Я подожду, землянин, когда ты достигнешь конца пути!
Он снова попытался ответить, и опять у него ничего не вышло… А потом навалились ночь и безмолвие. Он унес с собой во мрак отзвук ее издевательского смеха.
Он больше не был капитаном Берком Уинтерзом. Его звали коротко — Берк. Он лежал на твердых и холодных камнях. Вокруг царила кромешная тьма, но его глаза и уши верно служили ему. По звуку собственного дыхания он догадался, что находится в замкнутом пространстве, и это ему не понравилось.
Он негромко зарычал. Волосы на затылке встали Дыбом. Он попытался вспомнить, как попал сюда. Что-то случилось с ним, что-то связанное с огнем, с пламенем, вот только не вспомнить, что именно и почему.
Одно он знал твердо: он что-то искал. Это «что-то» пропало, и он хотел его вернуть Желание причиняло ему мучительную боль. Он не мог вспомнить, чего именно он так желал, но жажда вернуть потерянное была сильнее страха смерти.
Он встал и принялся обследовать свою темницу.
Отверстие он обнаружил почти сразу. Внимательно обследовав его, он пришел к выводу, что лаз ведет наружу. Он ничего не видел, однако сильный сквозняк, тянувший из дыры, нес с собой множество незнакомых и странных запахов. Берк припал к земле, и руки его инстинктивно сжались и разжались, хватая воздух в поисках оружия. Но оружия не было. Тогда он пополз по проходу, совершенно бесшумно.
Он полз долго, задевая плечами каменные своды. Потом увидел впереди себя свет, красный и мерцающий, и сквозняк донес до него привкус дыма, запах мужчин.
Медленно, очень медленно существо по имени Берк поползло к источнику света. Он уже добрался до конца туннеля, как вдруг за его спиной с лязганьем упала решетка. Конец. Западня.
Он не мог вернуться назад — но и не хотел возвращаться. Враги были впереди, и он жаждал сразиться с ними. Теперь он знал, что ему не удастся подкрасться к ним незамеченным. Выгнув могучую грудь, Берк бесстрашно выпрыгнул из отверстия лаза — наружу.
Мечущееся пламя факелов ослепило его, уши заложило от дикого воя толпы. Он стоял на огромном камне — жертвенном камне старого Валкиса, хотя и не ведал этого. Толпа, улюлюкая, разглядывала землянина, осмелившегося вкусить запретного плода, который боялись трогать даже обитатели Нижних Каналов.
Существо по имени Берк все еще оставалось человеком, но обезьянье уже отчетливо проступало в нем. Много часов он провел в пламени Шанги, и это пламя преобразило его физически. Кости и мышцы изменились под воздействием ускорившегося метаболизма и переродившихся желез.
Он и так был крупным и сильным мужчиной, а теперь совсем загрубел и налился животной силой. Челюсть и надбровные дуги отяжелели, выпятились вперед. Густая шерсть покрыла грудь и конечности, образовав на затылке рудиментарную гриву. В глубоко посаженных глазках светились хитрость и ум, однако то был разум первобытного человека, едва-едва выучившегося говорить, разводить огонь и мастерить копья — но больше ничего.
Пригнувшись к земле, Берк разглядывал толпу, стоявшую под ним. Он не знал, кто эти люди, и тем не менее ненавидел их. Они были из другого племени и пахли незнакомо. Они тоже пылали к нему ненавистью. Воздух казался тяжелым, колючим от их враждебности.
Один из мужчин легко и горделиво выступил вперед, на открытое пространство. Берк не помнил, что этого человека звали Кор Хал. Он не заметил, что Кор Хал сменил белую тунику торгового города на юбку-кильт и пояс Нижних Каналов и что в его ушах болтались просверленные золотые кольца Барракеша. Теперь Кор Хал стал тем, кем и был на самом деле, — бандитом и разбойником, рожденным и выросшим среди народа бандитов, столь долго шлифовавшегося цивилизацией, что они уже могли позволить себе забыть о бандитском прошлом своей расы.
Берк помнил только одно: этот человек — самый ярый его враг.
— Капитан Берк Уинтерз, — сказал Кор Хал. — Человек из племени землян — хозяев космических путей, строителей торговых городов, алчных и неуемных грабителей.
Голос разнесся над запруженной людьми площадью, хотя Кор Хал не напрягал его. Берк следил за противником, слегка покачиваясь и опустив длинные алчущие руки. Глаза его горели красными огоньками, отражая пламя факелов. Он не понял смысла слов, но почувствовал угрозу и насмешку. Человек оскорблял его.
— Взгляните на него, о народ Валкиса! — воскликнул Кор Хал. — Теперь он наш господин. Его народ правит Городскими Штатами Марса. Наша честь поругана, наше богатство утеряно. Что осталось нам, о дети умирающего мира?
Ответ, отразившийся от стен Валкиса, не имел слов — начальный аккорд гимна, написанного в аду.
Кто-то кинул камень.
Берк легким движением спрыгнул с жертвенника и бросился через площадь, метясь прямо в горло Кор Хала.
Раздался смех, больше похожий на свирепый кошачий вопль. Толпа гибко подалась вперед, как единое живое существо. Пламя факелов отражалось от лезвий ножей, от драгоценных камней, плясало в топазово-зеленых глазах, сверкало на поверхности бормочущих, позвякивающих колокольчиков, на остриях шипов убийственно острых кастетов. Длинные черные языки плеток лизнули воздух с шипением и щелканьем.
Кор Хал дождался, когда Берк подбежит поближе, почти вплотную. Тогда он наклонился и описал разворот, ударив Берка ногой — грациозным приемом марсианского бокса. Удар пришелся Берку под подбородок и отшвырнул его, сбил с ног.
Пока полуоглушенный Берк катался в пыли, Кор Хал вырвал из рук стоящего рядом мужчины плеть.
— Вот так-то, землянин! — крикнул он. — А теперь ползи! Брюхом к земле — и лижи камни, которые были здесь еще до того, как обезьяны на вашей Земле выучились говорить!
Длинная плеть запела, заныла, жаля тело Берка вновь и вновь, оставляя на коже красные рубцы, и толпа завопила:
— Ату его! Ату чудовище Шанги! Погоним его, как гнали когда-то наши отцы всех чужеземцев!
И они погнали чужака вперед, своими плетями, ножами, шипованными кастетами по улицам Валкиса, под уходящими лунами. Они гнали его с визгом и улюлюканьем.
Он попытался драться. Обезумев от ярости, он кинулся на обидчиков, но не смог добраться до них, чтобы схватить. Как только он бросался вперед, толпа словно таяла перед ним, расступаясь, и его настигали жалящие плети, острые ножи или убийственные удары кастетов. Кровь заливала его, но то была его собственная кровь, и громкий пронзительный женский смех преследовал Берка по пятам.
Он жаждал убивать. Жажда убийства захлестнула его, накрыла красной пеленой — еще более горячей и красной, чем кровь, струившаяся из тела. Но его шатало от боли, в глазах плыл туман, и, не успев схватить и растерзать столь близкую и вожделенную плоть врага, он успевал получить возмездие: длинные плети терзали его, обвиваясь вокруг его шеи, и бросали на землю.
Наконец в нем остались лишь страх и желание убежать.
И ему позволили бежать. По разрушающимся каменным улицам Валкиса, по переулкам, смердящим древними преступлениями… Но далеко его не отпустили. Они отрезали его от канала и свободы, которую сулило морское дно. Снова и снова они заворачивали задыхающееся, спотыкающееся существо, которое некогда было Берком Уинтерзом, капитаном «Старфлайта», и гнали его вперед, вверх по холму.
Теперь Берк двигался медленно. Он хрипел и инстинктивно, ничего не видя перед собой, вертел головой, тщетно пытаясь защититься от подступающих врагов. Кровь горячими каплями капала на камни мостовой. Но безжалостные жала плетей продолжали впиваться в кожу. Плети гнали Берка вперед.
Все выше и выше. Мимо огромных, смутно маячащих в темноте доков, испещренных выбоинами от когда-то пришвартовывавшихся кораблей, окруженных грудами щебня и пыли — продуктами собственного распада. Четыре уровня над каналом. Четыре гавани, четыре города, четыре эпохи, чья история записана разрушающимися каменными иероглифами. Даже первобытный человек Берк был подавлен и напуган.
Здесь не было жизни. Здесь не было жизни уже Давно, даже на низшем, четвертом уровне. Ветер рыскал в пустых жилищах, вылизывая их стены, стирая углы у домов, превращая в дыры окна и двери, пока совсем не стирал следы рук человеческих Оставались только странные, причудливые фигуры, будто вырезанные самим неугомонным ветром из горных вершин.
Теперь люди Валкиса шли молча. Они гнали зверя, и ненависть их не только не остыла, а, напротив, возросла.
Они шли наверх по костям их собственного мира. Земля была зеленой звездой, молодой и богатой. Здесь же марсиане шли мимо мраморной пристани, к которой давным-давно причаливали галеры королей Валкиса, но ныне даже сам мрамор уже раскрошился под тяжелой пятой веков.
На горном хребте, возвышавшемся над самым старым городом, стоял королевский дворец, равнодушно взирая на избиение пришельца. Во всем Валкисе стояла мертвая тишина, и нарушало ее только бормотание маленьких колокольчиков, похожее на жалобу ветра, горюющего об ином мире — где женщины бегали на своих маленьких ножках, увязая по щиколотку в пыли.
Берк взбирался вверх по живой истории Марса с ловкостью обезьяны. Он до смерти боялся этих пустых руин, которые не пахли ничем, даже смертью.
Он миновал коралловый риф с домами внутри кольца, вскарабкался вверх и увидел склон, проеденный морем до зияющих дыр Но продолжал упорно двигаться дальше Берк не понимал, что это такое, и не хотел понимать. Выбравшись на ровное место, он пробежал мимо разрушенного пирса, некогда служившего пристанью для кораблей, заходивших в залив, и, остановившись, оглянулся назад.
Преследователи не отстали.
Бока Берка тяжело вздымались, в глазах плескалось отчаяние Он снова устремился вперед, вверх по крутым узким улочкам с выбитыми плитами мостовой и превратившимися в бесформенные груды щебня домами Его руки и ноги оставляли на камнях кровавые следы, похожие на цветки.
Наконец он взобрался на гребень
Огромная махина дворца смутно чернела впереди, заслоняя небо. Первобытная мудрость подсказывала Берку, что это опасное место Он обогнул высокую мраморную стену, окружавшую дворец, и неожиданно его раздувающиеся ноздри почуяли запах воды.
Распухший язык уже не умещался во рту, горло забила пыль. Он так нуждался в воде, истекая соленой кровью, струившейся из ран, что на мгновение даже забыл о своих врагах и об угрозе каменной громады, возвышавшейся за спиной.
Вприпрыжку беглец помчался к вершине, вскоре уперся в ворота, не раздумывая влетел в них — и тут же почувствовал под ногами свежий дерн, прохладный и мягкий. Там рос кустарник, и цветы смутно белели в лунном свете, и тяжелые чудные темные ветви деревьев вырисовывались на фоне ночного неба.
Ворота позади него бесшумно затворились. Берк не заметил этого. Он бежал по заросшей травой аллее между причудливо подстриженными деревьями, влекомый запахом воды. То здесь, то там во мраке светились статуи, вырезанные из мрамора и полудрагоценных камней. От ощущения близкой опасности по спине Бер-ка побежали мурашки, но он слишком устал и слишком хотел пить, чтобы остановиться.
Аллея кончилась. За ней было открытое пространство, в центре которого стоял огромный, врытый в землю резервуар, высеченный из камня и украшенный орнаментом из драгоценных камней Вода в нем походила на полированный черный янтарь.
Впереди все было спокойно, не шевелилась ни одна травинка. Крыло дворца поднималось за резервуаром мрачной стеной, с виду совершенно безжизненной, но обостренное чутье Берка говорило ему обратное. Он замер в тени деревьев, принюхиваясь и прислушиваясь
Ничего. Тьма и тишина. Берк взглянул на манившую его воду. И это возобладало над всеми остальными чувствами беглеца. Он сорвался с места и устремился вперед.
Бросившись животом на плиты из бирюзы, которыми был облицован резервуар, Берк погрузил лицо в ледяную воду и стал жадно пить. Потом просто лежал без сил, тяжело дыша.
По-прежнему тишина. Никакого движения.
И вдруг ночь прорезал долгий, протяжный вой, донесшийся откуда-то из-за дворца.
Берк напрягся. Он встал на четвереньки, и каждый волосок на его теле ощетинился от страха.
За воем последовал странный визг какой-то рептилии.
Теперь, когда жажда не мучила его, Берк смог уловить в ночи множество запахов. Они были слишком многочисленны и перемешаны, но среди них выделялся один — сильнейшая мускусная вонь, вызывавшая инстинктивное отвращение. У Берка даже мурашки по коже побежали. Он представить не мог, что за тварь способна испускать такую омерзительную вонь, но содрогнулся от ужаса, ибо ему показалось, что он почти знает, — а Берк не хотел знать.
Он хотел одного — унести ноги, убраться как можно скорее из этого места, наполненного некоей тайной жизнью, тишиной и скрытой угрозой.
Он двинулся назад, к деревьям — по своим следам. Очень медленно, потому что был весь изранен и очень слаб. А потом вдруг увидел ее.
Она возникла на поляне внезапно, совершенно беззвучно, явившись из тени огромных цветущих кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25