- Вы предлагаете мне наркотик? - взор Монга был прикован к малиновой
ампуле.
Байяр, Горбик и все прочие находящиеся в кабинете дружно рассмеялись.
- Разве я не обещал вам разгадку исчезновений? Причем же здесь
наркотик?.. Нет, мсье комиссар, я привык держать слово, - мафиозо кивнул в
сторону сморщенного человечка. - Одним прекрасным утром наш гениальный
друг действительно мог удостоиться Нобелевской премии. Он был на полпути к
завершению труда по раскрытию природы раковых клеток. Однако судьба
распорядилась иначе. В ходе исследований он наткнулся на весьма интересный
нюанс. Нюанс доселе нигде не упомянутый. Впрочем, будет лучше, если обо
всем вам расскажет сам первооткрыватель. Давай, Горбик! Мсье комиссар
жаждет твоего слова.
Подпольный ученый не заставил себя упрашивать, с готовностью шагнув к
комиссару. Монг с брезгливой миной отвернулся. Было в обезьяньем личике
Горбика нечто порочное, болезненно-сатанинское.
- Разумеется, босс, если вы просите.
- Только попроще, Горбик, без этих твоих заумных словечек...
- Конечно. Можно обойтись и без специальной терминологии, - губы
ученого растянулись в ядовитой усмешке. - Видите ли, господин комиссар, в
своих исследованиях я и впрямь натолкнулся на весьма интересный феномен -
явление, отчасти напоминающее биологическую сублимацию...
- Ну вот, - вздохнул Байяр. - Началось, мация-сублимация...
- Можно назвать это болезнью ускоренного отторжения, - торопливо
поправился Горбик. - Сначала опыты проводились с фрагментами живой ткани,
а после были перенесены на людей. Но я хотел сказать, что это и впрямь
напоминает болезнь. Сразу после введения в желудок или внутривенно
критической дозы моего вируса, у пациента начинает наблюдаться то самое
отторжение. Но отторгается не сам вирус, а пораженные ткани. И человек
начинает терять молекулы и атомы, стремительно испаряясь, сохраняя однако
при этом все свои основные пропорции. Происходит занятная вещь. Зараженный
организм с колоссальной скоростью оптимизирует хромосомные
последовательности и генокоды, вторгаясь в субатомные слои и по сути
создавая конструкции более тонкой организации, а потому и более живучие.
Совокупность биоколоний, составляющих естество человека, становится, если
можно так выразиться, более мелкопористой. Уменьшаясь в размерах, человек,
видимо, не погибает до самых последних мгновений, что, впрочем,
чрезвычайно сложно проверить. И все-таки я полагаю, что процесс этот не
тянется бесконечно. Закон минимизации носит скорее всего экспотенциальный
характер, и где-то на субатомном уровне вирус становится безвредным,
процесс замедляется, отторжение сходит на нет.
- Как видите, комиссар, это даже не убийство! - ликующе вмешался
Байяр. Покрытая рыжеватыми волосками рука его любовно погладила лаковую
поверхность стола. - Мы организуем жертвам своеобразное путешествие в
молекулярные миры. И заметьте, не берем за это с них ни цента!
Телохранители мафиозо привычно расхохотались. Чувство юмора босса
было ими хорошо изучено, и когда можно смеяться, а когда нет, они
определяли безошибочно.
С неприятным выражением на лице Горбик потянулся к комиссару.
Очевидно ему не терпелось поскорее приступить к эксперименту. Сколько он,
черт возьми, провел их за свою обезьянью жизнь?!.. Монг рванулся из
кресла. Для своих лет он находился в прекрасной форме и вплоть до
последних месяцев регулярно посещал клубы восточных единоборств. Мыском
правой туфли он отфутболил Горбика в сторону и плечом ухнул в грудь
ближайшего гориллы. Затрещал сокрушаемый антиквариат, и гневно загомонил
Байяр. Вероятно, комиссар сумел бы справиться с этими увальнями, но
скованные руки - это уже не руки, а обуза, и ситуация складывалась для
него не самым благоприятным образом. Он уклонился от летящего в лицо
кулака, пнул в ответ ногой, но и сам угодил под свирепый удар. Трое
обозленных телохранителей облапили его со всех сторон, силой усадив
обратно в кресло. Горбик, в пылу схватки выхвативший из мусорной корзины
револьвер, под взглядом хозяина быстро остыл и со смирением положил оружие
на край стола.
- Я только хотел попугать его, босс...
- Не надо, Горбик. Ты напугаешь его иным образом.
- Твари! - Монг лягнул кого-то из горилл и немедленно получил
зуботычину.
- Так... - поднявшийся Байяр хмуро глядел на треснувший дубовый
шкафчик. - Одну вещь вы мне все-таки испортили! А ведь я предупреждал! Я
был столь снисходителен!.. - приблизившись к креслу, он наотмашь хлестнул
по щеке полицейского. - Что ж, Горбик, действуй. Теперь он в полном твоем
распоряжении.
Все еще держась за низ живота, скрюченный ученый подковылял к
комиссару. Рука его метнулась к лицу Монга, в пальцах была зажата та самая
ампула.
- Не упрямьтесь, мсье комиссар, глотайте, - Байяр холодно улыбался. -
Теперь вы знаете все, а за знания, как и положено, приходится платить.
Ваших подопечных мы не убивали. Мы лишь подсыпали через коридорных и слуг
лекарство Горбика - в суп, в вечернее питье, а на утро, когда вы топали
сапожищами по комнатах в поисках свидетелей, они, возможно, еще бегали
где-нибудь под вашими ногами. Но увы, заметить их было уже сложно. Разве
что в какой-нибудь микроскоп...
И снова охрана Байяра захихикала. Впрочем, уже не столь единодушно и
оживленно. В короткой стычке двоим из них основательно досталось. Кроме
того они по-прежнему вынуждены были удерживать на месте вырывающегося из
рук комиссара. Однако, как Монг не сопротивлялся, ему все-таки разжали
зубы, и содержимое ампулы оказалось на языке. Из поднесенного графина в
рот хлынула вода, и он вынужден был сделать глоток.
- Вот и все, дружище Монг. Для нас игра закончена, для вас она только
началась. Поверьте мне, кое в чем я вам даже завидую. Как ни крути, вам
суждено увидеть этот мир таким, каким никогда его не увидеть нам, - Байяр
склонил набок голову. - Может, что-нибудь скажете напоследок, а? Ваше
слово, мсье комиссар!..
Однако полицейский молчал. Его наконец-то отпустили, и этому были,
очевидно, причины. С напряжением Монг прислушивался к себе, ожидая резей в
желудке, головокружения, других болезненных симптомов. Но ничего пока не
происходило. Лишь ныла от безжалостных пальцев горилл челюсть и гулко
колотилось сердце в предчувствии скорого конца, пугающей неизвестности.
- Что ж, - подытожил Байяр. - Будем считать, что от последнего слова
вы отказались. Тем хуже для вас, - очень скоро возможность общаться с этим
миром для вас окончательно пропадет...

* * *
Мордашка Горбика прыгала и кривилась где-то там за пеленой век.
Облепленные дорогими картинами стены дрожали от хохота горилл.
Монг сидел, зажмурившись, не в силах произнести ни звука. Ужасное
все-таки свершилось! Вернее - начинало вершиться. Голос, который он
услышал, собираясь ответить самоуверенному мафиозо, поверг его в шоковое
состояние. Полицейский говорил теперь почти также пискляво, как и этот
полоумный ученый! И это казалось тем более ужасным, что он до сих пор не
мог поверить всему тому, что ему рассказали. Монг и мысли не допускал, что
россказни Байяра и Горбика могут оказаться правдой. Слова их были
нелепицей, лишним поводом поиздеваться над представителем правопорядка.
Так он считал еще пять минут назад, а сейчас...
Комиссар явственно ощущал чудовищные перемены, затронувшие его тело.
Все и впрямь раскручивалось чрезвычайно стремительно. С пугающей
неотвратимостью ноги Монга отрывались от пола, возносясь вверх, а руки на
подлокотниках уже лежали также вольготно, словно находились на двух гладко
обтесанных бревнах. Костюм съеживался и оползал, коробился на плечах и в
поясе. А кругом заходились в басовитом хохоте гориллы Байяра.
- Ну-с... Пожалуй, хватит, - Байяр пристукнул по столешнице. -
Простите моих ребят, комиссар. Они чересчур смешливы, но думаю, вы
понимаете их чувства.
- Что со мной? - в отчаянии пропищал Монг.
- То, о чем вам только что поведали. Или вы нам так и не поверили?..
Напрасно. Мы были с вами искренни. И вам следует признать, что изобретению
Горбика и впрямь нет цены. В сущности он избавил нас от массы проблем,
создав средство от докучливых людей.
- Средство от копов, - обезьянье личико, лучась гадкой улыбкой,
приблизилось к комиссару. - Как вам нравится это название, господин
комиссар?
Наручники спали с истончавших рук полицейского, и, сжав пальцы в
кулаки, он со всех сил оттолкнул от себя страшное лицо. Горбик злобно
взвизгнул. Шагнувший вперед Вилли небрежно протянул ладонь и прижал
трепыхающегося комиссара к креслу.
- Только не вздумай кусаться, коп. Голову откручу!
А комиссар и в самом деле намеревался укусить охранника за палец. Что
еще мог он противопоставить этому верзиле? Подросток замахивающийся на
взрослого!.. Монг продолжал катастрофически терять в весе, а Горбик вновь
был рядом, дыша в лицо и ощупывая его своими костлявыми руками.
- Вы ведь, верно, слышали про средство от крыс и тараканов? - злобно
шипел он. - Мое средство будет избавлять общество от любопытных
полицейских.
Помахав Монгу рукой, Байяр степенно приблизился к двери.
- Извините, комиссар, но вынужден распрощаться. Понимаю, что не
совсем корректно покидать вас в такой час, но честно сказать, я не
любитель подобных сцен, да и вы кое в чем передо мной провинились.
Изувечить такой изумительный шкафчик! Спрашивается, зачем?.. Горбик,
сообщи, когда все будет кончено.
- Обязательно, босс!
Монг не верил глазам. В сопровождении телохранителей мафиозо покидал
кабинет, оставляя его наедине с этим чудовищем. Вот если бы такому
случиться полчаса назад! Не сейчас, а тогда! Теперь же подобный оборот
дела его скорее страшил, чем радовал. Он был совершенно беззащитен...
Дверь захлопнулась, и, подскочив к ней, Горбик торопливо щелкнул
замком. Обернувшись к Монгу, обнажил в улыбке неровные желтоватые зубы.
- Обожаю маленьких копов!..
Комиссар тем временем яростно выпутывался из одежд. Собственный
костюм превратился в ловушку. Смятым шатром он облепил тело со всех
сторон, и Монг метался на сидении, с руганью освобождаясь от исподнего, от
безразмерного полотнища рубахи, тяжелых кулис пиджака. Цепким движением
Горбик сгреб тряпичный ворох и тем самым невольно помог ему высвободиться.
Монг так и не понял, через какую дыру ему удалось выскочить - через рукав
ли, через ворот, но главное заключалось в ином: он был наконец свободен.
Хотя... О какой свободе можно было толковать в его положении? Лишенный
одежды, он напоминал сейчас детскую ожившую куклу, а щерящийся Горбик
высился над ним десятиметровым утесом. И снова этот утес тянул к нему свои
омерзительные, чуть подрагивающие от возбуждения руки. Надо было бежать -
и бежать со всех ног.
Карабкаясь по спинке кресла, Монг неожиданно заметил, что значительно
превосходит преследователя в проворстве. Он не только избежал
растопыренной пятерни, но и успел взобраться на зеркальную твердь стола.
По крайней мере отсюда Горбик уже не казался таким высокими и устрашающим.
Впрочем, положения это не спасало. Ученый-маньяк приближался к нему, и
отступать было некуда. В распоряжении Монга находилась лишь недалекая
протяженность стола. Бросившись к противоположному краю, комиссар на ходу
перепрыгнул через золоченую пепельницу, боднул плечом фарфоровую вазу и
под звон разлетающихся осколков затормозил перед пугающей пропастью.
Это был конец! Стол оказался западней, не имеющей выхода.
Озираясь, Монг внезапно рассмотрел среди письменных приборов
собственный револьвер. Действительно! Ведь этот недоумок выудил его из
корзинки! А оружие - это все-таки оружие...
Еще не зная в точности, что собирается предпринять и не дожидаясь,
когда Горбик обойдет стол, комиссар сделал рывок. Он торопился, как
никогда. Его "Полицейский-Специальный" всегда был на боевом взводе, - все,
что ему следовало предпринять, это лишь навести оружие на цель и нажать
спуск. Малость, от которой зависела сейчас столь многое...
Лишь подбежав к револьверу, он понял, что ничего из его замысла может
не выйти. Роковые секунды бежали, сливаясь в гибельные минуты. Он
уменьшался, и ему было не поднять оружие уже и двумя руками. И все же...
Он зыркнул в сторону спешащего к нему Горбика и всем телом навалился на
револьверную рукоять.
1 2 3 4