Г у с ь. Видали вы, дорогие товарищи, такое ателье, где костюмы показывают под музыку! М е р т в о е т е л о. Правильно! Бей их! А м е т и с т о в. Пардон-пардон... П о э т. Что такое произошло? З о я. Ага. Теперь понятно. "У меня никого нет, Зоя Денисовна, с тех пор, как умер мой муж..." Ах вы, дрянь, ах вы, ломака! Ведь я же вас спрашивала. Предупреждала. Спасибо, Аллочка, за скандал! П о э т. В чем дело? Р о б б е р. Понятно в чем. Хи-хи. П о э т. Уважаемый Борис Семенович! Г у с ь. Вон! Спасибо вам, Зоя Денисовна. Спасибо, спасибо! Вы мне в качестве модельщицы выставили мою невесту! Мерси. А л л а. Я не невеста вам! Г у с ь. Я с нею живу, между нами. М е р т в о е т е л о. Ура! А м е т и с т о в. Пардон-пардон, Иван Васильевич. Р о б б е р. Интереснейшая история. Г у с ь. Зоя, убери их всех. Убери эту рвань! Ф о к с т р о т ч и к. Позвольте! М ы м р а. Ах! (Обморок.) Р о б б е р. Ну, уж вы, будьте добры, полегче, Борис Семенович! П о э т. Это задевает достоинство! Л и з а н ь к а. Сюрприз! Г у с ь. Все вон! О б о л ь я н и н о в (оборвал вальс). Что такое? З о я. Господа, господа! Мне крайне неприятно Маленькое недоразумение, оно сейчас разъяснится! Господа, я очень прошу всех в зал. Александр Тарасович, уладьте. А м е т и с т о в. Пардон-пардон. Прошу, господа. Пожалуйте. Маэстро, в зал! Господа, такие происшествия нередки в высшем свете. Прошу! З о я. Павлик, фокс-трот немедленно в зале. Мадам Иванова... И в а н о в а (Фокстротчику). Идемте. (Обхватывает его.) З о я. Сашка, уладь, уладь, уладь! (Исчезает, закрывает за собою дверь.) Курильщик уходит с Херувимом. На сцене остаются Алла и Гусь, через некоторое время появляется Аметистов и во все время объяснения выглядывает из-за занавески. За сценою начинается фокс-трот, слышно, как танцуют Г у с ь. Ателье! Ты, ты... А л л а. А как же вы попали в это ателье? Г у с ь. Кто? Я? Я?! Я-мужчина! Я хожу в брюках, а не в платье, на котором разрез до самой шеи. Я хожу сюда потому, что ты выпила из меня всю кровь! А ты? А ты зачем? А л л а. За деньгами. Г у с ь. Ты это сделала сознательно? А л л а. Совершенно сознательно. Г у с ь. Так-с. Видали вы, граждане, сознательную женщину? Сознательные поступки, нечего сказать! Зачем тебе деньги? А л л а. Я уеду за границу. Г у с ь. Не дам! А л л а. Вот я и хотела здесь взять. Г у с ь. А, за границу? Как же, за границей уже все дожидаются. Отчего это Алла Вадимовна не едет? Президент в Париже волнуется! А л л а. Да, волнуется. Только не президент, а мой жених. А м е т и с т о в. Скажи пожалуйста! Г у с ь. Кто-кто-кто? Жених? Ну, знаешь, если у тебя есть жених, тогда ты знаешь, кто ты? Ты - дрянь! А л л а. Нет, я не дрянь! Не смейте оскорблять меня! Я поступила нехорошо тем, что скрыла это, но ведь я никак полагала, что вы влюбитесь в меня. Я хотела взять у вас деньги на заграницу и уехать. Г у с ь. Бери, бери; но только оставайся! А л л а. Ни за что! Где угодно достану и уеду! Г у с ь. А, теперь, когда она в моих кольцах, так она в другом месте достанет. Ты посмотри на свои пальцы! А л л а. Нате, нате! (Бросает кольца.) Г у с ь. К черту кольца! Отвечай, сколько времени ты здесь? А л л а. В первый раз сегодня. Г у с ь. Лжешь, кобра! А л л а. И не думаю лгать. Мне так надоело лгать. Г у с ь. Ну, хорошо. Сию секунду слезай с этого помоста. Ты поедешь со мной или нет? А л л а. Нет. Не поеду! Г у с ь. Нет? Считаю до трех. Раз, два! Ты отвечай! Считаю до десяти! А л л а. Бросьте это, Борис Семенович! И до сорока не поеду, не люблю. Г у с ь. Ты - проститутка! Алла плюет в Гуся. Г у с ь (в исступлении). Попрошу не плевать! А м е т и с т о в. Пардон-пардон, и не курить. Разменом денег не затруднять, через переднюю площадку не входить! Борис Семенович... Г у с ь. Виноват. Прошу вас выйти отсюда! А м е т и с т о в. Пардон-пардон. Г у с ь. Я вам говорю, виноват! З о я (как фурия). Спасибо, спасибо! Великосветская дрянь! А л л а. Не смейте оскорблять меня, Зоя Денисовна! Мне в голову не пришло, что Борис Семенович может посещать мастерскую. Туалет я вам верну. З о я. Я вам его дарю. За глупость. Идиотка! А л л а. Что?! Что?! Г у с ь. Стой! Куда? За границу? А л л а. Издохну, но сбегу! Г у с ь. Ну, так вот. Не будь я Гусь-Ремонтный, если вы не получите шиш вместо заграницы. Увидите вы визу! А л л а. Без визы удеру! Мертвое тело в дверях. М е р т в о е т е л о. Позвольте. Самое интересное без меня! Р о б б е р. Иван Васильевич! (Увлекает его назад.) За сценою фокс-трот. Г у с ь. Без визы? Не удастся! За сценою шум, фокс-трот оборвался. О б о л ь я н и н о в (в дверях). Я попрошу не оскорблять женщину! Г у с ь. Пианист, уйди. О б о л ь я н и н о в. Простите, я не пианист! З о я. Павлик, сейчас же играйте. Что вы делаете? Обольянинов исчезает. Г у с ь. Будете вы вещи на Смоленском рынке продавать! Вы попадете в больницу, и посмотрю я, как вы в вашем сиреневом туалете... Ах, ах... Фокс-трот [то] обрывается, то вспыхивает вновь. А м е т и с т о в. Алла Вадимовна, прошу. Манюшка, выпусти! Манюшка в дверях. Г у с ь. Алла, люблю! Алла, вернись! Я тебе визу достану! Визу... (Ложится на ковер ничком.) З о я. Успокаивай, успокаивай! (Исчезает.) А м е т и с т о в. Коврик грязный! Все устроится. Одна она, что ли, на свете? Плюньте! Она даже и не красива. Так, ординер*. * ordinaire - обычная (фр.).
Г у с ь. Скройся! Оставь меня одного. Я буду тосковать. А м е т и с т о в. Отлично, потоскуйте. Я возле вас здесь ликерчик поставлю и папироски. Потоскуйте. (Исчезает, закрыв двери.) Глухо фокс-трот. Г у с ь. Гусь тоскует. Ах, до чего Гусь тоскует! Отчего ты, Гусь, тоскуешь? Оттого, что ты потерпел непоправимую драму. Ах, я, бедный Борис! Всего ты, Борис, достиг, чего можно, и даже больше этого. И вот ядовитая любовь сразила Бориса и он лежит, как труп в пустыне, и где? На ковре публичного дома! Я, коммерческий директор! Алла, вернись! Аметистов. Пардон-пардон. Тихонечко, а то внизу пролетариат слышит. (Скрывается.) Г у с ь. Ах, я несчастный. Алла, вернись. Херувим, крадучись.
Г у с ь. Уйди, я тоскую. Х е р у в и м. Тоскуеси. Зацем тоскуеси? Ты очинь вазныи. Цего тоскуеси мало-мало? Г у с ь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один симпатичный. Херувим, китайский человек. Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на ковре. Х е р у в и м. Пецаль? Я тозе пицяль. Г у с ь. Ах, китаец! Чего тебе печалиться? У тебя еще все впереди. Алла! Х е р у в и м. Мадама обманула. Все мадамы сибко нехоросие мал-мало. Ну, сто? Другую мадаму забираись. Много мадама на Москве. Г у с ь. Нет, не могу я себе достать другую мадаму! Х е р у в и м. Тебе диенге нет? Г у с ь. Ах ты, симпатичный китаец! Разве может быть такой случай на свете, чтобы Гусь не имел денег! Но вот одного не может голова придумать, как эти деньги превратить в любовь! Ах, китаец мой. На, смотри. Х е р у в и м. Сикольки много цирвонцев. Г у с ь. Утром получил пять тысяч, а вечером такой удар, от которого я свалился. Я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как Гусь плюет на червонцы! Тьфу, тьфу! Х е р у в и м. Плюесь деньги. Смесной. У тебя деньга есть, мадама нет. У меня мадама есть, деньга нет. Дай погладить цервонцы. Г у с ь. Гладь. Х е р у в и м. А, цирвонцики, цирвончики миленьки. Г у с ь. Как мне забыться? Алла! Херувим ударяет Гуся под лопатку ножом. Гусь умирает. Х е р у в и м. Цирвонци. Теплы Санхай. (Усаживает Гуся в нише в качалку и дает в руки трубку.) А м е т и с т о в (выглянул). Где он ? Х е р у в и м. Тс, я ему дал курить. Никто не ходи. Он теперь спакойни. А м е т и с т о в. Молодец, ходя. (Исчезает.) Х е р у в и м. Мануска, Мануска. М а н ю ш к а. Чего тебе? Х е р у в и м. Тс, Мануска. Сицяс-Санхай бези, бези вокзал. М а н ю ш к а. Что ты, очумел? За сценой Мымра поет: "Покинем, покинем кран, где мы так страдали". Аплодисменты. Х е р у в и м. Сицяс моклая беда будет. Цирвонци имеем. М а н ю ш к а. Ты что такое сделал, черт? Х е р у в и м. Гуся резал. М а н ю ш к а. А-а-а! Дьявол! Господи Иисусе, царица Небесная! Х е р у в и м. Беги, тебе резать будем! М а н ю ш к а. Господи! (Исчезает с Херувимом в переднюю.) А м е т и с т о в. Борис Семенович. Пардон-пардон. Лежите? Ну, лежите, лежите, только как же это он вас одного оставил? Вы с непривычки можете перекурить. Ну вот, и ручка холодная. А-а! Что-о?! Сукин кот! Бандит! Этого в программе не было. Как же теперь быть? Все засыпались, разом крышка, гроб! Херувим, Херувим! Ну, конечно: ограбил и ходу дал. А я-то идиот! Что теперь делать, дорогие товарищи? Деньги на текущем. Завтра его хватятся. Вот тебе и Ницца, вот тебе и заграница. Аминь! Чего же это я сижу? А? Ходу! Верный мой товарищ, чемодан. Опять с тобою вдвоем, но куда? Объясните мне, теперь куда податься? Судьба ты моя, судьба! Звезда ты моя горемычная! Прикупил к пятерке-дамбле. Ходу! Ну, Зоечка, прощай! Прощай, Зойкина квартира! З о я. Александр Тарасович! Александр Тарасович! А... Борис Семенович. Один? Вы не сердитесь на меня? Я совершенно не понимаю Аллы Вадимовны. (Глухо вскрикивает.) Что это такое, что это такое? (Видит брошеный фрак.) Да неужели это он! Негодяй! Судьба моя! Манюшка, Манюшка, Манюшка! (Мечется.) И они! Это невозможно! (Открывает дверь, зовет.) Павел Федорович, Павел Федорович, на минутку! Господа, простите! О б о л ь я н и н о в. Что такое, Зоечка? З о я. Павлик, стряслась беда! Эти негодяи, китаец с Аметистовым, убили Гуся! Ужас! И Манюшка с ними участвовала, и, пока мы там сидели, бежали. О б о л ь я н и н о в. Как вы странно шутите, Зоя. З о я. Опомнитесь. Павлик! В качалке труп. Он в крови. Мы пропали! О б о л ь я н и н о в. Позвольте, но ведь это ужасно! Нас же никто не может обвинить в убийстве. Если эти мерзавцы... При чем же мы здесь? Я не постигаю. З о я. Не только не могут, но наверное обвинят. Павлуша, нельзя терять ни одной минуты! Документ есть. Деньги в спальне. (Бросается в спальню.) За сценой глухая музыка, изредка аплодисменты. Обольянинов бросается вслед за Зоей. Пауза. Из передней появляются: Пеструхин, Ванечка, Толстяк и Газолин. Все, кроме Газолина, в смокингах и в пальто.
П е с т р у х и н. Тэкс, брекекекс. Г а з о л и н. Херувимка всегда ножом ходит. Херувимку надо брать первого. Т о л с т я к. Тише, не расстраивайся. П е с т р у х и н. Это что ж, накурился? В а н е ч к а. Да, квартирка. П е с т р у х и н. Тише. Прячутся в передней за занавеской. З о я (вбегает со взломанной шкатулкой). Нет денег! Сашкина работа! Вор и убийца... О б о л ь я н и н о в. Зоя, я ничего не постигаю. З о я. Некогда постигать! О б о л ь я н и н о в. А эти гости? З о я. Павлушка, черт с ними! Бежим! (Бросается к передней.) П е с т р у х и н. Виноват. Попрошу не спешить, гражданочка. З о я. Ах! П е с т р у х и н. Мадам Пельц? В а н е ч к а. Абсолютно. Она. З о я. Кто это? Кто вы? Павлушка, это бандиты! Они зарезали Гуся! В а н е ч к а. Спокойно, мадам. Никого не режем. Мы с мандатом. З о я. А, позвольте. Я поняла! Это Уголовный Розыск. П е с т р у х и н. Вы угадали, мадам Пельц. В а н е ч к а. Абсолютно. З о я. Ну, вот что. Я и Обольянинов никакого отношения к убийству не имеем. Это китаец. Я даже не знаю, как его зовут, - [и] негодяй Аметистов, которого я приютила. Они убили и бежали. П е с т р у х и н. Кого убили? З о я. Гуся. Все бросаются к трупу. Г а з о л и н. Херувимка безал!! П е с т р у х и н. Эге-ге, Ванечка! Сразу надо было брать Херувимку. Г а з о л и н. Ванецка, Херувимку выпустил! Ванецка! Т о л с т я к. Тише, тише, тише, тише, не расстраивайся. Суета. П с с т р у х и н. Кто за дверями? З о я. Гости, у меня именины. П е с т р у х и н. Ага, так. З о я. Это никакого отношения к убийству не имеет! П е с т р у х и н. Ванечка! В а н е ч к а (открывает двери). Ваши документы, граждане. За сценой сразу обрывается фокс-трот. Т о л с т я к (по телефону). Шесть шестнадцать два нуля, добавочный одиннадцать. Товарищ Каланчеев. Я говорю. Hv, я, я. Следователя и доктора. Садовая, 105, квартира 104. Из внутренних дверей высыпают гости, все. Р о б б е р. Виноват. Тут недоразумение. Я совершенно случайно [попал]... П о э т. Боже мой, боже мой! Л и з а н ь к а (Мымре). Наташка, засыпались! И в а н о в а. Вот так номер. П е с т р у х и н. Пожалуйте, пожалуйте документики, граждане. Суета. Фокстротчик попытался улизнуть. Т о л с т я к. Виноват, виноват. Куда ж так спешить? Ф о к с т р о т ч и к. Я только танцевал, видите ли... Р о б б е р. Простите, в чем дело? Семейные именины. Это законом не преследуется. Я сам юрист. Т о л с т я к. В квартирке убийство, гражданин юрист. В с е. Что, что такое? Господа, позвольте!.. М ы м р а. Гуся убили! (Падает в обморок.) Р о б б е р. Помилуйте, это чудовищно! П о э т. Господи Иисусе. (Крестится.) Суета. И в а н о в а. Что ж делать? Л и з а н ь к а. Сидеть будем без конца, лам-ца-дрица-а-ца-ца! М е р т в о е т е л о (выплывает). Слава тебе господи, наконец-то! Скука дьявольская. Раздевайтесь, братцы, раздевайтесь, братцы. Мы сейчас такой тарарам устроим... Р о б б е р. Заткнись, идиот. В квартире убийство! Суета. П е с т р у х и н. Ванечка, осмотрите, нет ли еще кого. В а н е ч к а (в дверях). Никого нету, сухо, товарищ Пеструхин. Г а з о л и н. Выпустили Херувимку, выпустили Херувимку!! З о я. Эх вы, ловкачи в смокингах, кого же вы берете? М е р т в о е т е л о. Кого берете, товарищи, а? Раздевайтесь! З о я. А убийцы бежали! Т о л с т я к. Что вы, мадам. Куда это они сбегут? По СССР бегать не полагается. Каждый должен находиться на своем месте. В а н е ч к а. Абсолютно. Звонок. П е с т р у х и н. Тише. Ванечка, впустить. Граждане, никаких разговоров о происшествии, за это строго ответите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Г у с ь. Скройся! Оставь меня одного. Я буду тосковать. А м е т и с т о в. Отлично, потоскуйте. Я возле вас здесь ликерчик поставлю и папироски. Потоскуйте. (Исчезает, закрыв двери.) Глухо фокс-трот. Г у с ь. Гусь тоскует. Ах, до чего Гусь тоскует! Отчего ты, Гусь, тоскуешь? Оттого, что ты потерпел непоправимую драму. Ах, я, бедный Борис! Всего ты, Борис, достиг, чего можно, и даже больше этого. И вот ядовитая любовь сразила Бориса и он лежит, как труп в пустыне, и где? На ковре публичного дома! Я, коммерческий директор! Алла, вернись! Аметистов. Пардон-пардон. Тихонечко, а то внизу пролетариат слышит. (Скрывается.) Г у с ь. Ах, я несчастный. Алла, вернись. Херувим, крадучись.
Г у с ь. Уйди, я тоскую. Х е р у в и м. Тоскуеси. Зацем тоскуеси? Ты очинь вазныи. Цего тоскуеси мало-мало? Г у с ь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один симпатичный. Херувим, китайский человек. Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на ковре. Х е р у в и м. Пецаль? Я тозе пицяль. Г у с ь. Ах, китаец! Чего тебе печалиться? У тебя еще все впереди. Алла! Х е р у в и м. Мадама обманула. Все мадамы сибко нехоросие мал-мало. Ну, сто? Другую мадаму забираись. Много мадама на Москве. Г у с ь. Нет, не могу я себе достать другую мадаму! Х е р у в и м. Тебе диенге нет? Г у с ь. Ах ты, симпатичный китаец! Разве может быть такой случай на свете, чтобы Гусь не имел денег! Но вот одного не может голова придумать, как эти деньги превратить в любовь! Ах, китаец мой. На, смотри. Х е р у в и м. Сикольки много цирвонцев. Г у с ь. Утром получил пять тысяч, а вечером такой удар, от которого я свалился. Я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как Гусь плюет на червонцы! Тьфу, тьфу! Х е р у в и м. Плюесь деньги. Смесной. У тебя деньга есть, мадама нет. У меня мадама есть, деньга нет. Дай погладить цервонцы. Г у с ь. Гладь. Х е р у в и м. А, цирвонцики, цирвончики миленьки. Г у с ь. Как мне забыться? Алла! Херувим ударяет Гуся под лопатку ножом. Гусь умирает. Х е р у в и м. Цирвонци. Теплы Санхай. (Усаживает Гуся в нише в качалку и дает в руки трубку.) А м е т и с т о в (выглянул). Где он ? Х е р у в и м. Тс, я ему дал курить. Никто не ходи. Он теперь спакойни. А м е т и с т о в. Молодец, ходя. (Исчезает.) Х е р у в и м. Мануска, Мануска. М а н ю ш к а. Чего тебе? Х е р у в и м. Тс, Мануска. Сицяс-Санхай бези, бези вокзал. М а н ю ш к а. Что ты, очумел? За сценой Мымра поет: "Покинем, покинем кран, где мы так страдали". Аплодисменты. Х е р у в и м. Сицяс моклая беда будет. Цирвонци имеем. М а н ю ш к а. Ты что такое сделал, черт? Х е р у в и м. Гуся резал. М а н ю ш к а. А-а-а! Дьявол! Господи Иисусе, царица Небесная! Х е р у в и м. Беги, тебе резать будем! М а н ю ш к а. Господи! (Исчезает с Херувимом в переднюю.) А м е т и с т о в. Борис Семенович. Пардон-пардон. Лежите? Ну, лежите, лежите, только как же это он вас одного оставил? Вы с непривычки можете перекурить. Ну вот, и ручка холодная. А-а! Что-о?! Сукин кот! Бандит! Этого в программе не было. Как же теперь быть? Все засыпались, разом крышка, гроб! Херувим, Херувим! Ну, конечно: ограбил и ходу дал. А я-то идиот! Что теперь делать, дорогие товарищи? Деньги на текущем. Завтра его хватятся. Вот тебе и Ницца, вот тебе и заграница. Аминь! Чего же это я сижу? А? Ходу! Верный мой товарищ, чемодан. Опять с тобою вдвоем, но куда? Объясните мне, теперь куда податься? Судьба ты моя, судьба! Звезда ты моя горемычная! Прикупил к пятерке-дамбле. Ходу! Ну, Зоечка, прощай! Прощай, Зойкина квартира! З о я. Александр Тарасович! Александр Тарасович! А... Борис Семенович. Один? Вы не сердитесь на меня? Я совершенно не понимаю Аллы Вадимовны. (Глухо вскрикивает.) Что это такое, что это такое? (Видит брошеный фрак.) Да неужели это он! Негодяй! Судьба моя! Манюшка, Манюшка, Манюшка! (Мечется.) И они! Это невозможно! (Открывает дверь, зовет.) Павел Федорович, Павел Федорович, на минутку! Господа, простите! О б о л ь я н и н о в. Что такое, Зоечка? З о я. Павлик, стряслась беда! Эти негодяи, китаец с Аметистовым, убили Гуся! Ужас! И Манюшка с ними участвовала, и, пока мы там сидели, бежали. О б о л ь я н и н о в. Как вы странно шутите, Зоя. З о я. Опомнитесь. Павлик! В качалке труп. Он в крови. Мы пропали! О б о л ь я н и н о в. Позвольте, но ведь это ужасно! Нас же никто не может обвинить в убийстве. Если эти мерзавцы... При чем же мы здесь? Я не постигаю. З о я. Не только не могут, но наверное обвинят. Павлуша, нельзя терять ни одной минуты! Документ есть. Деньги в спальне. (Бросается в спальню.) За сценой глухая музыка, изредка аплодисменты. Обольянинов бросается вслед за Зоей. Пауза. Из передней появляются: Пеструхин, Ванечка, Толстяк и Газолин. Все, кроме Газолина, в смокингах и в пальто.
П е с т р у х и н. Тэкс, брекекекс. Г а з о л и н. Херувимка всегда ножом ходит. Херувимку надо брать первого. Т о л с т я к. Тише, не расстраивайся. П е с т р у х и н. Это что ж, накурился? В а н е ч к а. Да, квартирка. П е с т р у х и н. Тише. Прячутся в передней за занавеской. З о я (вбегает со взломанной шкатулкой). Нет денег! Сашкина работа! Вор и убийца... О б о л ь я н и н о в. Зоя, я ничего не постигаю. З о я. Некогда постигать! О б о л ь я н и н о в. А эти гости? З о я. Павлушка, черт с ними! Бежим! (Бросается к передней.) П е с т р у х и н. Виноват. Попрошу не спешить, гражданочка. З о я. Ах! П е с т р у х и н. Мадам Пельц? В а н е ч к а. Абсолютно. Она. З о я. Кто это? Кто вы? Павлушка, это бандиты! Они зарезали Гуся! В а н е ч к а. Спокойно, мадам. Никого не режем. Мы с мандатом. З о я. А, позвольте. Я поняла! Это Уголовный Розыск. П е с т р у х и н. Вы угадали, мадам Пельц. В а н е ч к а. Абсолютно. З о я. Ну, вот что. Я и Обольянинов никакого отношения к убийству не имеем. Это китаец. Я даже не знаю, как его зовут, - [и] негодяй Аметистов, которого я приютила. Они убили и бежали. П е с т р у х и н. Кого убили? З о я. Гуся. Все бросаются к трупу. Г а з о л и н. Херувимка безал!! П е с т р у х и н. Эге-ге, Ванечка! Сразу надо было брать Херувимку. Г а з о л и н. Ванецка, Херувимку выпустил! Ванецка! Т о л с т я к. Тише, тише, тише, тише, не расстраивайся. Суета. П с с т р у х и н. Кто за дверями? З о я. Гости, у меня именины. П е с т р у х и н. Ага, так. З о я. Это никакого отношения к убийству не имеет! П е с т р у х и н. Ванечка! В а н е ч к а (открывает двери). Ваши документы, граждане. За сценой сразу обрывается фокс-трот. Т о л с т я к (по телефону). Шесть шестнадцать два нуля, добавочный одиннадцать. Товарищ Каланчеев. Я говорю. Hv, я, я. Следователя и доктора. Садовая, 105, квартира 104. Из внутренних дверей высыпают гости, все. Р о б б е р. Виноват. Тут недоразумение. Я совершенно случайно [попал]... П о э т. Боже мой, боже мой! Л и з а н ь к а (Мымре). Наташка, засыпались! И в а н о в а. Вот так номер. П е с т р у х и н. Пожалуйте, пожалуйте документики, граждане. Суета. Фокстротчик попытался улизнуть. Т о л с т я к. Виноват, виноват. Куда ж так спешить? Ф о к с т р о т ч и к. Я только танцевал, видите ли... Р о б б е р. Простите, в чем дело? Семейные именины. Это законом не преследуется. Я сам юрист. Т о л с т я к. В квартирке убийство, гражданин юрист. В с е. Что, что такое? Господа, позвольте!.. М ы м р а. Гуся убили! (Падает в обморок.) Р о б б е р. Помилуйте, это чудовищно! П о э т. Господи Иисусе. (Крестится.) Суета. И в а н о в а. Что ж делать? Л и з а н ь к а. Сидеть будем без конца, лам-ца-дрица-а-ца-ца! М е р т в о е т е л о (выплывает). Слава тебе господи, наконец-то! Скука дьявольская. Раздевайтесь, братцы, раздевайтесь, братцы. Мы сейчас такой тарарам устроим... Р о б б е р. Заткнись, идиот. В квартире убийство! Суета. П е с т р у х и н. Ванечка, осмотрите, нет ли еще кого. В а н е ч к а (в дверях). Никого нету, сухо, товарищ Пеструхин. Г а з о л и н. Выпустили Херувимку, выпустили Херувимку!! З о я. Эх вы, ловкачи в смокингах, кого же вы берете? М е р т в о е т е л о. Кого берете, товарищи, а? Раздевайтесь! З о я. А убийцы бежали! Т о л с т я к. Что вы, мадам. Куда это они сбегут? По СССР бегать не полагается. Каждый должен находиться на своем месте. В а н е ч к а. Абсолютно. Звонок. П е с т р у х и н. Тише. Ванечка, впустить. Граждане, никаких разговоров о происшествии, за это строго ответите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10