Из русских никто не был оставлен в покое. Убивали или забирали в плен всех, кто только осмеливался защищаться. Вопль и стоны раздавались по всей земле. Многие русичи, страшась гибели, переходили на нашу сторону. Вскоре дерзким еретикам ничего не останется, как только признать над собой власть Рима."
Возмущенные предательским нападением на Изборск, псковичи собрали большое ополчение и вышли навстречу рыцарям. Но хваленая "железная свинья", состоящая из сотен закованных в броню рыцарей, разбила необученное псковское ополчение и нанесла русским ратям тяжкое поражение.
Побежденные псковичи, вокруг стен которых сомкнулось кольцо осады, вынуждены были заключить унизительный для себя мир. Взяв с города богатый денежный откуп, немцы потребовали в заложники детей имениных горожан, намереваясь перевести их в католичество и воспитать в немецкой вере.
"Зер гутт! Эти дети вырастут и, воспитанные нами, станут нашей надежной опорой. Нет ничего лучше, чем завоевать страну руками ее же жителей! Русские сами наденут ярмо себе на шею!" - самодовольно рассуждал магистр ордена меченосцев.
В завоеванном Пскове был оставлен сильный немецкий гарнизон во главе с ненавистным Твердилой.
Известие об успешном захвате Пскова и богатой добыче распространилась по всей Европе. Толпы корыстных авантюристов стали прибывать одна за другой на усиление ливонских рыцарей.
- Ййя-ххх! Санта Мария! Ййа-хо-хо! Захватить Хольмград! Раздавить Русь! Поставим сапог на шею схизматикам! Да будет вечно здравствовать римский папа наместник Бога на земле! - кричали на пирушках ливонские рыцари.
Вскоре в великом множестве немцы вторглись в земли Великого Новгорода. Обложив данью вожан, они заложили крепость Копорье на берегу Финского залива, недалеко от нынешнего Петербурга.
Свистели плети надсмотрщиков. Крепостные стены строили насильно согнанные русские крестьяне, в том числе женщины и дети. Руководил строительством укреплений немецкий рыцарь Ганс. Раздобревший, с толстой золотой цепью на брюхе, он прохаживался мимо строившихся крепостных стен. Глядя на этого жирного уверенного немца сложно было поверить, что это он в одних подштанниках и рубахе удирал от Ярославича, переваливаясь животом через борт уплывающей ладьи.
- Лучше работай, швайн! Живее носи камень! - покрикивал он. - Почему не работает эта баба? Беременна? Я вам покажу: беременна! Дать ей плетей и живо к носилкам! Здесь все должны трудиться! Труд есть великий вещь! Я научу вас работать, ленивые твари!
Укрепившись в Копорье, немецкие рыцари пошли еще дальше, нещадно притесняя население. Вскоре передовые их отряды появились в тридцати верстах от Новгорода, сжигая деревни и грабя купцов.
Князя Александра в ту пору не было в Великом Новгороде. Новгородская верхушка осталась верна себе. Плетя заговоры, сея крамолу, вынудила она Ярославича покинуть город вместе с дружиной. Вместе с ним уехала и жена его Бречиславна, и мать - блаженная Феодосия.
Пользуясь отсутствием отважного князя, немцы подходили все ближе. Их вооруженные отряды рыскали у самых новгородских стен. К захватам немцев присоединились дерзкие конные набеги отрядов литвы и чуди. У крестьян уводили лошадей, скот, сжигали дома. Нечем было пахать, нечего сеять. Голод и гибель грозили Великому Новгороду.
ЗАСТУПИСЬ, КНЯЖЕ!
Делать нечего, пришлось новгородским боярам поджать хвосты, смирить гордыню. На общем вече решили они обратиться к князю Александру, прося его вернуться и помочь им. Торжественное посольство во главе с новгородским владыкою отправилось в Переяславль-Залесский. Послы нашли благоверного князя у строящихся монастырских стен, где молодой Ярославич собственными руками месил глину, помогая каменщикам. Не так давно попечениями своими заложил он в Переяславле монастырь во имя святого мученика Александра Перского.
Послы пораженно смотрели, как, не обращая на них внимания, князь взваливает на богатырские плечи тяжелый валун и несет его к монастырским стенам.
- Ты ли это, Александр Ярославич? Тебя ли зрим? - недоверчиво крикнул один из нарядных посадников.
- Меня. Почто пришли, послы новгородские? Опять крамолу сеять? - строго спросил Александр сгрудившихся новогордцев.
Послы бухнулись на колени.
- Заступись, княже! Погибаем! Рыдели немецкие у самых стен рыщут, купцов наших грабят, - заговорили в один голос послы.
Усмехнулся Ярославич.
- А мне что за дело до ваших купцов? Купцы ваши сами грабители. Цены дерут тройные. Многие ростовщики и то совестливее.
Вперед выступил новогордский владыка епископ Спиридон. Князь подошел к нему под благословение.
- Не оставь нас, княже! Гибнем без заступления твоего. Сам ведаешь, не только купцов грабят ливонские рыдели. Не щадят они ни жен наших, ни малых детушек. Выжигают деревни, угоняют пленных, поругают церкви православные, гибель несут земле русской. До того дошли, что детей забрали у псковичан и учат их в вере латинской. Хуже татар они для земли нашей, - голос епископа Спиридона дал трещину.
Насупился князь Александр. Суровым стало лицо его.
- Укорил ты меня, владыко! Не время сейчас старое помнить. Не отдам я Новгород на поругание. Нынче же, не мешкая, соберу дружину и прибуду к Святой Софии.
* * *
Несколько дней спустя малая дружина Александра вошла в Новгород, встреченная повсеместным народным ликованием.
Бабы плакали, бежали за всадниками, держась за стремена, даже мужики и те украдкой вытирали слезу.
- Заступник прибыл! Услышала Богородица наши молитвы!
Мальчишки свистели, забираясь на ворота и крепостные стены.
- Тишка, глянь, какой конь у молодого Ярославича! А копье! На такое копье трех рыделей насадишь!
- Брешешь, что трех! И больше насадишь! Вот вырасту, сам попрошусь в его дружину!
Город преобразился. Со всех концов новгородских земель к Святой Софии стали стекаться союзные рати. Прибыли ладожане, корелы, ижорцы. Весело становились они под знамена невского героя, доверяя ему свои жизни.
- Братья, встанем сообща за нашу землю! Кто с мечом к нам придет, тот от меча и смерть приимет, - обращался к вновь прибывшим князь.
Из Святой Софии доносился низкий басистый гул: духовенство молилось о победе русского оружия.
ВСТАНЕМ ЖЕ НА ВРАГА!
Солнечным ветренным утром выходили полки из Новгорода. Ратники, оглядываясь, крестились на Святую Софию. Князь Александр на гнедом коне ехал под стягом рядом с Гаврилой Олексичем. Провожавшие новгородцы, завидев его, снимали шапки, низко кланялись.
- Верят они тебе, княже! Все войско верит тебе как один! - сказал Гаврила Олексич. - Не боишься ли, что разобьют нас ливонцы? Велики рати у рыделей, куда больше наших.
Ярославич остановил коня, серьезно посмотрел на Гаврилу.
- Не в силе Бог, а в правде. Не тот побеждает, у кого войска больше, а тот, в чем войске больше отваги.
- И у нас ее больше, княже?
- Дивлюсь я тебе, Гаврила. Не ты ли в одиночку вскакал по доске на корабль свейский, поразив бискупа и воеводу? Сам подумай. За что стоят ливонцы? За корысть, за наживу. А мы стоим за землю родную. Как же им нас одолеть?
Гаврила Олексич склонил голову, признавая правоту молодого князя.
Александр Ярославич как в воду глядел. Вскоре русские рати взяли Копорье, пленив многих немцев. Рыцарю Гансу вновь пришлось бежать в страхе перед русским пленом. Запыленный, трусливо оглядывающийся в ожидании расправы, доскакал он до укрепленного Пскова, мешком свалившись с седла.
- О, Майн Готт! Майн Готт! Откройте! - стонал он, барабаня в ворота.
Воодушевление русских воинов-победителей было великое. Ратники рвались в бой, ожидая новых побед.
Тем временем к Александру подоспели и сильные суздальские полки, посланные отцом его Ярославом.
Усердно помолившись и испросив благословение Божие на новый подвиг, Александр разослал во все города и посады гонцов, созывая всех на новый поход против немцев.
- Хотят рыдели укорить язык словеньский, да не бывать тому, покуда мы дышим! Встанем же сообща на недругов! - зачитывали гонцы на всех площадях, во всех селениях княжью грамоту.
Не тратя времени на ожидание, пока соберется вся рать, князь Александр перерезал все дороги, ведущие к Пскову и, прежде, чем немцы успели подготовиться и получить верные известия о его сборах, появился под стенами города. Псков был освобожден, немецкие наместники, закованные в железо, отправлены в Новгород, а изменник Твердила повешен на крепостной стене.
Вслед за тем, не мешкая ни дня, Александр вторгся в немецкие владения, примыкавшие к Пскову, и побил множество ливонцев, не ожидавших от утесненных татарами русичей такой решительности и такого натиска.
Весть о потере Пскова была для ливонцев подобна пощечине. Гонец, посланный ливонским орденом к римскому папе, три дня не осмеливался предстать перед ним, страшась его гнева. Гнев папы, и правда, был ужасен. Забыв о своем сане, он топал ногами и брызгал слюной, осыпая русских проклятиями.
В который уже раз Ярославич разрушал его тщательно разработанные планы. В который раз отстаивал он Русь, спасал ее от порабощения и латинской веры.
Поддержанные папой, рыцари решили навсегда покончить с Александром. Вскоре им удалось собрать такую рать, что они вполне уверились в успехе.
- Пойдем, погубим великого князя русского, возьмем Александера живым в полон, отошлем его к папе, предадим сраму великому! - говорили между собой первый магистр ордена и епископ Дерптский.
В марте 1242 года огромная немецкая рать, отборную силу которой составлял орден рыцарей-меченосцев, выступила в поход на Русь. Чванливые, уверенные в успехе рыцари медленно ехали на своих тяжелых неповоротливых конях.
Никогда прежде не терпел орден меченосцев поражения. Вот и теперь ступали немцы по русской земле как ее полноправные хозяева.
Не дожидаясь, пока враги появятся под стенами Пскова, Ярославич выступил им навстречу. Накануне выступления благоверный князь вместе со всеми воеводами своей рати усердно молился в псковском десятинце, в храме Святой Троицы. Славен Псков своим храмом. Верят псковичане, что сама равноапостольная княгиня Ольга заложила его.
Закончилась служба, разошлись воеводы, заснуло все войско, а князь Александр долго еще стоял один на коленях в пустом храме, молил Бога заступиться за православную веру.
А наутро зачавкал под конскими копытами талый снег. Русская рать выступила в поход.
ЧУДСКОЕ ОЗЕРО
Два больших войска - новгородское и рыцарское - неумолимо сближались. Вскоре должно было состояться величайшее сражение между Русью и Европой из всех бывших доселе. От исхода этого сражения зависело многое - будет ли покорена Русь, какой станет ее дальнейшая история. Оденут ли ей на шею, кроме татарского, еще и немецкое ярмо, или ссудил ей Господь иную, славную судьбу.
Первая стычка с рыцарями оказалась для русских неудачной. Полтора дня спустя один из наших передовых отрядов наткнулся на большой немецкий полк и был разбит. Уцелевшие в бою ратники сообщили князю Александру, что ливонские рыцари движутся с огромными силами, ведя с собой множество насильно согнанной на войну чуди.
- Копьями гонят перед собой лесовиков, заставляют биться на своей стороне! - говорили ратники.
- Как поступим, княже? Не выдержать нам их прямого натиска. Сомнут нас рыдели, - озабоченно обратился к Ярославичу Сбыслав Якунович.
После битвы на Неве князь приблизил к себе простого новгородца, ценя его советы.
Александр толкнул коленями коня, направив его на холм. С каменистого холма, вершина которого оттаяла уже от снега, далеко видны были окрестности. Справа чернела полоска елового леса, а слева раскинулось неровное, с островками сухого ковыля поле. Над полем с резкими неприятными криками метались стайки белых птиц. Они то садились на снег, то вновь взлетали, бесцельно прочерчивая пасмурное небо.
- Ишь ты, чаек сколько! С реки Великой, что ли, налетели? - подъехав сзади, удивленно сказал князь Андрей, родной брат Александра.
- Не с Невы, с чуди. Озеро здесь неподалеку есть, Чудское, - пояснил Сбыслав Якунович.
Ярославич зорко взглянул на него.
- Озеро? Далеко ли?
- Версты с три будет.
Князь резко повернул коня, гикнул, поскакал по неровному полю. Князь Андрей и Сбыслав Якунович, переглядываясь, устремились за ним. Не отстать бы!
Вскоре, спешившись, князь поднялся на каменистый островок, окрестности которого местные жители прозвали "Вороньим камнем" или "Вороньими камнями". С вершины этого островка Александр хорошо видел ледяную гладь раскинувшегося перед ним Чудского озера.
С востока, с гдовской стороны, топкие берега озера заросли камышом и осокой. Терлись друг о друга высохшие стебли, шуршали жалобно, точно заранее уже, до боя, оплакивали погибших. Западный, суболицкий, берег был покруче, лесистее. С той стороны и появятся немцы - больше неоткуда. Все беды, все нашествия на Русь с запада идут.
1 2 3 4 5