Если и придется звонить в полицию, то только в надлежащий момент.
Когда ситуация сложится в мою пользу.
Только так. Но когда, черт возьми, это произойдет?
Холодный сырой ночной воздух заставил меня достать из рюкзака шерстяную рубашку и надеть ее. Отбрасывая неясную тень на занавески, Пити готовил ужин на кухне, и я сказал себе, что тоже должен поесть. Аппетита не было совершенно.
Ешь, велел я и начал понемногу откусывать и нехотя жевать вяленую говядину. Гарниром снова послужили орехи с изюмом, на десерт сгодились сушеные яблоки. Собираясь в путь, я хотел взять сэндвичи, но побоялся, что они испортятся. В конце концов, я понятия не имел, сколько времени просижу в лесу, наблюдая за домом. Потому и захватил три фляжки воды. Сберегая влагу, я сделал всего несколько глотков, чтобы запить сухофрукты.
Интересно, насколько бы хватило у полицейских терпения, чтобы прятаться, как я? На них тучами набрасываются комары, они испытывают холод, пробирающий до костей, и сырость, которой пропитывается одежда. Они мечтают о горячем кофе, о теплой постели и о тех, с кем ее разделяют. Наверняка у них скоро кончилось бы терпение и начался бы штурм.
Шерстяную рубашку я застегнул на все пуговицы – и все равно мерз. Снова взявшись за бинокль, я всматривался в окно, в арочный проход, ведущий на кухню, расположенную на дальней стороне дома. Пити все еще готовил ужин. Потом его силуэт исчез.
От долгой неподвижности все тело затекло. Ныла шея, болели руки, уставшие держать бинокль. Минуты текли нестерпимо медленно.
Я посмотрел на светящийся циферблат часов. Сколько же времени прошло...
Вскоре я почувствовал, что мочевой пузырь переполнился вне всякой меры: пришлось отползти подальше и помочиться, стараясь не подниматься в полный рост и поменьше шуметь.
Когда я вернулся на наблюдательный пост, свет на кухне погас. Тень Пити двинулась по комнатам первого этажа: по дороге брат выключал свет во всех помещениях.
Через час все огни в доме погасли.
Небо затянули тучи, и звезд не было видно совершенно. Все погрузилось во тьму. Я обхватил себя руками, пытаясь согреться. Веки отяжелели. Стараясь не заснуть, я переводил взгляд с дома на лужайку с цветником, под которой, по моему мнению, томились в заточении Кейт и Джейсон.
Так близко.
Я должен добраться до них. Я должен... Веки опустились. Я растянулся на земле и моментально заснул.
14
Хлопнула дверь.
Я очнулся – точнее, вынырнул из кошмара: снилось, что меня бьют кнутом. Открыл глаза. Приподнял голову, чтобы сквозь низкий кустарник разглядеть дом.
Облака рассеялись. За спиной, отражаясь в оконных стеклах, стояло солнце. Отсветы его ударили по глазам, и я почувствовал дикую головную боль. Со вчерашнего дня ветер усилился.
Я взглянул на заднюю часть дома – кажется, именно там хлопнула дверь. Показался Пити. На нем была светло-зеленая рубашка. Я узнал ее. Рубашка из моего гардероба, который брат разграбил год назад. Ветер ерошил его темные волосы. Он внимательно осмотрелся, потом снял с крюка на стене шланг и направился к лужайке за домом.
Пити стал поливать кусты, и я утвердился во мнении, что под лужайкой расположено нечто мешающее нормальному росту корней – именно поэтому растениям требуется частый полив.
Из-за ветра брызги воды постоянно попадали Пити в лицо. Наконец ему это надоело: он бросил шланг, подошел к задней стене дома, выключил воду и вернулся в дом.
Отраженный стеклами свет солнца не позволял мне увидеть, что делается внутри. Через полчаса губы мои пересохли; я потянулся было за фляжкой, но замер, потому что снова услышал, как хлопнула дверь – на сей раз на переднем крыльце.
Пити вышел на веранду. Промокшую зеленую рубашку он сменил на серую, тоже украденную у меня. Поднял лицо, словно принюхивался к ветру.
Вот в кого превратился мой брат – в зверя, который пытается чутьем определить, нет ли поблизости опасности.
И все из-за меня.
Оставь подобные мысли, снова велел я себе.
Сойдя по ступеням веранды, Пити обошел дом, уселся в пикап и пристегнул ремень безопасности. Сердце учащенно забилось. Грузовик стоял кабиной ко мне, но солнечного света ее стекло не отражало, и перед тем, как брат развернул автомобиль, я увидел его бороду и пронзительные глаза.
Синий пикап, поднимая пыль, поехал по дороге и вскоре скрылся за раскачивающимися на ветру деревьями.
Мгновение я думал, что разум сыграл со мной злую шутку. Неужели я только что увидел то, о чем так мечтал? Шум двигателя действительно растаял вдалеке? Несколько долгих минут я не шевелился. А вдруг Пити просто поехал проверить почтовый ящик и сейчас вернется? Вдруг он заподозрил, что кто-то наблюдает за домом, и уехал специально – чтобы выманить злоумышленника? Стоит только выйти к дому, и Пити пристрелит меня – если, конечно, он вернулся пешком и затаился за деревьями.
Солнце поднялось выше. Ветер усилился. Но я не чувствовал его дуновения – наоборот, утро казалось невероятно жарким. Пот моментально высыхал на моих грязных щеках.
Я посмотрел на часы – Пита уехал пятнадцать минут назад. Если брат ездил за почтой, то должен был уже вернуться. Я взглянул туда, где дорога скрывалась за деревьями. Если он там и прячется, мне этого не определить из-за ветра, шевелящего листву.
Я перевел взгляд на цветник за домом.
Полиция. Доставай мобильник и звони... Но, уже сделав движение, я испугался: вдруг Пити спрятался за деревьями? Тогда он услышит мой голос. Ветер отнесет мои слова прямо в том направлении.
А если Пити не один? Если кто-то в доме услышит, как я говорю по телефону? Чтобы этого не случилось, следует отойти в глубь леса на несколько сотен ярдов, но тогда я потеряю из виду дом, и кто знает, что здесь произойдет за время моего отсутствия?
Солнце поднялось еще выше и больше не сияло в оконных стеклах, за которыми не наблюдалось никакого движения. Прошлым вечером мне удалось увидеть только силуэт Пити. Достаточно ли этого, чтобы сделать вывод, что в доме он один? Раньше него полиция сюда не приедет. Проклятье, возможно, это мой единственный шанс.
Я пополз через кусты к задней части дома. Если Пити и наблюдает из-за деревьев, он меня не увидит.
Пробираясь между низких кустов, я добрался до края лужайки. Снова проверил, нет ли признаков жизни за кружевными занавесками. Потом достал пистолет и выскочил на открытое пространство.
Ветер подгонял меня в спину. Я подбежал к кусту сирени, присел за ним, потом метнулся к беседке, увитой виноградом, и оттуда в последний раз осмотрел дом. Прыгнув к его задней стене, я вжался в нагретые солнцем кирпичи.
Ступеньки, которые ведут к двери. На последней я осторожно поднял голову и заглянул в стекло. За тюлевой занавеской рассмотрел кухню: шкаф, раковина и плита справа, дверной проем с аркой и холодильник – слева. Посередине маленький стол. И один-единственный стул.
Внезапно я забеспокоился: а вдруг Пити завел собаку? Какого-нибудь хорошо выдрессированного питбуля, который не показывается, пока злоумышленник не проникнет в дом, а потом рвет чужака на куски. Для Пити имело смысл завести такого сторожа...
Впрочем, подумав, я усомнился, что в доме есть собака. За домом я наблюдал около двенадцати часов, а Пити так и не вывел предполагаемого сторожа на прогулку. Хотя он вполне мог это сделать, пока я спал... Однако собака ведь не учуяла меня. Кроме того, имей Пити пса, он не смог бы отлучаться надолго. Кейт и Джейсону можно было оставить продукты в темнице. Сторожевую собаку, сидящую взаперти, на длительный срок питанием не обеспечишь. Да и где она стала бы гадить? Прямо в доме?
В результате этих размышлений я пришел к выводу, что собаки у Пити нет. Однако на всякий случай приготовился ее пристрелить.
Я попробовал открыть дверь. Разумеется, она была закрыта. Я решил разбить стекло, просунуть руку и открыть запор изнутри. Сдвинулся в сторону, чтобы видеть в стекло дверную ручку. Разобью стекло, протяну руку, и...
Возможно, только архитектор или строитель стал бы размышлять над типом запора. Тот, что был перед моими глазами, оказался глухим, какой я и рекомендовал своим клиентам. Снаружи его можно открыть только ключом. Но изнутри он открывался двумя способами.
Если грабитель имел возможность разбить стекло в двери и дотянуться до ручки, то хозяева могли изнутри заблокировать ее дополнительным устройством, также запирающимся на ключ. Таким образом, даже разбив стекло, злоумышленник не мог открыть саму дверь.
Интересно, закрыл ли Пити дверь на ключ изнутри? У него есть все основания быть осторожным, поэтому вряд ли он допустил здесь промашку.
В этот момент еще одна деталь привлекла мое внимание. Я заметил, что дверь открывается внутрь и направо в сторону кухонного шкафа, а не налево, где было свободное пространство. Странно и неудобно: ведь створку нельзя распахнуть настежь без риска повредить мебель.
Нервничая, я разбил стекло рукояткой пистолета, стволом подцепил занавески и вытянул их наружу, чтобы без помех осмотреть помещение – по крайней мере, видимую часть. Потом спустился вниз, нашел на кусте сухую ветку, сломал ее и очистил от сучков. Мне требовалась именно сухая ветка, потому что она жестче живой.
Потом снова поднялся по ступенькам, заглянул на кухню, просунул в отверстие ветку и надавил на конец дверной ручки, находившейся в горизонтальном положении. Раздался щелчок: я взял пистолет на изготовку и, встав сбоку от двери, толкнул ее внутрь.
От грохота выстрела я вздрогнул, а в открытой двери появилась бесформенная дыра дюймов десяти в поперечнике. Уши заложило, а в нос ударил резкий запах пороха.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я повернул голову и заглянул в дверной проем. На левом косяке были видны выемки для петель и дырки от шурупов – дверь перевешивали. Сразу слева от входа располагалась кладовая, в которой стоял закрепленный на верстаке дробовик. Крепкий шнур, привязанный к спусковому крючку, проходил через шкив, расположенный за ружьем, к еще одному шкиву – и закреплялся на крюке, вбитом в верхней части двери изнутри дома. Натяжение шнура рассчитали таким образом, что выстрел происходил в тот момент, когда дверь открывалась и непрошеный гость входил внутрь.
Посмотрев на огромную дыру в двери, я представил, что могло произойти со мной, и почувствовал сильную тошноту, однако велел себе не расслабляться. До сих пор оставалось неясным, есть у Пити собака или нет.
Мне предстояло пройти через проем с аркой, ведущий из кухни в дом. Из-за звона в ушах я почти ничего не слышал, но никакого движения в доме не замечал.
Я двинулся вперед.
15
Ветер крепчал. Когда я закрыл дверь, в разбитое стекло и дыру от выстрела потянуло сквозняком. Хотелось действовать очень быстро, но я заставил себя двигаться медленно и осторожно.
Тут в глаза бросилась очередная странная деталь. Арочный проем был единственным выходом из кухни в дом. Но это просто неудобно! Должны иметься двери, ведущие прямо к лестнице на второй этаж. При данном расположении комнат человек, спускающийся со второго этажа, вынужден идти через весь холл внизу и через комнаты противоположной стороны дома, чтобы попасть на кухню. Для пожилой миссис Уоррен подобная планировка явно не годилась. Стена, расположенная напротив входа в кухню с улицы, ничем не занята, и здесь вполне можно было устроить вторую дверь.
Почему же этого не сделали?
Может быть, она здесь когда-то была, эта дверь, подумалось мне. Подойдя ближе, я заметил легкое отличие в покраске стен. Слой белой краски передо мной выглядел свежее, чем слева от меня. Да и штукатурка оказалась мягче. Кто-то заделал дверь, перекрыв прямой путь в холл к лестнице на второй этаж.
Если это сделал Пити, то зачем? Даже для молодого человека неудобен окружной путь из верхних комнат на кухню. В чем тут загвоздка?
Судя по всему, он хотел, чтобы человек, без разрешения вторгшийся в дом, проделал долгий путь по зданию. Скорее всего, брат устроил и другие ловушки.
Ну конечно. На кухне не оказалось двери, ведущей в подвал. Вход туда, вероятно, расположен где-то в холле первого этажа. Но достичь его можно, только пройдя через остальные комнаты.
Снаружи завывал ветер. Я смотрел через проход с аркой в комнату слева. Увидев возле холодильника метлу, взял ее и помахал в дверном проеме сверху вниз и слева направо.
Ничего не случилось.
Ручкой метлы я уперся в коврик у входа в комнату.
Пол был прочным. Я вошел в столовую, осмотрел длинный стол, стулья, буфет, не обнаружил явных ловушек и подошел к следующему проходу с аркой. Стала видна еще одна комната со старыми мягкими креслами и диваном, которую миссис Уоррен, очевидно, называла гостиной.
Снова проверив ковер, я шагнул вперед.
Раздался треск, и пол подо мной рухнул.
Сердце провалилось в желудок. Падая, я вытянулся вперед и ударился о край ловушки. Метла и пистолет вылетели из рук: мне удалось вцепиться в деревянный пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31