Маклерен очень ослаб и почти не помогал ему, но он был худым и узкокостным, и Харкер, хоть и не без труда, вытащил его на свободу. Тот покатился по склону, покрытому зеленой травой, какой никогда еще не видел на Венере. Вытащив Маклерена из отверстия, Харкер втиснулся в трубу снова, чтобы помочь Симу.
Негр пел о славе Господней.
Харкер прокричал в темноту:
— Сим!
— Ага, — послышалось в ответ еле слышно.
— Здесь хорошая земля, Сим.
— Угу.
— Сим, мы сумеем…
Из лаза донеслось пение. Звук становился все слабее: видимо, Сим возвращался назад в пещеру. Вскоре слова перестали различаться, но мелодия была узнаваема. Мэтт Харкер вылез из норы и зарылся лицом в траву, но голос Сима преследовал его даже тут.
Яркие солнечные лучи позолотили облака. Звенящую тишину нарушали только редкие птичьи трели. Птицы. Харкер перевернулся лицом вверх, потом сел на землю. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Сердце его грызли боль и стыд, а застарелая злоба смертельным кольцом стянула душу.
Перед ним раскинулся длинный травяной склон, спускавшийся вниз к реке, которая живописным изгибом уходила за гранитный отрог. У подножия холма расстилалась широкая равнина, а дальше темнел уходящий под небеса лес. Казалось, что гигантские деревья медленно плыли в тягучем тумане. Их темные ветви были развернуты, как крылья, и усыпаны цветами. Холодный сухой воздух ничем не напоминал гнилостные испарения болот. Пышная трава буйно росла на твердой, не расползавшейся под ногами почве.
Рури Маклерен застонал, и Харкер обернулся. Нога Маклерена выглядела скверно, а сам он пребывал в полубессознательном состоянии. Кожа покраснела и начала шелушиться.
Не зная, чем помочь раненому, Харкер тихонько выругался.
Он опять взглянул на равнину и вдруг увидел девушку. Он не заметил, откуда она взялась, — может, из-за кустов, в изобилии росших на склоне. Видимо, она пряталась там довольно долго и следила за незнакомцами. Она и сейчас внимательно изучала их, совершенно неподвижно стоя футах в сорока от них. Громадная алая бабочка сидела у нее на плече, помахивая крыльями.
Девушка казалась скорее девочкой. Ее нагое тело было маленьким, стройным и совершенным, а белая кожа несколько отливала зеленым. Внимание Харкера привлекли короткие кудрявые волосы густого синего цвета и глаза — тоже синие и очень странные.
Харкер смотрел на нее, она на него, и оба не двигались с места. Какая-то блестящая птица пролетела возле лица девушки, на мгновение задержалась возле ее губ и поцеловала их своим клювом. Девушка коснулась птицы, улыбнулась, но взгляда от Харкера не отвела.
Харкер медленно встал и сказал:
— Привет.
Девушка не шевельнулась, не произнесла ни звука, но неожиданно пара громадных птиц, черных как смертный грех, с орлиными клювами и когтями, ринулись к голове Харкера и закружились вокруг него.
Харкер снова уселся на землю.
Странные глаза девушки перестали всматриваться в него, и взгляд ее устремился к трещине в холме, откуда он выбрался.
Губы ее не двигались, но голос — или что-то вроде него — ясно прозвучал в голове Харкера:
— Ты пришел из… Оттуда. — В слове «оттуда» чувствовалась дрожь.
— Да, — ответил Харкер. — Это что, телепатия?
— Но ты не…
В сознании Харкера возник образ золотых Пловцов. Изображение можно было узнать, но страх и ненависть смели с него всю красоту, оставив только ужас.
— Нет, — сказал Харкер.
Он объяснил ей все насчет себя и Маклерена. Сказал и о Симе. Он знал, что она внимательно прослушивает его мозг, проверяя правдивость его слов, но это его не тревожило.
— Мой друг ранен, — сказал он. — Нам нужны пища и кров
Ответа не последовало. Девушка снова принялась разглядывать Харкера, его лицо, тело, волосы и, наконец, глаза.
Его еще никогда не рассматривали таким образом. Он вызывающе ухмыльнулся, изо всех сил пытаясь показать, что ему глубоко наплевать на этот бесцеремонный осмотр.
— Милочка, — заявил он, — ты выглядишь потрясающе. Кто ты — животное, минерал или растение?
Девушка удивленно качнула маленькой круглой головкой и вернула ему его же вопрос. Харкер рассмеялся. Она улыбнулась, и в ее глазах засверкали искорки. Харкер встал и шагнул к ней. Птицы тут же заставили его вернуться обратно. Девушка насмешливо улыбнулась.
— Иди, — сказала она и отвернулась.
Харкер нахмурился и участливо склонился над Маклереном.
Ему удалось поставить парня на ноги, а затем взвалить на плечи. Он зашатался под нелегким грузом.
— Я вернусь до того, как он родится, — отчетливо произнес Маклерен.
Харкер выждал момент и, когда девушка сделала первый шаг, пошел следом, сохраняя дистанцию. Две черные птицы неотступно следовали за ними.
Они шагали по густой траве по направлению к лесу. Теперь небо окрасилось в кровавый цвет. Легкий ветерок играл волосами девушки. Мэтт Харкер видел, что ее короткие кудрявые волосы были широкими, как синие лепестки.
Глава 3
Путь по лесу оказался долгим. Вершина плато имела форму чаши, защищенной окружавшими ее утесами. Вспомнив об их первом поселке, Харкер решил, что это место неизмеримо лучше. Оно предстало перед ним как видение из чудесного сна — земля обетованная.
Прохлада и чистота, царящие вокруг, вливали силу в легкие Харкера, в его сердце и уставшее тело.
Однако животворящий воздух не уменьшил веса Маклерена.
— Отдохнем? — предложил Харкер.
Он сел, аккуратно скинув Маклерена в траву. Девушка остановилась и сделала несколько шагов назад, внимательно глядя на Харкера, который дышал, как загнанная лошадь. Он ухмыльнулся.
— Я выдохся, — сообщил он. — Слишком тяжелая работа для человека моих лет. Ты не могла бы позвать кого-нибудь мне на помощь?
Девушка вновь уставилась на него. Спускалась ночь, светло-индиговая, куда более светлая, чем внизу, на уровне моря. Глаза девушки странно сверкали в темноте.
— Зачем ты это делал? — спросила она.
— Что делал?
— Нес это. — Под «этим» она, по всей видимости, подразумевала Маклерена.
Харкер неожиданно понял, что между ним и девушкой — пропасть и все объяснения будут напрасны.
— Он мой друг. Он… Я должен…
Она изучила его мысли и покачала головой:
— Я не понимаю. Это испорченное… — Ее мысль-образ была комбинацией из понятий, «сломано», «кончено», «бесполезно». — Зачем это нести?
— Маклерен не «это». Он человек, как и я. Он мой друг. Он болен, и я должен ему помочь.
— Не понимаю.
И она дала Харкеру понять, что он волен заниматься любыми глупостями, ее это не касается.
Потом она снова тронулась в путь, не обращая внимания на просьбу Харкера подождать.
Харкер через силу поднял Маклерена и снова зашагал. Эх, кабы Сим был здесь!.
Он тут же пожалел, что подумал о Симе, и от души пожелал, чтобы тот умер быстро, до того… До чего? «Боже, уже темно, мне страшно, я скоро надорвусь от такой тяжести, а эта ведьма идет себе передо мной в синем тумане…»
«Ведьма», однако, была великолепно сложена и очаровательна, как луч лунного света, как чашечка цветка, полного душистого нектара тайны и неизвестности. Сердце Харкера помимо его воли забилось сильней.
Они двигались в ароматной тени деревьев.
Лес был не густой, с широкими мшистыми холмами и большими полянами. Под ногами повсюду росли цветы, но не было ни кустарников, ни папоротников. Вдруг девушка остановилась и подняла руку. Цветущая ветка, до которой она не могла дотянуться, сама наклонилась к ее лицу. Девушка сорвала большой цветок и воткнула себе в волосы. Затем повернулась и улыбнулась Харкеру. Он вздрогнул:
— Как ты это делаешь?
Она растерялась:
— Ты имеешь в виду ветку? Ах, это… — Она засмеялась. Это был первый звук, который она издала, и он окатил Харкера будто теплым серебряным дождем. — Я просто подумала, что хочу сорвать цветок, и ветка наклонилась.
Телепортация, телекинетическая энергия — кажется, так это называется в книгах. На Земле кое-что знали об этом явлении, но в колонии было не до чтения книг, Даже из собственной скудной библиотеки. Вроде бы существовала какая-то религиозная секта, которая заставляла розы склоняться прямо в руки. Древняя мудрость гласила, что библейские чудеса совершались с помощью могучей энергии духа. Очень просто. Ну да.
Харкер невольно подумал, не может ли девушка сделать такое и с ним. Но ведь его мозг принадлежит только ему. Или нет?
— Как тебя зовут? — спросил он.
Она издала прозрачную трель. Харкер попытался просвистеть нечто подобное, но у него ничего не вышло. «Что-то вроде музыкального языка», — сообразил он. Это выглядело так, словно она подражала птицам.
— Я буду звать тебя Бутон, — сказал он. — Только ты этого не понимаешь.
Девушка приняла образ, рожденный в его мозгу, и вернула обратно: яркий огонь в густой бахроме лучей, цветы в китайской вазе его матери. Она снова засмеялась, отослала своих черных птиц и пошла по лесу, напевая, как иволга. Ей ответили другие голоса, и вдруг между деревьями появился ее народ.
Все они были похожи на нее: мужчины, стройные и хрупкие, как дети, и женщины, нежные, словно цветы. Харкер насчитал более сотни обнаженных смеющихся любопытных созданий. То, что Харкер назвал лепестками, растущими на их головах, было всех цветов спектра и всевозможных оттенков — от кроваво-красного до снежно-белого.
Существа непрерывно выводили долгие трели. Видимо, Бутон рассказала им, как нашла Харкера и Маклерена. Вся толпа медленно шла по лесу и наконец остановилась на громадной поляне, где росли только отдельные деревья.
Здесь же журчал источник, образовавший маленькое озерцо, а затем поток исчезал за папоротниками.
Маленький народ все подходил, и теперь Харкер видел, что все они молоды и младшие — совсем крошечные — отличаются от старших только размерами.
Стариков среди них не было. Не увидел он и больных. Харкера, изнемогавшего от усталости и чувствовавшего близкий приступ лихорадки, это не ободрило.
Он посадил Маклерена у источника. Захлебываясь, как животное, раненый принялся пить и вымочил себе голову и плечи. Лесные люди стояли кругом и молча наблюдали. Харкер почувствовал себя неловко, словно рыгнул в церкви. Он умыл Маклерена, помог ему напиться и осмотрел его ногу.
Нужны были свет и тепло.
Вокруг источника валялось много сушняка, а на камнях рос сухой мох. Харкер собрал кучу сухих веток. Лесной народец наблюдал за ним. Их пристальные, сияющие взгляды действовали Харкеру на нервы. Руки его тряслись так, что он высек искру только с четвертой попытки.
Крошечный огонек заставил молчаливые ряды зашевелиться. Харкер стал раздувать огонь. Язычок пламени, сначала маленький, трепещущий и бледный, набрал силу и вырос. Харкер увидел полные ужаса глаза лесных людей. Раздался испуганный визг, и все исчезли, как сухие листья, унесенные ветром.
Харкер достал нож. Лес был теперь тих, но не спокоен. По спине и затылку Харкера ползали мурашки, стягивало скулы. Не обращая на это внимания, он принялся водить лезвием над пламенем.
Маклерен молча смотрел на него. Харкер улыбнулся:
— Все будет в порядке, Рури.
Он осторожно нажал на нужную точку на скуле раненого. Тело Маклерена вздрогнуло и обмякло. Харкер распрямил вздувшуюся ногу Маклерена и принялся за работу.
Снова наступило утро. Харкер лежал у источника на прохладной траве. Угли костра серели и гасли. Он чувствовал себя отдохнувшим, лихорадка, похоже, отступила. Воздух был словно вино.
Харкер перекатился на спину. Дул ветер, живой и сильный, щекоча ноздри каким-то необычным запахом. Деревья шумно веселились и чуть не кричали от радости. Харкер глубоко вздохнул и вдруг осознал, что облака высоко, выше, чем это бывает на Венере. Ветер разгонял их, и дневной свет был таким же ярким, как…
Харкер вскочил. Кровь бурлила в нем, слепила глаза. Он бросился к высокому дереву и полез по ветвям, пока не добрался до самой верхушки.
Под ним расстилалась чаша долины, зеленая, богатая, привлекательная. Вокруг нее поднимались серые гранитные утесы.
Они вздымались там, где гулял ветер, а за ними, далеко-далеко, виднелись горы, уходившие в небо.
На горах сквозь туман облаков белел снег, и, пока Харкер смотрел на него, там мелькнул какой-то отблеск и исчез так быстро, что Харкер увидел его скорее сердцем, чем глазами.
Солнечный свет. Снежные поля и над ними солнце.
Он не сразу спустился вниз, в тишину поляны, а стоял на ветке, не двигаясь, и увидел то, чего не видел раньше. Тогда он спустился.
Рури Маклерен исчез. Оба рюкзака, один с едой, другой с веревками, перевязочным материалом, кремнем и кресалом, тоже испарились, а с ними и их копье. Ощупав бедро, Харкер не нашел ничего, кроме своего голого тела. И нож, и даже штаны были с него сняты.
Стройная восхитительная фигура выступила из тени деревьев. Громадный белый цветок светился в синих кудрях. Сияющие глаза насмешливо смотрели на Харкера. Бутон улыбалась.
Мэтт Харкер не спеша подошел к ней. Его суровое лицо ничего не выражало.
1 2 3 4 5