Я не думал, что ей хочется покинуть бассейн.
- Подожди минуту. Извини, если я тебя задел. Не зная о тебе ничего, я готов признать, что ты, должно быть, знаешь о ней больше, чем кто-либо в городе.
Она снова уселась, и ей, в конце концов, пришлось улыбнуться мне.
- Значит, вы в безвыходном положении, так? То есть: я и никого больше. Дайте, попробую угадать: вы в отпуске, это ясно. А из-за недостатка времени или денег вы не можете вернуться в Последний Шанс, чтобы обратиться к профессионалу.
Она оглядела меня с головы до ног.
- Я бы сказала, что из-за денег.
- В самую точку. Ты мне поможешь?
- Посмотрим.
Она подвинулась ближе и заглянула в мой инфраглаз. Для того, чтобы удержать мою голову, она взяла ее в руки. Я мог видеть лишь ее лицо. Заметных шрамов не было; на это по крайней мере, ее хватило. Верхние клыки у нее были миллиметров на пять длиннее остальных зубов.
- Не двигайтесь? А где вы его взяли?
- На Марсе.
- Я так и подумала. Это "Пронзающий мрак", компании "Нортерн Био". Дешевая модель; их всучивают главным образом туристам. Ему, наверное, лет десять-двенадцать.
- Это нерв? Парень, с которым я разговаривал...
- Нет. - Она откинулась назад и снова стала шлепать ногами по воде. Сетчатка. Справа она отслоилась, и съехала на дно глазной впадины. Наверное, с самого начала ее не закрепили как следует. Они делают эти штуки так, что те не выдерживают больше года.
Я вздохнул и хлопнул ладонями по коленям. Затем встал и протянул руку.
- Ну, наверное, так и есть. Спасибо за помощь.
Она удивилась.
- Куда вы направляетесь?
- Возвращаюсь в Последний Шанс, а затем на Марс, где подам в суд на некий банк органов. Насчет этого на Марсе есть законы.
- Здесь тоже. Но зачем возвращаться? Я вам его починю.
Мы находились в ее мастерской, которая служила ей также спальней и кухней. Это был лишь простой купол без единой голограммы. После имитаций ранчо, которые, похоже, были в Просперити криком моды, глаза отдыхали. Я не хочу казаться шовинистом, и понимаю, что венерианцам нужны какие-то зрительные стимулы, раз уж они живут в пустыне и при постоянной облачности. Но этот акцент на иллюзиях мни никогда не нравился. Соседом Эмбер был человек, живший в точной копии Версальского дворца. Она сказал мне, что когда тот отключает генератор голограмм, все его настоящее имущество помещается в рюкзак - включая и генератор.
- А что привело вас на Венеру?
- Туризм.
Она искоса взглянула на меня, протирая мое лицо тампоном, смоченным местным анестетиком. Я был распростерт на полу, поскольку в комнате не было никакой мебели, кроме нескольких рабочих столов.
- Хорошо. Но к нам в эту даль добирается не так много туристов. Если это не мое дело, так и скажите.
- Это не твое дело.
Она встала.
- Прекрасно. Тогда сами чините свой глаз.
Она ждала, на ее лице было подобие улыбки. Мне, в конце концов, тоже пришлось улыбнуться. Она вернулась к работе, выбрав из кучи на коленях похожий на ложку инструмент.
- Я геолог-любитель. На самом-то деле охотник за камнями. Я конторский служащий, а по выходным уезжаю из города и устраиваю экскурсии. Камни, наверное, предлог для них.
Она вынула глаз из глазницы и ловко, одним пальцем, отцепила от оптического нерва металлическое крепление, затем поднесла глаз к свету и заглянула в зрачок.
- Теперь можете встать. Влейте в глазницу немного этой жидкости и зажмурьтесь. - Я сделал то, что она скомандовала и последовал за ней к рабочему столу.
Она уселась на табурет и изучила глаз более пристально. Потом вколола в него шприц и отсосала жидкость, так что он стал похож на черепашье яйцо, высохшее на солнце. Надрезала его и осторожно стала исследовать внутри. Длинные волосы на предплечьях мешали ей, она остановилась и подвязала их резиновыми колечками.
- Охотник за камнями, - размышляла она вслух. - А здесь вы, наверное, для того, чтобы взглянуть на лопающиеся камни.
- Верно. Как я и сказал, геолог я несерьезный. Но я читал о них и однажды видел один в ювелирной лавке на Фобосе. Так что я накопил денег и отправился на Венеру, чтобы попытаться найти себе такой же.
- Труда это составить не должно. Во всей Вселенной это самые легкие для поиска драгоценные камни. И очень жаль. Местные жители надеялись разбогатеть на них. - Она пожала плечами. - Не то чтобы на них нельзя было кое-что заработать. Но не такие состояния, на которые все рассчитывали. Забавно: они так же редки, как в свое время алмазы и, что даже лучше, в отличие от тех, в лаборатории их получить нельзя. Ну, наверное, можно, но с этим слишком уж много возни. - Крохотным инструментом она подшивала отставшую сетчатку к глазному дну.
- Продолжай.
- Что?
- Почему их нельзя получить в лаборатории?
Она рассмеялась.
- Вы в самом деле геолог-любитель. Как я и сказала, это возможно, но обошлось бы слишком дорого. В них соединено множество различных элементов. Я думаю, порядочно алюминия. Ведь из-за него у рубина красный цвет, так?
- Да.
- А такими красивыми их делают другие примеси. И нужно использовать высокое давление и температуру, а они настолько неустойчивы, что обычно взрываются, прежде чем вы найдете нужную пропорцию. Так что дешевле выбраться сюда и собирать их.
- А единственное место, где они могут быть, - это центральная часть пустыни Фаренгейта.
- Верно. - Она, похоже, закончила пришивать сетчатку. Выпрямилась и критически осмотрела свою работу. Нахмурилась, затем заделала надрез в глазе и шприцем закачала жидкость обратно. Установила его на штатив и направила на его луч лазера; затем прочла на табло лазера какие-то цифры и покачала головой.
- Он работает, - сказала она. - Но вам подсунули дрянь. Зрачок не в порядке. Это эллипс, с эксцентриситетом примерно 0,24. И будет хуже. Видите коричневую окраску слева? Это постепенно разрушается мускульная ткань, в ней накапливаются яды. А месяца через четыре вас наверняка ждет катаракта.
Я не мог разглядеть того, о чем она говорила, но сделал такую гримасу, как будто мог.
- Но на это-то время его хватит?
Она злорадно ухмыльнулась.
- Вы что, ждете гарантии на полгода? Извините, но я не член Венерианской Медицинской Ассоциации. Но если с юридической точки зрения это ни к чему не обязывает, я думаю, с уверенностью могу сказать, что такое время он - может быть - и прослужит.
- Ну, в твоем положении нужно быть осторожным, ведь так?
- Это не лишнее. Нам, будущим медикам, всегда следует опасаться исков за недобросовестную работу. Нагнитесь, я вам его вставлю.
- Я задавал себе вот какой вопрос: безопасно ли будет с этим глазом отправиться в пустыню на четыре недели?
- Нет, - тут же ответила она, и я ощутил груз разочарования. - Нет, если вы отправляетесь один.
- Понимаю. Но как ты думаешь, глаз выдержит?
- Ну, конечно. Но вы - нет. Поэтому-то вы и собираетесь принять мое заманчивое предложение и позволить мне быть вашим проводником в пустыне.
Я фыркнул.
- Ты так думаешь? Извини, но это будет экспедиция в одиночку. Я планировал так с самого начала. Вот почему я и стал охотиться за камнями: чтобы побыть одному. - Я выудил из кармана электронную кредитную карточку. - Ну а теперь, сколько я тебе должен?
Она не слушала меня, а сидела с грустным видом, подперев рукой подбородок.
- Он отправляется в путешествие, чтобы побыть одному, ты слышала, Малибу? - Выдра взглянула на нее со своего места на полу. - А взять, к примеру, меня; я-то знаю, что такое быть одной. Толпы и большие города вот чего я жажду. Так, старый приятель? - Выдра продолжала смотреть на нее и, видно, готова была согласиться с чем угодно.
- Наверное, да, - сказал я. - Сотня устроит? - Это была примерно половина того, что взял бы дипломированный медик; но, как я и говорил, с деньгами у меня делалось туговато.
- Вы не собираетесь позволить мне быть вашим проводником? Это ваше последнее слово?
- Нет. Последнее. Послушай, дело не в тебе, просто...
- Я знаю. Вы хотите быть в одиночестве. Денег не надо. Пошли, Малибу. - Она встала и направилась к двери. Затем обернулась.
- Увидимся, - сказал она и подмигнула.
Для того, чтобы понять смысл этого подмигивания, много времени не потребовалось. С третьего или четвертого раза я способен понять очевидное.
Дело было в том, что для людей в Просперити оказалось достаточно забавным увидеть среди себя туриста. Во всем городе не было ни агентства по прокату, ни гостиницы. Об этом я подумал, но не предвидел того, что окажется чересчур трудным найти кого-нибудь, кто за приемлемую для него цену сдаст напрокат свой воздушный велосипед. Для этой цели я приберегал порядочную сумму, на случай вымогательских запросов. Я был уверен, что жителям явно захочется обобрать туриста.
Но этого не произошло. Почти у каждого были велосипеды, и все, у кого они были, не собирались сдавать его напрокат. В них нуждались все, кто работал вне города - а это были все - и раздобыть их было трудно. Грузовые рейсы были такими же случайными, как и пассажирские. И всякий, кто отказывал мне, давал полезный совет. Как я и сказал, после четвертого или пятого такого совета я снова оказался на площади городка. Она сидела там, как и в первый раз, болтая ногами в бассейне фонтана. Малибу, похоже, водосток не надоедал никогда.
- Да, - сказала она, не поднимая глаз. - Так уж получилось, что я могу сдать напрокат воздушный велосипед.
Я был разъярен, но приходилось сдерживаться. Она держала меня под тем самым дулом из присловья.
- А ты всегда слоняешься здесь? - спросил я. - Люди советуют мне поговорить о велосипеде с тобой, и искать тебя здесь, как будто твое имя и фонтан пишутся через дефис. А чем ты еще занимаешься?
Она уставилась на меня надменным взором.
- Я чиню глаза глупым туристам. Кроме того, тела всем в городе - лишь вдвое дороже, чем это обошлось бы им в Последнем Шансе. И я делаю это чертовски хорошо, хотя эти типы будут последними, кто это признает. Наверняка мистер Ламара из билетной кассы рассказал вам гнусную ложь о моем умении. Им оно неприятно, поскольку я пользуюсь тем, что иначе им пришлось бы тратить время и деньги для того, чтобы добраться до Последнего Шанса и платить лишь вздутую цену, а не ужасающую, как мне.
Мне пришлось улыбнуться, хотя я был уверен, что мне самому предстоит сделаться жертвой некоей ужасающей цены. Дельцом она была крутым.
Я обнаружил, что спрашиваю ее: "Сколько тебе лет?" И чуть не прикусил язык. Последнее, что захочется обсуждать гордому и независимому ребенку это его возраст. Но она удивила меня.
- В чисто хронологическом смысле - одиннадцать земных лет. Это чуть больше шести ваших. А согласно настоящему, внутреннему времени, у меня, разумеется, возраста нет.
- Разумеется. Так как насчет велосипеда?...
- Разумеется. Но я уклонилась от вашего предыдущего вопроса. То, что я делаю помимо того, что сижу здесь, несущественно, поскольку, сидя здесь, я созерцаю вечность. Я погружаюсь в собственный пуп в надежде познать, какова истинная глубина женского лона. Короче, я делаю упражнения йоги. Она задумчиво посмотрела на свою любимицу. - Кроме того, это единственный бассейн на расстоянии в тысячу километров. - Она ухмыльнулась мне и нырнула в воду. Она прорезала ее как лезвие ножа и помчалась к своей выдре, которая от счастья залилась лаем. Когда в середине бассейна, неподалеку от струй и водопадов она вынырнула, я обратился к ней.
- А как насчет велосипеда?
Она приложила ладонь к уху, хотя между нами было лишь около пятнадцати метров.
- Я спросил, как насчет велосипеда?
- Я не слышу вас, - продекламировала она. - Вам придется добраться сюда.
Я вошел в воду, ворча про себя. Я понимал, что ее цена деньгами не ограничится.
- Я не умею плавать, - предупредил я.
- Не беспокойтесь, повсюду не намного глубже, чем здесь. - Вода была мне по грудь. Я брел по воде до тех пор, пока мне не пришлось встать на цыпочки, затем схватился за торчащий завиток фонтана, подтянулся и уселся на мокрый венерианский мрамор. По моим ногам стекала вода.
Эмбер сидела у нижнего конца водостока, шлепая ногами по воде. Она опиралась спиной о гладкий камень. Вода, которая растекалась по камню, образовывала дугообразную струйку над ее макушкой. Капли ее падали с павлиньих перьев на голове Эмбер. И снова она вынудила меня улыбнуться. Если бы обаянием можно было торговать, она могла бы сделаться богатой. Но о чем я говорю? Все торгуют лишь обаянием, в том или ином смысле. Мне надо было взять себя в руки, прежде чем она попытается продать мне северный и южный полюса. Моментально я смог снова видеть ее корыстной, хитрой маленькой побродяжкой.
- Миллиард солнечных марок в час, и ни грошом меньше, - произнесла она своим милым маленьким ртом.
Обсуждать такое предложение смысла не было.
- Ты вытащила меня сюда, чтобы я услышал это? Ну, я разочаровался в тебе. Я не думал, что ты любишь дразниться, совсем не думал. Я думал, что мы смогли бы поговорить по-деловому. Я...
- Ну, если это предложение не подходит, попробуйте вот такое:
1 2 3 4 5 6