— Помните о своем предназначении! — решительно произнесла она и перевела взгляд на следующего человека.
Это для Тэрутака также осталось непонятным. Что она вообще хотела этим сказать?
Тэрутака провел в молельном зале не более часа. Это было его первое знакомство с религией, но совершенно очевидно, что это явилось главным поворотным моментом в его жизни.
«Общество поклонения Солнцу» — так называлась религиозная организация, где произошла встреча Тэрутака с божеством.
Название организации — «Общество поклонения Солнцу» (Тайё-о аёгу кай).
Основательница секты: Мэгуми Такано (р. 1887).
Главный бог — Амано миками нуси.
Время основания — 1949 год.
Местонахождение — пр. Сидзуока, город Какэгава.
Число верующих — более 400 человек.
Такие сведения о секте услышал Тэрутака от друга на обратном пути. Оставалось неясным, какова цель этой организации, кому они подчиняются и еще многое другое, но ему стало ясно, что это одна из «новых религий», объектом поклонения в которой является Солнце. Число верующих более четырехсот, но на самом деле ведущих активную деятельность, вероятно, не более ста. Однако впоследствии, после того как Тэрутака Кагэяма вступил в секту, а потом унаследовал место Мэгуми Такано, название ее было изменено, после чего резко начало расти число ее последователей, официально их число увеличилось в несколько сотен раз.
* * *
Весной 1955 года незадолго до окончания средней школы Тэрутака ехал по горной дороге на своем новеньком велосипеде, который подарила ему бабушка по случаю окончания школы. Доходы бабушкиной лавки возросли, после того как была получена лицензия на торговлю саке, что и позволило ей удовлетворить желание внука и купить ему велосипед.
В первый день он поставил себе цель доехать до замка Нагасу, а если останется время, решил подняться на гору Хорайдзисан. Он даже не ожидал, что езда на велосипеде будет такой быстрой и что времени останется с избытком. Подъем по склону был тяжеловат, но когда любопытства ради он попробовал немного спуститься вниз, скорость оказалась такой большой, что даже переднего и заднего тормозов было недостаточно, чтобы приостановить движение. При подъеме он вспотел, так как усиленно жал на педали, нагибался вперед и крепко сжимал руль. Поскольку ему хотелось посмотреть сверху вниз, он довольно быстро добрался до вершины горы Хорайдзисан.
Оставив велосипед, он начал подниматься по каменным ступеням. Стояла полная тишина, древние криптомерии отбрасывали свои огромные тени. Дул слабый ветерок, и пошевелить толстые стволы деревьев ему было не под силу.
Солнце начало уже заходить, казалось, что оно опускается за гору. Возвращаясь по проложенной наискосок горной тропе, он увидел внизу под обрывом разбросанные крестьянские жилища. Вид был великолепным.
И только одинокий утес в нескольких десятках метров перед ним, окутанный весенней дымкой, мешал до конца насладиться прелестью пейзажа. От склона горы, на спуске в долину, прямо посреди тропы к небу угрюмо вздымался утес. По сравнению с огромными криптомериями, которые он видел вокруг, склон утеса порос деревцами криптомерий несравненно меньшего размера. Деревья, росшие на полпути к вершине, тянулись к небу, подобно искривленным рукам. Их неестественная форма очень заинтересовала Тэрутака.
Утес поднимался из склона горы, напоминая гриб.
Тэрутака показалось любопытным сравнение утеса с грибом.
Казалось, что солнце вот-вот опустится за утес. С того места, где Тэрутака стоял на горной тропе, закатное солнце не было видно. Должно быть, можно будет увидеть пейзаж целиком, уже ничем не заслоненный, если подняться на этот утес.
«Ладно, попробую туда взобраться», — пронеслась в его сознании вспышка, подобная молнии. На поверхности утеса имелось много уступов, на которые можно было поставить ногу. Обойдя его у основания, он оказался лицом прямо к солнцу. Отсюда он начал подниматься по склону утеса. Он прижался всем телом к поверхности утеса, но сразу почувствовал, что у него перехватило дыхание, отчего приостановился и обернулся на открывшийся его взору пейзаж. Заходящее солнце стояло уже над гребнем горы Хорайдзисан и было точно такого же красного цвета, как щеки Тэрутака.
Решив немного передохнуть, он прижался спиной к склону. Тэрутака дышал все тяжелее и обеими руками заслонился от солнечного света. Возможно, из-за чрезмерного напряжения сегодняшний вечерний солнечный свет показался ему особенно ослепительным. Он пытался поглубже вздохнуть, но воздуха не хватало. По спине катился холодный пот, тяжесть в груди нарастала.
Тэрутака решил, что странные ощущения в теле несомненно вызваны усталостью. Если он остановится и передохнет, возможно, ему станет легче. Однако этого не произошло: ему казалось, что он погружается в белый, замутненный мир.
Опустив голову, он смотрел на белесую, тусклую землю. Почему-то представший его взору пейзаж казался иным, чем тот, который он видел с горного склона. Вдруг ему вспомнилось, как в средней школе он однажды чуть не упал в обморок во время утренней линейки. Тогда он ощущал то же самое. Он чувствовал себя отделенным от земли и не понимал, в каком состоянии оказался. Ему казалось, что он вращается между небом и землей.
Пейзаж перед его взором оставался неподвижным. Поверхность горы растворилась подобно желе. Если он даже попытается сделать какое-то движение, ему не удастся вырваться. «Зачем мне понадобилось забираться на эту высоту?» — проклинал он себя.
Исчезающий, ослабевающий свет заходящего солнца был ему неприятен. Он оставался распластанным на склоне утеса, и не было места, где бы он мог скрыться в тени.
И тут за его спиной с горной тропы донеслись человеческие голоса. Поскольку ему мешал утес, он не мог видеть тропу по его другую сторону, равно как и проходящих в данный момент по ней людей. Ему были слышны только их голоса.
Их было двое. Голоса этих двоих влетали ему в правое ухо, потом медленно перетекали в левое. Он понял, что это довольно пожилые люди. Голос мужчины и голос женщины... Вероятно, пожилая супружеская пара? Кружимые ветром, звуки их беседы доносились до него со спины, словно из плохой телефонной трубки — то были слышны, то не слышны.
— Ломтик редьки... много риса... все пересолено... — послышался мужской голос.
Вероятно, они собирались поужинать.
Очевидно, мужчина хотел сказать, что если у них есть редька, то он готов съесть много риса, но замаринованная редька пересолена...
Затем раздался смех женщины. Казалось, что она вот-вот задохнется. И вдруг звук шагов по усыпанной мелкими камешками дорожке прекратился. Не стало слышно ни их разговора, ни звука шагов.
Горы оказались окутанными тишиной. Когда он почувствовал, что тяжесть исчезла из его тела, вдруг до него донесся звук — пан-пан.
Потом издалека еще трижды донеслось «пан». Несомненно, это был хлопок ладоней.
Что они там собираются делать?
Затем еще раз раздался хлопок ладоней.
Красный свет солнца стал ослепительным. Видимо, они совершают поклонение. Солнцу. Несомненно, они стоят со сложенными ладонями, обратившись к закатному солнцу.
Он являлся связующим звеном между солнцем и старой супружеской парой. Им и в голову не придет, что между ними и светящим с этой стороны солнцем находится распластанный на утесе человек.
Его тело начало, кружась, подниматься в небо. С тропинки донесся звук падающего камешка, по которому ударили ногой. Пожилая пара, монотонно повторяя хорошо заученный разговор относительно сегодняшнего ужина, в четком ритме приближалась к чайному домику. Тэрутака уже был не слышен их разговор, но в ушах продолжали звучать хлопки их ладоней.
Он зажмурился и вдруг отчетливо смог увидеть спины удаляющихся стариков. На их согнутых спинах лежал отпечаток усталости от жизни, и в то же время присутствовало чувство удовлетворения. Вероятно, они изначально не слишком многого ожидали от жизни. Только возродившись заново, они, бесспорно, обретут достойную жизнь.
8
Миюки подползла к Сиро и, стоя на четвереньках, поправила воротник его халата. Ее внимание привлекли несколько листочков, которые Сиро держал в руке, и она пыталась понять, что именно он читает. Однако оказалось, что Сиро занят исключительно собой. Полы ее халата распахнулись, и стали видны ее груди, но Сиро не обратил на это никакого внимания, поскольку не мог оторвать взгляда от текста. И вдруг она увидела себя глазами этого мужчины.
Грудь у нее была не очень большой, но она слышала от нескольких мужчин одобрительные высказывания относительно ее упругости. Когда Миюки была одетой, то грудь почему-то казалась меньше. Теперь же в просторном купальном халате грудь приобрела прежнюю форму.
Миюки присела напротив Сиро:
— Покажите мне, что вы читаете!
Миюки взяла листочки, которые читал Сиро:
— Что это?
— Гранки. Их делают перед тем, как издать книгу.
Она впервые в жизни видела гранки. Мелкие иероглифы были напечатаны в два столбца, и при слабом свете их было трудно прочитать. Пролистав несколько страниц, Миюки вернула гранки Сиро.
— Посмотрю потом.
— Не хочешь прочесть? — тихо спросил Сиро, бросив взгляд на Ами, приютившуюся между двух футонов.
— Сейчас темно, а иероглифы такие мелкие... — извинилась Миюки, и Сиро отложил гранки в сторону.
Их руки встретились. При этом он не рассчитывал, что за этим что-то последует.
На самом деле, прежде чем что-то сделать, неплохо бы узнать, каковы истинные намерения его партнерши. Ему не хотелось, чтобы после получения плотского удовольствия все прочее отошло на второй план.
Внезапно в ней вскипела необъяснимая неприязнь к Сиро. И дело было не в деньгах. Однако она считала, что продажа только своего тела, даже за хорошие деньги, ничем не отличается от действий проститутки. Как бы все ни повернулось, противозачаточные пилюли лежали в сумочке.
Все стало немного иным, чем было раньше.
Чувствуя себя совершенно одинокой, Миюки опустила взгляд на футон. Сама она не была бесчувственной. Она была просто женщиной, неспособной самостоятельно себя содержать и сейчас решившей изменить ситуацию.
И в тот момент, будто осознав, какие путы сдерживают мать, Ами проснулась и громко разрыдалась. Впрочем, дочка еще не окончательно проснулась, даже глаз не открыла, но протягивала ручонки в поисках тела матери.
Миюки схватила руку Сиро и направила ее к своему ребенку. Искоса глядя, как рука Сиро, утратив объект, за который держалась, тщетно пытается ухватить пустоту, Миюки поняла, что совершила ошибку...
Когда они лежали рядом и ласкали друг друга, она почувствовала, как в ее теле постепенно начинает вспыхивать тлеющее где-то в глубине желание. Ее женское естество было задавлено материнским.
Постепенно Ами затихла, и Миюки вопрошающе посмотрела на Сиро. Нижняя часть его лица была сбоку освещена светильником, и оно казалось белее, чем обычно.
Миюки взглядом поблагодарила Сиро. Произойдет ли то, чего она ждала, или не произойдет, во всем виновата она сама. Миюки хотелось узнать, куда пропало сексуальное желание мужчины, она не могла понять, почему сейчас ей не удается его возбудить.
Благодаря Сиро ей удалось преодолеть прежнюю себя, ей хотелось и дальше продолжать следовать этому принципу. Она решила не вести себя как проститутка... Хорошо поразмыслив. Миюки закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы не просыпаться до самого утра.
9
На следующий день, в субботу, Сиро встал раньше Миюки. Будильник у изголовья показывал полвосьмого. Поскольку он планировал завтрак на полдевятого, времени еще оставалось достаточно.
На соседнем футоне мирно посапывали Миюки и Ами. Положив руку под голову, Сиро старался припомнить события прошлой ночи. Ему они казались сном. Подползавшая к нему Миюки представлялась ему лисой, а звук мерного посапывания спящей Ами напоминал убегающего запыхавшегося зайца. Лиса и зайчонок. Получалась забавная картина. После того как видение пропало, Сиро усмехнулся.
Он встал с футона и открыл окно. Тотчас его взору предстал храм Хорайдзи. Поскольку накануне они прибыли в гостиницу довольно поздно, он не успел как следует осмотреть окрестности. Ночью слышалось журчание реки, но только теперь он смог оценить окружающий пейзаж. Гостиница находилась в верховьях реки Урэнгава.
Из рекламной брошюры следовало, что принадлежащий школе Сингон храм Хорайдзи был основан около 1300 лет назад и теперь являлся известным буддийским центром.
Этот храм стал местом обитания «буддийских монахов» — буппосо, так называют красивых птиц с красными клювами и ногами, кричащих «буппосо».
Сиро сразу вспомнил последнюю часть прочитанных им накануне гранок. Там Тэрутака Кагэяма, сидящий на вершине горы Хорайдзисан, описывал тени воронов, кружащихся в небе над ее вершиной. Сиро сразу понял, что это были никакие не вороны, а «буддийские монахи». Видимо, тогда Тэрутака не знал о существовании таких птиц и ошибочно принял их за воронов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48