Возьми это. — Конвей вручил ей узел одежды, которую снял. — Спрячь. Есть другой выход из этого дома?
— Да.
— Покажи мне его. Потом жди меня — и не говори никому. Никому. Поняла?
— Куда идешь? — спросила она Конвея. Выражение удивления вернулось на ее лицо, в глазах мелькнул страх. — Что делаешь, мужчина Искара?
Он покачал головой:
— Если ты мне не поможешь, если я умру, — ты никогда не увидишь Землю.
— Пойдем, — сказала она и повернулась.
Эсмонд и Роэн все еще были с Марсией, и кроме собственных страхов и обид их мало что интересовало, а тем более Конвей, человек посторонний. Дом Кра был пуст и молчалив, только ветер хохотал в оконных проемах — так смеется волк перед тем, как умертвить свою жертву. Конвею стало не по себе.
Сьель свела его вниз по маленькой лесенке и показала узкий проход, через который выносили требуху — женская работа, не подходящая для мужчины.
— Я жду, — сказала Сьель. Ее пальцы сжались на его руке. — Приходи назад. Приходи скоро!
Сьель боялась не за него — за себя; свобода, о которой она мечтала так долго, вот-вот готова была обернуться реальностью. Конвей понимал ее чувства. Он наклонился и быстро поцеловал девушку.
— Я вернусь.
Затем поднял шкуру, которая занавешивала проем, и выскользнул в темноту.
Глава 6. ЭХО СНА
Город наполняли голоса бури. Она кричала в узких улочках, ледяные башни домов содрогались и звенели. Нельзя было сказать, что идет снег, но плотная мутная белизна нависала, металась и кружила над городом под порывами ветра. А где-то над всем этим буйством горели ясные и неподвижные звезды.
Холод пронзал насквозь, в сердце Конвея впивались тысячи железных крючков. Он плотнее закутался в покрытые мехом шкуры. Сердцебиение усилилось. Кровь разгонялась, борясь с холодом; Конвей чувствовал странное волнение, порожденное диким вызовом ветра. Он двинулся быстрым шагом, уверенно ступая по блестящему льду и по схваченным морозом камням.
Он знал, в каком направлении идти. Он понял это в первый же раз, как только увидел город, и все это время знание жгло ему память.
Путь к озеру — озеру Ушедших Навеки.
Прохожих на улицах было немного, и никто его не разглядывал. Белый ветер накинул на все расплывчатую вуаль, и ничто не привлекало внимание к Конвею, тощему мужчине с гордым лицом, который сгибался под ветром, одинокий воин, идущий по своим делам.
Несколько раз Конвей пытался выяснить, не идет ли кто-то следом. Он не мог забыть скрытой радости на лице Кра и по-прежнему беспокоился, с чего это вдруг старик оставил землян без присмотра. Но в густом завывающем снежном вихре трудно было что-нибудь разглядеть.
Он проверил, на месте ли пистолет, и улыбнулся — пистолет был на месте.
Конвей чутьем находил дорогу в извилистых улочках, держась одного направления. Домов становилось все меньше. Потом они исчезли совсем, и Конвей оказался в долине. Высоко в небе сияли вершины гор, поднимающиеся к звездам.
Сильный порыв ветра налетел на него. Не пряча лицо, Конвей двинулся наперекор ветру в сторону громоздящихся скал. Легкое безумие, не покидавшее его с тех самых пор, как он оказался на Искаре, переросло во всепоглощающую страсть.
Часть его «я» отступила. Ветер, снег и дикие скалы завладели теперь этой утраченной сущностью. Он понимал их, и они понимали его. Они не могли ему повредить. Высокие вершины смотрели сверху с грозными ликами, и Конвею порою казалось, что они на него сердятся.
Он слышал смутное эхо, отзвуки своих снов, но они еще были слабыми. Страха не было. Даже наоборот, появилось странное ощущение счастья. Рядом с ним не было никого, и все же он не чувствовал себя одиноким. Что-то дикое, грубое поднималось в нем изнутри, чтобы схлестнуться с дикой грубостью бури, и Конвей ощущал пьянящую гордость, уверенность, что никто на Искаре не может ему противостоять.
Город остался позади. Долина поглотила Конвея незаметно, ее белые, туманные, бесформенные стены вырастали со всех сторон. В ночном путешествии Конвея появилось странное ощущение безвременья, беспространственности, как будто он существовал в своем собственном измерении.
И замкнутого внутри себя Конвея вовсе не удивил пробившийся сквозь завывания ветра тоненький голосок Сьель. Конвей повернулся и увидел, как девушка карабкается за ним, проворная на ногу, запыхавшаяся от спешки. Наконец она догнала его, обессиленная.
— Кра, — выдохнула она. — Он впереди идет с четырьмя. Один сзади. Я видела. Я тоже сзади. — Она сделала быстрый, резкий жест, охватывая им всю долину. — Ловушка. Они ловят. Они убивают. Иди назад.
Конвей не пошевелился. Она тряхнула его, торопя:
— Иди назад! Сейчас иди назад!
Он стоял неподвижно, с поднятой головой, взгляд его устремился на пелену бури, высматривая врагов, — Конвей не до конца верил, что они там. И тут, глубокий и сильный на фоне ветра, раздался голос охотничьего рожка. Ему ответили с другой стороны долины. Потом еще и еще — из шести разных мест. Кра и пятеро его сыновей окружили Конвея; путь в город был для него закрыт.
Конвей начал понимать стариковскую хитрость; он улыбнулся улыбкой зверя, обнажив зубы.
— Уходи, — сказал он Сьель. — Они ничего с тобой не сделают.
— Я сделаю, они накажут, — мрачно ответила она. — Нет. Ты должен жить. Они охотятся, но я знаю тропки, дороги. Ходить много раз к озеру Ушедших Навеки. Там они не убить. Иди.
Девушка повернулась было, чтобы уйти, но Конвей схватил ее, полный внезапного подозрения.
— Почему это ты так обо мне заботишься? — спросил он. — Эсмонд или Роэн точно так же могут взять тебя на Землю.
— Против воли Кра? — Сьель рассмеялась. — Они робкие люди, не такие, как ты. — Их взгляды встретились в темноте; черные расширенные зрачки Сьель блестели; она заглядывала глубоко в глаза Конвея, и это его странным образом тронуло. — Но еще что-то, — добавила она. — Я никогда не любила. Теперь люблю. А ты — ты сын Конны.
— Откуда ты это взяла? — медленно спросил Конвей.
— Кра знает. Я слышала, он говорил.
Значит, это была ловушка, с самого начала. Кра знал. Старик дал ему шанс улететь с Искара — а он не воспользовался этим шансом, и Кра обрадовался. После этого он ушел и ждал, когда Конвей явится к нему сам.
Сьель сказала:
— Но я знаю и не слушая. Теперь пойдем, сын Конны.
Она пошла первая, стремительная, как олень, юбки трепетали на девушке от быстрого шага. Конвей двинулся следом, а позади и вокруг него продолжали звучать рожки, и голоса их были полны нетерпения собачьей своры, учуявшей след добычи и уверенной, что ей не уйти.
Стены гор всё сужались, и зов рожков раздавался ближе и ближе. В них звучала радость, преследователям спешить было некуда. Ни разу за белой накипью снега не поймал взгляд Конвея ни одного из них. Но и не видя, землянин знал, что на лице Кра блуждает суровая и горькая улыбка: жуткая улыбка долго откладываемой мести.
Конвей представлял, когда закончится охота. Звуки рожков загонят его в горло ущелья, а потом их голоса замолчат. Ему не дадут дойти до озера.
Снова он дотронулся до маленького пистолета; должно быть, в эту минуту лицо его выглядело таким же свирепым, как у Кра.
Девушка быстро и уверенно вела его среди беспорядочных нагромождений скал и ледяных наростов, юбка ее колыхалась, точно серый флаг на ветру. Высоко над головой холодные вершины заполняли собой все небо, оставляя только узкую щель для звезд. Внезапно каменные стены сошлись над ним, как живые, и голоса рожков зазвучали требовательно и призывно, спеша, торопясь к нему.
Он поднял голову и гневно прокричал им в ответ. Потом наступила тишина, и сквозь пелену снега он увидел человеческие фигуры и сверкание копий.
Он бы вытащил пистолет и нейтрализовал их парализующими зарядами. И ему хватило бы времени, чтобы осуществить задуманное. Но Сьель ему помешала. Она вцепилась в него и потащила изо всех сил в трещину между скалами.
— Быстро! — крикнула она, задыхаясь. — Быстро!
Грубая каменная поверхность царапала и рвала одежду, пока он пробирался сквозь щель. Он слышал позади голоса, громкие и сердитые. Тьма стояла неимоверная, и он ничего не видел, но Сьель тянула его за шкуры и упорно влекла вперед. Спуск, поворот, острый выступ скалы, о который он чуть было не зацепился, тогда как девушка легко проскользнула мимо, — и вот они опять на свободе. Конвей бежал за Сьель, стараясь не отставать от нее и держась верного направления по звуку ее сбивчивого дыхания.
Пробежав немного еще, он сбавил темп и остановился. Здесь, в этом защищенном от ветра месте, пелена падающего снега не заслоняла взор.
Он стоял в узком горном ущелье. По сторонам высились ледяные стены, отвесные, высокие и бесконечно прекрасные. Темнеющий воздух был наполнен искрящимися частицами изморози, похожей на алмазную пыль; горы над головой сияли на фоне неба цвета глубочайшего индиго и задевали своими пиками яркую россыпь звезд.
Он стоял в долине своего сна. Только теперь он ощутил наконец испуг.
Явь и ночной кошмар сошлись воедино, как притянутые друг к другу горные склоны, и он зажат между ними. Он бодрствует, он чувствует лютый холод, и все привычные ощущения плоти никуда от него не делись. И все-таки безымянный ужас, тот, что пришел из сна, настиг его.
Конвей видел почти наяву тень своего отца, плачущего между этими обледенелыми скалами, слышал его отчаянный крик потери: «Я никогда не смогу вернуться к озеру Ушедших Навеки!»
Конвей понял, что теперь досмотрит сон до конца. Что на этот раз он не проснется, пока не одолеет преграждающие дорогу скалы. Страх, поднявшийся из глубин сознания, открыто властвовал в его сердце, и Кон-вей знал, что он не исчезнет.
Непонятно откуда, но Конвей всю жизнь был уверен, что этот момент настанет. Теперь, когда он настал, Конвей понял, что — всё, он выдохся. Бесформенный, безосновательный ужас отнял у него силы, и никакие обращения к разуму уже не помогут. Он не может двигаться дальше.
И все равно он пошел, медленно, шаг за шагом преодолевая заснеженное пространство.
О Сьель он забыл. И удивился, когда она оказалась рядом, умоляя его бежать как можно скорее. Он забыл о Кра. Единственное, что он помнил, это отчаянные слова, повторяемые отовсюду холодным ледяным шепотом: «Ушедших Навеки… Ушедших Навеки!..» Конвей посмотрел вверх; золотые звезды кружились над ним в темно-синем небе. Красота их была недоброй, и мерцающие льдистые башни наполнял затаенный смех.
Страшный сон — но Конвей шагал вперед, чтобы досмотреть его до конца.
Оставалось недалеко. Девушка ему помогала — тащила его, подталкивала, — и он вынужден был ей подчиняться, ускоряя свои шаги. Он не сопротивлялся. Он знал, что это бесполезно. Он шел все дальше — так человек идет к виселице.
Скалы остались позади. Конвей двигался как автомат. В каком-то оцепенении, холодный как лед, Конвей вошел в пещеру, и перед ним вдруг открылось озеро Ушедших Навеки.
Глава 7. ЧЕРНОЕ ОЗЕРО
Оно было черное, это озеро. Абсолютно черное и очень спокойное. Оно лежало в каменной чаше, защищенное сверху сошедшимися вплотную горами.
«Какая небывалая чернота!» — со страхом подумал Конвей и задрожал крупной дрожью, все еще находясь под влиянием своего сна. Он вгляделся в эту черноту и внезапно, хотя всегда это знал, понял, что озеро напоминает зрачок гигантского глаза — не светится само по себе, но отражает весь внешний свет, все впечатления.
Он увидел себя самого, отразившегося в этом огромном неподвижном зрачке, и Сьель, стоявшую сзади. Отражение было окружено слабым искрящимся ореолом, как будто субстанция озера выжгла на своей поверхности кислотой все образы, когда-либо виденные.
Чья-то мягкая поступь нарушила озерную тишину, и скоро за спиной Конвея выросли шесть теней — Кра и пятерых его сыновей. На их лицах читался гнев. Но копья они оставили где-то за пределами озера.
— В этом месте нельзя убивать, — медленно произнес Кра, — но мы не допустим того, что ты собираешься сделать.
— Откуда вы знаете, что я собираюсь сделать? — спросил Конвей; лицо его было странно задумчивым, как будто он прислушивался к отдаленным голосам, говорящим на незнакомом языке.
Кра ответил:
— Как твой отец приходил сюда до тебя, так и ты сегодня пришел украсть тайну озера.
— Да, — сказал Конвей рассеянно, — так и есть.
Старик и его сыновья окружили Конвея. Но между ними вдруг оказалась Сьель.
— Подождите! — закричала она.
Как будто только сейчас они заметили присутствие девушки.
— За свое участие во всем этом, — мрачно сказал Кра, — ты ответишь позднее.
— Нет! — крикнула она вызывающе. — Я не отвечать! Слушайте. Когда-то ты любил Конну. Ты узнал от него хорошие вещи. Его женщина счастливая, не рабыня. Он принес мудрость на Искар — а теперь ты ненавидишь Конну, ты забыл. Я ухожу на Землю с сыном Конны. Но сначала он должен идти сюда. Это правильно, что он идет. Но вы убивать, вы полны ненависти к Рэнду — и я пришла его спасать.
Она подступила к Кра.
1 2 3 4 5 6