Она же бешеная! И поступит с тобой так, как захочет.
- Да ну?
- А что ты думал! Эта рысь и драться умеет, и убивать для нее - привычное дело.
- Ведь гонишь, Сильвер! Самый натуральный порожняк гонишь!
- А вот выкуси! - кукиш собеседника самым неприличным образом уставился в лицо Стасу. - Коста сам однажды расписывал, как она в городе по воробьям шмаляла.
- Это как же?
- А так! Выпила лишку, вышла из машины, а там воробьи сидели на чьем-то балконе. Никто и глазом моргнуть не успел, как она выхватила шпалер и давай по ним садить. Какой-то дедуля базлать начал, палочкой замахал, - она и его положила. И это, прикинь, средь бела дня - да еще в центре города! А там ведь еще двор, детская площадка, скверик. Сколько народу могла загасить, если бы наши пацаны не увезли ее.
- Ну, не знаю. Она ведь женщина, а у женщин бывают бзики…
- Она - не женщина! - взрычал Сильвер, и скрюченный его палец яростно закачался перед лицом Зимина. - Заруби себе это на носу! Она - кто угодно, но не женщина! Если хочешь знать, эта лярва пятнашку отмотала на зонах. Пятнашку, вкуриваешь! Считай, вот с такусеньких лет по колониям шлялась. Тут не всякий здоровый жлоб выдержит, а она только крепче стала. В зале своем штангу тягает, по боксерской груше стучит, в авторалли даже разок участвовала.
- Ну, если авторалли, это серьезно…
- А ты не скалься, умник! Лучше вокруг посмотри! Это ведь тоже все ее игрушка!
- Ты про что?
- Про лагерь, конечно… Или ты решил, что она детишек любит? Решил, что сироток решила подкармливать?
- Разве нет?
Запрокинув голову, завхоз сипло расхохотался. В грязном полупустом помещении смех его звучал странно и зловеще.
- Да она ж воли, в натуре, не видела. Ты сам соображай! И свободная жизнь этой шакалихе по барабану! Не нужна она ей, понимаешь? Вот и упросила Папу сварганить себе подобие зоны - то, что, значит, удобнее и привычнее.
- Странно… Я другое про нее слышал.
- Что ты слышал?
- А то, что отделы по делам несовершеннолетних молятся на нее. Лагерей-то оздоровительных не хватает, а она, считай, из ничего лагерь создала. Босяков бесприютных собирает, путевки практически за так раздает.
- Вот именно, что за так! Или не знаешь, как в тюрягах это твое «так» истолковывается?
- А здесь-то это причем?
- Да при том самом! Собирает она… - Сильвер фыркнул. - Ты шнифты-то протри! Каких босяков, какой лагерь?! Это ж зона натуральная! А она еще и бабки на этом умудряется наваривать! Ладно хоть колючкой догадалась не опутывать территорию.
Зимин скрестил на груди руки, раздумчиво качнулся на шатком табурете.
- Что же получается? Значит, детишки ей нужны для отвода глаз?
- А вот шиш тебе! - завхоз снова показал Стасу кукиш. - Здесь, паря, все продумано до мелочей! И детишки тоже исполняют свою положенную функцию.
- Какую еще функцию?
- А вот не скажу! - Сильвер в очередной раз врезал по столу кулаком, заставив подпрыгнуть наполненные водкой стаканы. Стас едва успел подхватить падающую бутылку.
- Вижу, крепко ты ее ненавидишь. - Зимин мельком покосился на часы. До десяти оставалось совсем немного. - Чем же она так тебя напугала?
- А эта стерва всегда придумает чем напугать. Это ты у нее еще непуганый, но погоди, придет время - и тебя подцепят на крюк.
- Так подскажи, может, я увернусь.
- А я тебе с самого начала подсказывал. Линять надо было! Пока не поздно. А сейчас ты уже на крючке. Опять же флюгер им твой понравился. Значит, просто так уже не слиняешь.
- Выходит, она здесь самая главная?
Завхоз серьезно усмехнулся, но от подробного ответа воздержался. Лицо его отяжелело и набрякло, жутковатый шрам на месте отсутствующего глаза приобрел синюшный оттенок.
- Ладно, если она главная, то какова роль Папы? - продолжать пытать Зимин.
Физиономию Сильвера перекосило. Ясно было, что говорить ему совершенно не хочется, однако и долгая молчанка, судя по всему, допекла этого человека.
- Папа - это вывеска. - Устало проговорил он. - Старая, покосившаяся, но вывеска. Когда-то был авторитетным вором, права аж по всей России качал, смотрящим советы давал, а теперь обычный старикан.
- Обычный?
- Ну, не совсем обычный. Воры - они и в почтенном возрасте авторитетом пользуются. Но на молодняк нынешний Папа крепко обижен. Потому и сидит на приколе, в сходках практически не участвует, все мечтает о возвращении старых времен.
- А силы-то у него есть?
- Ты о чем? О бабках?
- И бабках, и дедках…
- Есть, не сомневайся, - Сильвер усмехнулся. - И капиталы имеются, и связи надежные. Ну, а Любаша при нем вроде цепного пса - гавкает, на кого требуется, а кого и в постель затаскивает.
- И ей это нравится?
- А ты как думал! Тем паче, что эта прошмандовка не ради миллионов живет.
- Ради чего же?
- Да ради матки своей бешеной! - фыркнул Сильвер. - Ради жратвы сладкой и ради ощущений! Уж в этом, можешь мне поверить, она толк знает. И водочке в свое время радовалась, и наркоту пробовала, и еще три десятка удовольствий успела перебрать. Теперь вот решила ограничить себя сексом, - со всем прочим завязала. Зато уж в сексе эта курвочка удержу не знает! - Сильвер мотнул головой. - Если б ты видел, какие оргии она здесь закатывала! С детишками обжималась не меньше, чем с мужиками.
- Да быть того не может!
- Не может?… А ты обратил внимание, какие здесь детки? Ты видел их глазки? Если нет, то пройдись как-нибудь по спальням, - кругом карты порнографические, шприцы и презервативы. Коноплю, считай, каждый второй курит, а каждый первый таблеточками брюхо набивает. И попробуй кто пожалуйся, - сама же хозяйка первая и опустит. И неудивительно, что никто потом ни о чем не рассказывает. Потому что про такое молчат!
- Да-а… В наше время другие лагеря были.
- В мое время об этом тоже слыхом не слыхивали. Только те времена давно миновали. Потонули с кораблем прогнившего социализма… - завхоз сипло хохотнул. - Ты знаешь, что в стране только официально шесть миллионов наркоманов! Это ведь не жалкая каловая кучка, - это целая армия! И немудрено, что нынешний молодняк - совсем иной. Наркоту сейчас пробуют с десяти лет, а к половой жизни приобщаются и того раньше. Для нас с тобой это, может, и дико, а для Любаши - в самый раз. В этом, если хочешь, она чувствует свой главный жизненный кайф.
- Тебе, похоже, это не по нутру?
- А тебе по нутру? - завхоз глотнул из стакана, поморщившись, нюхнул кильку из банки.
- Мне тоже нет. Только я на тебя удивляюсь.
- Чего ты удивляешься?
- А того и удивляюсь! Если тебя весь этот бедлам коробит, чего же тогда сидишь тут и в тряпочку помалкиваешь?
- Ты что же, предлагаешь в колокола бить?
- А хоть бы и бить!
- Так-то оно так, только где они - твои колокола? Покажи хоть один! - Сильвер смачно сплюнул в угол вагона. - Выдумал тоже!… Да шепни против Любаши хоть словечко, и сам же окажешься в обезьяннике!
- Ты что, хочешь сказать…
- Да она сама пригласит сюда ментов! - гаркнул Сильвер. - Пригласит и поможет тебя арестовать! А если ты думаешь, что кто-нибудь из них попробует ее осушаться, то ты, паря, ошибаешься! Повяжут и сгноят на этапах! Уж я-то знаю, как такие люди общаются с властью. - Завхоз зло махнул рукой. - Да ей и менты не понадобятся, - хватит уродов, что заезжают к Папе в гости.
- И что же они тут делают?
- Как что? Отдыхают. Тут ведь все-таки лес, природа. Опять же зал имеется, сауна и прочие дела. Сюда даже баб привозить не надо, потому как свои телки имеются. И не телки даже, а телочки - молодые, почти не мятые. - Сильвер шатко оперся о стол, поднявшись, шатнулся к двери. - Все! Пойду отолью. А после избушку на клюшку и спать!…
Это тоже было любопытным моментом. Задиристый и могучий, завхоз действительно всегда запирался. Стас уже пытался осторожно выспросить о причинах столь явного страха, но Сильвер предпочитал помалкивать. Он и пить, по его признанию, почти не пил, - пребывал в давней завязке, а вот сегодня почему-то развязал. Сам Зимин больше подыгрывал соседу, осторожно сливая водку в мусорное ведро у стены, - завхоз же свою долю глотал честно, без единого пропуска. Практически в одиночку за три с небольшим часа успел приговорить чуть ли не две полных бутылки водки. Впрочем, это уже сказывалось на нем. Речь давалась завхозу с трудом, а, возвращаясь с крыльца в дом, он запнулся на ровном месте, и только руки Зимина не позволили ему упасть.
- У Портоса… - с трудом выдохнул Сильвер, - у Портоса тоже была эта болезнь.
- Какая еще болезнь, о чем ты? - Стас в несколько присестов подтащил завхоза к койке, уложив на матрас, помог стянуть башмаки.
- Слабые ноги… - веки Сильвера начинали уже смыкаться, и все же он вновь приподнял руку, попытался погрозить Зимину пальцем. - Бойся ее, паря! Сожрет она тебя. Со всеми твоими потрохами…
- Не сожрет, спи. - Стас успокаивающе похлопал засыпающего завхоза по груди.
А еще через пять минут, накинув на себя темную ветровку, он осторожно отворил дверь и выскользнул из дома. Дорогу до старого колодца Зимин помнил прекрасно.

Глава 15
Палата, в которую поместили Татьяну с подругой Лизой, располагалась в четвертом корпусе, это Игнат успел узнать достоверно. В лагере утаить что-либо в секрете невозможно, - вот и эту новость нашептал ему знакомый пацан из младшего отряда. И он же предупредил, что девушек постоянно караулит приставленный от Косты амбал. И это помимо воспитательницы, прозванной детьми Крокодилихой, помимо «бугра», выбранного из числа детей.
- Их же, прикинь, сам Папа где-то надыбал. Вот и пасут в три глаза…
Сторожей он, впрочем, не слишком опасался. Больно им нужно сторожить девчонок! - знают ведь, что не сбегут. Тем не менее, детский фильм про Бармалея, в котором Ролан Быков пел о том, что «нормальные герои всегда идут в обход» он помнил прекрасно. Себя Игнат тоже считал нормальным, а потому проходить мимо сверкающей огнями резиденции не стал. Там как обычно гремела музыка и красовались возле чугунной оградки какие-то незнакомые машины, - значит, опять принимали дорогих гостей из города. Маячить у этой публики на виду потребности Игнат не испытывал, а потому, описав основательный круг, обогнул оглушающий ароматами туалет и, миновав складское помещение, вышел к четвертому корпусу. Нужная палата размещалась на втором этаже, но данное обстоятельство Игната также не испугало. Все-таки проведенное в лагере время крепко изменило его. Он давно уже не был тем робким и неуверенным в себе пареньком, что угодил под крыло Любашиного заведения. Теперь уже мог при случае и в рыло сунуть, и обматерить, а уж искусству лазанья по деревьям и чердакам здесь обучали с самых первых дней. Кроме того, проблему облегчало то обстоятельство, что домина был старый, как и все прочие строения в лагере. Рассохшиеся брусья открывали взгляду такие щели, что наверх можно было взбираться словно по лестнице.
Сердце Игната оглушительно билось, он и сам толком не знал, за каким дьяволом приперся сюда, и все же отступать не собирался. Возле старого колодца его как обычно ждала Алена, но он пришел сюда, потому что именно здесь обитала хозяйка загадочных изумрудных глаз - тех самых глаз, которые впервые за последние месяцы заставили его позабыть о вековечном страхе перед Любашей, перед ее прихвостнями. Игнат ненавидел мексиканские слезливые сериалы, презирал книги о любви, но то, что с ним произошло пару дней назад, ничем иным, как любовью, именовать было нельзя. Впрочем, любовью это в лагере не называли, - предпочитали говорить «нравится». Если же девчонка нравилась сильно, говорили, что нравится «жестко». Слово казалось предельно емким, и все понимали, что лучше над такими отношениями не шутить. Иметь свою девчонку и жить с ней считалось нормальным, и Игнат не сомневался, что, подружившись с Танькой, только прибавит себе авторитета. И не беда, что Таньку с Лизкой держат за семью замками, - может быть, это и к лучшему. Если даже Гусаку за нее настучали по ушам, значит, не объявится и других конкурентов. Ну, а в том, что Танька не отвергнет самого Игната, он почти не сомневался. Разве есть какое-то сравнение - Гусак и он! Разница, что называется, улётная. И даже не улётная, а жесткая. Гусак ведь просто трахнуть ее хотел, Игнату же она понравилась по-настоящему…
Он уже оторвался от земли на добрых полтора метра, когда чужие руки ухватили его за ноги, с силой потянули вниз.
- А ну, майна, урод!
Ломая ногти и обдирая живот, Игнат рухнул на землю. В сгущающихся сумерках он разглядел знакомые лица - все того же Шварца с Укропчиком, а рядом с ними Яхена, Дуста и Шнобеля.
- Куда это ты собрался, Натовец? Неужто к бабе своей? - Шварц шлепнул Игната по щеке и тут же, выкрутив руку, усадил возле стены. - Не рыпайся, все равно обломаем.
- Главное - поймали козла на месте преступления! - тоненьким голосом пискнул Яхен.
- Фильтруй базар! Кто это козел? - Игнат попытался было дернуться, но Яхен немедленно пнул его по ребрам.
- На кого хобот поднимаешь, сука! Жить надоело?… Я на тебя давно зуб точу. И не только зуб…
Шнобель гулко захохотал.
- А ты сделай из него Машку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48