И потому простила его и потребовала продолжения сказки.
– И потому черепаха Лера решила найтись какому-нибудь маленькому мальчику или девочке. Она знала, что все маленькие дети очень добрые и почти никогда никого не обижают.
На железнодорожную станцию черепаха Лера выдвинулась ночью. И спряталась в подпольном вентиляционном окошечке, откуда все было видно. Она была холоднокровная черепаха потому, что все черепахи холоднокровные. И посему не спешила, действовала наверняка. Она пропустила много поездов, в которые садились очень добрые дети, потому что до этих добрых детей надо было ползти несколько метров мимо всяких подозрительных личностей.
Но вот, наконец, на третий или четвертый день одна семейка с двумя мальчиками в матросках расположилась ожидать поезд у самого подпольного окошечка. И Лера выползла, и моментально была приручена старшим мальчиком. Младший мальчик сначала боялся, но после того, как Лера улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой, тоже потянулся к ней. Мама мальчиков пыталась возражать против увеличения численности своего семейства, но папа очень хотел прочитать в дороге одну интересную книжку и, подумав, что игры с черепахой займут детей, убедил маму не возражать. Лера выглядела чистой и опрятной и мама: ценившая эти качества, согласилась.
В общем, папа мальчиков дочитал свою интересную книгу почти до конца, мама тоже не знала хлопот с детьми. И все потому, что Лера оказалась прекрасной воспитательницей. Она играла с мальчиками в прятки, по ночам шутки ради прятала упавшие на пол игрушки и даже читала сказки. Ну, не читала (ведь черепахи не могут говорить по-человечески), а просто переворачивала языком страницы детских книжек, да так сноровисто, что посмотреть на это сбегался весь вагон.
На третий день поездки пришла пора покидать поезд. Черепаха Лера часами сидела на столе перед окошком, сидела, дожидаясь появления большой-большой реки Волги. После этой реки, она знала, будет большая станция, на которой поезд стоит двадцать минут. И что за эти двадцать минут она должна покинуть приютившее ее семейство.
К счастью, река появилась в окне поздно вечером, когда дети уже спали. Дождавшись, пока папа и мама мальчиков ушли купить на перроне вяленой рыбы и фруктов, Черепаха Лера по занавеске поднялась к форточке и бросилась вниз, на гравий, на котором лежали рельсы...
– Черепахи не могут лазать по занавескам... – проговорила Полина.
– А вот и нет, могут! Мне однажды кто-то рассказывал, что его домашняя черепашка лазала по гардинам аж к самому потолку... Ну, может быть, не такая черепаха, как наша, но, как мы с тобой условились, это не имеет никакого значения. У нас особенная черепаха, она разве что не летает.
Так вот, этой особенной черепахе Лерке повезло – она даже не потеряла сознания от удара. Спустя несколько дней наша путешественница была уже в порту. Еще через несколько дней местные мыши показали ей, какая баржа отправляется в Одессу – большущий морской порт. Из Одессы, знала Лера, можно попасть на любой остров любого моря.
Поблагодарив мышей за информацию, черепаха направилась к нужной барже и, не таясь, забралась на борт по трапу. Не таясь, потому, что знала – матросы, которым долгое время приходится жить в тесных суденышках, очень добродушно относятся к ручным животным. И не ошиблась. Матросы, увидев ползущую на борт черепаху, удивились и тут же предложили Лере спальное место в одной из кают. Место Лере понравилось, так же, как и питание – матросы знали, что черепахи едят все, кроме конфет и пирожных.
Путешествие до Одессы прошло незаметно и с пользой. В свободное время матросы, жившие в кубрике Леры, рассказывали о дальних походах к дальним портам, островам и океанам. Лера внимательно слушала и запоминала то, что могло пригодиться.
– Еще пару недель путешествия, – как-то подумала она, усмехаясь, – и я смогу водить суда.
Может, Лера была и права – умное существо всему научится, была бы цель...
В Одессе она сошла на берег с матросом, который устроился идти электриком до очень далекой страны Чили. От этой далекой страны до черепашьего острова было рукой подать.
И опять черепаха все вечера проводила среди матросов, рассказывавших о своих походах и мореходном искусстве...
– Опять... – улыбнулась Полина. – Он ведь на английском языке разговаривали... Как черепаха их могла понимать?
– А она умная была, все на лету схватывала, тем более, что плыли они в Сантьяго несколько месяцев. И Лера выучила несколько сотен английских слов, выучила, чтобы не бездельничать.
– Ну и выдумщик ты, папа, – похвалила дочь отца, усиленно думавшего, как доставить Леру на Черепаший остров – на самолете, воздушном шаре или вплавь. Ему уже давно хотелось добраться до холодильника, в котором скучала бутылка прохладного пива. Предвкушение пива и похвала дочери оживили фантазию, и Папа продолжил:
– В Сантьяго, чилийской столице, Лера уползла от матроса, который стал ей почти родным. Но долг – есть долг, цель – есть цель, и черепаха Лера, пролив несколько горсточек слез, покинула товарища. Она уже знала, что делать. Найдя укромный безлюдный берег, она... она... она... начала строить плот.
– Замечательно! – улыбнулась Полина. – Черепаха строит плот. Тюк-тюк топором и готово.
– Ну не строить... Ты ведь была на морском берегу... Там столько всякого мусора со всего света, что найти что-нибудь похожее на черепаший плот – пара пустяков. И Лера нашла прекрасный пенопластовый черепаший плот, проделала в нем пять дырочек для надежного закрепления ног и хвоста, дождалась попутного ветра и поплыла. Ты вот скептически смотришь... – опередил Папа Полину, приготовившуюся высказать свое "фи!" по поводу целенаправленных путешествий на плотах. – Ты думаешь, плот в океане, что щепка: не знаешь, куда поплывет? Нет, это не так. Наша Лера еще в родной пустыне вычитала, что точно от этого места близ Сантьяго до Черепашьего острова протягивается замечательное своей быстротой морское течение...
Но вернемся к нашей истории. Путешествие было хоть куда – в воде было полно арбузных корок, которыми черепаха Лера, став морячкой, полюбила завтракать. Иногда ей удавалось полакомиться и мальком, случайно заплывшим в ее опушенный в воду рот. Но в жизни хорошее редко продолжается долго...
– Да... – вздохнула Полина, – Вкусные конфеты быстрее всего кончаются. А в парк придешь с вами – глазом не моргнешь, как надо уже уходить...
– Видишь ли, если хорошее продолжается долго, то перестает быть хорошим... Хорошее – это то, чего чуть-чуть или в меру. Так вот, началась буря, или, как говорят моряки – шторм. И через час или два, а, может быть, и сутки, черепаший плот перевернулся...
– Нет, папуль, не умеешь ты женщинам сказки рассказывать! – в сердцах покачала головой Полина. – Сказки у тебя какие-то мальчишеские, неделикатные...
– Какие есть... Ну, если не нравиться, давай, я тебе сериал бабушкин включу, а сам...
– А сам будешь рассказывать дальше!
Папа не возражал – с дочками спорить бесполезно. Горестно сморщив лицо, он вновь вообразил себя черепахой:
– "Все! Конец! – подумала донельзя изможденная Лера. – Допрыгалась!" Но тут же почувствовала спиной песок, вытащила ноги из углублений в пенопласте, перевернулась и, подхваченная штормовой волной, помчалась к берегу!
Как говориться, удача сопутствует храбрым – оклемавшись, Лера обнаружила себя на... Черепашьем острове. Погода к этому времени установилась великолепная, и морские черепахи одна за другой поползали из морских глубин, чтобы отложить яйца в горячий песок. Лера познакомилась с несколькими из них и рассказала, по какому делу прибыла на остров. Новые знакомые обрадовались, но потом погрустнели.
– За чайками ты не угонишься... – угрюмо сказала самая мудрая из них и, тяжело вздохнув, поползла копать ямку для яиц.
А Лера чуть не расплакалась. "Столько книг прочитала, сколько мыслей продумала, а не сообразила, что с летучими чайками мне, тихоходной, не справиться – думала она, роняя горючие слезы в песок. – Дуреха, я дуреха".
– А я тоже об этом не подумала, – вздохнула Полина и пристально посмотрела на Папу: придумает он что-нибудь или не нет?
– Да редко так бывает, что с самого начала все идет, как по маслу, – улыбнулся Папа. – И потому всегда надо быть готовым к тому, что дела пойдут не так, как хотелось бы. И никогда не сдаваться. Выход можно найти всегда и чаще всего он там, где ты и не чаешь его встретить...
– И что же придумала Лера?
– Она взяла себя в руки, подкрепилась, чем бог послал, и принялась размышлять. И, в конце концов, подумав, что среди хорошего всегда есть плохое, а среди плохого – хорошее, решила найти среди чаек хороших. А хорошее всегда хорошо видно, это плохое прячется и выдает себя за все, что угодно, только не за плохое.
И стала наша черепаха Лера присматриваться к чайкам. Жадных было видно сразу: они раскапывали яичные кладки одну за другой и быстро-быстро ели. Не доев одно яичко, они расклевывали следующее. Были и совсем противные чайки – наевшись, они продолжали раскапывать яйца, только затем, чтобы их уничтожить. Больше всего, конечно, было обычных чаек – поев немного, они улетали к скалам отдохнуть в их тени. Или резвились над голубым океаном.
Черепаха Лера поняла, что эти чайки – добрые чайки, потому что они едят, но не уничтожают. И решила познакомиться с ними поближе...
Папа замолчал и уставился в окно, но уже не в то, в которое была видна грядка редиски, а в то, в которое была видна калитка.
– Что-то мама наша опять задерживается... – наконец, сказал он печально.
– А ты рассказывай интереснее, и она быстрей приедет! – посоветовала Полина.
Папа отвернулся от окна и стал вспоминать, о чем была сказка.
– О черепахе Лерке ты рассказывал, – напомнила дочь, скользнув взглядом по окну с калиткой.
– А... Ну, слушай дальше. Добряк добряка видит издалека, и знакомство добрых чаек с Лерой состоялось быстро. Скоро Лера научилась понимать птичий язык в такой степени, что смогла объяснить им свои чаяния. Чайки зауважали ее за доброе сердце и выразили готовность помочь. Когда они обсуждали, как это сделать, одна из посторонних чаек, чистившая свои перья неподалеку, вмешалась в беседу и сказала странные и очень неглупые вещи.
– Если вам удастся сохранить все яйца, в чем я жестоко сомневаюсь, – сказала она едко, – то черепахи неминуемо погибнут. Все подводные пастбища острова могут прокормить не более двух сотен морских черепах. Если их станет хотя бы четыреста, они все съедят, начнут голодать или есть непривычную пищу. И, в конечном счете, вымрут...
Сказав, она окинула Леру презрительным взглядом и улетела к ближайшей кладке спасать несчастных черепах путем сокращения численности яиц.
Лера приуныла. То, о чем говорила ехидная чайка, ей было известно из книг. Правда, в них говорилось то ли о лосях, то ли о кроликах.
Погрустив, она взяла себя в руки и попыталась что-нибудь придумать. У нее не получилось потому, что на скале было шумно – позавтракавшие чайки наперебой рассказывали друг другу о глупой сухопутной черепахе, которая приперлась на остров за тысячи километров от своего дома, приперлась, чтобы прочно сесть в лужу. И назвали Лерку Дурехой. Прозвище понравилось всем чайкам и скоро над всем островом раздавались многоголосые крики: Дуреха! Дуреха! Дуреха! Дуреха! Дуреха!
Лера не обижалась на легкомысленных чаек, тем более, в голове у нее появился кончик какой-то правильной мысли. Сначала эта мысль никак не хотела вытаскиваться, но Лера проявила умственную настойчивость и скоро поняла, что надо делать.
Решение было таким простым, что Лера выстрелила головой из панциря и принялась с удовольствием слушать чаек, которые по-прежнему сотрясали воздух радостными криками: Дуреха! Дуреха! Дуреха! Дуреха! Дуреха! "Скоро вы запоете по-другому, – подумала Лера и поползла искать умных чаек.
Увидев блестящие от радости глаза сухопутной черепахи (у всех чаек хорошее зрение), подруги Леры поняли, что она что-то придумала, и немедленно слетелись к ней.
– Люди едят омлеты и яичницы, но куры у них не переводятся – сообщила им Лера победно.
– Да? – удивились чайки, – А почему? У них, наверное, нет противных чаек.
– Потому, что они не жадничают и не портят яиц понапрасну!
– Неужели? – удивились чайки. – Не может быть!
– И если вы хотите, чтобы у вас была еда и бедные морские черепахи не исчезли из природы, вы просто-напросто должны жадных чаек...
– Ощипать! – взмывая в воздух, вскричали Лерины подруги.
Жадных и противных чаек было много, но порядочных оказалось больше. И скоро все население острова знало: если откуда-то раздаются обиженные крики и в воздух взлетают пух и перья, то это значит, что еще одна противная чайка расплачивается своим белоснежным нарядом за жадность и хулиганство.
А Лера лежала у берега и наслаждалась величественным океанским видом. И иногда – доносившимися до нее криками отдыхавших на скале чаек:
1 2 3