- До завтра! - сказал он и пошел в шлюзовую.
Но, вытянувшись на постели в отведенной ему комнате, Максим очень долго не мог заснуть. Такое случалось крайне редко. В голове тяжело вертелись и словно бы сталкивались друг с другом вопросы, на которые не было ответов. Даже тени ответов.
Так почему статуй в Городе столь много? В какой временной отрезок лучше всего отправиться завтра? Еще дальше в глубь времен или, напротив, ближе к текущему моменту? Почему жители Города, уйдя из него однажды, потом снова вернулись, но лишь для того, чтобы уйти опять? Однако уйти-то на Ленжевене некуда, не под землю же провалились местные жители! Да и земли в прямом смысле этого слова здесь не было, сплошной камень.
Максим заснул лишь под утро, когда за окном посветлело, и ему снилось, что одна из статуй, пока он бродил по улицам Города, ожила, забралась в кабину Установки, разобралась с пультом управления и унеслась куда-то, навсегда оставив его одного среди каменных стен и своих неподвижных каменных собратьев...
Утром, сразу же после завтрака, он снова стоял на площади возле Установки и снова, как и накануне, его провожала вся экспедиция. Куда он отправится на этот раз, он решил только что, в самый последний момент: еще дальше в прошлое. Причиной была промелькнувшая вдруг в сознании тень какой-то смутной догадки, которую пока он даже затруднился бы сформулировать словами. И, задвинув над собой колпак, Максим начал набирать на пульте программу.
Стоп! За прозрачным обтекателем вспыхнул свет. С легкостью, какую только позволял скафандр, Максим выпрыгнул на площадь.
Его снова встретили лишь статуи; теперь их было еще меньше. Зданий теперь тоже было совсем мало, и Город полностью утратил ту мрачную величавость, что была ТАМ, где ждала сейчас возвращения Максима экспедиция Петрова
Одна из статуй застыла прямо перед Установкой; тяжелый, каменный взгляд щелевидных глаз остановился на ее кабине, и Максим, подойдя вплотную, тоже стал всматриваться в грубые черты, как будто хотел различить в них какую-то мысль... Если б только могла породить ее грубо обтесанная каменная глыба.
Голова статуи была слегка наклонена вперед, руки и ноги согнуты, она вроде бы шла прямо на Установку...
ТАМ, где ждали Петров и его экспедиция, этой статуи не было. А Установку не передвигали на площади, она путешествовала только во времени. В момент первой остановки этой статуи не было тоже...
Значит, неизвестное население Города не только вырубало статуи, увеличивая их число, но и зачем-то переставляло своих богов с места на место. Впрочем, возможно, эта статуя просто когда-то разрушилась, и ее обломки убрали...
Он пошел по пустой улочке направо, мельком оглядывая попадавшихся на пути богов, и та неопределенная тень догадки, что мелькнула у него вдруг перед стартом, становилась все рельефнее и осязаемее. Догадка эта могла бы показаться невероятной, невозможной. Но ведь был он не на Земле, а здесь, чтобы все понять и все объяснить, может, предположить то, что никак не укладывается в привычные рамки.
Город теперь стал маленьким, Максим обошел его за четверть часа и снова вернулся на площадь. Конечно, никого, кроме статуй, он не увидел. Еще немного помедлив - хотелось навсегда запечатлеть в памяти картину, какой он никогда, ни при каких обстоятельствах не увидит,- Максим нажал кнопку возврата, и некоторое время спустя рядом с Установкой снова возникли застывшие в напряженном ожидании фигуры экспедиционников.
Откинув колпак-обтекатель, Максим отыскал взглядом Петрова. На лице начальника экспедиции Дальнего Поиска было написано столь мучительное нетерпение, что хроноисследователю даже стало почти весело.
Предупреждая шквал вопросов - накануне, после первого возвращения из прошлого, было именно так,- Стрелков весело выкрикнул:
- Нет, нет! Пока еще ничего не могу сказать. Сейчас мне надо совершить еще один рейс!
- Снова в прошлое? - выдавил из себя Петров.
- Теперь в будущее! На тысячу лет вперед!
- А там?! - Шумно выдохнув, Петров сделал странный жест, было похоже, что его пальцы перебирают в обратную сторону страницы невидимого календаря.
- Все то же, что в прошлый раз! Пустой Город, статуи и дома.
Серафим и Валентин подзарядили блоки питания. Снова махнув рукой, Максим задвинул обтекатель, и мгновение спустя фигурки в скафандрах, так странно выглядевшие среди каменных стен и окаменевших жителей Города, исчезли в закрывшей все тьме.
Это было странным: сразу же после старта Максима вдруг наполнила уверенность, что невероятная его догадка, вспыхнувшая в сознании, полностью справедлива. А если так, значит, он заранее знает, что увидит сейчас, через тысячу земных лет: пустой, но еще более разросшийся Город и еще большее количество статуй.
Все. Путешествие сквозь время окончилось, над прозрачным обтекателем зажглись два солнца Ленжевена.
Пустой Город еще больше разросся, число статуй увеличилось...
С сильно бьющимся сердцем Максим подошел к ближайшей статуе. В грубых каменных чертах лица, как ему внезапно показалось, таилась насмешка над тщетным усилием человека проникнуть в тайну, которая окружала жизнь Города и его обитателей.
Максим обошел статую вокруг. Она, как и другая, три тысячи земных лет назад стоявшая прямо перед Установкой и потом исчезнувшая, тоже изображала момент движения. Это вполне подходило
для работы, которая даст точные доказательства того, что он не ошибся.
Он пошел к Установке, чтобы достать из кабины необходимую аппаратуру.
Кают-компанию заполнило объемное изображение. На экспедиционников смотрели узкие щелевидные глаза каменного бога, и был сейчас этот взгляд не застывшим, как в натуре, а осмысленным и живым, за низким каменным лбом чувствовалась какая-то, неизвестно на что направленная работа мысли. У статуи поднялась левая рука, статуя шагнула вперед, голова ее изменила наклон... Теперь она смотрела куда-то в сторону, казалось, она увидела там что-то или кого-то, мгновение подумала и потом пошла туда, куда смотрела.
- Собственно, теоретически это возможно,- сказал химик Адриянов.- Жизнь основана не на углероде, а на кремнии...
Статуя продолжала уходить в сторону. На дальнем плане появился объект, к которому она стремилась: статуя, идущая навстречу.
- Я делал кадры с разницей в месяц,- сказал Максим.- Такой интервал пришлось выбирать опытным путем. Зато теперь, как видите, кадр за кадром создают иллюзию нормального движения.
В кают-компании снова вспыхнул свет. На этот раз тишина взорвалась: сумбурные фразы произносили, не слушая друг друга, все одновременно:
- Во сколько же раз у них замедлены все процессы, в десятки тысяч?..
- А как же продолжительность суток?..
- Они не должны замечать движения своих солнц, для них на планете все время полумрак...
- Что, если увезти одну статую... одного из них на Землю?..
- Должно быть, организм сразу будет разрушен: слишком резкое убыстрение всех жизненных процессов...
- Максим, как ты догадался?
- Мне вдруг показалось,- отозвался Максим,- показалось... Шальная мысль, но она, как видите, оправдалась... Статуи меняют позы, передвигаются с места на место, а Город пуст. Я подумал: может быть, они действительно движутся сами?
- Однако прежде всего это означает, что в контакт с ними мы вступить не сможем,- очень громко и очень растерянно сказал Петров, и в кают-компании снова повисла звенящая тишина.
Нить размышлений Максима прервалась. Сейчас, слушая сумбурные речи экспедиционников, еще не пришедших в себя, он думал о том, что нечасто, наверное, открытие в какой-нибудь области делает человек со стороны, специалист совершенно иного профиля. И вместе с тем, если специализация становится чересчур узкой, это неизбежно, по-видимому... Вернее, так: открытия могут рождаться и на стыке самых противоположных, полярных наук. Что может быть полярнее: хроноисследования и открытие неизвестных цивилизаций во Вселенной, установление контакта с ними?..
Но голос Петрова нарушил ход его мыслей, и Максим с чувством веселой легкости стал смотреть на расстроенного Петрова, человека, о чьей профессии на Земле слагали легенды и которого творцы легенд, конечно, не могли бы представить себе вот таким, каким он был сейчас.
А он, хроноисследователь Максим Стрелков, уже знал, что сейчас скажет экспедиционникам. Он, человек со стороны, снова нашел ответ, какого не смогли бы найти они сами.
Расстроенный Петров продолжал размышлять вслух:
- Это ясно! Их жизненные процессы в сравнении с нашими необычайно замедлены. Мы с нашей скоростью движений для них просто невидимы, не существуем. С помощью Установки, фиксируя разные отстоящие друг от друга моменты, мы сможем кое-что узнать об их образе жизни, может быть, узнать даже, почему здесь, на такой планете, смогла возникнуть разумная жизнь... Но пусть она даже скорее всего не очень развита, однако прямой контакт... Если, скажем, перед одним из них положить письмо на линкосе, ответить он сможет только через сотни лет. Сотни лет уйдут на другой вопрос... невозможно!
Максим почувствовал, что все взгляды почему-то остановились на нем. Он встал.
- Почему вы думаете, что на это должны уйти сотни лет? Тишина в кают-компании сгустилась до невозможных пределов.
- С Установкой все можно сделать гораздо быстрее,- сказал Максим.- Правда, потребуется очень много энергии, но, полагаю, в данном случае, если сделано такое интересное открытие, найдена столь необычная цивилизация. Дальняя Экспедиция не поскупится?
Максим обвел всех взглядом. Его никак не покидало это ни с чем не сравнимое чувство победы, чувство человека, сделавшего что-то очень важное, шагнувшего дальше, чем все остальные, нашедшего истину там, где это представлялось невозможным, или, что вернее, где истина по всем канонам должна была оказаться иной.
- Решение может быть простейшим,- сказал человек редчайшей профессии хроноисследователя.- Голограмма! Допустим, с помощью Установки и соответствующей аппаратуры тысячу лет назад рядом с одной... рядом с одним из местных жителей мы создадим объемное изображение землянина. Через месячные промежутки там, в прошлом, мы будем корректировать положение изображения. Для местного жителя через год-два землянин станет реальностью, он заметит его. Дальше голограмма постоянно корректируется в соответствии с поведением местного жителя.
Петров щелкнул пальцами и быстро заговорил, все больше воодушевляясь:
- Конечно! Это ведь все можно сделать очень быстро. Тронул кнопку - и для Установки прошел месяц, еще несколько минут, кнопка - снова месяц...
- Ну а потом,- Максим искоса взглянул на Петрова и улыбнулся,- потом постепенно голограмма дойдет и до линкоса. Ведь им-то мы все умеем пользоваться.
Искусство изготовления из гипса лепных украшений известно с глубокой древности. В нашей стране наивысшего расцвета оно достигло на рубеже XVII -XVIII веков. Этот период совпал с началом строительства Петербурга. Архитектурные сооружения северной столицы стали богато украшаться лепным декором, который старые мастера выполняли с большим вкусом и тонким пониманием свойств и декоративных особенностей материала. Популярность гипсового декора объяснялась сравнительной дешевизной материала и простотой обработки. Гипсовые отливки можно было легко окрашивать, имитируя подчас более дорогостоящие и труднее обрабатываемые камень и металл. Но чаще всего в архитектурной лепнине предпочитали сохранять естественный белый цвет материала, который выразительно подчеркивал тончайшие детали рельефа, придавал им воздушность и легкость.
В наше время некоторые общественные здания также украшаются лепниной. В современных квартирах лепнина, как правило, отсутствует, хотя лепной карниз, например, может не только украсить комнату, но и закрыть стык между панелями стен и потолка, препятствуя проникновению в помещение холодного воздуха и влаги. Лепная розетка делает невысокий потолок современной квартиры зрительно выше. К тому же хорошая лепнина радует глаз.
Отлить детали лепнины можно заранее, а их монтаж лучше приурочить к ремонту квартиры. Детали лепнины отливают из формовочного или строительного гипса (алебастра), который продается в магазинах стройматериалов.
Инструменты и различные приспособления легко сделать своими руками. Прежде всего нужно изготовить верстак. Из толстых досок сколотите массивный щит. С одной стороны щита прибейте в виде борта хорошо оструганную дощечку - так называемое правильце. В середине щита просверлите отверстие и вбейте в него деревянную пробку. Она должна возвышаться над щитом на 3-4 см. Сверху на щит нанесите слой цементного грунта с таким расчетом, чтобы из него был виден только торец пробки.

1 2