У «Ястреба» был заготовлен путь отхода, на котором нет стационарных постов милиции. Достаточно оторваться от мобильных наблюдателей — и дело в шляпе.
Но оказалось, что никто не собирается долго следить за микроавтобусом. Ему дали отъехать за несколько кварталов и перекрыли путь со всех сторон. Мастера из РУОП не позволили «ястребам» даже передернуть затвор.
Тараканов не имел привычки класть все яйца в одну корзину, и в операции по вывозу груза со склада было задействовано несколько машин. Но в этой конкретной машине наркотиков оказалось столько, что о любых попытках отмазать «Ястреб» можно было забыть.
Вот только за Таракановым уследить не удалось. Он ушел от хвоста мастерски, с использованием самых разных возможностей, через метро и автобус, координируя свои действия с коллегами по радиотелефону с прямым выходом на спутник — возможность перехвата нулевая, и даже РУОПу, который бросил на эту операцию все свои лучшие силы, не хватило людей и техники, чтобы перекрыть ему пути отхода.
— Ну и где он теперь может быть? — спросил Ростовцев, которого вся эта катавасия с наркотиками интересовала лишь как средство взять Тараканова по обвинению в убийстве Лесникова.
— А черт его знает, — единственное, что могли ответить ему коллеги и из ОНОН, и из РУОП, и из собственного угрозыска.
Старший менеджер охранной фирмы «Ястреб» по боевой подготовке бесследно растворился в пространстве.
* * *
Заборин был готов сотрудничать со следствием безо всяких ограничений. Он только умолял не сажать его в камеру к уголовникам, к бандитам, а взамен соглашался отвечать на любые вопросы. И первым вопросом, который ему задали, было:
— Где может скрываться Тараканов?
Михаил Борисович постарался вспомнить все адреса, которые знал — но про секретную базу «Ястреба» он понятия не имел. Она была секретной даже для него.
По названным адресам, конечно, сразу же поехали, но никакого Тараканова там не нашли.
Поиски Тараканова зашли в тупик и грозили затянуться до бесконечности. Ростовцев уже видел ближайшую перспективу: безрезультатная операция «Перехват», бесплодный всероссийский розыск и бесславную сдачу дела в архив лет эдак через несколько.
Бригаду, которая работала по делу о «смешинках», все это не особенно волновало. Они уже выбрали на роль главаря мафии Михаила Борисовича Заборина и работали теперь в этом направлении.
И некоторое время ни ОНОН, ни РУОП, ни угрозыск не знали, что след Тараканова снова взят. Просто взяло его другое ведомство, которое пыталось решить эту проблему своими средствами.
Дело в том, что, уже сменив две машины (не считая нескольких поездов метро и автобусов), выйдя на финишную прямую и направляясь непосредственно на базу, Тараканов превысил скорость.
Его можно понять. Ему только что сообщили, что дело накрылось окончательно, машину с грузом взяли около склада, на складе тоже менты и, кажется, группа поехала брать Заборина. Тараканову оставалось только бежать сломя голову, куда глаза глядят. Но до этого надо было заехать на базу, взять оружие, чистые документы и главное — деньги. Без денег далеко не убежишь, а с собой у Тараканова была слишком маленькая сумма. Он ведь надеялся на более удачный исход.
А теперь оставалось надеяться только на то, что никто посторонний не знает местонахождения базы. А кто знает — не скажет, потому что эти люди его, Тараканова, боятся больше, чем ментов.
И он вдавил педаль газа в пол, зная, что на той дороге, где шла сейчас его машина, стационарных постов ГАИ нет.
Но Тараканову не повезло. Как раз в этот день местные гаишники, районное отделение ГИБДД, затеяли рейд и сидели в кустах с прибором, подаренным полицией немецкого города-побратима. Прибор был старенький, но работал исправно и показал, что иномарка, вылетевшая из-за поворота, превышает дозволенную скорость примерно вдвое.
Этот джип у Тараканова был не новый и довольно потрепанный, но все-таки джип, и гаишники, даже провинциальные, имели представление, сколько такая машина может стоить. И лишь только они прикинули сумму, кровь ударила им в голову.
А тут еще Тараканов не остановился. Знай он, что это рейд и гаишники просто ловят нарушителей — остановился бы, конечно. Той мизерной суммы, которая лежала у него по карманам, с лихвой хватило бы, чтобы откупиться от всех гаишников области. А если они окажутся неподкупными — черт с ними. Можно заплатить штраф, отдать права — какая разница, если через полчаса в кармане будут новые документы, а руки будут лежать на руле другой машины.
Но Тараканов нервничал — даже стальные нервы в подобной ситуации сдают. Он решил, что это ловят его, что везде по дорогам уже выставлены кордоны, и спасение теперь — только в скорости. И он наддал газу, чем разозлил гаишников сверх меры.
На посту их было трое, и двое тут же кинулись в машину, спрятанную за деревьями. У джипа хороший мотор — но и у милицейского «газика» тоже форсированный. И пошла погоня под вой сирены. А дорога лесом идет, свернуть некуда, один только поворот будет впереди — к бывшему обкомовскому санаторию, который ныне превратился в спецбазу «Ястреба».
Тараканов решил сбросить «хвост» раньше, чем придется повернуть. А раз уйти в сторону невозможно и скорость не спасает, остался один вариант — пристрелить водителя или пробить колеса.
Гаишники уже вовсю вызывали по рации подмогу, а Тараканов никак не мог попасть из своего «Макарова» туда, куда надо. Трудно это — одновременно вести машину и прицельно стрелять назад. Он уже раскрошил «газику» лобовое стекло и разбил фару, несколько пуль попало в бампер — но канареечная машина не отставала. Гаишники оказались упрямыми и не трусливыми. Они продолжали погоню и даже стреляли сквозь лобовое стекло в ответ. А их было двое, и стрелять тому, который не за рулем, было гораздо сподручнее, чем Тараканову. И только безобразное состояние стрелковой подготовки в провинциальных подразделениях ГИБДД было причиной того, что все милицейские пули уходили в «молоко».
Избавиться от преследователей до поворота Тараканову не удалось. Пришлось повернуть у них на глазах. Но надежда еще была. Надо только скрыться за бетонными стенами и бронированными воротами и уже оттуда разнести «газик» из всех видов оружия. А потом сменить машину и умчаться раньше, чем к ментам подоспеет подмога.
Однако тут случилась новая беда. Едва гаишники сообщили в район, что вооруженный преступник рвется к бывшему обкомовскому санаторию, про который известно, что там теперь — база отдыха каких-то коммерческих структур с криминальным уклоном, в районе не стали долго думать и позвонили в РУОП.
А там все находились под впечатлением операции «Смешинка», которая еще не завершилась — и кому-то ударила в голову светлая мысль:
— А вдруг это Тараканов.
И мысль эта показалась всем настолько соблазнительной, что к месту событий направили не только группу захвата, но и вертолет.
А когда в воздухе вертолет, уйти от него на машине — мечта несбыточная. Тараканов понял это сразу и не стал даже пытаться. За стенами своей базы он чувствовал себя надежнее, чем в машине, несущейся по дороге неизвестно куда.
* * *
У Тараканова не было больше никаких шансов — но выходить с поднятыми руками было не в его духе. К тому же, на последнем повороте он все-таки подстрелил одного из гаишников и решил, что насмерть. А это означало от пятнадцати лет до пожизненного — и теперь не имело значения, сколько человек он убьет. Смертная казнь считай что отменена, а пожизненное будет так и так.
Да и вообще, Тараканов предпочитал умереть в бою, чем сидеть в тюрьме до старости.
И своих людей, особенно тех, что охраняли секретную базу, он воспитал в том же духе.
И начался бой.
Оружия на базе было много, и держаться Тараканов мог долго — но силы были слишком неравны. Сначала на помощь двум гаишникам прилетел вертолет, потом подъехали машины местной милиции, а дальше началось столпотворение. ОМОН, РУОП, СОБР, ОНОН, угрозыск — кого только не было.
Вертолет потом улетел — увез раненых, которых было уже несколько. Но для Тараканова в этом было мало радости. Теперь базу блокировали со всех сторон и методично обстреливали из автоматов.
Как ни прочны были стены, а силы «ястребов» таяли. И наконец настал момент, когда «ястребы» лишились возможности держать оборону сразу по всем направлениям.
Это был конец. Теперь собровцы могли идти в атаку уже не под шквальным огнем противника, а в относительно комфортных условиях. Они перебегали между деревьями и строениями, а «ястребы» не могли уследить за всеми и перекрыть им путь огнем.
Но когда СОБР ворвался в здание и добил последних «ястребов», Тараканова среди них не оказалось.
Здание заполнили уже не только собровцы, но и омоновцы, и оперативники всех подразделений. Пришел даже уцелевший гаишник. Со всех сторон сыпались предположения, и одно из них такое — никакого Тараканова тут и не было.
Гаишник не видел лица того человека, который в стрелял в него и его напарника. Так что никаких доказательств присутствия Тараканова в этом здании действительно не было. Однако здание и другие строения решили все же тщательно обыскать. И хотя собровцы настаивали, чтобы никто не вмешивался — это, мол, их дело, участие в обыске приняли все, включая гаишника.
Гаишник неотступно следовал за Ростовцевым, и на Тараканова набрели именно они.
Тараканов скрывался в подвальном арсенале, а дверь туда была потайной, замаскированной под стену. Но во время шквальной стрельбы что-то повредилось в механизме. Дверца была прикрыта, но стоило гаишнику случайно опереться на стену в этом месте, как она повернулась, и гаишник первым оказался на лестнице.
Он споткнулся и покатился по лестнице вниз. А внизу разгоряченный боем Тараканов выпустил в него остатки обоймы.
Патронов и оружия в арсенале было еще полно, но Тараканов не стал перезаряжать пистолет и хвататься за автомат.
Его переполняла ненависть к ментам, которые уничтожили такой хороший бизнес и теперь стремились уничтожить его самого.
И Тараканов решил поднять на воздух все здание вместе с ментами.
Но Ростовцев успел оказаться внизу раньше, чем Тараканов добрался до гранат и взрывчатки.
Ростовцев всегда умел хорошо стрелять и не боялся рисковать. А риск был велик. Стрелять в переполненном боеприпасами арсенале — все равно, что курить около бочки с порохом.
Ростовцев видел только спину человека, бегущего к гранатам. Он не знал, Тараканов это или нет — но сейчас было важно только одно: не дать ему добежать, не позволить выдернуть чеку.
Бегущий уже схватил в руки лимонку, но как раз в этот момент Ростовцев выстрелил.
Пуля ударила Тараканова в голову.
Граната откатилась в сторону.
Ростовцев отпрянул за угол, на лестницу — но он прекрасно понимал, что это не спасет, если взорвется весь арсенал. Он молился только об одном — чтобы чека осталась в гранате. Молился и считал секунды.
Прошли не только положенные четыре секунды — прошло не меньше минуты, прежде чем Ростовцев выглянул из-за угла.
Тараканов лежал неподвижно.
Граната в двух шагах от него валялась целехонькая, с невыдернутой чекой.
Тут на лестницу ворвались собровцы с криком «Лежать, руки за голову!»
— Свои! — крикнул им Ростовцев. — Не стрелять, тут взрывчатка!
— Бросай оружие, руки за голову! — продолжали надрываться собровцы.
Что с них возьмешь — грубая сила.
Грубая, но зато эффективная.
Ростовцев бросил пистолет, заложил руки за голову, и пока собровцы спускались вниз, успел настроить их на мирный лад.
К счастью, командир группы уже видел его наверху и узнал вблизи, так что телесных повреждений Ростовцев не получил.
Он вытер пот со лба, забрал у собровцев удостоверение и пистолет и, махнув рукой вглубь помещения, сказал:
— Там Тараканов. Хотел взорвать все к чертям, — и добавил с законной гордостью. — Вы, ребята, мне по гроб жизни обязаны.
* * *
— Значит, у вас и в «Ястребе» и в «Глобусе» было такое разделение труда: директор занимается легальным бизнесом, а один из заместителей ведает наркотиками? — спросил у Михаила Борисовича Заборина Ростовцев.
На этот допрос собрались обе оперативно-следственные бригады — и по делу о «смешинках», и по убийству Лесникова. Предстояло решить, надо ли объединять эти два дела в одно или с убийством Лесникова уже все ясно, и можно одно дело просто закрыть в связи со смертью обвиняемого.
Заборин, не задумываясь, подтвердил, что у них было такое разделение труда, и Ростовцев задал следующий вопрос:
— И у вас таким заместителем был Лесников, а у Балабеева — Тараканов?
— Да.
— И что эти заместители не поделили между собой?
— Я думаю, Лесников хотел быть главным. Они всегда не доверяли друг другу. Лесников хотел убрать Тараканова и занять его место.
— Место старшего менеджера «Ястреба»?
— Нет. Место руководителя организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12