(Убегает из квартиры.)
Входит Е л е н а.
Е л е н а (одна). Вот и свершилось! я больше не буду шлюхой по объявлению; я больше не буду яркой, разряженной куклой, развлекающей каждый вечер толпу похотливых дураков; толпу развязных идиотов и под­лецов, падких на блеск причудливой мишуры, обсасы­вающих меня, как сладкий, с привкусом, впрочем, го­речи, леденец, одинаково доступный всем, имеющим возможность платить; меня не будут больше показы­вать за деньги, как некое чудо, на ярмарочном бала­гане, прикрываясь вот этой обветшалой бумажкой (по­казывает на диплом) , выданной в те баснословные вре­мена, когда я еще была чиста и невинна, и надеялась, что в будущем меня ожидает дорога, усыпанная алма­зами и цветами (задумывается) . Я больше не буду шлюхой по объявлению… но кем же я буду тогда?.. Идеальной Женщиной, совершенным созданием, женой и спутницей жизни этого странного и невинного чело­века, который только что сделал мне предложение? впрочем, он еще мальчик, несмотря на тридцать про­житых лет, и, очевидно, строит разные баснословные планы, которые роятся в его голове; он нуждается в идеале, в женщине своих чистых грез, способной вдохновить его на невероятные подвиги; он не видит моей грязи и подлости, он идеализирует меня, и этим спасает от прошлого; он нужен мне, как спасение, и точно так же, как спасение, нужна ему я; мы созданы друг для друга, и это, очевидно, судьба! О, разумеется, со временем он поймет все, и, возможно, осудит меня; он обязательно повзрослеет, избавится от своих странных мечтаний, пелена спадет с его глаз, и тогда он увидят, что женился всего-навсего на шлю­хе по объявлению; что его Идеальная Женщина сотка­на не из мечты, а из низкой подлости и обмана; что, возможно, когда-то она и была чистой девушкой, и даже одержала победу на конкурсе красоты, но, ско­рее всего, она была королевой какой-нибудь заброшенной бензоколонки, обслуживающей водителей большегрузых грузовиков, или вообще не была королевой, а выдумала все это с помощью подлых людей, в руках которых вынужденно оказалась; и тогда, поняв все, он с презрением бросит меня, найдя себе кого-то другого… Впрочем, к тому времени я тоже стану совершенно другой, я очищусь от подлости, грязи и лжи, и тогда, возможно, он уже не сможет бросить меня. (Покачивает головой, загадочно улыбается.) Превратится из шлюхи в Идеальную Женщину, – все равно, как получить прощение от Господа Бога! (Вы­ходит из комнаты.)
С улицы, запыхавшись, вбегает Р и м с к и й.
Р и м с к и й (в волнении то расхаживает по комнате, то останавливается, и пристально смотрит в зрительный зал). Ну вот, стоило посидеть в одиночестве на скамейке, и проклятые вопросы уже решены; хотя, конеч­но, это ничего не меняет; первично, безусловно, со­знание, а не материя, это первое; на свете я живу ради любви, это второе; я, безусловно, есмь человек, а не червь, и это третье, а также последнее; теперь остается только женитьба; женитьба на женщине свое­го идеала. (Воодушевленно.) О женщина! Женщина! Жен­щина! О Идеальная Женщина, вершина всего, что существует в природе! (Задумывается.) Но, впрочем, моего ли идеала женщина, на которой меня заставляют жениться? Может быть, это женщина вовсе и не моего, а ка­кого-то другого, какого-то чужого идеала, а я, женившись на ней, буду теперь связан навеки; и потом – существует ли он вообще – идеал? может быть, он вовсе и не существует в природе? вот вопрос, не решив ко­торый, я просто не имею права жениться! я должен обдумать этот вопрос точно так же, как обдумал только что другие вопросы, мучащие меня долгие годы; а для обдумывания такого вопроса: существует, или не су­ществует в природе Идеальная Женщина? – одного дня, уж конечно, совсем недостаточно; тут, пожалуй, бу­дет недостаточно и двух, и даже трех с половиною дней; мне кажется, что и года для обдумывания тако­го вопроса может не хватить честному человеку! (Нерешительно оглядывается по сторонам, и начинает пятиться в сторону выхода.) Ведь я, как честный чело­век, могу отнять этот идеал у другого: у полковника к примеру, или у президента, или у этого странного лауреата; а ведь им, быть может, как раз и необхо­дим такой идеал, без которого они просто погибнут! (Делает еще несколько шагов к выходу.) И потом, ес­ли окажется, что мой собственный идеал существует лишь на кончике моего собственного, испачканного в чернилах, пера, каким же предателем я окажусь, про­меняв его на какой-то другой! нет, решено, пока все не обдумаю, жениться не буду ни на каком идеале! (Еще ближе подходит к выходу.) Пусть хоть сто раз меня уговаривают жениться на этой выдающейся невесте, – не женюсь, и все тут, пока не разберусь во всем окончательно! (Опять задумывается, морщит лоб.) Черт его знает, почему на чердаке есть Идеальная Женщина а здесь нет Идеальной Женщины? Это, очевидно мета­физика и загадка, и разрешить ее невозможно! (Пауза.) Идеальная Женщина – это… это… это дрожание воздуха в глубине темной мансарды… это необыкновенны шедевр, прекрасный бутон, мираж в далекой раскален­ной пустыне… одним словом, это то, что не может быть осязаемым и доступным грубому прикосновению… одним словом, это то, чего нет; точнее, есть, но не здесь, а где-то там, далеко, в раскаленной от солн­ца пустыне, в дрожащем от жары мареве, возникшем на краю высохшего озера; одним словом, это мираж, до которого дотронуться никому не дано. (Потрясенно.) О Боже, но раз это мираж!.. (Стоит, обхватив руками голову.) Но раз это мираж, то что же я тогда здесь делаю? ведь здесь нет миражей! (После паузы.) Да, решено, бежать, как можно быстрее бежать! туда, в мансарду, на мой заваленный рукописями чердак, к моему испачканному в чернилах перу, к моим вечным мечтам, и к идеалу, который я, возможно, когда-ни­будь отыщу! (Убегает.)
Входит Е л е н а, робкая и взволнованная.
Е л е н а (радостно и застенчиво). Ну вот, судьба моя решена! прошлое больше не властно над моею душою; я нужна человеку, который видит во мне идеал; он пока что не сделал мне окончательного предложения, он выражался метафорически, но это все от застен­чивости, и оттого, что он писатель, и привык выра­жаться образами. (Застенчиво, опустив голову.) Я стыжусь поднять глаза, и взглянуть на него; он, оче­видно, сидит сейчас в углу на диване, и тоже взвол­нован не меньше, чем я; сейчас он встанет с дивана, и скажет, что хочет жениться на мне; скажет не об­разно и восторженно, а нормальным человеческим язы­ком; он скажет, что хочет видеть меня своей женой и спутницей жизни, и я отвечу, что тоже согласна. (Робко оглядывается по сторонам.) Но где же он, ку­да же он спрятался? (Кричит.) Тетя, тетя, идите се­да!
Входит И з а б е л л а К а р л о в н а.
Е л е н а. Тетя, вы не видели Николая Федоровича?
И з а б е л л а К а р л о в н а. Нет, я думала, что он здесь, рядом с тобой, изъясняется наконец-то нор­мально, а не безумно; я специально была у себя и ждала, когда вы все сладите наедине, и будете си­деть в уголке на диване, как голубки, ожидая благословения твоей единственной в мире родственницы; (подозрительно) а что, вы еще не ворковали в угол­ке на диване?
Е л е н а (в сердцах). Ах, тетя, мы еще не ворковали в уголке на диване, как голубки, и он пока что не го­ворил, что хочет видеть меня женой, а только лишь своей Идеальной Женщиной; дальше Идеальной Женщины, тетя, дело пока что на сдвинулось, и я пока что не невеста и не жена, а всего лишь восторженная мета­фора!
И з а б е л л а К а р л о в н а (всплескивая руками). Ах, какой же он нерешительный! ах, какой же он молодой! они все такие, люди искусства! наверное, его увлек к себе наш Анжуйский, который, разумеется, хо­тел бы и дальне эксплуатировать твою красоту; но мы ему не позволим, этому негодяю, этому своднику и альфонсу лишать нас нежданного счастья! (Кричит.) Бонифаций, Бонифаций, ты где, Бонифаций!?
Дверь открывается, и входят А н ж у й с к и й под руку с З а р а й с к и м, оба улыбающиеся и донельзя довольные; по всему видно, что им обоим уже плевать и на Г о р с к у ю, и на Р и м с ­к о г о; дальнейшие планы их, судя по всему, кар­динально переменились; слышатся заключительные фразы начатого до этого разговора.
А н ж у й с к и й (ведя за руку З а р а й с к о г о). И на футбол, и на хоккей, коллега, и непременно чтобы с милым другом, и в первых рядах!
З а р а й с к и й (поддерживая под локоть А н ж у й с к о г о) . Да, в первых рядах, и на центральной трибуне, пустив при этом вниз пару петард; и не суть важно, проигрывают наши при этом, или выигрывают; главное, чтобы петарды взрывались погромче!
А н ж у й с к и й (с нервным смешком). От этих Идеальные Женщин люди сходит с ума и отправляются завоевывать Илион!
З а р а й с к и й (с не менее нервным смешком). Да уж, знаем мы этих Елен Прекрасных! с них-то самих, как с гуся вода, погоревали, и нашли нового дурачка, а для остальных дело заканчивается Троянским Конем!
Понимающе переглядываются друг с другом.
И з а б е л л а К а р л о в н а (взволнованно). Бонифа­ций, послушай, Николай Федорович не у тебя?
Б о н и ф а ц и й (недоуменно глядя на нее). Нет, а что? мы, Изабелла Карловна, видите-ли, рассуждаем о пре­дметах возвышенных и прекрасных; у нас с Иваном Христофоровичем (реверанс в сторону З а р а й с к о г о) , видите-ли, нашлись общие темы, о которых мы и рассуждали на моей половине. (Небрежно.) А что жених, – сделал уже невесте окончательное предложение?
И з а б е л л а К а р л о в н а. В том-то и дело, что нет; только лишь предложил ей быть женщиной своего идеала, а окончательно пока что не объяснился, и женой своей стать не попросил; только лишь Идеальной Женщиной, но еще не женой.
А н ж у й с к и й (потусторонне, слабо махнув рукой). А, ну тогда объясняйтесь, Изабелла Карловна, тогда объясняйтесь! вам теперь и карты в руки, вы теперь хотите прожить без продюсера! (Увлекает З а р а й с к о г о вглубь комнаты на диван.)
И з а б е л л а К а р л о в н а (в отчаянии). Какие карты, какие руки? у нас жених куда-то исчез! (Кричит.) Инесса! Инесса!
Входит И н е с с а.
И з а б е л л а К а р л о в н а. Инесса, ты не видела Николая Федоровича?
И н е с с а (насмешливо). Жениха, что ли? нет, не видела; а что, уже успел куда-то исчезнуть?
И з а б е л л а К а р л о в н а (в сердцах). Ах, оставь пожалуйста, свои плоские шутки! пойди, поищи его в прихожей; и заодно уж в подъезде; может быть, он от застенчивости стоит там, и не решается сделать окончательное предложение?
И н е с с а уходит в прихожую, хлопает входная дверь.
И н е с с а (вернувшись в комнату). Нет ни в подъезде и ни в прихожей; посмотрела везде, и даже в шкаф за шубы заглядывала!
Е л е н а (чуть не плача). Ах, Боже мой! да где же он наконец-то!?
Раздается звонок в дверь.
Е л е н а и И з а б е л л а К а р л о в н а (вместе). Ах, вот он, вот он!
И н е с с а бежит открывать, и возвращается с сия­ющим н немного застенчивым А д м и р а л о в ы м.
И з а б е л л а К а р л о в н а (она поражена). Ах, полковник, полковник!
А д м и р а л о в (застенчиво и с надеждой). Вот, не вы­держал, и вернулся; дай, думаю, вернусь, дай, думаю, заново Фортуну за хвост потяну! военное дело – штука тонкая; если не на одном фронте (смотрит на поникшую Е л е н у) , то на другом (переводит взгляд на взволнованную И з а б е л л у К а р л о в н у) обязательно повезет!
И з а б е л л а К а р л о в н а (то взволнованно, то тревожно). Скажите, полковник, а не видали ли вы по пути нашего жениха?
А д м и р а л о в (весело). Вашего жениха? молодой чело­век лет тридцати, весь взъерошенный, и пальцы выма­заны в чернилах?
Е л е н а (вскрикивает). Ах, это он, это он! что он, где он, куда направился?
А д м и р а л о в (так же весело). Прошмыгнул из подъезда, как уж, ни на кого не глядя, и все говорил про какой-то чердак и про какую-то Идеальную Женщину.
И з а б е л л а К а р л о в н а. А потом, что сделал потом?
А д м и р а л о в. А потом заскочил в автобус, номер сто восемь, как сейчас перед глазами стоит, улыбнул­ся блаженно, вздохнул, да и укатил восвояси!
Е л е н агромко вскрикивает и меняется в лице.
Сидящие на диване А н ж у й с к и й и З а р а й ­с к и й с интересом встают, и поворачиваются к А д м и р а л о в у.
Е л е н а (глядя куда-то в даль, с сожалением). Вот и еще одна иллюзия исчезла, как дым! Ну что же, при­дется спускаться с небес на землю; не получилось стать Идеальной Женщиной, – придется опять стано­виться шлюхой по объявлению!
И з а б е л л а К а р л о в н а. Не может быть, полков­ник, чтобы вздохнул, улыбнулся, да и укатил восвояси! вы это нарочно выдумали!
А д м и р а л о в (с достоинством выпрямляется). Ну что вы, тетушка, Адмиралов никогда не выдумывает! как было, так и описываю: вздохнул, улыбнулся блаженно, крикнул что-то про чердак и про идеал, да и укатил восвояси!
З а р а й с к и й (обращаясь к п р и с у т с т в у ю щ и м, оставляя А н ж у и с к о г о) . Да вы не волнуйтесь, господа, не волнуйтесь, мой подопечный – человек легкомысленный; он писатель, и способен на безумство и глупость; он, господа, занят поиском идеала, и поэтому вернется сода обязательно!
И н е с с а (весело). Куда там, – ни за что не вернется! Для того, кто ищет Идеальную Женщину, и королева красоты недостаточно хороша;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10