Через секунду Руальд сидел у него на спине и старательна бил железной головой о каменную плиту.
Протрезвевший Альвад поднял меч и всадил его в спину второго разбойника, который собирался сделать то же самое с Челом, обходя его с тыла. Таким образом, Челу не оставалось ничего другого, как вступить в честный поединок с третьим песьеглавцем, но тот бросился бежать, не забыв прихватить с собой мешок с награбленным добром. Правда, выбраться наружу ему не удалось, на него навалилось сразу несколько человек, и вскоре он лишился не только мешка, но и головы, о чем позаботился пострадавший сарацин…
Чел подошел к двери, выглянул наружу: ярмарка опустела, лишь несколько трупов лежало в пыли. У коновязи стояло пять оседланных лошадей, а вдали на пригорке маячила группа всадников. Услышав за спиной шорох, Чел резко обернулся и увидел перед собой молодую женщину…
«Зачем ты, Венера, опять вызываешь меня на бой? Сжалься, молю, молю…»
Смущенно сжимая в руке окровавленный меч. Чел молча глядел на незнакомку. Та тоже смотрела на него широко раскрытыми глазами.
«Когда Медею Аргонавтов вождь пленил своей красой блистательной, она, чтоб мог он диких укротить быков, Язона этим смазала…»
— Кто ты? — спросила она.
Он молчал, хотя его буквально распирало от слов, которые, громоздясь друг на друга, обретали форму когда-то выученных гекзаметров: «Вот и боюсь я того, что впадете вы в разные страсти, что Номентаном один, другая Цикутою будет… Кажется, бессловесных рыб ты могла б одарить голосом лебедя…»
Из двери вынырнул Руальд:
— Чел, пора сматываться! Хотя мое брюхо… О, мое почтение, Феопомпа! Как поживает твой батюшка, любомудрый Сфандр? Впрочем, можешь не утруждать себя ответом, я догадываюсь!… А мы вот с моим приятелем, — он кивнул на Чела, — не сдержались, так что сегодня эта стоглавая гидра недосчитается четырех голов. Жаль только, что они отрастают так скоро… — Заметив группу всадников, которая как раз спускалась с пригорка по направлению к трактиру, Руальд тронул Чела за рукав. — Может, махнем, пока не поздно? Лошади оседланы, а, Чел? Ну потешились малость, и будет! Железнобокого нам все равно не осилить…
— Я остаюсь, — сказал Чел, продолжая глазеть на девушку.
— Тогда прощай, Чел! Ты знаешь, я не трус, но предпочитаю лучше умереть от обжорства, чем от руки Железнобокого!
Руальд подбежал к коновязи, выбрал самую быструю, по его представлениям, лошадь, путаясь в стремени, вскарабкался в седло:
— Прощай, Феопомпа! Батюшке поклон от меня!
И он пришпорил лошадь. Почуяв на себе неопытного седока, та взвилась на дыбы, затем, резко опустившись, высоко взбрыкнула задними ногами, и Руальд кубырем покатился по земле. Он тут же вскочил и, прихрамывая, побежал к коновязи, чтобы выбрать другую лошадь, поспокойнее, но тут же повернул к трактиру: вздымая пыль, по дороге стремительно приближались всадники с песьими головами…
— Видно, не суждено мне умереть от обжорства! — проворчал Руальд, исчезая в дверях.
Чел взял девушку за руку и легонько втолкнул ее в дверь:
— Извини, Феопомпа, но это зрелище не для красных девиц.
Руальд, закройтесь хорошенько и не открывайте, пока я не постучу!
— Если ненароком очутишься на том свете, стучи погромче! — крикнул Руальд, гремя засовами.
Их было семеро, черных всадников с песьими головами, семь посланцев из царства Аида. Они спешились и с обнаженными мечами двинулись на Чела, который ждал их, прислонившись спиной к двери.
— Я хочу сразиться с Железнобоким! — крикнул он.
— Слишком много чести! — прорычал один из песьеглавцев. — Сначала тебе придется помериться силами с нами!
И, почти не размахиваясь, он запустил свой короткий меч в Чела. Тот едва успел увернуться — лезвие вонзилось в дерево совсем рядом, на уровне его груди — и сухим ударом вышиб меч из руки второго песьеглавца, который заходил слева. Затем отпрыгнул от двери, вправо, вступив в схватку с тремя, которые стояли слишком плотно, скорее мешая, чем помогая друг другу. Пока Чел проредил их ряды, сразив двоих и обратив в бегство третьего, левый фланг восстановил свою боеспособность: все четверо опять были при мечах и, видя, что противник опытный, решили действовать наверняка. Однако Чел не дал им возможности «сыграть в четыре руки», то есть нанести одновременно с разных сторон четыре удара. Его обагренный меч, словно молния, поочередно разил песьи головы, которые не успевали отражать удары, поскольку не видели их: это были знаменитые «фульмены» — удары молнии, секретом коих владели лишь лучшие рыцари средневековья и, конечно же, лучшие инспекторы Давно Прошедшего Времени…
Чел остановился, чтобы перевести дух. Шесть песьеглавцев лежали вразброс, шесть оцепеневших тел на июльском солнцепеке, в то время как шесть благополучно отделившихся от них грешных душ «неслись на тот свет со скоростью этого света». С несколько меньшей, но впечатляющей быстротой по пыльной дороге удалялась лошадь, неся на себе тело и душу седьмого. Чел не стал преследовать беглеца, пусть передаст Железнобокому, что есть человек, готовый сразиться с ним…
— А ты молодец, Чел! — послышалось сверху.
Гремя черепицей, Руальд съехал с покатой крыши трактира и опустился прямо на железную маску одного из песьеглавцев. Посадка получилась более чем жесткой.
— Чертов копчик! — простонал Руальд. — Эй, Альвад, слезай, мы как раз подоспели к разбору голов!
Опять загремела черепица, и Альвад приземлился рядом с Руальдом:
— Чел, если ты не воз-возражаешь, я соберу тро-трофеи…
Морщась от боли, Руальд уже обшаривал трупы:
— Надо сматываться, друзья, нас трое, а у Железнобокого сотня?
— Теперь их девяносто, — сказал Чел.
— Как бы не так! — проворчал Руальд. — Головы у этой гидры отрастают быстрее, чем ты срубил их! В том-то и беда, сто их всегда сто, не больше и не меньше. Если ты даже срубишь девяносто девять голов, их опять будет сто, потому что сотая — это голова Железнобокого, до которого тебе не дотянуться, Чел. Этот чертов робот засел в каком-то замке и спокойненько штампует песьеглавцев по своему образу и подобию.
— Но он запрограммирован только на стократное репродуцирование, — возразил Чел.
— На постоянное стократное репродуцирование, — послышался женский голос.
В дверях трактира стояла Феопомпа:
— И второе уточнение, господа инспекторы: я не штампую, а создаю бессмертную сотню по любому образу и подобию…
Чел потянулся к поясу, но принявший образ и подобие Феопомны робот №770491 — или его дубликат? — сказал:
— Батареи разряжены. Ведь Средневековью еще не известно электричество, не так ли? Зато ему известны весельные галеры. Я бы хотел или, если вам будет угодно, хотела, чтобы вы тоже поближе познакомились с ними. Бросьте его, — указала она на меч в руке Челе. — Вы ведь не можете уничтожить то, что будет создано лишь через десять веков. К сожалению, травсвременной иммунитет распространяется и на вас, господа неродившиеся инспекторы. Эй, слуги?
«… пускайся ты в море, что шумит меж Цикадами», — вспомнился Челу еще один гекзаметр, в то время как слуги ловко набивали ему на ноги колодки, вгоняя болты аппаратом трансвременной связи…
— А на галерах хоть выпить да-дают? — полюбопытствовал Альвад, с готовностью подставляя другую ногу.
— Зачем давать? Перегнулся через борт и пей сколько влезет, — невесело пошутил Руальд, потирая ушибленный копчик.
«Исчезнувший робот № 770491 был обнаружен в Средневековье под Кличкой Железнобокого барона. В надлежащий временной квадрат послана поисковая группа, подготовленная в полном соответствии с инспектируемой эпохой; младший инспектор Руальд по кличке Обжopa, инспектор Альвад по кличке Пьяница и старший инспектор Чел по кличке Ухажер. Никто из них не вышел на трансвременную связь. Считаю целесообразным направить туда главного инспектора Тика, подготовленного по комплексной программе „Букет Средневековья“ и вобравшего в себя все доблести предыдущих агентов».
Из рапорта начальника надзора Давно Прошедшего Времени диспетчеру Большого Атемпорального Кольца.
1 2
Протрезвевший Альвад поднял меч и всадил его в спину второго разбойника, который собирался сделать то же самое с Челом, обходя его с тыла. Таким образом, Челу не оставалось ничего другого, как вступить в честный поединок с третьим песьеглавцем, но тот бросился бежать, не забыв прихватить с собой мешок с награбленным добром. Правда, выбраться наружу ему не удалось, на него навалилось сразу несколько человек, и вскоре он лишился не только мешка, но и головы, о чем позаботился пострадавший сарацин…
Чел подошел к двери, выглянул наружу: ярмарка опустела, лишь несколько трупов лежало в пыли. У коновязи стояло пять оседланных лошадей, а вдали на пригорке маячила группа всадников. Услышав за спиной шорох, Чел резко обернулся и увидел перед собой молодую женщину…
«Зачем ты, Венера, опять вызываешь меня на бой? Сжалься, молю, молю…»
Смущенно сжимая в руке окровавленный меч. Чел молча глядел на незнакомку. Та тоже смотрела на него широко раскрытыми глазами.
«Когда Медею Аргонавтов вождь пленил своей красой блистательной, она, чтоб мог он диких укротить быков, Язона этим смазала…»
— Кто ты? — спросила она.
Он молчал, хотя его буквально распирало от слов, которые, громоздясь друг на друга, обретали форму когда-то выученных гекзаметров: «Вот и боюсь я того, что впадете вы в разные страсти, что Номентаном один, другая Цикутою будет… Кажется, бессловесных рыб ты могла б одарить голосом лебедя…»
Из двери вынырнул Руальд:
— Чел, пора сматываться! Хотя мое брюхо… О, мое почтение, Феопомпа! Как поживает твой батюшка, любомудрый Сфандр? Впрочем, можешь не утруждать себя ответом, я догадываюсь!… А мы вот с моим приятелем, — он кивнул на Чела, — не сдержались, так что сегодня эта стоглавая гидра недосчитается четырех голов. Жаль только, что они отрастают так скоро… — Заметив группу всадников, которая как раз спускалась с пригорка по направлению к трактиру, Руальд тронул Чела за рукав. — Может, махнем, пока не поздно? Лошади оседланы, а, Чел? Ну потешились малость, и будет! Железнобокого нам все равно не осилить…
— Я остаюсь, — сказал Чел, продолжая глазеть на девушку.
— Тогда прощай, Чел! Ты знаешь, я не трус, но предпочитаю лучше умереть от обжорства, чем от руки Железнобокого!
Руальд подбежал к коновязи, выбрал самую быструю, по его представлениям, лошадь, путаясь в стремени, вскарабкался в седло:
— Прощай, Феопомпа! Батюшке поклон от меня!
И он пришпорил лошадь. Почуяв на себе неопытного седока, та взвилась на дыбы, затем, резко опустившись, высоко взбрыкнула задними ногами, и Руальд кубырем покатился по земле. Он тут же вскочил и, прихрамывая, побежал к коновязи, чтобы выбрать другую лошадь, поспокойнее, но тут же повернул к трактиру: вздымая пыль, по дороге стремительно приближались всадники с песьими головами…
— Видно, не суждено мне умереть от обжорства! — проворчал Руальд, исчезая в дверях.
Чел взял девушку за руку и легонько втолкнул ее в дверь:
— Извини, Феопомпа, но это зрелище не для красных девиц.
Руальд, закройтесь хорошенько и не открывайте, пока я не постучу!
— Если ненароком очутишься на том свете, стучи погромче! — крикнул Руальд, гремя засовами.
Их было семеро, черных всадников с песьими головами, семь посланцев из царства Аида. Они спешились и с обнаженными мечами двинулись на Чела, который ждал их, прислонившись спиной к двери.
— Я хочу сразиться с Железнобоким! — крикнул он.
— Слишком много чести! — прорычал один из песьеглавцев. — Сначала тебе придется помериться силами с нами!
И, почти не размахиваясь, он запустил свой короткий меч в Чела. Тот едва успел увернуться — лезвие вонзилось в дерево совсем рядом, на уровне его груди — и сухим ударом вышиб меч из руки второго песьеглавца, который заходил слева. Затем отпрыгнул от двери, вправо, вступив в схватку с тремя, которые стояли слишком плотно, скорее мешая, чем помогая друг другу. Пока Чел проредил их ряды, сразив двоих и обратив в бегство третьего, левый фланг восстановил свою боеспособность: все четверо опять были при мечах и, видя, что противник опытный, решили действовать наверняка. Однако Чел не дал им возможности «сыграть в четыре руки», то есть нанести одновременно с разных сторон четыре удара. Его обагренный меч, словно молния, поочередно разил песьи головы, которые не успевали отражать удары, поскольку не видели их: это были знаменитые «фульмены» — удары молнии, секретом коих владели лишь лучшие рыцари средневековья и, конечно же, лучшие инспекторы Давно Прошедшего Времени…
Чел остановился, чтобы перевести дух. Шесть песьеглавцев лежали вразброс, шесть оцепеневших тел на июльском солнцепеке, в то время как шесть благополучно отделившихся от них грешных душ «неслись на тот свет со скоростью этого света». С несколько меньшей, но впечатляющей быстротой по пыльной дороге удалялась лошадь, неся на себе тело и душу седьмого. Чел не стал преследовать беглеца, пусть передаст Железнобокому, что есть человек, готовый сразиться с ним…
— А ты молодец, Чел! — послышалось сверху.
Гремя черепицей, Руальд съехал с покатой крыши трактира и опустился прямо на железную маску одного из песьеглавцев. Посадка получилась более чем жесткой.
— Чертов копчик! — простонал Руальд. — Эй, Альвад, слезай, мы как раз подоспели к разбору голов!
Опять загремела черепица, и Альвад приземлился рядом с Руальдом:
— Чел, если ты не воз-возражаешь, я соберу тро-трофеи…
Морщась от боли, Руальд уже обшаривал трупы:
— Надо сматываться, друзья, нас трое, а у Железнобокого сотня?
— Теперь их девяносто, — сказал Чел.
— Как бы не так! — проворчал Руальд. — Головы у этой гидры отрастают быстрее, чем ты срубил их! В том-то и беда, сто их всегда сто, не больше и не меньше. Если ты даже срубишь девяносто девять голов, их опять будет сто, потому что сотая — это голова Железнобокого, до которого тебе не дотянуться, Чел. Этот чертов робот засел в каком-то замке и спокойненько штампует песьеглавцев по своему образу и подобию.
— Но он запрограммирован только на стократное репродуцирование, — возразил Чел.
— На постоянное стократное репродуцирование, — послышался женский голос.
В дверях трактира стояла Феопомпа:
— И второе уточнение, господа инспекторы: я не штампую, а создаю бессмертную сотню по любому образу и подобию…
Чел потянулся к поясу, но принявший образ и подобие Феопомны робот №770491 — или его дубликат? — сказал:
— Батареи разряжены. Ведь Средневековью еще не известно электричество, не так ли? Зато ему известны весельные галеры. Я бы хотел или, если вам будет угодно, хотела, чтобы вы тоже поближе познакомились с ними. Бросьте его, — указала она на меч в руке Челе. — Вы ведь не можете уничтожить то, что будет создано лишь через десять веков. К сожалению, травсвременной иммунитет распространяется и на вас, господа неродившиеся инспекторы. Эй, слуги?
«… пускайся ты в море, что шумит меж Цикадами», — вспомнился Челу еще один гекзаметр, в то время как слуги ловко набивали ему на ноги колодки, вгоняя болты аппаратом трансвременной связи…
— А на галерах хоть выпить да-дают? — полюбопытствовал Альвад, с готовностью подставляя другую ногу.
— Зачем давать? Перегнулся через борт и пей сколько влезет, — невесело пошутил Руальд, потирая ушибленный копчик.
«Исчезнувший робот № 770491 был обнаружен в Средневековье под Кличкой Железнобокого барона. В надлежащий временной квадрат послана поисковая группа, подготовленная в полном соответствии с инспектируемой эпохой; младший инспектор Руальд по кличке Обжopa, инспектор Альвад по кличке Пьяница и старший инспектор Чел по кличке Ухажер. Никто из них не вышел на трансвременную связь. Считаю целесообразным направить туда главного инспектора Тика, подготовленного по комплексной программе „Букет Средневековья“ и вобравшего в себя все доблести предыдущих агентов».
Из рапорта начальника надзора Давно Прошедшего Времени диспетчеру Большого Атемпорального Кольца.
1 2