Может быть, даже одним и тем же мастером, вот и все.
Конан тряхнул головой, отбрасывая с лица гриву черных густых волос. Не все ли ему равно! Сейчас нужно думать о том, как получить с Ючэна деньги за сделанную работу, а остальное его не касается.
Сунув пояс в мешок и накрыв пагоду крышей, киммериец неспешной походкой двинулся к балюстраде, чтобы спуститься по стене в том месте, откуда начал свое восхождение.
Аршак открыл глаза. Поначалу ему казалось, что вокруг царит непроглядный мрак, но постепенно тьма начала рассеиваться. Наконец он различил рядом с собой странно знакомое лицо с узкими глазами. Он хотел пошевелиться и тут же вспомнил: в саду, когда рассвирепевшая Зоэ мчалась к нему, заранее растопырив когти, кто-то подошел сзади, напустил ледяного холода, после чего он не смог больше двинуть ни рукой, ни ногой, точно провалился в мертвенное оцепенение.
Как будто угадав его мысли, незнакомец прошелестел:
- Ты свободен от чар и можешь шевелиться. Попробуй.
Аршак ощутил приступ страха. Он опасался, что навсегда останется неподвижным, как бревно, и боялся теперь даже попробовать согнуть палец.
И снова узкоглазый прочитал его мысли.
- Не бойся, - сказал он мягко, - говорю тебе, я снял чары. Ты проверь свою свободу, ты попробуй. Страх - это нормально, у всех после этого страх. Он проходит.
Аршак внезапно ощутил доверие к этому непонятному человеку, который, вне всякого сомнения, зачем-то заколдовал его, а теперь по столь же далекой от понимания причине снял свои чары. Бывший гвардеец согнул в коленях ноги и по-детски обрадовался тому, что мышцы подчинились, Повозившись немного, он сел и протер глаза.
Была ночь. Над головами у них шелестели деревья, и по этому звуку и пряному запаху листвы Аршак определив, где они находятся: в небольшом саду напротив дворца градоправителя. Не слишком удачное место, подумал Аршак, однако говорить ничего не стал.
Маленький кхитаец внимательно наблюдал за ним. Потом спросил, дружелюбно улыбаясь:
- Ты Аршак, ты говорил это имя Конану.
- Правда, - Аршак удивлялся все больше и больше. - Разве ты был в той харчевне у Абулетеса, когда Бахтияр пытался арестовать похитителя диадемы?
- О да, да, - отозвался кхитаец, кивая. - Я был.
- Кто ты такой? - Аршак чувствовал, что теперь окончательно сбит с толку. Кхитаец ответил с таким видом, будто одно только его имя должно все объяснить.
- Я Ючэн, - сказал он, - я жрец богини Шан.
- Я не знаю такой богини.
- Это богиня моего народа. Далеко, в джунглях.
- Пресветлый Митра! Что же ты делаешь, в таком случае, в этом проклятом богами городе? Я думал, кроме воров, торговцев и взбесившихся от скуки, обжорства и разврата вельмож, тут никого не водится.
- Я пришел сюда за украденным у моей богини, - пояснил Ючэн.
- Хорошо, но при чем тут я? - Аршак слушал, широко раскрыв глаза. Он почти ничего не понимал из того, что говорил ему кхитаец.
- Мне нужен слуга, - без обиняков заявил Ючэн. - Ты лучше пойдешь со мной. Если ты поможешь Шан, мой народ даст тебе много-много хорошего. Деньги, красивые шелка. Будешь хорошо жить.
- Я не понимаю, - признался Аршак. - Почему, в таком случае, ты выбрал меня?
- У меня нет времени долго-долго выбирать. Ты честный и годишься в слуги. Конан тоже честный, но в слуги не годится. Другие нечестные. Я понятно говорю?
- Вполне. И что, в таком случае, я должен буду делать?
- Охранять меня. Не надо воевать. Если кто-нибудь приблизится злой, а я сплю - ты будишь меня. Кричишь: "Ючэн, вставай!" Этого довольно. И еще надо нести статую.
Ючэн жестом указал на темный продолговатый предмет, скрытый под покрывалом. Видимо, это и была статуя.
- Я скульптор, - сказал Ючэн. - Я сделаю новое тело для богини Шан. Она будет смеяться, и у нас выпадет разноцветная роса. Будет красиво. Она обрадуется. Люди тоже обрадуются.
Аршак боязливо покосился на статую, лежавшую на земле. Она подозрительно напоминала обыкновенный труп. Наконец он решился.
- Можно посмотреть?
- Конечно, конечно. - Казалось, Ючэна даже позабавила эта просьба. Он с готовностью снял покрывало, и в лунном свете перед Аршаком предстала фигура женщины, изваянная в полный рост. У нее были длинные волосы, уложенные кольцами надо лбом, большие миндалевидные глаза, изящных очертаний нос и крупный рот. Сложение женщины было достойна бойни: пышная грудь и непомерно узкая талия. Чуть-чуть широковатыми казались бедра, но это искупала идеальная форма длинных ног. Статуя была покрыта тонким слоем позолоты, таким нежным, точно золотой порошок стряхивали с крыльев бабочки.
- Хорошо - прошептал Аршак. Он наклонился поближе, всматриваясь в ее лицо. - Только... Я как будто видел ее раньше.
- Да, да, конечно, ты видел. Все видели.
Аршак вскинул глаза на скульптора.
- Ты лепил ее с этой чертовки Зоэ! - воскликнул он в удивлении. Неужели она согласилась позировать тебе? Не мог же ты ухватить ее черты после одной только встречи? Да и то ты наверняка мог видеть ее только в паланкине, лежа в грязи на обочине дороги, пока она проезжает ко дворцу градоправителя...
Кхитаец тихонько засмеялся.
- Я не лепил, - сказал он. - Это сама Зоэ.
Наступило молчание. Потом Аршак переспросил:
- Что значит "сама"? Так это не статуя?
- Это тело для богини. Ты помнишь, как я сделал тебя неподвижным?
Бывшего солдата передернуло при одном только воспоминании.
- Пожалуйста, если ты не хочешь, чтобы я сбежал, не говори мне об этом. А то я буду тебя бояться.
- Нет, меня неправильно бояться. Я не злодей. Я не убиваю. Я скульптор. Я могу делать людей неподвижными. На время. Навсегда. Меня учили.
- Зачем же ты взял именно ее, Зоэ? Она такая скверная баба...
- Она больше не скверная баба. Зоэ была злая. Такая злая. Она не знала, что такое истина. Шан войдет в ее тело, озарит ее своим духом. Зоэ будет другая. Она увидит, что такое истина. Это правильно. Убить, наказать - было бы неправильно.
Аршак помолчал, осваиваясь с этой новой, непривычной для него философией.
- Возможно, ты и прав, - сказал он наконец и покосился на Зоэ. - И ты хочешь, чтобы я нес ее на себе?
- Да. Она тяжелая. Ты сильный. Я тоже сильный, но по-другому. Я не умею носить тяжелые статуи. Меня не учили. - Он поднял с земли плащ, снял кожаные ремни, петлями свисавшие с его широкого пояса с кистями, и принялся упаковывать превращенную в изваяние Зоэ. Бережно завернул ее в плащ стянул ремни, сделал петли, чтобы можно было нести ее за плечами, как вязанку хвороста.
- Вот так не повредим, - сказал Ючэн удовлетворенно. - Попробуй, удобно ли тебе будет ее нести.
Аршак повиновался. Он плохо соображал, что происходит, - слишком много событий за такое короткое время. К тому же у него кружилась голова и он очень хотел есть.
- Мы чего-то ждем? - спросил он у своего нового хозяина.
Тот покивал.
- Да, мы ждем того человека, Конана. Он должен мне принести одну вещь, за которой меня и отправили в Шадизар. Мы возьмем эту вещь, мы отнесем ее в джунгли.
Издалека донесся приглушенный удар гонга. Кхитаец поднял палец.
- Третья стража, - сказал он. - Я правильно понимаю эти звуки?
- Да, - кивнул Аршак. - Еще две стражи, и наступит утро. Ты хочешь выйти из города на рассвете?
- Лучше ночью.
- Ночью ворота закрыты. Мы сможем уйти только после того, как стражники поднимут решетки.
- Они поднимут решетки, потому что я их попрошу, - уверенно сказал Ючэн. - А теперь я хочу, чтобы ты ел. Ты голоден.
Аршак улыбнулся.
- Мне начинает нравиться эта служба, - сказал он. - Мой прежний начальник, покойный Бахтияр, никогда не обращал внимания на такие мелочи, как голод или жажда подчиненных.
- Как это говорят у вас, на Западе? - задумчиво проговорил Ючэн, роясь в своей шелковой торбочке, затянутой витым шнуром с кисточками. - О мертвых или хорошие слова, или никаких слов.
- А разве у вас, на Востоке, такого не говорят?
Ответ Ючэна заставил Аршака надолго замолчать.
- У нас, на Востоке, нет мертвых. Есть только реинкарнации. Последнее слово он выговорил с особым старанием, стараясь произнести его правильно, без акцента, чтобы собеседник понял. - О вновь рожденных и возрожденных можно говорить все что вздумается, лишь бы справедливо.
Кхитаец вынул несколько пресных лепешек и крохотный сосудик, в котором что-то булькало.
- Это мало, но очень много сил дает. Сначала поесть потом выпить. Потом спать. Я разбужу, когда будет пора.
Аршак повиновался. Он чувствовал, что подчиняться этому человеку будет легко и приятно. Ючэн знал, что говорил. Все, что делал маленький кхитаец, было исполнено глубинного смысла, что было не всегда понятно с первого взгляда. Но в том, что такой смысл был, бывший гвардеец больше не сомневался.
Он действительно утолил голод одной маленькой лепешкой, после чего проглотил горькую маслянистую жидкость, заключенную в сосудике, разом напился и согрелся, и сам не заметил, как заснул крепким, здоровым сном.
Донесся еще один приглушенный удар гонга, и почти одновременно с тем, словно вырастая из-под земли, перед Ючэном возникла рослая темная фигура. Низкий голос прошептал, выговаривая слова со знакомым жестким акцентом:
- Ючэн, это ты?
- Конечно, - хихикнул кхитаец. Было заметно, что у него отличное настроение, хотя различить что-либо в узких глазах, почти полностью скрытых под тяжелыми веками, было почти невозможно. - Ты Конан, ты принес?
- Да. - Варвар покачал в руке мешочек, в котором явно лежало что-то увесистое. - Но сначала я хочу видеть мою плату. У тебя есть деньги, чтобы выкупить у меня пояс из белого золота?
- Есть, есть. - Кхитаец суетливо зарылся в свою торбочку. - Ты Конан, ты не сомневайся.
- И в заморанских монетах, не забудь, - уточнил Конан. - Я не хочу связываться с твоими серебряными квадратиками, которые то ли деньги, то ли просто мусор с рудника.
- Конечно, конечно. - Ючэн извлек наконец мешочек, тоже довольно тяжелый. - Зачем обманывать? Ты делаешь для меня что-то хорошее, я должен заплатить.
Конан бросил кхитайцу мешочек и, ворча, как голодный пес, схватил свою плату. Дернув завязки, он сунул нос в кожаный кошель, пощупал монеты, попробовал их на зуб.
- Вроде золото, - пробормотал он. - Если ты обманул меня, Ючэн, то берегись. Я найду тебя даже в джунглях. Человек ты или демон, из плоти и крови или из слоновой кости и дерева, я раскромсаю тебя на куски, ибо нет ничего крепче холодной стали!
- Но я не демон, - сказал кхитаец. - Я Ючэн, я жрец богини Шан. Больше ничего.
Конан хлопнул его по плечу с такой силой, что маленький жрец даже присел.
- Ладно, это я так, к слову. Прощай, Ючэн. Надеюсь, твоя богиня будет довольна и по достоинству вознаградит тебя.
- Да, - вполне серьезно ответил Ючэн. - Шан будет смеяться, Шан захлопает в ладоши. Прощай, Конан.
Конан еще раз сжал худенькое плечо кхитайца, повернулся и широким шагом двинулся прочь. На ходу он размахивал руками, и Ючэн знал, что сейчас его рот растягивается в довольную улыбку. Кхитаец наклонился над своим спящим слугой.
- Аршак, вставай. Пора уходить. Самое время, пока Конан не встретился со своей женщиной. Нехорошо будет, когда Конан встретит свою женщину.
Ничего не поняв в этой, как показалось Аршаку, бессмысленной тираде, заморанец тем не менее встал и с помощью Ючэна взвалил на плечи свою ношу. Он с удивлением обнаружил, что нескольких минут сна ему вполне хватило для отдыха и покосился на кхитайца с суеверным страхом. Колдун ему в хозяева достался, что ли?
И, как обычно, Ючэн прочитал несложные мысли своего слуги.
- Я не колдун, - сказал он. - Я жрец. Я ваятель. Больше ничего.
- В конце концов, ты совсем неплохой хозяин, - пробормотал Аршак. - А до остального мне и дела нет.
Вдвоем они направились к городским воротам. Чем ближе они подходили к закрытой на мочь тяжелой черной решетке, тем более молчаливым и задумчивым становился Ючэн. Наконец они остановились.
Городские стены уносились вверх зубцами и башнями. В ночной темноте они нависали над путниками, как глыбы древнего камня. В маленьком караульном помещении, где размещалась стража, горел слабый огонек. В узком окне то и дело мелькал чей-то горбоносый профиль.
- В карты режутся, - сказал Аршак. - А может, в кости. Ночная стража ужасно скучное дело. Сам, бывало, просиживал до утра. Иной раз последние штаны спустишь, лишь бы от скуки избавиться.
- Сейчас им будет интересно, - пообещал Ючэн. Он подошел поближе к окошку и стал смотреть долгим, неподвижным взглядом.
Ничего не происходило. Ючэн не превращался в ужасное чудовище, не вызывал монстров из ночного мрака - вообще не делал ничего. Он только смотрел. Постепенно шум, доносящийся из караульного помещения, смолкал. Аршак ощутил, как до него медленно доползают волны почти непреодолимого ужаса, и задрожал.
Ючэн уловил это и мгновенным движением выбросил назад руку, словно желая его успокоить.
- Не бойся, - бросил он через плечо и снова сосредоточился на окне.
Прошло еще несколько секунд и вдруг дверь распахнулась с такой силой, как будто ее вышиб ударом ноги разъяренный демон.
1 2 3 4 5 6 7