- Гера?
- Да, батя.
- Я просил Люсю.
- Будь с ними помягче, - прошептала жена.
- Люсь, он с тобой говорить хочет.
- Некогда мне, - сказала Люся.
- Она занята, батя, - сказал Гера.
- Я сказал, позови.
Гера пошел за Люсей. Васин ждал. Жена говорила:
- Сегодня уж пускай там переночуют. Нечего ребенка туда-сюда возить.
Она и так травмирована.
Васин кивнул.

Квартира Люси.
- Добрый вечер, товарищ Васин. Чему обязана?
Васин вздохнул. Но сдержался.
- Люся, - сказал он. - Утром вы можете вернуться. Но, разумеется, что
ты кое в чем пересмотришь свой моральный кодекс.
- Да?
- Да. И это категорическое условие.
- Так вот, дорогой папочка, мы не вернемся, пока вы сами не
пересмотрите свой кодекс. С нашим все в порядке.
- В порядке? А мой магнитофон по рассеянности с собой прихватила?
- Ах вот вы о чем, товарищ Васин? Вы по рассеянности забыли, что
подарили его на день рождения своей внучке. Так что, если скучаете без
музыки, купите себе новый. И проверьте, все ли вилки у вас целы.
- Люся, я не позволю!
- А я не позволю вам сюда звонить. Мы живем в коммунальной квартире и
вы беспокоите наших соседей.
Люся бросила трубку.
- Зачем тебе вдруг понадобился этот магнитофон? - нервно спросила
жена.
- Зачем?... А затем, чтобы записать, как ты храпишь!
- Я?...
Васин решительно отправился в спальню, сгреб одеяло и подушку.
- Тридцать лет терпел. Хватит!
Понес постель в столовую.
- Павел...
Васин остановился.
- Последний алкаш! Последняя собака имеет право на сочувствие и
гуманное отношение. За что? За что вы так меня ненавидите? Я тебе не
изменял, я все деньги до копейки отдавал, всю свою жизнь посвятил.
- Павел, о чем ты говоришь?
- Правду. И только не начинай рассказывать, что ты пожертвовала ради
семьи лабораторией во Владимире, что я не хожу с тобой в консерваторию,
что я толстый и лысый. Помолчи. Я тоже живой человек.
- Павел, ну что ты несешь? У меня даже в мыслях ничего подобного не
было.
- Извини, мне рано вставать. Спокойной ночи.
Он захлопнул за собой дверь и, сняв только мокрые ботинки, улегся на
диван, натянул на себя одеяло и начал жевать батон, который так и не
выпустил из рук.
Тут дверь приоткрылась. Показалась жена.
Васин сделал вид, что ее не видит.
- Паша, - сказала она, подходя к дивану.
Она наклонилась над ним.
Потрогала лоб, Васин отвернулся.
- Может, ты захворал, хомячок. Тебе плохо, мой маленький?
Васин обернулся к жене. Поглядел на нее, не переставая жевать.
Посмотрел внимательно. Так, что жена замолчала.
- Зачем? - спросил он. И после паузы: - Ну зачем в твоем возрасте
штукатурить физиономию. Кого ты хочешь этим обольстить?
Жена вскочила, выпрямилась, прижала руки к сердцу.
- Детей выгнал. Выгони и меня.
Васин отвернулся к стене. Слышно было только, как он чавкает. Жена
ушла. Васин жевал батон и страдал.

Скрипач жил на мансарде с балконом, в старом Париже. Сверху, с
балкона, ему открывался вид на город, на Нотр-дам, на мосты через Сену.
Скрипач со скрипкой в руке стоял на балконе, глядел с тоской на
город. Потом взгляд его упал на другую сторону узкой улицы, там, у окна,
сидела белошвейка. Увидев его белошвейка робко улыбнулась. Скрипач
отвернулся и начал играть первые такты пьесы Гайдна. Но рука его не
послушалась и через несколько секунд над городом полетели отвратительные
звуки. Скрипач попытался сыграть другую мелодию - но все напрасно.
Белошвейка заткнула уши и слезы потекли по ее глазам.
Скрипач в отчаянии разбил скрипку о перила балкона и куски ее
полетели вниз. Ахнула белошвейка.

Серая пустыня.
В пустыне ждали Тролль и его ученики. Вот Тролль поднял руку,
указывая вдаль. Ученики запели.

Париж. XVIII век.
Скрипач зашел в убогую каморку, на столе была тарелка, на ней
огурчик. Скрипач отрезал кусочек огурца, наколол на старинную в два зубца
вилку, налил в бокал жидкости из бутылки с черепом на наклейке и
французской надписью "яд". Хлопнул бокал одним духом. Закусил огурчиком...
Замер...

Серая пустыня.
И оказался в пустыне. Ученики Тролля пели и жестами показывали, что
надо танцевать. Скрипач танцевал элегантно, как танцевали в восемнадцатом
веке. Старый Тролль поднял палец. ученики замолчали... И скрипач исчез.
Звякнуло стеклышко. Юный подобрал его и отнес Троллю. Тот нашел
осколку место в раме, и в осколке отразилась каморка скрипача и скрипач,
лежащий головой на столе. Рядом с бутылью яда.

Квартира Васина.
Утром Васин проснулся в столовой на диване. Неся брюки в руках, пошел
на кухню. Поставил гладильную доску. Взял утюг. Воткнул штепсель в
розетку. Постучал в комнаты, где спала жена. Ответа не было.
- Ирина, где моя полосатая рубашка?
Ответа не последовало.
Он открыл дверь - комната была пуста.

Улица. Ветер.
За ночь с Васиным произошло странное превращение. Словно вчерашние
испытания и страдания завели его за грань, откуда началось наступление на
то зло, которое постоянно возникало перед его глазами.
По утренней улице к автобусной остановке шагал завоеватель, мессия,
крестоносец. На секунду он замедлил шаг перед памятником Александру
Невскому с мечом в руке. Кинул взгляд на героя - в чем-то он ощутил с ним
родство душ.
На стоянке толпились люди, ждали автобус. Васин не стал смешиваться с
толпой. Он мысленно пересчитал всех, запомнил крайнего и стал
прохаживаться рядом, размахивая портфелем.
Подошел автобус. Утренний, полный народа. Люди на остановке начали
втискиваться в него. Вдруг Васин решительно шагнул к двери. Мановением
руки он отстранил человека, поставившего было ногу на подножку автобуса и
сказал:
- Виноват! Моя очередь! - и вошел внутрь перед носом оторопевшего
человека.
Васин не бесчинствовал. Даже в этом, казалось бы невежливом поступке,
была борьба за справедливость. Войдя в автобус, он остановился наверху и
произнес:
- Входите, товарищи!
Пассажиры послушно полезли в автобус.

У райисполкома.
Зареченский райисполком располагался в трехэтажном особняке начала
прошлого века. Во дворе хромой сторож жег сухие листья. Васин поглядел на
костер, потом вошел в высокий подъезд и поднялся по широкой лестнице на
второй этаж.

Райисполком.
Васин ключом открыл дверь с табличкой "Васин П.И.". Прошел внутрь,
решительно поставил портфель на стул, повесил на вешалку плащ и шляпу,
закрыл форточку. За окном была стройка. На лесах стояло ведро. Рядом с ним
сидел, свесив ноги, строитель и курил.
Зазвонил телефон. Васин взял трубку.
- Васин слушает.
- Паша? Это я, - голос жены был напряжен и дрожал.

Институт "Облпроект".
Ирина сидела у себя в комнате, еще пустой. На столе рядом с ней
лежала неоконченная стенная газета с фотографией пожилого человека,
множеством фестончиков, наклеенных гирлянд и римской цифрой LXX. Ее отдел
готовился к торжеству. На столе рядом о стенгазетой, у телефона -
хозяйственная сумка с продуктами.
- Паша, - сказала Ирина. - Я была у детей...
Она ждала реакции Васина. Может быть раскаяния.

Кабинет Васина.
А Васин в открытую дверь увидел, что по коридору бежит, стучит
каблучками Наташа в клетчатой юбке. Заглянув на бегу в дверь, увидела
Васина, обрадовалась. В руке у нее было три розочки.
Наташа вбежала в кабинет, поставила одну розу в стакан с карандашами.
- Это вам, Пал Иваныч. Представляете, в троллейбусе один чудак
подарил.
- Паша... - сказала Ирина. - Ты меня слушаешь?
- Да.
- Я повезла продукты, - сказала Ирина. - А она... они ничего не хотят
от нас брать...
Мимо двери прошел Бобылев.
- Минутку, - сказал Васин, прикрывая ладонью трубку. - Бобылев!
Тот уже и сам заглянул в кабинет.
- Пал Иваныч, вы вчера наверное не так меня поняли...
- На работу надо приходить во-время, - сказал Васин сухо. Бобылев
посмотрел на часы.
- Сейчас девять, Пал Иваныч.
- Васин слушает, - сказал Васин в трубку. Больше он на Бобылева не
смотрел. Тот потоптался в двери и исчез.

Институт.
- Ты мне ничего не хочешь сказать? - спросила Ирина. Слышно было, что
она на пределе терпения. И Дина, вошедшая в комнату с красным дипломом в
руке замерла, услышав слезы в голосе подруги.
- Что с тобой? - спросила Дина. - На тебе лица нет.

Кабинет.
Васин вытащил из стакана розу и кинул ее в корзинку для бумаг.
- Минутку, - сказал он, увидев, что мимо двери проходит Галкина.
- Доброе утро, Пал Иваныч, - сказала Галкина.
- Галкина. Давай-ка организуй рабсилу для сноса временных гаражей.
- Когда?
- Сегодня. Сейчас.
- Да что вы, Пал Иваныч. Надо же предупредить.
- Предупреждали.
- Ну что ты стоишь. Не видишь, что я по телефону разговариваю. Будь
тактичной.
- Извините.
Ушла.
- Я слушаю, - последние слова снова в трубку. Но в трубке были слышны
короткие гудки.
Васин положил трубку, сел, нетерпеливо забарабанил по столу пальцами.
На лесах человек с ведром поднялся на этаж выше, поставил ведро и сел
рядом.

Двор деда Венечкина.
Во дворе старого монастыря, раскинувшегося на берегу Волги, кельи
которого уж давно заселены, стоял дед с двустволкой. Он оберегал гараж -
неуклюжее строение из листового железа в углу двора. Держал ружье у бедра,
как ковбой, дуло было направлено прямо в живот работника ЖЭКа Кузякина.
- Кончай дурить, дед, - уговаривал Кузякин. - Отойди, не задерживай
работу.
- Федор приедет, тогда и отойду.
- Да не опасайся ты, составим опись, ничего не пропадет.
- Вот Федор приедет, тогда и составите.
- Ребята, - обратился Кузякин к сидящим на подножке бульдозера
рабочим, - отгоните его.
- Ну, нет, - засмеялись рабочие. - Вызывай милицию. Это их дело.

Контора цеха.
Женщина в спецовке говорила из конторки начальника смены, нависшей
над громадным цехом.
- Райисполком? Можно председателя?
- Владимир Николаевич на сессии горсовета, - сказала Рая.
- А кто вместо него? Это с завода "Заря".
- Сорокин, зампред.
- Хорошо, пускай будет Сорокин.
- Слушаю.
- Товарищ Сорокин, - сказала работница. - Тут у нас говорят, что вы
собак вывозить будете. Скажите, на медалистов это тоже распространяется?
- Вы куда звоните? - удивился Сорокин.
- К вам. У меня пудель, понимаете, у него серебряная медаль.
- Простите, но мы собаками не занимаемся.
- А кто занимается?
- Кто? У вас там свое общество есть. Пусть они вам и вывозят.

Кабинет Сорокина.
Зазвонил зеленый телефон.
- Здорово Сорокин, - голос в телефоне. - Это Мамаев.
- Слушаю вас Александр Алиевич, - бодро сказал Сорокин в трубку.
- Сорокин, что у вас за аврал с гаражами? - рокотал в трубке голос
Мамаева. - Люди, понимаешь, на работе, а у них гаражи сносят в тот момент.
- Я не в курсе, Александр Алиевич. Я чехов встречал.
- Вот и разберись. Я думаю надо владельцам дать время подготовиться,
а потом уж действовать.
- Я тоже так думаю Александр Алиевич.
- Вот и хорошо, что так думаешь.
Сорокин нажал на кнопку селектора. Но там ему не ответили. Нажал на
другую.
- Галкина? - спросил он. - Где Васин?
- Пал Иванович в пожарной охране.
- Это еще зачем?
- Не знаю, Валентин Максимович.
- Тогда ты скажи, что вы там с гаражами затеяли?
- Мы выполняем решение от 17 февраля о сносе временных гаражей.
- А вы о владельцах подумали? Дали им время подготовится. Люди на
работе, ничего не подозревают, а у них гаражи сносят в тот момент...
- Мы в свое время их предупреждали.
- Год назад? Тогда и надо было думать.
- Тогда не было рабсилы, а сегодня Пал Иванович организовал.
- Ну вот что, хватит дискутировать. Прекращайте снос.
- Это приказ?
- Считайте, что приказ.
- Валентин Максимович, Пал Иванович сказал, что если будет такой
приказ, чтобы обязательно в письменной форме.
- Это еще зачем? Бумажную волокиту разводить?

Комната Галкиной. (Три стола. Бобылев. Наташа и Галкина)
- А когда с нас спросят, почему эти развалюхи все еще засоряют район,
чтобы был оправдательный документ.
- Ладно. Будет вам в письменной форме. Васин, как объявится, пусть
зайдет ко мне.
Отключился.
Галкина взяла трубку, которая во время разговора лежала на столе:
- Слушаю... Товарищ, я вам, кажется, все объяснила. Ваши же дети
будут играть на том месте, на зеленой травке...
Положила трубку. И тут же раздался звонок.
- Господи! - устало вздохнула Галкина. - Слушаю. Почему мы должны
делать исключения?
- И что это наш Василек накинулся на эти гаражи?
1 2 3 4 5 6 7 8