Это можно понять, но нельзя допустить.
— Вы не станете возражать, если я спишусь с «Сирруса», шеф-пилот? — нарушил молчание Шорак. Он мог и не спрашивать, но поступить иначе было бы неэтично, да и вообще не характере стажера.
Болл покачал головой.
— Нет нужды, Карел. А вы, Геворк, готовьтесь принять «Сиррус». Вот вы и дождались…
Три года назад, когда Болла назначили на «Сиррус», Гуллакян, уже бывший к тому времени первым пилотом, сам надеялся занять это место. Естественно, кому же из пилотов не хочется иметь свой корабль… И хотя ни тот, ни другой ни разу не обмолвились об этом, понадобилось почти два года, чтобы их отношения из осторожно-отчужденных превратились в почти дружеские. Ненадолго, увы.
— Что вы хотите сказать, шеф-пилот? — спросил Гуллакян.
— С «Сирруса» спишусь я, Геворк. И вам обоим не придется летать с… могильщиком, — да, я слышал ваш вчерашний разговор. — Шорак густо покраснел и отвернулся. Болл продолжал: — Через полтора месяца пойдет в Земляндию «Дайна», и я полечу докладывать Совету Астрогации. Вместе с Костиным, вероятно. Потом останусь на Земле: меня приглашали преподавать в Академии, и я, пожалуй, это приглашение приму.
Охотнее всего Болл ушел бы в каюту и постарался уснуть, будь он на «Сиррусе» или любом другом корабле. Но космоскаф есть космоскаф, и здесь никуда не денешься из своего кресла. И он продолжал сидеть, молча глядя на носовой экран, где сверкающая точка Ксении медленно превращалась в диск.
1 2 3
— Вы не станете возражать, если я спишусь с «Сирруса», шеф-пилот? — нарушил молчание Шорак. Он мог и не спрашивать, но поступить иначе было бы неэтично, да и вообще не характере стажера.
Болл покачал головой.
— Нет нужды, Карел. А вы, Геворк, готовьтесь принять «Сиррус». Вот вы и дождались…
Три года назад, когда Болла назначили на «Сиррус», Гуллакян, уже бывший к тому времени первым пилотом, сам надеялся занять это место. Естественно, кому же из пилотов не хочется иметь свой корабль… И хотя ни тот, ни другой ни разу не обмолвились об этом, понадобилось почти два года, чтобы их отношения из осторожно-отчужденных превратились в почти дружеские. Ненадолго, увы.
— Что вы хотите сказать, шеф-пилот? — спросил Гуллакян.
— С «Сирруса» спишусь я, Геворк. И вам обоим не придется летать с… могильщиком, — да, я слышал ваш вчерашний разговор. — Шорак густо покраснел и отвернулся. Болл продолжал: — Через полтора месяца пойдет в Земляндию «Дайна», и я полечу докладывать Совету Астрогации. Вместе с Костиным, вероятно. Потом останусь на Земле: меня приглашали преподавать в Академии, и я, пожалуй, это приглашение приму.
Охотнее всего Болл ушел бы в каюту и постарался уснуть, будь он на «Сиррусе» или любом другом корабле. Но космоскаф есть космоскаф, и здесь никуда не денешься из своего кресла. И он продолжал сидеть, молча глядя на носовой экран, где сверкающая точка Ксении медленно превращалась в диск.
1 2 3