Я обошел вокруг шатра и остановился там, где мы с ней целовались. Вот тут неподалеку погибла Синди, и ее бубенчики отзвенели в последний раз далеким дождем. Я поднял брезент и пробрался внутрь.
В зале не было никого, кроме парня, который заправлял музыкальным автоматом. Он торопливо притушил сигарету и вежливо поздоровался со мной, надеясь, что за это я прощу ему курение на рабочем месте. Но в тот миг я не стал бы ругаться с ним, даже если бы он поджигал шатер паяльной лампой. Мир моих грез рассыпался на куски.
Теплый воздух пропитался запахом пыли, как всегда бывает в таких местах. «Первобытная Венера» рвалась из колонок, и под этот ритм хотелось вонзать во врагов боевые копья. Я включил освещение сцены, а затем боковые и верхние софиты. Яркий свет обрушился на некрашеные доски, такие же голые и упругие, как смерть.
Я стоял и смотрел на них, наверное, несколько минут. Рабочий сцены не выдержал и испуганно спросил:
— Что-нибудь не так, хозяин?
— Заткнись. Я слушаю музыку.
Но на самом деле мне вспоминался тихий перезвон бубенчиков и голос Синд и, который наполнял мое сердце болью.
— Ступай к кассе, — велел я парню. — Позови сюда Лауру Дэрроу. И еще скажи публике, что выступления сегодня не будет.
Он удивленно ахнул и побежал по проходу. А я вытащил сигарету и прикурил ее, сломав две спички.
Услышав шаги Лауры, я повернулся к залу. Ее золотисто-каштановые волосы были уложены под паутиной бутафорских бриллиантов. Она надела для танца голубое платье и сандалии с блестящими пряжками. Короткий с вырезами подол открывал прекрасные белые бедра, и она двигалась под музыку той неописуемой походкой, которой я не видел ни у одной другой женщины.
О, как она была хороша. Как соблазнительна и грациозна! Сама красота, воплотившаяся в женском теле.
Лаура остановилась, посмотрела мне в глаза, и я увидел дрожь, прокатившуюся по ее белой коже. Она затаила дыхание и прикусила нижнюю губу. А в теплом воздухе рыдала и выла музыка Энгели.
— Сними туфли, Лаура. Я хочу посмотреть, как ты танцуешь.
Она двинулась ко мне под яростный бой барабанов. Но не музыка вела ее вперед. Лаура сама вдруг стала безумной экстатической мелодией, и каждый звук подчинялся ее движениям и воле.
— Ты все знаешь, — сказала она.
Я кивнул:
— Тебе не надо было закрывать ему глаза. Тогда бы я точно ничего не заметил. Этот парень казался мне просто панком. И я вряд ли вспомнил бы о его карих глазах. Никто не обращал на него внимания. Он мог бы носить такие же контактные линзы, как и ты.
— Этот подлец украл их у меня.
На фоне музыки ее голос звучал слишком резко. В словах проступало кошачье шипение, которого я никогда не слышал от нее. Акцент стал еще сильнее.
— Пока мы любовались с тобой закатом, он перекопал все мои вещи, Джад. Я заметила следы обыска, когда начала одеваться для выступления. Он был из иммиграционной службы. Я пробралась в его палатку и нашла в одежде полицейский значок.
Она смотрела на меня пурпурными глазами — такими же фальшивыми, как у того мертвого парня. Но что за ад скрывался под этими линзами, окрашенными в пурпурный цвет?
— Наверное, он не знал, что у тебя есть дополнительная пара на случай потери.
— Этот коп вставил линзы в свои глаза, чтобы не потерять их и не повредить во время работы. Наверное, хотел представить их как улику. Он куда-то дел футляр с всасывающей трубкой, и мне не удалось выцарапать линзы из его глаз. Поэтому я и закрыла ему веки, надеясь, что никто ничего не заметит…
— А чтобы отвести от себя подозрение, ты выпустила из клетки песчаного кота!
Слова сами срывались с моих уст. Они ранили мне сердце, как гарпуны с заостренными крючьями. Но я уже не мог остановиться.
— А ведь тебе это почти удалось. Так же как с Синди, верно? Неужели она тоже стояла на твоем пути и чем-то тебе мешала? Да, Синди была ревнивой, но она никогда не работала в полиции. Она разбиралась в танцах и понимала, что ни одна земная женщина не может танцевать, как ты. Бедняжка пыталась мне это втолковать. Она сказала мне, что ты уродка.
Слово ударило Лауру будто кулаком. Она оскалила зубы — белые, ровные и такие же поддельные, как пурпурные глаза. Прекрасное лицо превратилось на миг в холодную безжизненную маску. Я ужаснулся, но не стал прерывать своих обвинений.
— Перед смертью Синди говорила о тебе. Я был так ошеломлен, что не понял ее слов, хотя она дважды повторила слово «сцена».
И Лаура, и я взглянули на доски пола, где под ярким светом выделялись царапины от ее когтей, оставшиеся после той первой пробы, когда она танцевала на сцене босиком.
Лаура медленно покачала головой:
— Синди была слишком любопытной. Она обыскала мою палатку, но ничего не нашла. Я почувствовала ее запах — так же как сегодня почувствовала запах этого парня из иммиграционной службы. Пользуясь темнотой, я пошла за ней и увидела, как она при свете спичек осматривала сцену. Ты, наверное, слышал, что мы можем видеть в темноте. И подкрадываться к своей жертве быстро и незаметно. Я знала, что неподалеку отсюда находилась палатка Ласки. А прямо перед ней стояла полевая кухня. Мои ноздри уловили запах кофе — венерианского кофе. Мне потребовалась лишь минута, чтобы украсть у повара термос и поставить его на столик у раскладушки Ласки. Я видела, как аромат впился ему в лицо, словно острые когти, и мне стало ясно, что он не одолеет искушения. Потом я вернулась сюда и расправилась с Синди. Она спешила к тебе, чтобы все рассказать.
Лаура тихо зарычала в унисон злобной и жуткой музыке.
— Как я и предполагала, Ласка учуял кровь и прибежал на запах. По моим расчетам, он должен был умереть гораздо раньше. Я знала, что Ласка будет искать меня. Он почувствовал мой запах в своей палатке и понял, кто я такая. Моих духов оказалось недостаточно, чтобы сбить его со следа.
Я вдруг ощутил внезапную боль в ранах на лице и ноге. Очевидно, Ласка, умирая от принятой дозы кофеина, понимал своим одурманенным умом, что у него в запасе лишь несколько минут. В эти последние мгновения жизни он хотел отомстить существу, которое убило его. Той ночью он нападал не на меня, а на Лауру. Я просто оказался на его пути, и поэтому Ласка вступил в схватку со мной.
Мне даже стало жаль, что я остановил его.
— Значит, тебе был нужен только Ласка? Так почему ты не убила его в палатке, когда он спал на раскладушке?
Блестящие когти выскользнули из-под кончиков ее искусственных пластиковых ногтей — острые и кровожадные, как ножи убийцы.
— Мой клан решил отомстить за нашу поруганную честь, — хрипло ответила она. — Меня тщательно готовили к этой операции. Наши разведчики отыскали нескольких изменников и наркоманов, которые, как Ласка, продались землянам за деньги и горсть кофейных зерен. Каждый из них должен был умереть, но медленно и с осознанием своей кончины. Мне следовало дать им шанс погибнуть светлой смертью храбреца. Только так они могли бы искупить вину. В то же время я не должна была попасть в руки полиции. Слишком много сил и средств вложил в меня мой клан, чтобы готовить мне какую-то замену. Я уже убила семерых отступников И на этот раз мне тоже хотелось замести следы. Вот почему я осталась здесь, ожидая вылета на Венеру.
Она замолчала. Музыка стучала в моих висках, но внутри я был мертвым и высохшим, словно мумия.
— И что бы ты сделала потом, оказавшись в космосе? — спросил я ее, уже зная ответ.
Она подтвердила мою догадку:
— Я уничтожила бы этот мерзкий балаган, подложив в реактор маленькую бомбу. А затем, как всегда, полетела бы домой на спасательном катере.
Я кивнул. Моя голова казалась такой же тяжелой и безжизненной, как гора Уитни.
— Значит, Синди не оставила тебе другого выбора, и ты решила отделаться от нее. Если бы не этот панк…
Нет, не просто панк, а инспектор полиции из иммиграционной службы. Видимо, Лаура где-то засветилась и удача отвернулась от нее. Парень с бледным лицом тихо делал свою работу и даже не крикнул, повстречав свою смерть. Я стал спускаться со сцены.
Лаура отпрыгнула назад. Музыка взвыла и умолкла, как внезапно замолчавшее сердце,
— Джад, — прошептала она, — только поверь тому, что я тебе скажу… Я люблю тебя, Джад. — Она продолжала пятиться к выходу. — Лишь за одно это я заслуживаю смерти, но меня не страшит такая судьба. Я знаю, что ты скоро убьешь меня, Джад. Но когда ты сделаешь это, прошу тебя, помни: те мои слезы… Они были настоящими.
Лаура повернулась и побежала по проходу. Я рванулся к ней и схватил за волосы. Они остались в моей руке. Это так ошеломило меня, что я, наверное, минуту стоял и тупо смотрел на золотисто-каштановый парик.
Мои люди ждали ее снаружи, и я думал, что ей некуда деваться. А она прорвалась. Лаура растворилась в толпе людей, как обрывок облака во время бури. Мы не хотели скандалов и паники. Парни дали ей уйти, а затем и вовсе потеряли след.
Да, мы дали ей уйти. А что нам оставалось делать? Она больше не строила из себя человека и, как все удирающие кошки, казалась лишь смутным мелькающим пятном. Открыв стрельбу, мы поранили бы многих людей. И наши человеческие тела не могли равняться с ней в скорости.
Кроха расставил своих парней у ворот и в проходах между шатрами. В принципе все было под контролем, и я знал, что Лауру скоро поймают. Полиция обещала приехать с минуты на минуту. Мы старались вести себя осторожно и с умом, чтобы не породить одну из тех ужасных паник, которые за несколько мгновений превращают в обломки лучшие аттракционы.
Нам оставалось только закончить шоу и проследить, чтобы толпа спокойно разъехалась по домам. Парни у ворот приготовили сети и оружие. Пройти мимо них она не могла. Я знал, что ее поймают. Ей некуда было деваться. Чертовка Лаура Дэрроу…
Интересно, как звали ее там, на Каллисто? Я представил себе Лауру в естественном виде — без облегающей одежды, которая прижимала к спине и плечам ее крестообразную гриву. С каким бы удовольствием я погладил ее мех… Ах черт! Может быть, я родился не на той планете!
Вернувшись в контору, я взял револьвер и снова вышел на площадь. Шоу было в разгаре: люди веселились, детишки сходили с ума от восторга. Кругом мигали разноцветные огни и звучала забойная музыка. Парень у входа в зверинец, надрывая горло, кричал собравшимся зрителям, что из-за неполадок в освещении им придется немного подождать и тогда они, возможно, увидят животных.
На самом деле мы ждали приезда полиции. А потом еще предстояло смыть кровь у клетки песчаного кота.
Копы уже мчались к нам. Оставалось только ждать. Так или иначе, но Лауру должны были поймать. Она не могла уйти от возмездия.
Мы не подумали об одном, но именно этим она и воспользовалась.
Я услышал рев меркурианского пещерного тигра. Вслед за ним раздался вой ионийских болотных чудищ. И тогда весь зверинец наполнился свистом, криками, лаем и визгом. Да у меня просто не хватает слов, чтобы описать всю эту какофонию. Я замер на месте, и постепенно все люди на площади примолкли и испуганно прислушались.
Какой-то миг над толпой и шатрами висела тишина. Люди даже не дышали. Их глаза стекленели от страха, и холодный озноб жег кожу, поднимаясь из доисторических глубин рефлекторной памяти. Потом они зашептались, встревоженно и тихо. Их голоса становились все громче и громче, и это была уже прелюдия к панике.
Я пробился к ближайшей кассовой будке и схватил мегафон. Из зверинца послышались выстрелы, казавшиеся жалкими и беспомощными на фоне свирепого воя.
— Эй, почтенная публика из дырки бублика! — закричал я, словно карнавальный зазывала. — Для тревоги нет причин! У одной из наших кошечек вспучило животик. Ничего серьезного, господа и дамы. Так что веселитесь и развлекайтесь, если у вас в карманах осталась хоть горсть монет.
Мне хотелось сказать им, что они должны бежать отсюда сломя голову. Но я знал, что в панике люди начнут давить друг друга Кто-то из парней завел музыку, и простая мелодия взломала ледяную корку страха. Посетители расслабились, подшучивая над собой и своими знакомыми, а потом карнавал подхватил их и понес вдоль ларьков, аттракционов и шатров с выступавшими гиками
Я бросил мегафон и побежал к зверинцу. Кроха встретил меня у входа. Его лицо превратилось в белое пятно, иссеченное полосками морщин. Я схватил великана за горло и со злостью закричал:
— Ты что? Не можешь их успокоить?
— Она там, босс! Как адова тень! Ее не слышно и не видно. Один наш парень мертв. И сейчас эта стерва выпускает детишек из клеток. Она…
Изнутри послышались выстрелы и чей-то надсадный крик боли. Кроха застонал:
— Мои детишки! Нет света, босс! Она перерубила провод!
— Удерживай их внутри! — рявкнул я. — Пусть принесут фонари и прожектора! На площадке вот-вот начнется паника. Подумай, что будет, если толпа попрет напролом к воротам!
Я вошел в павильон. В темноте мелькали лучи фонарей. Парни потели от страха и ругались. В воздухе чувствовался жар горячих диких тел и сладкий запах крови.
1 2 3 4 5