Тревер чувствовал, как что-то треснуло. Животное завизжало. Сила падения бросила его на Тревера.
Человек потерял равновесие под ударами крыльев и бьющегося тела и упал. На него тут же бросилась вторая ящерица.
Девушка вскочила, в три прыжка оказалась рядом и упала на чешуйчатую спину твари, терзавшей Тревера.
Девушка пыталась прижать ящерицу к земле, методично колотя ее по голове камнем.
Тревер отбил ногой раненую ящерицу. Она не спешила умирать, хотя у нее была сломана шея. Тревер поднял дубинку и убил вторую, а затем без большого труда извлек из ее головы солнечный камень.
Он держал его в руке, странный темно-желтый кристалл, похожий на драгоценность с приставшим к нему осколком кости. Камень сиял внутренним огнем, глубоким и трепетным, и ответная искра сильного возбуждения вспыхнула в Тревере от прикосновения к камню, Он даже на мгновение забыл, где он и что тут делает, забыл обо всем, кроме яркого кристалла, сияющего в его ладони. Он держал нечто большее, чем драгоценность, больше, чем просто богатство; и были это надежда и удача, и новая жизнь. Он потратил много лет на исследования жестоких меркурианских пустынь. Это его путешествие было последней авантюрой Тревера, и она закончилась гибелью его корабля; его поиск пришел к концу, и впереди не было ничего, даже если бы ему и удалось вернуться домой. Он стал бы нищим планетным бродягой, каких он всегда жалел.
Теперь же все изменилось. Этот единственный камень даст ему возможность вернуться на Землю победителем, оплатит все его страшные, одинокие и опасные годы риска. Этот камень…
Этот камень может сделать очень многое, если только Тренеру удастся убраться с ним из этой богом забытой долины. Если…
Девушка снова обрела дыхание и настойчиво сказала:
– Пошли. Они приближаются!
Чувства Тревера, смущенные солнечным камнем, лишь очень смутно реагировали на извечные раздражители зрения и слуха. Всадники подъезжали. Животные, на которых они ехали, были выше и тоньше лошадей, вместо копыт у них были когти. Они имели узкие злобные морды с шипастым гребнем, стоящим на голове прямо и надменно. Животные бежали быстро, легко неся своих наездников.
Все же они были еще достаточно далеко, чтобы можно было разглядеть их лица, но и на таком расстоянии Тревер почувствовал в них что-то странное, что-то неестественное. Бронзовые тела, несколько светлее, чем у девушки, были облачены в роскошные доспехи.
Девушка яростно затрясла Тревера, пробуждая от задумчивости.
– Ты хочешь, чтобы тебя взяли живым! Звери разорвали бы нас на куски, и очень быстро. Но мы убили соколов, неужели ты не понимаешь? Теперь нас возьмут живыми!
Он не понял сути, но то, что она явно предпочитала отвратительную смерть плену, заставило его искать резервы сил, которые он считал потерянными. Да к тому же – солнечный камень. Если всадники захватят их, то они отнимут у него камень.
Крепко зажав драгоценную вещь, Тревер побежал к скалам вместе с девушкой.
Участок лавы теперь освещался солнцем. Расщепившаяся скала выглядела мрачной и безобразной. Вся эта местность и ущелье за ней казались воротами в ад, но все же предлагала какое-то укрытие, если до него удастся добраться.
Топот мягких ног громко звучал в ушах Тревера.
Он оглянулся и увидел лица охотников. Теперь было ясно, почему они сначала показались Треверу неестественными: у каждого из них в центре лба был вставлен прямо в кость солнечный камень.
Сначала соколы-ящерицы, теперь эти… И острая боль сжала сердце Тревера. Это были люди, такие же как он, но вместе с тем они не были людьми. Они были чуждыми, злобными, страшными, и Тревер начал понимать, почему девушка так не хотела попасть живой в их руки.
Быстрые неутомимые животные со своими удивительными всадниками неслись на двух беглецов. Предводитель взял с седла изогнутую палку и поднял ее как копье. Солнечный камень во лбу его горел точно третий злобный глаз.
Разбитые камни мерцали на солнце. Tpeвep бежал к ним; девушка, бежавшая впереди, казалось, тоже мерцала. Дышать стало трудно. Треверу казалось, что он не может больше бежать, но, тем не менее, он бежал, и, когда девушка споткнулась, он удержал ее от падения” Время от времени он оглядывался. Он заметил, как изогнутая палка предводителя полетела к нему, и сумел увернуться. Остальные охотники выстроились в ряд.
Треверу показалось, что они в основном интересуются им, и в своем стремлении захватить чужака они почти забыли о девушке.
Его босые ноги бежали по уже горячим от солнца камням. Базальтовый уступ прикрывал его как щитом от бросаемых врагами палок. Минуты через две Тревер и девушка укрылись в таких разломах, какие человек редко увидит. Словно демонический гигант сбивал мутовкой расплавленную лаву, свободной рукой разламывая горы и разбрасывая куски. Теперь Треверу стало ясно, почему девушка ждала дневного света для побега: пройти через это ущелье в темноте было равносильно самоубийству.
Он нервно прислушивался, но звуков преследователей не слышал. Тревога его не проходила, и когда девушка опустилась отдыхать, он спросил:
– Не пойти ли нам дальше? Ведь они сюда могут прийти.
Она не сразу ответила, а смотрела на него так же внимательно, как смотрели всадники. У нее это была первая возможность разглядеть его, и она воспользовалась ею. Она внимательно рассматривала его волосы, давно не бритую щетину, цвет кожи, рваные шорты – единственную его одежду. Затем она сказала странно медленно, как будто думала о чем-то другом: – Верхом Корины ничего не боятся. Но пешими и в подобном месте… они боятся засады. Раньше такое бывало. Понимаешь, они так же могут умирать, как и мы.
Ее лицо, хотя и совсем юное, не было девичьим. На Тревера смотрела женщина, познавшая счастье, страсть и горечь, женщина, живущая с болью и страхом и не доверяющая никому, кроме себя.
– Ты не наш, – сказала она.
– Нет. Я пришел из-за гор. А кто такие Корины?
– Лорды Корита, – ответила она. – Поговорим потом, нам еще далеко идти. А сейчас надо остановить кровь.
Они молча перевязали друг друга и пошли снова.
Если бы Тревер не был таким невыразимо усталым, а путь – таким трудным, он, наверное, злился бы на девушку. Впрочем, злиться было не на что, потому что она ни в чем не подозревала его.
Много раз они останавливались и отдыхали. Однажды он спросил: – Почему эти самые Корины охотятся за тобой?
– Я убежала. А вот почему они охотятся за тобой1!
– Будь я проклят, если знаю. Случайность, наверное. Я оказался тут как раз в то время, когда летели их соколы.
На шее девушки была железная цель без застежки, слишком маленькая, чтобы быть надетой через голову.
На цепочке висела бляшка с выдавленным на ней словом. Тревер взял бляшку в руки.
– Гелт, – прочел он– Это твое имя?
– Меня зовут Джин. Гелт – Корин, которому я принадлежу. Он ведет охоту. – Она бросила на Тревера свирепый и вызывающе гордый взгляд и сказала, как будто выдавала тайну графского дома: – Я рабыня.
– Ты давно в долине, Джин? Мы с тобой одного племени, говорим на одном языке… Земное племя. Как получилось, что никто не слышал о земной колонии такого размера, – После Приземления прошло почти триста лет,ответила она. – Я слышала, что мой народ много поколений жил надеждой, что прилетит корабль с Земли и освободит нас от Коринов. Но этого так и не случилось. А кроме корабля, нет возможности ни войти в долину, ни выйти из нее.
Тревер резко глянул на нее.
– Я нашел путь сюда и теперь начинаю об этом жалеть. Но если нет пути, то куда же мы идем?
– Сама не знаю, – сказала Джин, вставая. – Но мой муж пришел этим путем, и другие до него. – Она пошла вперед, и Тревер за ней. Больше некуда было идти, Жара была невыносимая, и они ползли в тени скал, где только могли. Они страдали от жажды, но воды тут не было. Перед ними маячил невозможно высокий угол пурпурного базальта, но он, казалось, никогда к ним не приблизится.
Большую часть дня они шли по застывшей лаве, но наконец все-таки обогнули угол и вышли в узкий каньон. С обеих сторон поднимались каменные стены, грубые, растрескивающиеся, с малиновыми и белыми прожилками.
Джин и Тревер упали возле ручья. Пока они ползали по мокрому гравию и по-собачьи лакали воду, из-за скал вышли тихо люди и встали за ними, держа в руках каменные топоры.
Тревер медленно поднялся, увидев шестерых вооруженных мужчин. На них, как и на Джин, были белые набедренные повязки, сильно потрепанные, и тела их также загорели чуть ли не дочерна на жестоком солнце.
Все они были молоды, крепки и мускулисты от тяжелой работы, лица их были не по возрасту угрюмы. У всех на телах были шрамы и рубцы от когтей. И все эти люди смотрели на Тревера странным холодным взглядом.
Они знали Джин. Она радостно назвала их по имени и спросила:
– А где Хьюго?
Один из них кивнул в сторону стены:
– Наверху, в пещере. С ним все в порядке. Кто этот человек, Джин?
– Не знаю. За ним тоже охотились. И он пришел мне на помощь. Без него мне не удалось бы убежать. Он убил соколов. Но… Она замялась, осторожно подбирая слова. – Он сказал, что пришел из-за гор. Он знает о Земле и говорит на нашем языке. А когда он убил сокола, он разбил ему голову и взял солнечный камень.
Все шестеро вздрогнули.
– Зачем ты взял солнечный камень? – грубо спросил он.
Тревер уставился на него:
– А ты как думаешь?… Да потому, что он ценный.
Человек протянул руку:
– Отдай.
– Черта лысого! – злобно закричал Тревер и чуть отступил назад.
Молодой человек пошел на него. Лицо его было мрачным и опасным.
– Сол, подожди, – закричала Джин.
Но Сол не стал ждать. Тревер подпустил его близко, а потом размахнулся, вложив в удар всю свою силу.
Кулак угодил Солу в живот, и тот отлетел назад, согнувшись вдвое. Тревер стоял, сгорбившись, тяжело дыша, и дикими глазами следил за остальными.
– Кто вы? – зарычал он. – Банда воров? Ну давай, подходите! Мне нелегко достался этот камень, и я намерен сохранить его!
Большие слова. Большая ярость. И большой страх за ними. Люди окружили его. Не было ни одного шанса прорваться, да и в 'любом случае они через минуту схватят его. Камень оттягивал его карман: он был тяжел многолетним потом, голодом и тяжелой работой на скалах Меркурия.
Сол поднялся. Лицо его было серым, но он наклонился и поднял остро наточенное каменное оружие, которое уронил при падении. Он шагнул вперед. Одновременно и тоже молча шагнули все остальные.
Тревер ждал их с горьким вкусом во рту. Наконец-то он нашел солнечный камень, и теперь бросить его и, вероятно, свою жизнь тоже этой кучке дикарей! Это было выше его сил.
– Сол, подожди! – снова закричала Джин и протолкнулась к нему. – Он же спас мне жизнь! Ты не можешь.
– Он – Корин, Шпион.
– Не может этого быть! У него нет камня во лбу. И даже шрама нет.
Сол сказал ровно и безжалостно.
– Он взял солнечный камень. Только Корин хочет коснуться проклятой вещи.
– Но он же сказал, что он с другой стороны долины! Он с Земли, Сол, с Земли. А там все может быть по-другому.
Настойчивость Джин временно остановила людей. И Тревер, глядя а лицо Сола, вдруг начал кое-что понимать.
– Ты думаешь, что солнечные камни – это зло? – сказал он.
Сол хмуро взглянул на него.
– Они и есть зло. И тот, что сейчас у тебя, должен быть немедленно уничтожен.
Тревер проглотил горький комок, душивший его, и задумался. Если солнечные камни имели суеверное значение в этом благословенном кармане Меркурия – и было ясно почему, если учесть окаянных неестественных соколов, летающих повсюду, и столь же неестественных Коринов, – это бросает совсем другой свет на поведение этих людей. По их лицам было совершенно ясно: “Отдай солнечный камень или умри!” Умирать от кучки диких варварских фанатиков не имело смысла. Лучше отдать им камень, а позднее сыграть так, чтобы получить его обратдо или достать другой. Камней этих, видимо, в долине предостаточно.
Отдать, конечно, тяжело. Отдать надежду всей жизни в грубые руки дикаря и не жалеть об этом… Отдать… ах, к дьяволу все!
– Ладно, – сказал он, – возьми.
Ох и больно было! Словно сердце вырвал.
Сол взял камень, не поблагодарив, положил его на плоскую скалу и стал колотить по сияющему кристаллу каменным топором, ранее предназначавшимся для головы Тревера. Молодое лицо Сола выглядело так, как будто он убивал живое существо, к которому питал ненависть и страх.
Тревер вздрогнул. Он знал, что солнечные камни не поддаются ничему, кроме атомной бомбардировки, но ему больно было видеть, как столь драгоценную вещь бьют каменной дубиной.
– Он не ломается, – сказал он, – ты мог бы и остановиться.
Сол с размаха опустил свое оружие так близко от голой нога Тревера, что землянин отскочил, а затем взял солнечный камень и швырнул его далеко через ущелье. Он слышал, как камень слабо звякнул, падая в груду обломков скал примерно в футе от противоположного утеса, и постарался запомнить это место.
– Идиот! – сказал он Солу.
1 2 3 4 5 6 7 8