Но не это разбудило Би Джей. Детектив Морроу рывком села в постели и судорожно сжала в руке старый отцовский пистолет, с которым с некоторых пор не расставалась даже по ночам. Холодный пот покрывал ее с ног до головы, а в глазах еще стояла картина из только что увиденного кошмара - отточенная бритва, занесенная над ее горлом… В спальне было темно, тихо и пусто, только снаружи ветер истерично хлопал оконными ставнями. Би Джей провела ладонью по лицу и замерла: ладонь была покрыта чем-то теплым, липким… и солоноватым на вкус. Чувствуя, как нарастает паника, Би Джей щелкнула кнопкой ночника, Да, так и есть: руки, грудь, лицо, все залито свежей кровью. Ночная рубашка промокла насквозь… Не чувствуя под собой ног, Морроу бросилась в ванную комнату - смыть, стереть, скорее избавиться от этого овеществившегося кошмара! Ее подташнивало. Встав перед раковиной, Би Джей принялась судорожно сдирать бурую подсохшую корку. И только сейчас, плеская горстями воду себе в лицо, Морроу заметила, что ее грудь представляет собой одну сплошную рану. Несколько неглубоких, уже начинающих запекаться порезов, сходящихся под неожиданными углами, складывались в слово «сестра», в последние дни прочно связанное для Би Джей с болью, страхом и унижением, - хотя сама она боли сейчас странным образом не испытывала. Би Джей в ужасе отшатнулась от зеркала и кинулась обратно в спальню. Там остался лежать пистолет, там был телефон, там, в конце концов, было окно, разбив которое можно бежать из этого ужасного дома… Очередная вспышка молнии застала ее у маленького настенного зеркала, и Би Джей замерла: в темном стекле отражалось лицо того самого человека с фотографии, стоящего в глубине комнаты и пристально глядящего на детектива. И взгляд его… этот взгляд… сочетающий безумие, упрямство и какое-то мрачное, нечеловеческое веселье… Остатки самообладания покинули Би Джей, и она с воплем обернулась.
Комната была пуста - только за окном не на шутку разгулялась последняя в этом году осенняя гроза…
По странному стечению обстоятельств, в ту ночь, когда в отделение позвонила взволнованная женщина и сообщила, что в ее дом с непонятной целью проникла неизвестная, дежурным по участку снова оказался Джон Хангселл. Можно представить, каково было его удивление и чувство неловкости, когда прибывшие на место происшествия оперативники сообщили, что в неизвестной взломщице была опознана детектив Морроу, лучший детектив отдела по расследованию убийств. По словам оперативников, Би Джей явно была не в себе.
Она проникла в дом, буквально сорвав хилую щеколду, вся мокрая от дождя и пропитавшей одежду крови, и тут же, в прихожей, при помощи стоявшего в углу металлического прута взломала старые половицы и попыталась спуститься вниз, - вовремя подоспевшие полицейские едва успели остановить ее. Но недоумение Хангселла возросло еще сильнее, когда несколькими минутами позже ему сообщили, что в проломе, сделанном детективом Морроу, обнаружился старый скелет, хозяйственно завернутый в полуистлевший холщовый мешок…
В отдельной палате Мемориального госпиталя было светло и чисто. Раздражали только неистребимый запах лекарств и озабоченно снующий персонал в белых халатах. Подождав, пока медсестра, помогавшая заторможенной из-за действия транквилизаторов Би Джей одеться, уйдет, Молдер плотно закрыл дверь в коридор. Скалли, улыбаясь, шагнула к кровати детектива и протянула ей объемистый бумажный пакет.
- Я подумала, что это вам может понадобиться.
- Спасибо, - Би Джей благодарно улыбнулась, вытягивая из пакета мягкий домашний свитер, - это именно то, что нужно.
За прошедшие дни лицо ее осунулось, щеки и лоб покрылись нездорового вида пятнами.
- Вы поранили руку, - заметила Скалли. Морроу опустила глаза, - по сравнению со всем остальным эта ранка выглядела ничего не значащим пустяком…
- Вы можете рассказать, что у вас произошло? - вступил Молдер.
- Коукли. Он был в моей комнате.
- Коукли? - Скалли наморщила лоб. - На вас напал Коукли?
- Да. Наверное, он напал на меня, пока я спала.
- Вы уверены, что это был он? - недоверчиво переспросил Молдер.
- Я знаю, что это был он. Я видела его отражение в зеркале - близко, как вас сейчас. Он был в точности похож на свою фотографию…
- Какую фотографию? Ту, что была сделана в тюрьме? - все еще не мог поверить Молдер.
- Да.
- Но ведь это было почти пятьдесят лет назад! Тогда он был совсем молодой!
- Это был Коукли, говорю же я вам, клянусь, это был он!
- Я скажу Тильману, чтобы его арестовали, - успокаивающе произнесла Скалли и повернулась к напарнику.
Молдер чуть заметно пожал плечами.
Обычно процедура снятия показаний проводилась в полицейском управлении Обри - как и во всех остальных полицейских управлениях штата - в специально оборудованном помещении, так называемой «допросной комнате». Но на сей раз дело затрагивало слишком многих людей, и шеф Тильман, под свою ответственность, приказал доставить подозреваемого в личный рабочий кабинет, не менее надежный, чем камера, но при этом способный вместить всех заинтересованных лиц. Помимо прочего, такой маневр позволял Брайану на правах хозяина решительно взять ход допроса в свои руки. После вчерашних событий шеф был настроен грозно. Достаточно было посмотреть на его насупленные брови и встопорщенные усы, чтобы у вас пропало всякое желание шутить. Впрочем, ни Молдер. опиравшийся на крышку массивного швейцарского сейфа в углу, ни Скалли, пристроившаяся на краю письменного стола, не испытывали ни малейшего желания перехватывать у Тильмана инициативу. На улице стояло раннее осеннее утро, прозрачное и спокойное. Было решено начать работу как можно раньше, чтобы вынуть «старого душегуба» - иначе шеф полиции в частной беседе Коукли теперь и не называл - из належанной постели тепленьким, что, как известно, не способствует душевному спокойствию. А «работать» с человеком, в любой момент готовым выйти из себя, как успел выяснить за годы практики Тильман, гораздо легче, чем с человеком спокойным и невозмутимым.
- Где вы были вчера вечером? - угрюмо спросил шеф.
Его слегка оттопыренные уши просвечивали на солнце, пробивавшемся сквозь щели в ставнях.
- В Гонолулу, - сердито буркнул старик. - Именно там. Где же мне еще быть?
- Вы были в Обри, не так ли?
Жестокий приступ кашля, скрутивший Коу-кли, лучше всяких слов ответил на этот вопрос. Несколько минут старик перхал, согнувшись в три погибели и ухватившись рукой за грудь.
Однако главного полицейского Обри не так-то легко было сбить со следа, даже если след этот на первый взгляд и выглядел ложным.
- Очень артистично, - пригвоздил Тиль-ман. - Но не убеждает. Как вы проникли в дом инспектора Морроу?
- Я только и могу проникнуть что в свой сортир, идиот! - выдавил Коукли сквозь зубы.
- Жертва недвусмысленно указала на вас, мистер Коукли.
- Не выйдет! Я уже расплатился за свое преступление! Вешайте своих «глухарей» на кого-нибудь другого!
- Ничего, я прослежу, чтобы ты расплатился сполна! - в голосе шефа полиции прорвалась затаенная ярость - это дело задевало его лично.
- Да я пальцем не трогал эту бабу, начальник! - старик сжал кулаки, в груди у него заклокотало. - И больше ни на один вопрос я без адвоката не отвечу! Найдете мне адвоката - тогда, может, и поговорим.
- Кажется, я наконец нашел наиболее рациональное применение для отдельных материалов дела, - заметил Призрак.
Стоило им вернуться в отель, где они снимали два номера (причем «штабным», по обоюдному молчаливому согласию, был выбран именно номер Молдера), и Фокс немедленно завалился с ногами на гостиничную кровать, лузгая подсолнечные семечки и сплевывая кожуру на полувековой давности фотографию .Коукли.
- Да? - Скалли, увлеченно шелестевшая бумагами за столом, даже не повернула головы.
- Рационализация с дальнейшей утилизацией. А что у тебя?
- Предварительные результаты анализа крови, найденной под ногтями Верны Джонсон из спорткомплекса. С кровью Коукли совпадают структуры Ди-Кью Альфа, Дэ-один, Эс-восемьдесят…
- Короче, это кровь Коукли? - Молдер поднялся, заправляя выбившуюся рубашку в брюки.
- Похоже на то. Представь только, какой сильный психоз у этого человека, если через пятьдесят лет он все еще совершает убийства.
- Да уж, «старый душегуб», тут наш приятель Тильман прав… Но ведь он по какой-то непонятной причине оставил в живых Би Джей?
- Это не первый случай. Миссис Линда Тибидо тоже вьокила в сорок пятом после его нападения.
Молдер покивал, соглашаясь с какими-то своими мыслями.
- Я думаю, самое время нанести визит миссис Тибидо, - заметил он, снимая с вешалки пальто.
Дом семьи Тибидо располагался в часе езды от Обри, в поселке Эдмонд, штат Небраска. Большой, опрятный, свежевыкрашенный коттедж - по нему сразу было видно, что, несмотря на все превратности судьбы, его хозяева не махнули на себя рукой, как это сделал некогда Коукли.
- …Это фото сделано за три недели до происшествия, - миссис Тибидо с легкой грустью глядела на портрет молодой женщины на стене. Точно такая же фотография была подшита к делу Коукли. Сейчас миссис Тибидо выглядела под стать своему старому дому: крепкая пожилая леди, опрятная, аккуратно одетая, - и только на лице, там, где маньяк прошелся некогда бритвой, белели сохранившиеся навечно шрамы. - С тех пор я никогда больше не фотографировалась.
- Скажите, это ваш муж? - Молдер с неподдельным интересом разглядывал увешанную фотографиями стену над лестницей, ведущей на второй этаж.
Скалли, слегка склонив голову к плечу, пристально смотрела на старую даму, ища следы пережитого. Но нет, ничего особенного не чувствовалось ни в облике, ни в словах этой женщины - разве что нарочитая педантичность и демонстративная аккуратность…
- Да, это Мартин. Он умер в прошлом июне. Это был очень хороший человек, - если бы не он, я не пережила бы случившегося.
- Я знаю, история давняя, - извиняющимся тоном сказала Скалли, - но не могли бы вы рассказать, что конкретно произошло в ту ночь, миссис Тибидо?
- Коукли напал на меня здесь, прямо на лестнице. Дело было поздним вечером. Прекрасно помню, как лунный свет отражался от лезвия бритвы. Бритва у него еще была такая… Знаете, наверное? Дорогая, с ручкой из слоновой кости. И он все повторял, - Тибидо прикрыла глаза, чтобы поточнее припомнить детали той страшной ночи, - «Кто-то должен взять ответственность на себя, сестренка, и это буду не я!» - женщина помолчала минуту, собираясь с мыслями. - На суде защитники рассказывали, что отец часто избивал его, что Коукли был единственным сыном в семье, где, помимо него, было пять девочек, и как его жестоко наказывали за каждый проступок. Но, если вы спросите меня, я скажу: этот человек был чудовищем с самого рождения.
Молдер оторвался от созерцания старой черно-белой фотографии, на которой миссис Тибидо и ее муж, оба молодые и загорелые, беспечно улыбались на фоне символа Всемирной выставки 1939 года.
- Детей у вас нет?
Тибидо отрицательно качнула головой:
- Нет.
- Дело в том, - продолжил Молдер, - что, согласно нашим архивам, вы оправились от двух ранений за полтора месяца. Но через девять месяцев после происшествия вы снова легли в больницу.
- У меня были осложнения, - быстро сказала миссис Тибидо, и упрямые складки залегли вокруг ее губ.
- Что случилось с ребенком? - прямо спросил Молдер, и Скалли вскинула на напарника удивленный взгляд. - С ребенком Коукли?
Миссис Тибидо потупилась:
- Мартин любил говорить: нельзя винить ребенка только за то, что он появился на свет. Но этот ребенок… Он был для меня исчадием ада. Я не могла его оставить. В этом доме, память о том страшном человеке… - она сбилась и развела руками.
- Миссис Тибидо…
- Я отдала ребенка в агентство по усыновлению, - с большим неудовольствием призналась женщина. - Тоже мне, ребенок… Ему сейчас, должно быть, лет пятьдесят… - Она зашаркала к висящему на стене портрету и вынула из-за рамки ветхий пожелтевший квадрат плотной бумаги. - Бот адрес бюро по усыновлению. Если вы его найдете… - она снова сбилась. - А-а, ладно, ничего ему не говорите…
Молдер лежал на узком диване, задумчиво глядя в потолок. Не то чтобы Призрака всерьез интересовала структура трещин в осыпающейся гостиничной штукатурке, - просто у него больше не было сил видеть кипы фотографий, выписок из протоколов, отчетов, смет и прочих «секретных материалов» полувековой давности, в кажущемся беспорядке разбросанных по всей комнате. Даже с кровати Скалли его согнала, чтобы разложить там последнюю порцию полученных из полицейского отделения бумаг.
- Как и следовало ожидать, кости, найденные в фундаменте дома, куда вломилась Би Джей, принадлежат напарнику Чейни, Ле Бет-теру, - подала голос Дэйна. - Коукли снимал этот коттедж в сорок втором году. Кроме того, на месте преступления, под домом, детективы нашли проржавевшую насквозь опасную бритву с костяной рукояткой. Они пытаются снять отпечатки пальцев, хотя вряд ли получится.
1 2 3 4 5 6 7
Комната была пуста - только за окном не на шутку разгулялась последняя в этом году осенняя гроза…
По странному стечению обстоятельств, в ту ночь, когда в отделение позвонила взволнованная женщина и сообщила, что в ее дом с непонятной целью проникла неизвестная, дежурным по участку снова оказался Джон Хангселл. Можно представить, каково было его удивление и чувство неловкости, когда прибывшие на место происшествия оперативники сообщили, что в неизвестной взломщице была опознана детектив Морроу, лучший детектив отдела по расследованию убийств. По словам оперативников, Би Джей явно была не в себе.
Она проникла в дом, буквально сорвав хилую щеколду, вся мокрая от дождя и пропитавшей одежду крови, и тут же, в прихожей, при помощи стоявшего в углу металлического прута взломала старые половицы и попыталась спуститься вниз, - вовремя подоспевшие полицейские едва успели остановить ее. Но недоумение Хангселла возросло еще сильнее, когда несколькими минутами позже ему сообщили, что в проломе, сделанном детективом Морроу, обнаружился старый скелет, хозяйственно завернутый в полуистлевший холщовый мешок…
В отдельной палате Мемориального госпиталя было светло и чисто. Раздражали только неистребимый запах лекарств и озабоченно снующий персонал в белых халатах. Подождав, пока медсестра, помогавшая заторможенной из-за действия транквилизаторов Би Джей одеться, уйдет, Молдер плотно закрыл дверь в коридор. Скалли, улыбаясь, шагнула к кровати детектива и протянула ей объемистый бумажный пакет.
- Я подумала, что это вам может понадобиться.
- Спасибо, - Би Джей благодарно улыбнулась, вытягивая из пакета мягкий домашний свитер, - это именно то, что нужно.
За прошедшие дни лицо ее осунулось, щеки и лоб покрылись нездорового вида пятнами.
- Вы поранили руку, - заметила Скалли. Морроу опустила глаза, - по сравнению со всем остальным эта ранка выглядела ничего не значащим пустяком…
- Вы можете рассказать, что у вас произошло? - вступил Молдер.
- Коукли. Он был в моей комнате.
- Коукли? - Скалли наморщила лоб. - На вас напал Коукли?
- Да. Наверное, он напал на меня, пока я спала.
- Вы уверены, что это был он? - недоверчиво переспросил Молдер.
- Я знаю, что это был он. Я видела его отражение в зеркале - близко, как вас сейчас. Он был в точности похож на свою фотографию…
- Какую фотографию? Ту, что была сделана в тюрьме? - все еще не мог поверить Молдер.
- Да.
- Но ведь это было почти пятьдесят лет назад! Тогда он был совсем молодой!
- Это был Коукли, говорю же я вам, клянусь, это был он!
- Я скажу Тильману, чтобы его арестовали, - успокаивающе произнесла Скалли и повернулась к напарнику.
Молдер чуть заметно пожал плечами.
Обычно процедура снятия показаний проводилась в полицейском управлении Обри - как и во всех остальных полицейских управлениях штата - в специально оборудованном помещении, так называемой «допросной комнате». Но на сей раз дело затрагивало слишком многих людей, и шеф Тильман, под свою ответственность, приказал доставить подозреваемого в личный рабочий кабинет, не менее надежный, чем камера, но при этом способный вместить всех заинтересованных лиц. Помимо прочего, такой маневр позволял Брайану на правах хозяина решительно взять ход допроса в свои руки. После вчерашних событий шеф был настроен грозно. Достаточно было посмотреть на его насупленные брови и встопорщенные усы, чтобы у вас пропало всякое желание шутить. Впрочем, ни Молдер. опиравшийся на крышку массивного швейцарского сейфа в углу, ни Скалли, пристроившаяся на краю письменного стола, не испытывали ни малейшего желания перехватывать у Тильмана инициативу. На улице стояло раннее осеннее утро, прозрачное и спокойное. Было решено начать работу как можно раньше, чтобы вынуть «старого душегуба» - иначе шеф полиции в частной беседе Коукли теперь и не называл - из належанной постели тепленьким, что, как известно, не способствует душевному спокойствию. А «работать» с человеком, в любой момент готовым выйти из себя, как успел выяснить за годы практики Тильман, гораздо легче, чем с человеком спокойным и невозмутимым.
- Где вы были вчера вечером? - угрюмо спросил шеф.
Его слегка оттопыренные уши просвечивали на солнце, пробивавшемся сквозь щели в ставнях.
- В Гонолулу, - сердито буркнул старик. - Именно там. Где же мне еще быть?
- Вы были в Обри, не так ли?
Жестокий приступ кашля, скрутивший Коу-кли, лучше всяких слов ответил на этот вопрос. Несколько минут старик перхал, согнувшись в три погибели и ухватившись рукой за грудь.
Однако главного полицейского Обри не так-то легко было сбить со следа, даже если след этот на первый взгляд и выглядел ложным.
- Очень артистично, - пригвоздил Тиль-ман. - Но не убеждает. Как вы проникли в дом инспектора Морроу?
- Я только и могу проникнуть что в свой сортир, идиот! - выдавил Коукли сквозь зубы.
- Жертва недвусмысленно указала на вас, мистер Коукли.
- Не выйдет! Я уже расплатился за свое преступление! Вешайте своих «глухарей» на кого-нибудь другого!
- Ничего, я прослежу, чтобы ты расплатился сполна! - в голосе шефа полиции прорвалась затаенная ярость - это дело задевало его лично.
- Да я пальцем не трогал эту бабу, начальник! - старик сжал кулаки, в груди у него заклокотало. - И больше ни на один вопрос я без адвоката не отвечу! Найдете мне адвоката - тогда, может, и поговорим.
- Кажется, я наконец нашел наиболее рациональное применение для отдельных материалов дела, - заметил Призрак.
Стоило им вернуться в отель, где они снимали два номера (причем «штабным», по обоюдному молчаливому согласию, был выбран именно номер Молдера), и Фокс немедленно завалился с ногами на гостиничную кровать, лузгая подсолнечные семечки и сплевывая кожуру на полувековой давности фотографию .Коукли.
- Да? - Скалли, увлеченно шелестевшая бумагами за столом, даже не повернула головы.
- Рационализация с дальнейшей утилизацией. А что у тебя?
- Предварительные результаты анализа крови, найденной под ногтями Верны Джонсон из спорткомплекса. С кровью Коукли совпадают структуры Ди-Кью Альфа, Дэ-один, Эс-восемьдесят…
- Короче, это кровь Коукли? - Молдер поднялся, заправляя выбившуюся рубашку в брюки.
- Похоже на то. Представь только, какой сильный психоз у этого человека, если через пятьдесят лет он все еще совершает убийства.
- Да уж, «старый душегуб», тут наш приятель Тильман прав… Но ведь он по какой-то непонятной причине оставил в живых Би Джей?
- Это не первый случай. Миссис Линда Тибидо тоже вьокила в сорок пятом после его нападения.
Молдер покивал, соглашаясь с какими-то своими мыслями.
- Я думаю, самое время нанести визит миссис Тибидо, - заметил он, снимая с вешалки пальто.
Дом семьи Тибидо располагался в часе езды от Обри, в поселке Эдмонд, штат Небраска. Большой, опрятный, свежевыкрашенный коттедж - по нему сразу было видно, что, несмотря на все превратности судьбы, его хозяева не махнули на себя рукой, как это сделал некогда Коукли.
- …Это фото сделано за три недели до происшествия, - миссис Тибидо с легкой грустью глядела на портрет молодой женщины на стене. Точно такая же фотография была подшита к делу Коукли. Сейчас миссис Тибидо выглядела под стать своему старому дому: крепкая пожилая леди, опрятная, аккуратно одетая, - и только на лице, там, где маньяк прошелся некогда бритвой, белели сохранившиеся навечно шрамы. - С тех пор я никогда больше не фотографировалась.
- Скажите, это ваш муж? - Молдер с неподдельным интересом разглядывал увешанную фотографиями стену над лестницей, ведущей на второй этаж.
Скалли, слегка склонив голову к плечу, пристально смотрела на старую даму, ища следы пережитого. Но нет, ничего особенного не чувствовалось ни в облике, ни в словах этой женщины - разве что нарочитая педантичность и демонстративная аккуратность…
- Да, это Мартин. Он умер в прошлом июне. Это был очень хороший человек, - если бы не он, я не пережила бы случившегося.
- Я знаю, история давняя, - извиняющимся тоном сказала Скалли, - но не могли бы вы рассказать, что конкретно произошло в ту ночь, миссис Тибидо?
- Коукли напал на меня здесь, прямо на лестнице. Дело было поздним вечером. Прекрасно помню, как лунный свет отражался от лезвия бритвы. Бритва у него еще была такая… Знаете, наверное? Дорогая, с ручкой из слоновой кости. И он все повторял, - Тибидо прикрыла глаза, чтобы поточнее припомнить детали той страшной ночи, - «Кто-то должен взять ответственность на себя, сестренка, и это буду не я!» - женщина помолчала минуту, собираясь с мыслями. - На суде защитники рассказывали, что отец часто избивал его, что Коукли был единственным сыном в семье, где, помимо него, было пять девочек, и как его жестоко наказывали за каждый проступок. Но, если вы спросите меня, я скажу: этот человек был чудовищем с самого рождения.
Молдер оторвался от созерцания старой черно-белой фотографии, на которой миссис Тибидо и ее муж, оба молодые и загорелые, беспечно улыбались на фоне символа Всемирной выставки 1939 года.
- Детей у вас нет?
Тибидо отрицательно качнула головой:
- Нет.
- Дело в том, - продолжил Молдер, - что, согласно нашим архивам, вы оправились от двух ранений за полтора месяца. Но через девять месяцев после происшествия вы снова легли в больницу.
- У меня были осложнения, - быстро сказала миссис Тибидо, и упрямые складки залегли вокруг ее губ.
- Что случилось с ребенком? - прямо спросил Молдер, и Скалли вскинула на напарника удивленный взгляд. - С ребенком Коукли?
Миссис Тибидо потупилась:
- Мартин любил говорить: нельзя винить ребенка только за то, что он появился на свет. Но этот ребенок… Он был для меня исчадием ада. Я не могла его оставить. В этом доме, память о том страшном человеке… - она сбилась и развела руками.
- Миссис Тибидо…
- Я отдала ребенка в агентство по усыновлению, - с большим неудовольствием призналась женщина. - Тоже мне, ребенок… Ему сейчас, должно быть, лет пятьдесят… - Она зашаркала к висящему на стене портрету и вынула из-за рамки ветхий пожелтевший квадрат плотной бумаги. - Бот адрес бюро по усыновлению. Если вы его найдете… - она снова сбилась. - А-а, ладно, ничего ему не говорите…
Молдер лежал на узком диване, задумчиво глядя в потолок. Не то чтобы Призрака всерьез интересовала структура трещин в осыпающейся гостиничной штукатурке, - просто у него больше не было сил видеть кипы фотографий, выписок из протоколов, отчетов, смет и прочих «секретных материалов» полувековой давности, в кажущемся беспорядке разбросанных по всей комнате. Даже с кровати Скалли его согнала, чтобы разложить там последнюю порцию полученных из полицейского отделения бумаг.
- Как и следовало ожидать, кости, найденные в фундаменте дома, куда вломилась Би Джей, принадлежат напарнику Чейни, Ле Бет-теру, - подала голос Дэйна. - Коукли снимал этот коттедж в сорок втором году. Кроме того, на месте преступления, под домом, детективы нашли проржавевшую насквозь опасную бритву с костяной рукояткой. Они пытаются снять отпечатки пальцев, хотя вряд ли получится.
1 2 3 4 5 6 7