13
В доме все ещё спали, когда Игорь на цыпочках прошёл к окну по крашеным молчаливым половицам и настежь распахнул его. Оно выходило на улицу, по-прежнему пустынную. Пахло сеном, прелой травой и ещё – отчётливо – гарью. Запах гари тянулся откуда-то издалека, будто напоминание о недавнем пожаре.
Игорь тихонько открыл дверь, прошёл через пустую общую комнату, через прихожую, выбрался во двор. Восемь на часах, на хороших часах марки «Слава», которые Игорь прятал в кармане брюк, скрывал ото всех, – здесь, в прошлом. Можно себе представить изумление старика Леднёва, если бы он узрел эти супермодные «тикалки» с зеленоватым циферблатом под гранёным стеклом. Пока не узрел, Игорь был осторожен.
На крыльцо вышла Софья Демидовна, увидела Игоря, сказала:
– Буди своего спутника. Завтракать станем.
Будить Леднёва – дело привычное. Каждое утро Игорь им занимался, навострился. И сегодня со стонами, с обидами и мелкими оскорблениями, но поднялся старик. Умываться не пожелал.
– Мне от воды ещё больше спать хочется. Я и так чистый. Ты что, забыл: мы же третьего дня в бане мылись…
Бог с ним, пусть не умывается! Но вот как его дома оставить, чтоб не увязался за Игорем? Проблема! Помнится, ещё вчера он выражал желание побродить по городу. Говорил:
– Всё равно Пеликана ждать…
И сказал это при хозяйке. Она, естественно, удивилась:
– Кого ждать?
– Григория Львовича, – ничтоже сумняшеся объяснил Леднёв.
– Как-то вы его странно назвали…
Пришлось Игорю вмешаться:
– Был случай. Григорий Львович нам одну байку рассказывал, про пеликана. С тех пор мы его так иногда называем. В шутку. Он не обижается… – И безжалостно лягнул под столом ногу профессора.
Тот покривился, но смолчал. Потом, когда одни остались, не преминул поинтересоваться:
– Это что ж такого я сморозил?
– Глупость, – объяснил Игорь. – Видите, Софья Демидовна удивилась. Значит, Пеликан не афиширует здесь своё прозвище.
– Странно, – недоумевал Леднёв. – Здесь, с родными, не афиширует, а с нами, посторонними – пожалте бриться. Мы, божьей милостью, Пеликан Единственный…
Игорю это тоже казалось странным. Приученный всему искать пусть собственное, но объяснение, он и тут нашёлся: в доме у Софьи Пеликан человек респектабельный, куда как лояльный. Вон вчера из контрразведки приходили. Скажи им Софья, простая душа, про птичье прозвище – чего бы они не заподозрили только! А так – Григорий Львович, солидный мужчина, отсутствует за неимением в наличии. А то, что им, посторонним, Пеликаном назвался, так на то они и посторонние: сегодня есть, завтра ищи-свищи! Им как раз подлинную фамилию знать не следует.
Всё это могло соответствовать истине при одном условии: Пеликан или бывший, или настоящий нелегал. А в том Игорь уже и не сомневался.
Завтракали вчетвером. Лида сидела напротив Игоря и смотрела на него если и не влюблённо, то с восторгом. Игорю было неудобно. Он на Лиду не глядел, уставился в тарелку с овсяной – нелюбимой! – кашей, скрёб её ложкой. Восторг инфантильной гимназистки он относил за счёт прочитанных вчера стихов. И не столько Блока, сколько тех, что она за Игоревы приняла… Как же: знакомство с пиитом! Такой факт юной барышне-эмансипе легко голову кружит.
Поели. Игорь хозяйку поблагодарил, попросил разрешения покинуть стол.
– Мне в город надо.
– Я с тобой, – сказал старик Леднёв. Как Игорь и ожидал! Но это было бы полбеды. А тут и Лида свою лепту внесла:
– Можно, я тоже?
Хорошо, на профессора Игорь согласен, но Лида – это уж слишком. Надо было отбояриваться.
– Что вы, что вы! – деланно ужаснулся он. – Чувствуете, запах какой? Говорят, пожары в городе…
Старик Леднёв немедленно вопросил:
– Кто говорит?
– Там… – туманно объяснил Игорь. И старик Леднёв его прекрасно понял, хмыкнул и ручки потёр.
– Ну, раз там… А мы пожаров не боимся, правда, Лидочка? Мы пойдём и посмотрим… И вообще, в юности я служил в пожарной команде, я всё знаю. – Тут он на спинку стула откинулся, глаза блаженно прикрыл. – Какие першероны, серые в яблоках! А каски, каски, начищены, как зеркала… И брандмайор впереди… – Сладко ему было вспоминать то, чего, на взгляд Игоря, никогда в его жизни не существовало.
Софья Демидовна робко вставила:
– Может, и вправду опасно, а, Лида?
Старик Леднёв очнулся от сладких воспоминаний и яростно воспротивился:
– Абсолютно не страшно, любезная Софья Демидовна. Я Лидочку ни на шаг от себя не отпущу, следить стану паче цербера. На меня, драгоценная Софья Демидовна, можно положиться безо всякой опаски.
– Да-а? – с сомнением протянула хозяйка, но спорить не стала.
А старик Леднёв, довольный победой, так славно и просто одержанной, рвался в бой.
– Если идти, господа, то немедля. В путь, в путь, трубы зовут.
В городе было неспокойно. По дороге выяснили, что ночью какие-то злоумышленники взорвали казармы, расположенные на другом конце города, в районе Святой слободы. Пожарных частей не осталось, серых в яблоках першеронов – или на ком они тут ездили? – давным-давно мобилизовали не то белые, не то красные, как, впрочем, и топорников. Брандмайоры сами воевать тронулись – за единую и неделимую, а также святую Русь, опоганенную теми красными, к кому ихние, брандмайоровские, топорники подались. Стало быть, топорниками и опоганенную. Кому уж в таких сложных условиях пожары тушить? Некому. Вот казармы и погорели. Не вчистую, но сильно.
Старик Леднёв разговорился с толстой, мордастой, краснощёкой тёткой, по виду торговкой, но с пустой корзиной. Распродала, что ли, всё? Нашла время для торговли… Леднёв вцепился в неё, как клещ, стал выяснять подробности городской жизни, торговли и наличия товаров на базаре, а Игорь решил: была не была! Потянул Лиду за рукав.
– Есть дело. Но – секрет!
Лида мгновенно расцвела, в буквальном смысле слова – щёки покраснели, глазки загорелись.
– Какой секрет, Игорь?
– Хранить умеете?
Она мелко и быстро перекрестилась.
– Христом богом клянусь.
Игорь посмотрел по сторонам – не слушает ли кто? – но сделал это больше для Лиды, чем для себя.
– Вы знаете, где Кадашевская улица? – шёпотом спросил он.
– Знаю, – тоже шёпотом ответила Лида. – Вон та Свитская, а там направо – Кадашевская. А зачем вам?
– Надо. Идём.
– А Павел Николаевич?
– Ему ни слова.
Лиде это не понравилось. Секрет секретом, но она же воспитана в уважении к старшим! Другое дело, что она не знала, как старшие иногда могут мешать…
– Может, мы его всё-таки предупредим?
– Тогда он увяжется за нами, а там опасно.
Это сразило Лиду, и, уже не противясь, она пошла за Игорем, поминутно, впрочем, оглядываясь. Вопреки опасениям, никто на них не обращал внимания – ни раньше, когда они втроём шли, ни теперь, когда отделились от профессора. Игорь с Лидой на вид – юные влюблённые, местные Ромео и Джульетта, дети приличных родителей. А Леднёв… Пащенко таких называл коротко: «чайники». Кто, скажите, заподозрит в «чайнике» поджигателя и бомбиста? Только параноик, страдающий манией преследования. Чайник – сосуд привычный и безопасный…
Без приключений дошли до Кадашевской. Там пришлось спросить, где дом Игнатьева. Им объяснили. Дом оказался солидным по размерам; трёхэтажный, каменный, с двумя подъездами. Типичный доходный дом. Игорь сказал:
– Стойте здесь и смотрите в оба.
– На что смотреть, Игорь? – Уже задавая вопрос, Лида смотрела в оба именно на Игоря. Она опять была влюблена в него, ибо поэт, да ещё и окружённый ореолом тайны, весь погрязший в правилах конспирации, – это особый человек. Не любить его невозможно.
В данный момент Лидина влюблённость играла Игорю на руку.
– Если заметите кого-нибудь подозрительного, делайте вид, что просто гуляете. Или ждёте подругу.
– А как я узнаю, что это подозрительный?
– Узнаете. Подозрительного сразу видно. – Игорь не стал вдаваться в объяснения, да и что он мог объяснить? Ровным счётом ничего! Он сам не ведал, как узнать подозрительного…
– А вы? – Лида не отставала.
– Я – в дом. Ждите.
– Берегите себя!
Последняя фраза – из какого-то романа. Возможно, её произносила некая прекрасная дама своему возлюбленному, который отправлялся в очередной крестовый поход. Или ещё куда-нибудь, где уж-жасно опасно.
– Поберегу, – пообещал Игорь и вошёл в подъезд.
Здесь было тихо и прохладно, даже холодно, как и в любом подъезде-колодце в старых московских, ещё дореволюционной постройки домах. Игорь, случалось, бывал в них: там жили и его знакомые и знакомые его родителей. В любую жару такие подъезды, как термосы, хранили каменную прохладу. Неширокая, но внушительная лестница – похоже, из мрамора – поднималась вверх, ограниченная слева стеной с облупленной штукатуркой, но без привычных Игорю надписей цветными мелками, а справа – чугунными решётчатыми перилами. Вниз, в подвал или в полуподвал, тоже вела лестница, но куда поуже и попроще. В таком доме, если сравнить его с соседними на улице, квартиры вряд ли дёшевы. Вон лестница какова… Да за неё одну хозяин, небось, лишний рубль к квартплате накидывал! Столяр дядя Матвей не мог жить в дорогой квартире – не по карману. А между тем он живёт именно здесь. Где конкретно? Ответ ясен: в подвале. Или в полуподвале, где квартиры наверняка много хуже и дешевле. Гениальный ход мыслей, что там Шерлок Холмс!..
И тут, как в добротном детективе, сзади раздался голос:
– Чего встал? Вниз иди…
Игорь обернулся не без ужаса. На него смотрел давешний малец, стоял у входной двери, придерживал руками штаны – скорее по привычке, чем по необходимости: держались они на лямке – и улыбался. Переднего зуба у мальца не имелось. Судя по возрасту, молочные у него выпали давно, а коренного, видимо, он лишился в драке. Бывает…
– Иди-иди, не боись, – молвил малюточка басом, шмыгнул, как и вчера, носом, повернулся, не прощаясь, и выскочил на улицу. Счёл свою миссию оконченной.
Выходит, за Игорем следили. Точнее, не за Игорем, конечно, – подумаешь, персона грата! – а за домом, И заочно уважая дядю Матвея, а тем более Пеликана, можно было утверждать, что не один малец фланировал вокруг дома, кто-нибудь ещё тем же занимался. И постарше, посолидней и посерьёзней.
Да, интересно, как Лида на мальца отреагировала? Сочла подозрительным или нет?..
Игорь осторожно спустился по лестнице – двенадцать ступеней вниз, сосчитал, – и упёрся в низкую, обитую железом дверь. Нечего на ней не написано, никаких табличек не висит. Постучал, Сначала тихонько, а потом и посильней. Из-за двери раздался приглушённый голос:
– Кого надо?
– Мне дядю Матвея, – сказал Игорь.
– А от кого будете?
– Мне вчера сказали, чтоб я пришёл…
– Погоди…
Чем-то загремели, что-то с лязганьем грохнулось. Дверь приоткрылась, и в щель Игорь увидел глаз. Глаз помигал, кто-то кашлянул, и дверь, наконец, распахнулась. На пороге стоял высокий сутулый старик с великолепными – под стать Будённому! – пшеничными усами.
– Игорь, что ли? – спросил старик.
– Ну, я…
– Заходи, ждут.
Игорь вошёл в крохотную прихожую, вернее, в пространство, отделённое от всего остального плотной занавеской. Старик сзади лязгал замком. Игорь отодвинул занавеску, увидел маленькую комнатку с низким потолком, стол посередине, керосиновую лампу на его голых досках. И за столом, выложив на него огромные лапищи, улыбаясь в сто зубов, сидел Пеликан.
14
Здорово, Игоряха, – сказал Пеликан. – Не ожидал?
– Обижаешь, Пеликан, – улыбнулся Игорь. Он рад был его видеть и не собирался это скрывать. – Не только ожидал, уверен был, что ты где-то здесь обретаешься.
– Ишь ты! – удивился Пеликан. – Какой проницательный, ехали бояре… С чего бы так?
– А с того, что если я кому-то и нужен, так тебе, а не мифическому дяде Матвею.
– Логично… А почему мифическому? Вот он, во плоти. Знакомься.
Усатый старик поставил хлипкий венский стульчик рядом с Пеликаном, сел и подкрутил усы. Жест был книжный, описанный всеми, кому не лень, но тем не менее…
– Здрасьте, – поклонился Игорь, а дядя Матвей ему на свободный стул указал:
– Садись. В ногах правды нет.
Честно говоря, дядя Матвей напоминал этакого традиционного революционера-подпольщика. Тут тебе и усы, и хриплый голос, и руки, как положено, жилистые, корявые, рабочие руки. Но он и не мог быть иным, потому что своя память, перемешанная с чужой, подарила Игорю именно то прошлое, какое он ждал, какое хотел видеть.
– Как профессор? – спросил Пеликан.
– Нормально. Гуляет по площади у фонтана.
– Он знает, куда ты пошёл?
– Не-а, мы от него сбежали.
– Мы?
Надо было признаваться.
– Там, у подъезда, Лида…
– Что-о?..
– Так получилось, – зачастил Игорь. – Я не смог смотаться из дому, сначала Леднёв увязался, город ему, видите ли, посмотреть захотелось, а потом и Лида, я же не сказал им, что иду к тебе…
– Погоди, – остановил Пеликан Игореву пулемётную очередь. – Где она?
– Лида? Гуляет возле дома.
Пеликан посмотрел на дядю Матвея.
– Там же Сом и Колька?..
Дядя Матвей смущённо кашлянул в кулак – это тоже у него вышло традиционно, по-книжному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12