Тембр и звучание ее голоса неуловимо изменились.
– Это все... все есть в архивах. Я... все записано. Как работают насосы, как сделать жидкость, которая будет питать растения...
– И где же эти архивы, где записи?
Она попробовала сделать какой-то жест, но Ингольд не выпускал ее рук из своих.
Глаза Минальды продолжали смотреть в пустоту, в прошлое, на несколько сотен человеческих жизней назад.
– Они... их берут те, кому они нужны. Центральное книгохранилище находится в восточном конце второго уровня, за пустым пространством в Зале Совещаний. В основном, ими пользуются маги из лабораторий, но это не обязательно. Вход открывают простые слова.
– Какие слова?
Она произнесла их – короткое заклинание на певучем языке, и Ингольд выслушал его со вниманием опытного филолога.
– Библиотека открыта для всех, – добавила она, – в этом нет никакого секрета.
Джил пробормотала:
– Вся восточная часть второго уровня – это королевские покои. Самая большая комната, которая сохранила свои первоначальные размеры, находится позади верхней части Святилища, она, как я догадываюсь, и была старым Залом Совещаний. Ныне Алвир использует ее как зал правосудия. Когда мы вошли в Убежище, там не было ничего, ни единой книги.
– Конечно, по прошествии столь долгого времени там ничего и не должно быть, – мягко согласился Ингольд. – Даже если бы не было периодов гонения на волшебников, архив должен был куда-то переехать, по мере того как росло число обитателей Убежища.
– Может сами маги спрятали записи? – спросил Руди. – Если на волшебников начались гонения, они вполне могли укрыть их где-нибудь в лабораториях?
– Разумеется, – согласилась Джил. – Вот только мы пока нигде ничего не нашли.
Руди вздохнул.
– В детстве, когда у меня было что-то ценное, мне всегда хотелось спрятать это в потайное место.
– Да, настолько потайное, что потом эту ценность уже было не отыскать, – подтвердила Джил. – Я делала то же самое.
– Ну, – мрачно отозвался Руди, – мои ценности были животного происхождения... и мы их неизменно потом обнаруживали. По запаху.
– Говорили... говорили, что записи могут потеряться, – прошептала Минальда, болезненно сморщившись. – Или что секрет может быть утрачен. Вот почему Правитель сказал, что мы должны все запомнить.
– Правитель сказал? – поднял брови Ингольд. – Значит, твои воспоминания идут не от Правителя?
Она покачала головой.
– Нас было двадцать человек. Волшебники не хотели, чтобы женщины хранили эти воспоминания. Они сказали, что у женщин и без того достаточно печалей и потерь. Мой ребенок умер в ту первую зиму. Было так холодно, – беспомощно прошептала она, – так холодно. Но многие из мужчин, которые могли бы запомнить, отказались от этого. Одни назвали эту затею дьявольской, другие – слишком тяжкой ношей, чтобы взвалить ее на плечи своих детей. Да и к тому же слишком мало оказалось тех, кого волшебники могли наградить такой памятью.
Ее голос изменился, она стала запинаться, будто подыскивала слова, иногда начинала говорить с акцентом, напоминавшим о мягком раскатистом заклинании, которое открывало исчезнувшие архивы Убежища.
– Это время ушло так глубоко, – пробормотала она, – столько всего утонуло в его бездне. Правитель сказал, что мы обязаны все запомнить.
Бледный магический свет засверкал в слезах, которые вдруг покатились по щекам. Ингольд осторожно и нежно смахнул блестящие капельки с ее лица.
– Что ты должна помнить? – мягко спросил он.
Минальда начала говорить, сначала запинаясь, но, по мере того как ее речь раскрашивалась горем, страхом и удивлением, постепенно слова стали набирать силу и уверенность. Время от времени она останавливалась, борясь с образами или воспоминаниями, которые не могла до конца понять: машины, работавшие благодаря магии и заклинаниям, они притягивали молнии с неба и земли, чтобы взрывать камни для строительства прочных стен Убежища. Она рассказывала о сражениях между волшебниками и Дарками, которые вырывались из Логова в Долине на севере, о безнадежности, ужасе и холоде.
– Убежище должно было быть построено, – говорила она, уставившись в темноту сумеречной комнаты, что находилась в самом сердце этой, уже созданной крепости. – Для этого жертвовали всем: топливом, силой, энергией, магией. Это была морозная и тяжелая зима. Каждую ночь Дарки атаковали нас, убивая или захватывая пленных.
Она замолчала, крепко сжав губы, чтобы унять дрожь, ее глаза расширились от ужасающих воспоминаний.
– А потом?
Голос Ингольда прозвучал в тихой темной комнате не громче вздоха. Когда он подался вперед, его тень потревожила один-единственный отблеск от серого кристалла, вставленного в центр каменного стола.
– Скажи мне, Минальда, какую идею, какое оружие использовал Правитель Ренвета в своей битве с Дарками? Как они боролись с ними?
Какое-то время Минальда сидела, неподвижно уставившись в темноту. Затем ее глаза начали расширяться до тех пор, пока, казалось, зрачки совсем не скрыли радужную оболочку, оставив только вокруг узенький голубой ободок. Она закрыла глаза и зарыдала, тяжелые всхлипывания сотрясали все ее тело.
Руди, изумленно вскрикнув, вскочил на ноги. Ингольд жестом остановил его и, обняв девушку, начал гладить ее голову, темные, заплетенные в косы волосы, тихо бормоча что-то успокаивающее. Руди почувствовал, как потихоньку комнату покидает страшное заклинание. Казалось, начал меняться даже воздух. Ощущение силы исчезло, темная аура растворилась. А Ингольд превратился в обычного бродягу, как ребенка укачивавшего перепуганную девчушку.
В конце концов, Минальда успокоилась. Откуда-то из складок одежды Ингольд извлек чистый носовой платок и дал его ей.
– С тобой все в порядке? – участливо спросил он.
Она кивнула.
– Почему я плакала? – прошептала она.
Волшебник отцовским жестом убрал с ее лица мокрые пряди волос.
– Ты не помнишь?
Минальда покачала головой. Руди нежным жестом положил ей руку на плечо, и она взглянула ему в глаза, измученно улыбаясь.
– Ну, вы... вы выяснили, что хотели?
– Мы узнали кое-что очень ценное, – помолчав, ответил волшебник. – Кое-что об основании Убежища.
Он нахмурился и встал, помогая подняться и Минальде. Мягкое мерцание магического огня свернулось в светящийся шар, который поплыл перед ними к двери, освещая путь через темноту высохших садов.
– Но ничего о том, как человечество одолело Дарков?
Лицо Ингольда внезапно посуровело, и он спокойно ответил:
– Может быть, даже больше, чем мы в состоянии осознать.
* * *
Эксперимент Минальды с запретной магией кроме неясного страха принес и другие плоды. Находясь в трансе, она говорила про пещеры, в которых беженцы из долин королевства пережили ту первую суровую зиму, пока строилось само Убежище.
– Мы не можем сказать Алвиру, как узнали про их существование, – сказал Ингольд, когда они вернулись в общую комнату Совета, – учитывая к тому же пограничную войну, которая уже несколько поколений идет между Геттлсендом и Алкетчем. Но, думаю, обстановка в Убежище будет более подходящей для такого «открытия», когда прибудет армия с юга.
– Пещеры надо будет укрепить, – вслух подумала Джил, зажигая огонь и копаясь на темной кухне в поисках хлеба и сыра.
– Они уже должны быть укреплены, если беженцы смогли прожить в них до весны. – Ингольд протянул руки к пламени, и отблески огня заплясали на медной пряжке его ремня и на рукоятях меча и кинжала. – Там можно будет создать укрепленные лагеря, защищенные не только от Дарков, но и от Белых Всадников.
Руди вздрогнул. Незатейливая грустная мелодия, которую он начал было наигрывать на арфе, оборвалась. Ему довелось видеть слишком много отвратительных жертвоприношений, которые варвары с равнин совершали, чтобы умилостивить своих жестоких богов.
– Когда мы с Руди отправимся на поиски пещер...
– Вы с Руди? – появилась из кухни Джил и через всю комнату бросила пресную лепешку, которую волшебник поймал, даже не привстав с места. – Раз вы собираетесь встретиться с Белыми Всадниками, то я там понадоблюсь не меньше Руди. Если, конечно, вы не хотите устроить очередной лесной пожар, – безжалостно добавила она.
– Меня вы тоже не можете оставить здесь, – неожиданно заявила Минальда.
Ингольд вздохнул.
– Это не увеселительная прогулка...
– Ты и впрямь уверен, что найдешь это место без меня?
Итак, наутро они все вчетвером отправились искать место, облик которого мог сильно измениться за последние три сотни лет. Ингольд выбрал утесы, простиравшиеся к северу от Убежища, основываясь на том, что пещеры, о которых говорили, судя по описанию, похоже, были выше, чем те, что располагались в Долине. Руди, у которого не было собственного мнения, замыкал шествие; огнемет, убранный в кобуру, бил его по ноге, а сам он внимательно осматривал мрачный лес в поисках каких-либо следов присутствия Белых Всадников.
Примерно в миле от Убежища Минальда остановилась и, прищурившись, стала рассматривать отвесную горную стену и небольшой необычный каменный бугорок у ее подножия. Их путь проходил между этим бугром и стеной, и Руди внимательно исследовал и то и другое в поисках каких-либо следов вмешательства человека. У него не было археологических навыков Джил и воспоминаний Минальды, поэтому ничего, кроме деревьев, он так и не увидел.
Отойдя немного, Минальда опять остановилась. Как раз под уступом, на котором они сейчас находились, в скале был небольшой своеобразный бассейн, почти полностью скрытый ветками окружавших его деревьев. Место выглядело пустынным, бесцветным и суровым. Минальда озиралась, несколько озадаченно нахмурив брови.
– Я не знаю, – пробормотала она. От ее дыхания поднялось легкое облачко пара. – Но... почему-то мне кажется, что это здесь.
– Звучит разумно. – Джил оглядела мрачные склоны. – Здесь есть вода и трещина в геологической формации утеса, а это может означать, что под нами пещера.
Минальда нахмурилась сильнее и плотнее запахнулась в плащ. Она с удивлением посмотрела на нагромождение снега и скал будто сравнивала то, что видит, с какой-то картиной внутри себя, которая хранилась в ее памяти уже несколько поколений.
– Здесь должна быть лестница...
Руди ткнул железным наконечником посоха в снег, покрывавший уступ.
– Для твоей лестницы достаточно одного хорошего оползня, – заметил он. – Черт подери, да и сама пещера может оказаться засыпанной.
– Не думаю.
Она повернулась к нагромождению булыжников и обломков утеса. Затем подобрала плащ и тяжелые юбки и полезла наверх.
Пещера оказалась не засыпанной, хотя ее единственный вход спрятался в зарослях карликовых дубов и покрытых инеем диких яблонь.
– Как видите, здесь когда-то был достаточно большой уступ, – заметил Ингольд, когда они забрались под низкую арку из ветвей над входом. – Землетрясение, которое обрушило часть уступа, должно быть, снесло и ступеньки.
Он сунул посох в темноту пещеры. На кончике посоха загорелся бледный свет, который осветил изогнутые, размытые водой стены и песчаный пол, покрытый сухими листьями и замерзшими костями каких-то мелких животных. В дальнем конце пещеры огонек высветил металлическую дверку, закрытую на засовы. Петли глубоко утопали в каменной стене, металл был темным, не тронутым ржавчиной.
Какое-то время все молчали. Руди бросил взгляд в сторону и заметил в слабом пробивающемся свете дня, что глаза Минальды наполнились неожиданными слезами.
Затем он опять взглянул на темную дверь, память о которой осталась только у одного человека.
Волшебник осторожно пробрался в пещеру и коснулся рун, красиво вырезанных на темной стали, которые мог видеть только он сам.
– Ну и дела... будь я проклят.
– Джованнин определенно так и думает, – заметила Джил. Она последовала за Ингольдом и теперь пристально вглядывалась в глубокий полумрак.
Минальда быстро смахнула с глаз слезы и переступила через скрытый тенью порог. Руди поспешил за ней, крепко сжимая посох в одной руке и огнемет в другой. Их голоса гулко отдавались под низкими сводами пещеры.
– Нам явно повезло, – рассудительно отозвалась Джил, разгребая ногой мусор в углу пещеры, – что мы не нашли обосновавшегося здесь на зиму гризли.
Руди презрительно фыркнул.
– Ха! Да если бы он тут оказался, я бы прирезал его своим большим ножом, а потом вы, женщины, содрали бы с него шкуру! – с нарочитым ковбойским выговором заявил он.
– Врешь, бледнолицый, ты труслив, как половик у двери!
– Эй! – запротестовал он, обернувшись. – Должен тебе напомнить, что я убил дракона. Не так уж плохо для бедного мальчонки, выросшего на холмах Теннесси, – добавил он.
Джил перестала изучать закопченный потолок и взглянула на него с уважением.
– Самый зеленый из всех вольных штатов, – кивнула она с серьезным видом. – Так стало быть, ты вырос в лесах?
– Знаю там каждое деревце, – с гордостью заверил ее Руди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Это все... все есть в архивах. Я... все записано. Как работают насосы, как сделать жидкость, которая будет питать растения...
– И где же эти архивы, где записи?
Она попробовала сделать какой-то жест, но Ингольд не выпускал ее рук из своих.
Глаза Минальды продолжали смотреть в пустоту, в прошлое, на несколько сотен человеческих жизней назад.
– Они... их берут те, кому они нужны. Центральное книгохранилище находится в восточном конце второго уровня, за пустым пространством в Зале Совещаний. В основном, ими пользуются маги из лабораторий, но это не обязательно. Вход открывают простые слова.
– Какие слова?
Она произнесла их – короткое заклинание на певучем языке, и Ингольд выслушал его со вниманием опытного филолога.
– Библиотека открыта для всех, – добавила она, – в этом нет никакого секрета.
Джил пробормотала:
– Вся восточная часть второго уровня – это королевские покои. Самая большая комната, которая сохранила свои первоначальные размеры, находится позади верхней части Святилища, она, как я догадываюсь, и была старым Залом Совещаний. Ныне Алвир использует ее как зал правосудия. Когда мы вошли в Убежище, там не было ничего, ни единой книги.
– Конечно, по прошествии столь долгого времени там ничего и не должно быть, – мягко согласился Ингольд. – Даже если бы не было периодов гонения на волшебников, архив должен был куда-то переехать, по мере того как росло число обитателей Убежища.
– Может сами маги спрятали записи? – спросил Руди. – Если на волшебников начались гонения, они вполне могли укрыть их где-нибудь в лабораториях?
– Разумеется, – согласилась Джил. – Вот только мы пока нигде ничего не нашли.
Руди вздохнул.
– В детстве, когда у меня было что-то ценное, мне всегда хотелось спрятать это в потайное место.
– Да, настолько потайное, что потом эту ценность уже было не отыскать, – подтвердила Джил. – Я делала то же самое.
– Ну, – мрачно отозвался Руди, – мои ценности были животного происхождения... и мы их неизменно потом обнаруживали. По запаху.
– Говорили... говорили, что записи могут потеряться, – прошептала Минальда, болезненно сморщившись. – Или что секрет может быть утрачен. Вот почему Правитель сказал, что мы должны все запомнить.
– Правитель сказал? – поднял брови Ингольд. – Значит, твои воспоминания идут не от Правителя?
Она покачала головой.
– Нас было двадцать человек. Волшебники не хотели, чтобы женщины хранили эти воспоминания. Они сказали, что у женщин и без того достаточно печалей и потерь. Мой ребенок умер в ту первую зиму. Было так холодно, – беспомощно прошептала она, – так холодно. Но многие из мужчин, которые могли бы запомнить, отказались от этого. Одни назвали эту затею дьявольской, другие – слишком тяжкой ношей, чтобы взвалить ее на плечи своих детей. Да и к тому же слишком мало оказалось тех, кого волшебники могли наградить такой памятью.
Ее голос изменился, она стала запинаться, будто подыскивала слова, иногда начинала говорить с акцентом, напоминавшим о мягком раскатистом заклинании, которое открывало исчезнувшие архивы Убежища.
– Это время ушло так глубоко, – пробормотала она, – столько всего утонуло в его бездне. Правитель сказал, что мы обязаны все запомнить.
Бледный магический свет засверкал в слезах, которые вдруг покатились по щекам. Ингольд осторожно и нежно смахнул блестящие капельки с ее лица.
– Что ты должна помнить? – мягко спросил он.
Минальда начала говорить, сначала запинаясь, но, по мере того как ее речь раскрашивалась горем, страхом и удивлением, постепенно слова стали набирать силу и уверенность. Время от времени она останавливалась, борясь с образами или воспоминаниями, которые не могла до конца понять: машины, работавшие благодаря магии и заклинаниям, они притягивали молнии с неба и земли, чтобы взрывать камни для строительства прочных стен Убежища. Она рассказывала о сражениях между волшебниками и Дарками, которые вырывались из Логова в Долине на севере, о безнадежности, ужасе и холоде.
– Убежище должно было быть построено, – говорила она, уставившись в темноту сумеречной комнаты, что находилась в самом сердце этой, уже созданной крепости. – Для этого жертвовали всем: топливом, силой, энергией, магией. Это была морозная и тяжелая зима. Каждую ночь Дарки атаковали нас, убивая или захватывая пленных.
Она замолчала, крепко сжав губы, чтобы унять дрожь, ее глаза расширились от ужасающих воспоминаний.
– А потом?
Голос Ингольда прозвучал в тихой темной комнате не громче вздоха. Когда он подался вперед, его тень потревожила один-единственный отблеск от серого кристалла, вставленного в центр каменного стола.
– Скажи мне, Минальда, какую идею, какое оружие использовал Правитель Ренвета в своей битве с Дарками? Как они боролись с ними?
Какое-то время Минальда сидела, неподвижно уставившись в темноту. Затем ее глаза начали расширяться до тех пор, пока, казалось, зрачки совсем не скрыли радужную оболочку, оставив только вокруг узенький голубой ободок. Она закрыла глаза и зарыдала, тяжелые всхлипывания сотрясали все ее тело.
Руди, изумленно вскрикнув, вскочил на ноги. Ингольд жестом остановил его и, обняв девушку, начал гладить ее голову, темные, заплетенные в косы волосы, тихо бормоча что-то успокаивающее. Руди почувствовал, как потихоньку комнату покидает страшное заклинание. Казалось, начал меняться даже воздух. Ощущение силы исчезло, темная аура растворилась. А Ингольд превратился в обычного бродягу, как ребенка укачивавшего перепуганную девчушку.
В конце концов, Минальда успокоилась. Откуда-то из складок одежды Ингольд извлек чистый носовой платок и дал его ей.
– С тобой все в порядке? – участливо спросил он.
Она кивнула.
– Почему я плакала? – прошептала она.
Волшебник отцовским жестом убрал с ее лица мокрые пряди волос.
– Ты не помнишь?
Минальда покачала головой. Руди нежным жестом положил ей руку на плечо, и она взглянула ему в глаза, измученно улыбаясь.
– Ну, вы... вы выяснили, что хотели?
– Мы узнали кое-что очень ценное, – помолчав, ответил волшебник. – Кое-что об основании Убежища.
Он нахмурился и встал, помогая подняться и Минальде. Мягкое мерцание магического огня свернулось в светящийся шар, который поплыл перед ними к двери, освещая путь через темноту высохших садов.
– Но ничего о том, как человечество одолело Дарков?
Лицо Ингольда внезапно посуровело, и он спокойно ответил:
– Может быть, даже больше, чем мы в состоянии осознать.
* * *
Эксперимент Минальды с запретной магией кроме неясного страха принес и другие плоды. Находясь в трансе, она говорила про пещеры, в которых беженцы из долин королевства пережили ту первую суровую зиму, пока строилось само Убежище.
– Мы не можем сказать Алвиру, как узнали про их существование, – сказал Ингольд, когда они вернулись в общую комнату Совета, – учитывая к тому же пограничную войну, которая уже несколько поколений идет между Геттлсендом и Алкетчем. Но, думаю, обстановка в Убежище будет более подходящей для такого «открытия», когда прибудет армия с юга.
– Пещеры надо будет укрепить, – вслух подумала Джил, зажигая огонь и копаясь на темной кухне в поисках хлеба и сыра.
– Они уже должны быть укреплены, если беженцы смогли прожить в них до весны. – Ингольд протянул руки к пламени, и отблески огня заплясали на медной пряжке его ремня и на рукоятях меча и кинжала. – Там можно будет создать укрепленные лагеря, защищенные не только от Дарков, но и от Белых Всадников.
Руди вздрогнул. Незатейливая грустная мелодия, которую он начал было наигрывать на арфе, оборвалась. Ему довелось видеть слишком много отвратительных жертвоприношений, которые варвары с равнин совершали, чтобы умилостивить своих жестоких богов.
– Когда мы с Руди отправимся на поиски пещер...
– Вы с Руди? – появилась из кухни Джил и через всю комнату бросила пресную лепешку, которую волшебник поймал, даже не привстав с места. – Раз вы собираетесь встретиться с Белыми Всадниками, то я там понадоблюсь не меньше Руди. Если, конечно, вы не хотите устроить очередной лесной пожар, – безжалостно добавила она.
– Меня вы тоже не можете оставить здесь, – неожиданно заявила Минальда.
Ингольд вздохнул.
– Это не увеселительная прогулка...
– Ты и впрямь уверен, что найдешь это место без меня?
Итак, наутро они все вчетвером отправились искать место, облик которого мог сильно измениться за последние три сотни лет. Ингольд выбрал утесы, простиравшиеся к северу от Убежища, основываясь на том, что пещеры, о которых говорили, судя по описанию, похоже, были выше, чем те, что располагались в Долине. Руди, у которого не было собственного мнения, замыкал шествие; огнемет, убранный в кобуру, бил его по ноге, а сам он внимательно осматривал мрачный лес в поисках каких-либо следов присутствия Белых Всадников.
Примерно в миле от Убежища Минальда остановилась и, прищурившись, стала рассматривать отвесную горную стену и небольшой необычный каменный бугорок у ее подножия. Их путь проходил между этим бугром и стеной, и Руди внимательно исследовал и то и другое в поисках каких-либо следов вмешательства человека. У него не было археологических навыков Джил и воспоминаний Минальды, поэтому ничего, кроме деревьев, он так и не увидел.
Отойдя немного, Минальда опять остановилась. Как раз под уступом, на котором они сейчас находились, в скале был небольшой своеобразный бассейн, почти полностью скрытый ветками окружавших его деревьев. Место выглядело пустынным, бесцветным и суровым. Минальда озиралась, несколько озадаченно нахмурив брови.
– Я не знаю, – пробормотала она. От ее дыхания поднялось легкое облачко пара. – Но... почему-то мне кажется, что это здесь.
– Звучит разумно. – Джил оглядела мрачные склоны. – Здесь есть вода и трещина в геологической формации утеса, а это может означать, что под нами пещера.
Минальда нахмурилась сильнее и плотнее запахнулась в плащ. Она с удивлением посмотрела на нагромождение снега и скал будто сравнивала то, что видит, с какой-то картиной внутри себя, которая хранилась в ее памяти уже несколько поколений.
– Здесь должна быть лестница...
Руди ткнул железным наконечником посоха в снег, покрывавший уступ.
– Для твоей лестницы достаточно одного хорошего оползня, – заметил он. – Черт подери, да и сама пещера может оказаться засыпанной.
– Не думаю.
Она повернулась к нагромождению булыжников и обломков утеса. Затем подобрала плащ и тяжелые юбки и полезла наверх.
Пещера оказалась не засыпанной, хотя ее единственный вход спрятался в зарослях карликовых дубов и покрытых инеем диких яблонь.
– Как видите, здесь когда-то был достаточно большой уступ, – заметил Ингольд, когда они забрались под низкую арку из ветвей над входом. – Землетрясение, которое обрушило часть уступа, должно быть, снесло и ступеньки.
Он сунул посох в темноту пещеры. На кончике посоха загорелся бледный свет, который осветил изогнутые, размытые водой стены и песчаный пол, покрытый сухими листьями и замерзшими костями каких-то мелких животных. В дальнем конце пещеры огонек высветил металлическую дверку, закрытую на засовы. Петли глубоко утопали в каменной стене, металл был темным, не тронутым ржавчиной.
Какое-то время все молчали. Руди бросил взгляд в сторону и заметил в слабом пробивающемся свете дня, что глаза Минальды наполнились неожиданными слезами.
Затем он опять взглянул на темную дверь, память о которой осталась только у одного человека.
Волшебник осторожно пробрался в пещеру и коснулся рун, красиво вырезанных на темной стали, которые мог видеть только он сам.
– Ну и дела... будь я проклят.
– Джованнин определенно так и думает, – заметила Джил. Она последовала за Ингольдом и теперь пристально вглядывалась в глубокий полумрак.
Минальда быстро смахнула с глаз слезы и переступила через скрытый тенью порог. Руди поспешил за ней, крепко сжимая посох в одной руке и огнемет в другой. Их голоса гулко отдавались под низкими сводами пещеры.
– Нам явно повезло, – рассудительно отозвалась Джил, разгребая ногой мусор в углу пещеры, – что мы не нашли обосновавшегося здесь на зиму гризли.
Руди презрительно фыркнул.
– Ха! Да если бы он тут оказался, я бы прирезал его своим большим ножом, а потом вы, женщины, содрали бы с него шкуру! – с нарочитым ковбойским выговором заявил он.
– Врешь, бледнолицый, ты труслив, как половик у двери!
– Эй! – запротестовал он, обернувшись. – Должен тебе напомнить, что я убил дракона. Не так уж плохо для бедного мальчонки, выросшего на холмах Теннесси, – добавил он.
Джил перестала изучать закопченный потолок и взглянула на него с уважением.
– Самый зеленый из всех вольных штатов, – кивнула она с серьезным видом. – Так стало быть, ты вырос в лесах?
– Знаю там каждое деревце, – с гордостью заверил ее Руди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39