Пословица есть такая, — пробормотал он с пьяной ухмылкой.
— Итак, ты ограбил дядюшку Мика, и вы поделили добычу? — продолжал я уже спокойнее.
Но Джо, вновь заподозрив неладное, приподнялся со стула и заговорил таким тоном, что стало ясно: ничего мне из него больше не вытянуть.
— Понял, к чему вы клоните. Но старого воробья на мякине не проведешь, чтоб мне треснуть на этом самом месте! Ухожу домой.
— Ну и проваливай, — ответил я, подавив в себе желание поторопить негодяя прощальным пинком. — И заруби себе на носу: еще раз поймаю с куропаткой, усажу куда следует и очень надолго — это так же верно, как и то, что меня зовут Мильфорд. Пресвятая Богородица, что на этот раз с тобой приключилось?
Джо, кажется, не расслышал моих последних слов: внезапная бледность покрыла его лицо, и расширенные зрачки неподвижно вперились в пустоту. Тело его затряслось, он съежился от ужаса.
— Боже праведный, что это? — проговорил он непривычно растерянным тоном и робко протянул перед собой руку.
Сначала я решил, что у Джо началась белая горячка, но, оглянувшись, все понял. Газета соскользнула с холста вниз, и луч света, падавший на стену под несколько странным углом, высветил во мраке одинокую, странно одетую фигуру, лицо которой было почти полностью скрыто шапочкой, натянутой на него. Казалось, в воздухе перед нами завис мертвец, восставший из могилы. Зрелище это произвело на Джо ужасный эффект. Члены его и язык словно одеревенели. Только я собрался заговорить, как он вдруг зашатался, задергался, будто парализованный, и упал на колени.
— Это он, Король-Тигр — он умер в тюрьме! Точно таким же я видел его и прежде: он являлся ко мне по ночам. Мертв — и явился, чтобы меня утащить за собой в преисподнюю! Не приближайся! — Джо дико рассек пустоту кулаком. — Поищи себе лучше Мика. Я против тебя не сказал ни слова, готов присягнуть на веревке! Пощади же и ты мою душу…
Он прикрыл ладонью глаза, вновь украдкой взглянул на рисунок и отчаянно взвыл:
— Да не качайся ты так, будто… И сними шапку, покажи нам свое лицо! — Джо издал вопль, от которого кровь застыла у меня в жилах, и отшатнулся, не в силах оторвать глаз от картины.
— Знаю, ты — голова мертвеца. Но слушай, найди себе лучше Мика: вот кто лжесвидетель и негодяй! А я-то что? Человек не вправе сам себе выносить приговор. Таков британский закон, да ведь оно и во всем мире так. Клянусь, Джем, я никогда ничего против тебя не имел. Но какой идиот станет сам себя оговаривать, если дело тюрьмой пахнет? Это же самоубийство. То есть, смертный грех!
Джо прижался спиной к стене. Взгляд его сделался совершенно безумным.
— Это не я засадил тебя за решетку! — воскликнул он, задыхаясь. — С тем же успехом можешь обвинять в этом неродившегося младенца. Засунули тебя туда полицейские. Мик оговорил тебя под присягой, но я-то причем? Сам виноват, раз не смог себя защитить. А теперь проваливай, или я вышибу тебе мозги — не посмотрю, живой ты или мертвый. Иди сюда, я тебя так отделаю, как отделал этого… — Он осекся и бессильно рухнул, задыхаясь в каком-то припадке.
Мгновение я стоял, ошеломленный, не зная, что и думать об этих таинственных полупризнаниях. Страх привел меня в чувство: если он действительно испустит дух, умрут и все мои надежды что-то разузнать об этом деле. Я бросился к Джо, уложил его на кушетку, расстегнул воротник и, подобрав газетный лист, поспешно прикрепил его к картине. Обморок оказался недолгим, и через несколько минут Джо открыл глаза, тут же бросив быстрый взгляд мне за спину — туда, где висела картина.
— Исчез… — Он поднялся, испустил глубокий вздох и огляделся. — Кошмарный сон самого отъявленного храбреца сделает трусом.
Он помолчал немного, затем обернулся ко мне и заныл все тем же приторным голоском.
— Хозяин, я умираю. Вы меня погубили. Конец наступает Святоше Джо.
Разумеется, жизни его ровно ничто не угрожало. Виною всему была болезненная мнительность — следствие выпитого бренди. Вполне возможно, впрочем, что он допился-таки до белой горячки, вызвавшей временное умопомрачение.
— Если это действительно так, Джо, — заговорил я, осторожно подбирая слова, — то на твоем месте я бы отошел в мир иной с чистой совестью и рассказал бы обо всех злодеяниях, что совершили вы с Миком.
— Подлец! — злобно рявкнул Джо. — Это он меня довел! Раньше я мухи не мог обидеть. Да, в воскресенье любил глоток пропустить, ну и что с того? Если денек хороший стоит, грех за это не выпить, ха-ха! Мик использовал меня в своих интересах, а потом прикарманил все деньги. Обманул того, кто, рискуя жизнью, выполнил для него всю черную работу.
— Итак, он заставил тебя выкрасть у Сэмпсона шкатулку с деньгами, — снова заговорил я, волею обстоятельств взяв на себя роль частного детектива. Увы, на этом поприще я оставался не более, чем дилетантом. Судя по невинному виду, с каким Джо спросил, что я имею в виду, он сохранил остатки благоразумия и готов был выдержать этот допрос.
— Ну, это мы уже проходили, — бросил я с безразличным видом. — Сэмпсон все знал.
— Не знал, а только догадывался, — поправил меня Джо. — Полиция пришла к выводу, что тут поработала банда грабителей. И, кроме того, не нашла шкатулку.
— Еще бы, ты ведь хорошенько ее припрятал, — пошел я ва-банк, обо всем догадавшись по выражению его лица. — Но что, если хорошенько ее поискать?
— Искать будут до второго пришествия. Где она — этого даже сам Мик не знает. Но он заграбастал все денежки, а мне десять фунтов оставил. А мы договаривались поделить все поровну!
— Нет, ну каков мошенник, — сочувственно встрял я. — Самую грязную работу поручил другу, да еще и долю его прикарманил!
— Так без него я никогда бы и не узнал, где Сэмпсон денежки прячет. Это Мик рассказал мне, как найти сейф в стене и ключ к нему. Просто, как дважды два. Сэмпсон только через три дня обнаружил пропажу.
— Умно сработано, ничего не скажешь.
— В ту самую ночь, когда Мик сцепился в «Сверчках» с Джемми Кингом, мы встретились с ним, как и договаривались, у каштана на поле старого Элмера. Выяснилось, что в шкатулке лишь половина того, на что мы рассчитывали. Тут-то Мик, этот мошенник, и решил все заграбастать. Поклялся, что в случае чего мигом упрячет меня в тюрягу. Да и кто бы поверил мне, несчастному бедняку? Но в ту ночь я за все ему отплатил.
Я оказался плохим актером — не смог скрыть своих чувств.
— Так это ты, Джо Мерфи, совершил злодеяние, в котором обвинили потом Джема?
К Джо снова вернулся инстинкт самосохранения.
— Эй, а с чего это вы взяли? — спросил он, резко меняя тон.
Вне себя от гнева, я не в силах был уже притворяться.
— Все ясно, как Божий день, Ты подрался с Миком, а тот не посмел заявить в полицию, опасаясь, что ты выдашь его как соучастника грабежа.
Но Джо еще не окончательно утратил остатки разума.
— Соображаете! — усмехнулся он. — Вот только Джо несообразительнее вас будет, если заставил поверить такой ерунде.
Я растерялся: надежды мои рушились на глазах. Известно, чего стоят саморазоблачения пьяницы. Других доказательств, кроме его слов, у меня не было. А что, если вся эта история действительно всего лишь плод расстроенного воображения?
— Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, — вздохнул я. — Сэмпсон умер, так что с его стороны неприятностей тебе ждать нечего. Одного только не пойму: что произошло со шкатулкой?
Но Джо уже догадался об истинной цели моих расспросов.
— Со шкатулкой? — удивился он, будто не понимая, о чем идет речь. — Вы что же, всерьез восприняли болтовню полоумного бедолаги? Я уж и забыть успел, что вам тут наговорил.
Вне себя от ярости, я попробовал прибегнуть к угрозам.
— Если ты сейчас обо всем не расскажешь, завтра же предстанешь перед мировым судьей, а потом отправишься за решетку — по меньшей мере за кражу и вторжение в частные владения.
Но все было тщетно.
— Эти благоверные христиане не будут очень строги к бедному немощному старику. Валяйте, хозяин: я готов к новому испытанию.
Отчаявшись, я готов был уже отпустить его на все четыре стороны, как вдруг меня осенило. Незаметным движением я вновь сорвал с картины газету. Джо, не заметивший этого маневра, вновь оказался лицом к лицу с нарисованным призраком. Эффект был мгновенным.
— Хозяин, он появился! — дико вскричал он, вцепившись мне в руку.
— Кто, где? — я принялся озираться. — В чем дело? Что такое тебе привиделось?
— Вот же он, Джемми Кинг в арестантской робе. Узнаю эту широкую стрелку… Он готов придушить меня! Не подпускайте его. Он идет сюда!
И Джо бросился к двери, которую я предусмотрительно запер на ключ.
— Ты трус, Мерфи и, кроме того, мучаешься угрызениями совести, — вскричал я. — Вот до чего довели тебя притворство и лживый язык! Чувство вины — единственная причина всех этих ужасных видений. Скажи мне всю правду, и призрак оставит тебя. Итак, вы с Миком ограбили Сэмпсона Гловера и повздорили из-за денег. А шкатулка… ты останешься здесь пока не скажешь мне, где она!
— Зарыта у каштана на поле старого Элмера, — выпалил он, задыхаясь. — В трех шагах к северу, глубоко под землей. А теперь — во имя всего святого — отпустите меня!
Я распахнул дверь, и он, закрыв лицо руками, бросился прочь. Увы, с головой у Джо явно было не все в порядке: проковыляв несколько ярдов, он рухнул в траву, не в силах сделать ни шагу.
Я подошел к калитке, свистнул и стал ждать, пока не подоспеют на помощь двое наших работников из ближайших коттеджей.
— Отведите этого человека в приходскую больницу, — сказал я. — Он занимался тут браконьерством, но пусть это останется на его совести. Сейчас же его должен осмотреть доктор.
«А завтра пусть только попробует отпираться, — добавил я про себя. — Посмотрим, чего все эти его признания стоят…»
Заключение
Прошло четыре недели. Стоял холодный октябрьский вечер. Матушка решила уже, что у меня помутился рассудок: все эти дни усидеть дома, в четырех стенах, было свыше моих сил.
Событий за этот месяц произошло столько, что их хватило бы на целую книгу. За странными признаниями, вырвавшимися у Джо Мерфи, последовало частное расследование. Вскоре результаты его получили официальное подтверждение: Кинг был признан невиновным по всем пунктам обвинения и полностью оправдан. Между тем, выяснилось еще одно обстоятельство; о самой странной его стороне осведомлен был лишь я один.
Больше всего я боялся теперь, что истина восторжествовала слишком поздно. Я телеграфировал в пункт прибытия «Камбрии», но за восемь дней не получил ни устного, ни письменного ответа. Джем мог отправиться в плавание под чужим именем. А что если он изменил маршрут, пересев на другой корабль? В голову мне приходили и более мрачные предположения.
Сотни раз под ничтожнейшими предлогами я уходил к станции, пока наконец не пообещал себе прекратить эти прогулки. И все же в тот вечер я снова решил пройтись по дорожке, которую называли здесь Шутерс-Хилл.
Предстояло обдумать новый план: мне пришло в голову разослать объявления по американским газетам. Густой осенний туман искажал перспективу, коров и овец превращая в чудовищ, луну — в бледное подобие утреннего солнца, человека — в фантастического гиганта. Одна из таких огромных фигур в эту минуту спускалась с холма, и сердце мое — что поделаешь! — вновь учащенно забилось.
На протяжении последней недели я видел сотни фигур, напоминавших издали Джемми Кинга, но каждый раз оказывалось, что это извозчик, разносчик или молочник. На этот раз я заранее убедил себя в том, что это не Джем, и все же… Поезд прибыл совсем недавно. И что, если этот огромный рост — не просто оптическая шутка тумана?
Броситься навстречу, чтобы в очередной раз стать жертвой разочарования? Ни в коем случае. Я остановился и стал ждать. По мере того, как человек приближался, я начал медленно узнавать: сначала походку, потом — как радостно забилось сердце в моей груди! — знакомые черты лица. Теперь Джем мало походил на того несчастного бродягу, с которым мы на этом самом месте не так давно распрощались. Поздоровевшее, бронзовое от загара лицо его светилось надеждой — она же излечивает от недугов лучше, чем все ветры Атлантики.
Как истинные англичане, мы ограничились молчаливым рукопожатием.
— На этот раз, Джем, ты не откажешься от небольшой прогулки со мной, — произнес я многозначительно.
Что-то заподозрив, мой друг отдернул руку.
— Правда ли то, о чем сообщалось в письме? — спросил он сухо, почти грубо. — Если все сделано только ради того, чтобы выманить меня обратно — пусть даже с самыми благими намерениями — знай: ты сыграл со мной жестокую и поддую шутку! Я не сделаю ни шагу, прежде чем не узнаю, как обстоят дела.
— Джемми, — сказал я, — ты оправдан. Джо Мерфи, настоящий преступник, сознался во всем.
— Мерфи, — повторил он ошеломленно. — Дружок Мика!
— Правильнее будет сказать — сообщник. Как-то раз Джо допился до чертиков и возомнил себе, будто вот-вот умрет.
1 2 3 4 5 6