– Вот, больной. – Сестра-хозяйка протянула сверток. – Одевайтесь и больше до такого состояния не напивайтесь. А то знаете какой вы поступили? Страшно было смотреть.
Андрей развернул сверток. Вынул оттуда брюки, носки… в нем было все, что нужно.
– Может быть, тут ошибка?.. – как-то неуверенно проговорил Андрей, разглядывая одежду.
– Послушайте, больной, ну я-то пока не дура. – Девушка покрутила у виска пальцем. – А это по-вашему, не ваше?
Другой рукой девушка протянула Андрею паспорт. Он раскрыл его и увидел свою фотографию. Все в паспорте было хорошо: и фотография, и имя, отчество… Вот только фамилия Голубцов. Фамилия была не его. Изумленный Андрей вертел в руках паспорт Голубцова со своей фотографией.
– Ну что, больной, удостоверились? – ехидно проговорила сестра-хозяйка.
– Удостоверился, – сказал Андрей и пошел за ширму переодеваться.
Он понял, что вновь попал в чью-то игру, и не стал сопротивляться… до времени.
Одежда пришлась впору, словно с него специально сняли мерки. Выйдя из больницы, Андрей направился для начала погулять по улицам. Ему было интересно, следит за ним кто-нибудь или нет. В карманах одежды нашлось немного денег, какие-то ключи и карточка для проезда в городском транспорте.
Андрей пересаживался из транспорта в транспорт, убегал через проходные дворы… Но бесполезно. Никто за ним не следил.
Тогда Андрей вошел в попавшийся на пути скверик и сел на скамейку. Он был на свободе, и теперь нужно было решить, что делать с этой свободой. Возвращаться домой не хотелось: там могли сидеть в засаде люди горбуна с дубинками и иголками… Хотя, возможно, и то, что Андрей оказался в больнице по воле горбуна, это тоже его игра, продолжение игры с поддельным милиционером. Погуляй, развлекись немного, голубок, а потом мы тебя снова в пытательную комнатку… Может быть, они думают, что Андрей приведет их к Артему? А если нет, то подъедет машина и его отвезут обратно в ту жуткую комнату, и снова Маша, полумужик-полубаба, будет издеваться над ним, загоняя под ногти иглы, жечь его сигареткой, бить по губам. Нет, лучше не думать об этом.
Андрей достал новенький паспорт и внимательно рассмотрел его. Паспорт выглядел очень натурально. Он пристально всмотрелся в печать, но не заметил никаких следов подделки.
– Классная работа, – прошептал он, усмехнувшись. – Теперь я, значит, Голубцов. Фамилию можно было бы и получше придумать.
В графе «семейное положение» не стояло никаких штампов. Не женат. Детей тоже не имелось, а вот прописка, как ни странно, имелась: Свеаборгская улица, дом 37, кв.12.
«Интересно, – подумал Андрей, – а где же эта Свеаборгская такая? – Вспомнил, что где-то в Московском районе. – А может, поехать посмотреть, что это за квартирка. Не зря же в паспорте прописка стоит?..»
Если бы его хотели выкрасть, то прямо сейчас, когда он безоружный, вошли бы в садик двое молодцов, треснули по башке тяжестью, погрузили в машину… И ку-ку! Тут и бежать-то некуда… В кармане нашлись ключи, возможно, они и есть от этой квартиры, а там, глядишь, разыщутся какие-нибудь объяснения.
Андрей съездил на вокзал, где в камере хранения оставил сумку с вещами и деньгами, и только после этого поехал по месту прописки.
Найдя нужный дом и квартиру, Андрей позвонил, подождав, позвонил снова, потом открыл ключом дверь и вошел.
Обстановка однакомнатной квартиры была как в простеньком гостиничном номере, имелось все необходимое для жизни, даже телевизор, хотя и черно-белый. В холодильнике лежали продукты… Вопреки ожиданиям, никакой записки с объяснением, никакого письма от доброжелателя Андрей не обнаружил.
Он сел в кресло и закурил. Возвращаться домой к старой жизни он не мог. Но какую роль отвел ему доброжелатель в своей игре? Навряд ли достойную, скорее всего, роль лоха, и он предназначен для жертвы, только не пришло пока время жертвовать им. Пусть поживет…
Выбора у Андрея не имелось, и он решил пока пожить здесь, а что дальше – будет видно.

* * *
Прошла неделя. Андрей вел спокойную жизнь. Изредка из автомата он звонил себе домой, но там никто не брал трубку. Значит, Таня не вернулась. Андрей много ходил по Московскому проспекту, от которого неподалеку жил, для прогулки, но прежде всего, конечно, не для этого. Он искал серебряную «вольво». В подробностях анализируя все последовавшие за исчезновением Тани события, Андрей вспомнил, что Артем говорил о серебряной «вольво», в которой разъезжает человек с заячьей губой. Что это за человек и какое отношение имеет к похищению его жены, Андрей не знал, но больше никаких зацепок у него не имелось. Конечно, шансы встретить человека с заячьей губой были ничтожно малы, но Андрей был упорен. Он, не жалея сил, каждый день с утра до вечера ходил по Московскому проспекту, заглядывал во дворы, на платные автостоянки… – надежда все-таки была. И еще он знал, что его тоже найдут… Но когда и зачем? А главное кто?
Однажды, когда он ехал в вагоне метро, раскрывшиеся на остановке двери, впустили в вагон двух цыганят. Разудало взвыла гармонь.
– Люди добре, поможите, пажалуйста! Ми беженцы! Поможите! – раздался детский голосок.
Гармонь заиграла какую-то очень знакомую мелодию, и цыганята пошли по вагону. Мальчик иногда бухался перед кем-нибудь на колени, играла гармонь…
Андрей, не зная, что ему делать, сидел окоченев, глядя перед собой. Деваться было некуда, музыка приближалась. Вот уже гармонь взвыла рядом с ним. Но цыганенок не подошел к нему, он только внимательно посмотрел ему в глаза; и Андрею показалось, что он тоже узнал его… но прошел мимо. Возможно, потому и прошел, что узнал…
В конце второй недели на его новую фамилию пришел денежный перевод. Не очень значительный, но Андрей мог не думать о том, где возьмет пропитание. А оставшиеся доллары могли ему еще пригодиться.
Июнь выдался на удивление жарким. Изнывая от жары, с завидным упорством Андрей каждый день с утра до поздней ночи ходил по проспекту. Однажды он зашел во двор высокого здания с башенкой возле парка Победы. Во дворе этом оказался садик со скамейками, и Андрей решил передохнуть от солнцепека в тени.
Сегодня было особенно жарко – градусов двадцать восемь. Он машинально уже обозревал окрестности в поисках проклятого автомобиля. Последнюю неделю он снился ему каждую ночь. Что-то вдруг тронуло его ботинок. Андрей посмотрел вниз… отвел в сторону ногу и с отвращением сморщил нос. В ногу ему поганой своей мордой тыкалась собака
Собака была редкостно отвратительной породы бультерьер, но эта собака была чемпионом среди своих гадостных собратьев, ибо более гнусного и омерзительного животного было не придумать. Наружность ее являла собой настолько отталкивающее зрелище, что при взгляде на нее даже желудок начинал сокращаться, как будто съел какую-то тухлятину. Кроме того, от нее отвратительно воняло. Да и не могла она благоухать духами, все в ней было гармонично: и внешность, и запах, и суть.
Андрей убрал ноги в сторону, но собаке отчего-то хотелось ткнуться своим розовым носом в его ногу, и она вновь атаковала ее. Глазки у пса были маленькие, широко расставленные, бесчеловечные. С какими намерениями она подошла именно к Андрею? Какие процессы происходили в ее голове? О чем она думала? Уж, во всяком случае, ни о чем хорошем.
Через садик к Андрею шел человек со второй точно такой же мерзкой собакой на поводке. Единственная разница у них была в окраске – у одной половина морды была черная.
– Не бойтесь, она не кусается, – сказал мужчина, подходя и цепляя бультерьера на поводок.
Андрей поднял глаза и обомлел, дыхание перехватило. Перед ним стоял человек в больших, на пол-лица, очках, у него была раздваивающаяся верхняя губа.
– А вы им понравились. – Он как-то продолжительно и странно посмотрел на Андрея своими голубыми глазами. – У них превосходный вкус, они никогда не ошибаются в людях. Ух ты, мои красавцы. Это братик с сестренкой. Вы бы знали, как они любят друг друга. Они очень красивые… Правда, красивые?
Андрей пожал плечами:
– Кому что нравится…
– А я вас, по-моему, где-то видел… Впрочем, у меня плохая память на лица. Они никогда никого не кусали, они очень умные собачки… – Он нежно потрепал одну из них по голове и пошел из садика прочь.
Андрей посидел еще немного, потом встал и направился вслед за ним.
С этого дня жизнь Андрея переменилась. Он целыми днями был занят наблюдением за человеком с заячьей губой. Сутки напролет, иногда не смыкая глаз, он проводил возле его дома. Через две недели он знал о нем многое. Имя, отчество, фамилию, какую прессу он выписывает, его привычки… Словом, многое. Были в поведении Евгения Борисовича и некоторые странности, но самым необычным было то, что за ним уже кто-то следил.
Да, какие-то люди уже вели наблюдение за его квартирой; и эти люди хотя и не имели энтузиазма Андрея, но были оснащены и подготовлены намного лучше его. Андрей заметил их случайно. Однажды он забрался на чердак противоположного дома, откуда можно было рассмотреть окна Евгения Борисовича. Но слуховое оконце оказалось занятым, там уже дежурил громила. Он не заметил Андрея только потому, что был в наушниках и не слышал, что происходило на чердаке. Андрей, увидев его бандитскую физиономию и широченные плечи, поспешил удалиться.
Сначала он не был уверен, что человек этот следил именно за квартирой Евгения Борисовича, но эта встреча заставила Андрея стать предельно осторожным. Вскоре он заметил, что за Евгением Борисовичем всегда неотступно следует человек. Это были разные люди, но через неделю Андрей знал всех их в лицо. Он же был осторожен чрезвычайно, и пока что следившие за Евгением Борисовичем не замечали его – вероятно, они не допускали мысли, что за ними еще может кто-нибудь следить. Поэтому пока что Андрей находился в выигрышном положении.
Андрей выяснил, что Евгений Борисович – большой любитель поездок на катере по Финскому заливу. Прогулки он совершал вместе со своими собаками. Но куда он ездит, Андрею узнать не удалось. Три раза в день Евгений Борисович выгуливал мерзкие создания с кличками Рамзэс и Руна. Судя по всему, он питал к этим собакам глубокое чувство приязни, и похоже, собаки были единственными существами на земле, которых он любил.
Однажды Андрей наблюдал такую картину. Евгений Борисович гулял с собаками в садике, он часто отпускал их с поводка; и они с угрюмыми и бесстрастными мордами бегали по двору, распугивая своим омерзительным видом игравших детишек. И тут из-за поворота на большой скорости вывернули зеленые «жигули». Руна, Андрей узнал ее по черному пятну на морде, беззаботно бежала по заасфальтированной дорожке, водитель «жигулей» не успел или не пожелал затормозить, и собака вверх тормашками, оглушительно визжа, полетела на газон. Все, кто был во дворе, довольно заулыбались, особенно гулявшие с детьми мамаши – для них эти собаки были хуже горькой редьки.
Водитель «жигулей», как оказалось, и не собирался тормозить. Он промчался дальше и скрылся за углом дома. Собака же, шлепнувшись на землю газона, как ни в чем не бывало поднялась на лапы и завиляла гадким свиным хвостиком. С Евгением Борисовичем приключился нервный припадок.
Он упал перед собакой на колени, обхватил ее шею и зарыдал громко и истерично, как баба.
Да, Евгений Борисович был своеобразный человек, и Андрей следил за ним с интересом и заодно поглядывал за теми, кто тоже следил за ним. Но без специальных приспособлений выяснить ничего не удалось.
Весь июнь жара стояла невыносимая.
Однажды Андрей подошел к парадной, из которой только что вышел почтальон, он мог принести Евгению Борисовичу какую-нибудь депешу – просмотр почты тоже входил в круг интересов Андрея.
Возле парадной на самом солнцепеке в инвалидной коляске сидел нищий без ноги. Должно быть, он присмотрел для себя парадную, в которой жили люди безбедные, и, стараясь вызвать жалость своим поганым видом, сидел здесь и потел.
Андрей хотел пройти мимо, но инвалид вдруг тронулся со своей коляской вперед и с протянутой рукой подрулил к Андрею. Он был вида помоечного, заросший щетиной, в грязной и рваной одежде; от него пахло одеколоном, наверное он употреблял его внутрь. Инвалид протянул к Андрею грязную лапищу, с мольбой глядя на него нетрезвыми глазами.
– Дай на буханку хлеба, сынок… – заныл он хриплым, простуженным голосом. – Дети дома некормленые… Я инвалид без ноги. Долг интернациональный отдал… А теперь ты дай на буханку!.. Он ехал за Андреем несколько шагов с протянутой рукой, пока тот не остановился. Андрей оглянулся по сторонам, покосился на его увечье, сунул руку в карман и, найдя десятку, протянул инвалиду.
– Вот, возьмите…
Но в следующий момент произошло нечто странное. Инвалид, не обращая внимания на протянутые деньги, вдруг крепко схватил Андрея за руку.
Андрей вскрикнул от неожиданности, дернул руку…
– Что такое?! Отпустите меня немедленно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40