Он обещал избирателям стабилизацию в стране, снижение налогов и увеличение правительственных ассигнований на экспериментальные работы по созданию первой опытной модели «Нео-Адама». Этим Блумбумвейн гарантировал себе поддержку большинства избирателей старой, новой и смешанной рас.
Наиболее консервативные расисты из числа натуральных потомков Адама и Евы пытались утверждать, что сам Блумбумвейн на три четверти — продукт «Пумперникель кибернетик компани» и что его родная бабка была экспериментальной моделью «Евы» и даже не класса «Экстра-люкс», а конвейерной сборки. Однако противников Блумбумвейна почти никто не слушал…
На выборах Блумбумвейн разбил на голову своих конкурентов и стал президентом страны.
Приход Блумбумвейна в президентский дворец не принес обещанной стабилизации. Распри продолжались… Их подогревали безответственные представители обеих рас. Появились снобы, ставящие превыше всего натуральное происхождение. Эти чудаки отказывались пломбировать зубы и брезговали даже услугами автоматов для продажи газированной воды, ибо считали их прямыми предками неорасы. Доказать чистоту натурального происхождения стало делом чрезвычайно трудным. Удаление аппендикса или случайно обнаруженный факт, что в доме деда неделю работала кухаркой «Ева» первого выпуска, с точки зрения снобов, уже служили основанием для обвинения в расовой неполноценности.
Представители неорасы не оставались в долгу. Они с презрением отзывались о несовершенном программировании «натуральных», примитивности их авторегулировки, быстрой изнашиваемости деталей. Они требовали интенсификации работ по созданию модели «Нео-Адама».
Появилась и с молниеносной быстротой приобрела признание модная теория неполноценности «натуральных». Автор теории некая Ева Джин утверждала, что раса «натуральных» в свое время была сотворена лишь затем, чтобы создать более совершенную «неорасу». С появлением последней миссия «натуральных» может считаться выполненной и им нечего больше делать на Земле. Последователи Евы Джин разрабатывали ее философию в двух направлениях. Более радикальное считало, что все «натуральные» и «мулаты» должны быть сконцентрированы в специальных заповедниках вместе с представителями иной натуральной фауны и флоры и путем «регулируемого воспроизводства» доведены до рационального количества, обеспечивающего лишь наглядное изучение геологического прошлого Земли. На первом этапе это мероприятие рассматривалось как полуглобальное. Философы-радикалы вынуждены были считаться с тем, что в Восточном полушарии развитие автоматизации пошло совершенно иными путями…
Более умеренное направление «джинизма» проповедовало постепенную ассимиляцию «натуральных». Философы этого направления утверждали, что ассимиляция уже имеет место, но развивается крайне медленно. Для ускорения они предлагали шире практиковать замену естественных деталей искусственными у представителей натуральной расы.
Принцип добровольности должен постепенно вытесняться принципом обязательной замены всех главнейших деталей до мозговых полушарий включительно. В результате, за несколько поколений будет создано идеальное общество с регулируемым из единого центра программированием; последнее позволит легко концентрировать усилия всего общества в нужном направлении…
Последователи Евы Джин вели упорную борьбу в Конгрессе за сокращение правительственных субсидий на эксперименты, связанные с созданием опытного образца «Нео-Адама». Надо сказать, что эти работы, затянувшиеся на десятилетия, почти не подвигались вперед. Известный экономист Папкин при помощи электронного мозга своей приятельницы Евы Трак подсчитал, что, если темп исследований и экспериментов не изменится, опытная модель «Нео-Адама» появится не раньше середины будущего тысячелетия, когда в Западном полушарии и так уже, вероятно, не останется ни одного мало-мальски натурального Адама. Доказав экономическую нецелесообразность дальнейших экспериментов при сохранении принятого темпа, Панкин отнюдь не ратовал за их ускорение. «Создание „Нео-Адама“ не давало выхода из тупика, в который обитатели Западного полушария попали по милости „Пумперникель кибернетик компани“…
Предприятия «Пумперникель кибернетик компани» продолжали между тем работать на полную мощность, и настал день, последствий которого не предусмотрели ни радикальные, ни умеренные философы-джинисты. В этот день прозвучало грозное слово «перепроизводство». В Западном полушарии создалось перепроизводство не только товаров и продуктов, не только идей и философских направлений, но и разумных обитателей всех рас…
Философы, проповедовавшие, что в век автоматики и кибернетики единственными противоречиями остались противоречия рас и полов, стыдливо закрывали глаза и затыкали уши, узнав, как члены «натуральных» и «капроновых» профсоюзов, уволенные с текстильных предприятий, объединились, заняли цеха, изгнали автоматов-полицейских и объявили об экспроприации фабрик. В столице «натуральные» пайщики и «метисы» разгромили контору обанкротившегося акционерного общества и расправились с не успевшими удрать «натуральными» вице-директорами. А на одном из заводов «Пумперникель кибернетик компани» лишенные работы капроновые Евы разорвали на составные части директора, у которого единственным предметом натурального происхождения оказался батистовый носовой платок. Случаи захвата фабрик, разгромы магазинов, демонстрации, вооруженные столкновения ширились со дня на день… Дрогнули и заколебались самые священные устои государства. Западное полушарие стремительно катилось к катастрофе. Правительство теряло контроль даже над положением в столице…
Блумбумвейн собрал немногих уцелевших министров и потребовал чрезвычайных полномочий.
Получив их, он заявил:
— У нас остался только один выход, если он еще возможен… От покойного деда я слышал, что создание… гм… биоэлектронных моделей наших сограждан стало возможным благодаря открытию способа беспроволочной передачи особого вида энергии. Значительный процент разумных обитателей нашей страны получает всю энергию от совершенно секретных энергетических установок «Пумперникель кибернетик компани»… Прекратив подачу энергии, мы немедленно выключим из обращения — так сказать, «законсервируем» — определенную часть населения, принимающую участие в беспорядках. Правда, этим самым мы, вероятно, выведем из строя и такие важные автоматически действующие устройства, как Генеральный штаб, полицию и многое еще. Но… другого выхода не вижу…
·
Джо Рыжей бороде повезло. Возвращаясь вечером к своему шалашу, он свалил топором здоровенного кабана.
— Придется созвать родичей, — объявил Джо, — иначе обидятся… Давно уже «фуксисты» не собирались у одного костра…
И Джо послал старшего сына Джека Отчаянного в соседний городок купить соли, а младшего — Тома Прыгуна к ближайшему соседу, жившему в десяти милях у лесного озера. Сыновья Джо Рыжей бороды поспешно сбросили деревянные башмаки и побежали исполнять приказание отца.
Джек Отчаянный вернулся глубокой ночью. Он принес на спине здоровенный мешок соли.
— Зачем столько? — удивился Джо. — Запасы нам ни к чему. И где ты взял столько денег? За ту монету, что я дал тебе, раньше продавали всего две пригоршни соли.
— А там некому продавать, — сказал, помаргивая выгоревшими от солнца ресницами, Джек. — Там они вроде как бы все уснули. Никого добудиться не мог… Кричал, тряс их. Кого толкнешь посильнее, падает как колода и лежит. Вроде как ненастоящие… Я соль взял и пошел.
Джо почесал рыжую бороду и глубоко задумался. Целую ночь он не мог заснуть, ворочался с боку на бок на медвежьей шкуре. К утру он решился.
— Пойду посмотрю, — сказал он жене — Косматой Джейн. Пока соберутся родичи, обернусь. Ты жарь кабана получше, чтобы был с хрустящей корочкой, да не забудь приготовить самые красивые глиняные миски. Если старого Джо чутье не обманывает, пришло наше время…
Джо Рыжая борода перекрестился на выцветшую фотографию снятой Марии Фукс, взял сучковатый посох и зашагал в город.
К вечеру собрались родичи. Старики, присев на корточки у костра, степенно покуривали глиняные трубки. Молодежь занялась чехардой. Женщины принялись помогать Джейн. Солнце уже скрылось за мохнатыми лапами черных елей. В теплом неподвижном воздухе пахло сыростью, смолой, жареным мясом…
Вдруг невдалеке послышался натужный гул мотора, и на поляну, блеснув зеркальными стеклами, выкатился длинный, приземистый автомобиль. Запрыгав на кочках, он остановился. Дверь шикарной машины распахнулась, и глазам собравшихся предстал… Джо Рыжая борода…
Впрочем, нет, это не мог быть Джо! Куда девалась его рыжая борода? И потом на пришельце был черный фрак, узкие в обтяжку брюки, остроносые ботинки, атласный жилет. И все же это был Джо, потому что он сказал голосом Джо:
— Все собрались?.. Ол райт, родичи!
Косматая Джейн с ужасом уставилась на мужа.
Мум Кривозуб — самый старый из гостей — не выдержал.
— Зачем, зачем ты это сделал, Джо? — с глубокой грустью прошамкал он и заплакал.
Джо понимающе кивнул. Потом сдвинул на затылок черный цилиндр, щелкнул золотым портсигаром. Достал сигару. Прикурил от электрической зажигалки. Затянувшись несколько раз, сказал:
— Кабана жрать не будем… Приглашаю всех в ресторан Гранд-отеля. Не стесняйтесь, родичи, никого, кроме нас, не будет. Они там… прикрыли лавочку. Придется все начинать сначала. В этот ответственный момент родина призывает всех нас. Считайте себя мобилизованными, родичи. Кроме нас, никого в Западном полушарии не осталось… Мум Кривозуб, ты самый старший. Выбираем тебя президентом. Я буду министром по инвентаризации. Остальные пока думайте, кому какой портфель по способностям… Тома Прыгуна предлагаю послать, в качестве личного представителя президента Мума, в Восточное полушарие. Пусть отправляется сразу после ужина и заверит там, что у нас все в порядке, правительство сформировано… И что вмешиваться в наши внутренние дела не позволим…
— Надо бы прикинуть насчет погребальной команды, — задумчиво пробормотал президент Мум Кривозуб. — Ты набросал бы план, Джо… Я утвержу… А то те-то — вонять будут…
— Не будут, — сказал Джо. — Нечему там вонять… Самое большее поржавеют малость: они все давно уже не настоящие… Ну, поехали, родичи!
Теснясь, родичи полезли в машину. Кто помоложе, устроились снаружи на плоском багажнике. Лишь для Тома Прыгуна не хватило места. Он не обиделся и легко потрусил вслед плавно покачивающейся на лесных кочках машине.
На поляне осталась только кабанья туша над угасающим костром да выцветшая фотография святой Марии Фукс на стволе вековой ели…
Март 1964 г.
1 2 3
Наиболее консервативные расисты из числа натуральных потомков Адама и Евы пытались утверждать, что сам Блумбумвейн на три четверти — продукт «Пумперникель кибернетик компани» и что его родная бабка была экспериментальной моделью «Евы» и даже не класса «Экстра-люкс», а конвейерной сборки. Однако противников Блумбумвейна почти никто не слушал…
На выборах Блумбумвейн разбил на голову своих конкурентов и стал президентом страны.
Приход Блумбумвейна в президентский дворец не принес обещанной стабилизации. Распри продолжались… Их подогревали безответственные представители обеих рас. Появились снобы, ставящие превыше всего натуральное происхождение. Эти чудаки отказывались пломбировать зубы и брезговали даже услугами автоматов для продажи газированной воды, ибо считали их прямыми предками неорасы. Доказать чистоту натурального происхождения стало делом чрезвычайно трудным. Удаление аппендикса или случайно обнаруженный факт, что в доме деда неделю работала кухаркой «Ева» первого выпуска, с точки зрения снобов, уже служили основанием для обвинения в расовой неполноценности.
Представители неорасы не оставались в долгу. Они с презрением отзывались о несовершенном программировании «натуральных», примитивности их авторегулировки, быстрой изнашиваемости деталей. Они требовали интенсификации работ по созданию модели «Нео-Адама».
Появилась и с молниеносной быстротой приобрела признание модная теория неполноценности «натуральных». Автор теории некая Ева Джин утверждала, что раса «натуральных» в свое время была сотворена лишь затем, чтобы создать более совершенную «неорасу». С появлением последней миссия «натуральных» может считаться выполненной и им нечего больше делать на Земле. Последователи Евы Джин разрабатывали ее философию в двух направлениях. Более радикальное считало, что все «натуральные» и «мулаты» должны быть сконцентрированы в специальных заповедниках вместе с представителями иной натуральной фауны и флоры и путем «регулируемого воспроизводства» доведены до рационального количества, обеспечивающего лишь наглядное изучение геологического прошлого Земли. На первом этапе это мероприятие рассматривалось как полуглобальное. Философы-радикалы вынуждены были считаться с тем, что в Восточном полушарии развитие автоматизации пошло совершенно иными путями…
Более умеренное направление «джинизма» проповедовало постепенную ассимиляцию «натуральных». Философы этого направления утверждали, что ассимиляция уже имеет место, но развивается крайне медленно. Для ускорения они предлагали шире практиковать замену естественных деталей искусственными у представителей натуральной расы.
Принцип добровольности должен постепенно вытесняться принципом обязательной замены всех главнейших деталей до мозговых полушарий включительно. В результате, за несколько поколений будет создано идеальное общество с регулируемым из единого центра программированием; последнее позволит легко концентрировать усилия всего общества в нужном направлении…
Последователи Евы Джин вели упорную борьбу в Конгрессе за сокращение правительственных субсидий на эксперименты, связанные с созданием опытного образца «Нео-Адама». Надо сказать, что эти работы, затянувшиеся на десятилетия, почти не подвигались вперед. Известный экономист Папкин при помощи электронного мозга своей приятельницы Евы Трак подсчитал, что, если темп исследований и экспериментов не изменится, опытная модель «Нео-Адама» появится не раньше середины будущего тысячелетия, когда в Западном полушарии и так уже, вероятно, не останется ни одного мало-мальски натурального Адама. Доказав экономическую нецелесообразность дальнейших экспериментов при сохранении принятого темпа, Панкин отнюдь не ратовал за их ускорение. «Создание „Нео-Адама“ не давало выхода из тупика, в который обитатели Западного полушария попали по милости „Пумперникель кибернетик компани“…
Предприятия «Пумперникель кибернетик компани» продолжали между тем работать на полную мощность, и настал день, последствий которого не предусмотрели ни радикальные, ни умеренные философы-джинисты. В этот день прозвучало грозное слово «перепроизводство». В Западном полушарии создалось перепроизводство не только товаров и продуктов, не только идей и философских направлений, но и разумных обитателей всех рас…
Философы, проповедовавшие, что в век автоматики и кибернетики единственными противоречиями остались противоречия рас и полов, стыдливо закрывали глаза и затыкали уши, узнав, как члены «натуральных» и «капроновых» профсоюзов, уволенные с текстильных предприятий, объединились, заняли цеха, изгнали автоматов-полицейских и объявили об экспроприации фабрик. В столице «натуральные» пайщики и «метисы» разгромили контору обанкротившегося акционерного общества и расправились с не успевшими удрать «натуральными» вице-директорами. А на одном из заводов «Пумперникель кибернетик компани» лишенные работы капроновые Евы разорвали на составные части директора, у которого единственным предметом натурального происхождения оказался батистовый носовой платок. Случаи захвата фабрик, разгромы магазинов, демонстрации, вооруженные столкновения ширились со дня на день… Дрогнули и заколебались самые священные устои государства. Западное полушарие стремительно катилось к катастрофе. Правительство теряло контроль даже над положением в столице…
Блумбумвейн собрал немногих уцелевших министров и потребовал чрезвычайных полномочий.
Получив их, он заявил:
— У нас остался только один выход, если он еще возможен… От покойного деда я слышал, что создание… гм… биоэлектронных моделей наших сограждан стало возможным благодаря открытию способа беспроволочной передачи особого вида энергии. Значительный процент разумных обитателей нашей страны получает всю энергию от совершенно секретных энергетических установок «Пумперникель кибернетик компани»… Прекратив подачу энергии, мы немедленно выключим из обращения — так сказать, «законсервируем» — определенную часть населения, принимающую участие в беспорядках. Правда, этим самым мы, вероятно, выведем из строя и такие важные автоматически действующие устройства, как Генеральный штаб, полицию и многое еще. Но… другого выхода не вижу…
·
Джо Рыжей бороде повезло. Возвращаясь вечером к своему шалашу, он свалил топором здоровенного кабана.
— Придется созвать родичей, — объявил Джо, — иначе обидятся… Давно уже «фуксисты» не собирались у одного костра…
И Джо послал старшего сына Джека Отчаянного в соседний городок купить соли, а младшего — Тома Прыгуна к ближайшему соседу, жившему в десяти милях у лесного озера. Сыновья Джо Рыжей бороды поспешно сбросили деревянные башмаки и побежали исполнять приказание отца.
Джек Отчаянный вернулся глубокой ночью. Он принес на спине здоровенный мешок соли.
— Зачем столько? — удивился Джо. — Запасы нам ни к чему. И где ты взял столько денег? За ту монету, что я дал тебе, раньше продавали всего две пригоршни соли.
— А там некому продавать, — сказал, помаргивая выгоревшими от солнца ресницами, Джек. — Там они вроде как бы все уснули. Никого добудиться не мог… Кричал, тряс их. Кого толкнешь посильнее, падает как колода и лежит. Вроде как ненастоящие… Я соль взял и пошел.
Джо почесал рыжую бороду и глубоко задумался. Целую ночь он не мог заснуть, ворочался с боку на бок на медвежьей шкуре. К утру он решился.
— Пойду посмотрю, — сказал он жене — Косматой Джейн. Пока соберутся родичи, обернусь. Ты жарь кабана получше, чтобы был с хрустящей корочкой, да не забудь приготовить самые красивые глиняные миски. Если старого Джо чутье не обманывает, пришло наше время…
Джо Рыжая борода перекрестился на выцветшую фотографию снятой Марии Фукс, взял сучковатый посох и зашагал в город.
К вечеру собрались родичи. Старики, присев на корточки у костра, степенно покуривали глиняные трубки. Молодежь занялась чехардой. Женщины принялись помогать Джейн. Солнце уже скрылось за мохнатыми лапами черных елей. В теплом неподвижном воздухе пахло сыростью, смолой, жареным мясом…
Вдруг невдалеке послышался натужный гул мотора, и на поляну, блеснув зеркальными стеклами, выкатился длинный, приземистый автомобиль. Запрыгав на кочках, он остановился. Дверь шикарной машины распахнулась, и глазам собравшихся предстал… Джо Рыжая борода…
Впрочем, нет, это не мог быть Джо! Куда девалась его рыжая борода? И потом на пришельце был черный фрак, узкие в обтяжку брюки, остроносые ботинки, атласный жилет. И все же это был Джо, потому что он сказал голосом Джо:
— Все собрались?.. Ол райт, родичи!
Косматая Джейн с ужасом уставилась на мужа.
Мум Кривозуб — самый старый из гостей — не выдержал.
— Зачем, зачем ты это сделал, Джо? — с глубокой грустью прошамкал он и заплакал.
Джо понимающе кивнул. Потом сдвинул на затылок черный цилиндр, щелкнул золотым портсигаром. Достал сигару. Прикурил от электрической зажигалки. Затянувшись несколько раз, сказал:
— Кабана жрать не будем… Приглашаю всех в ресторан Гранд-отеля. Не стесняйтесь, родичи, никого, кроме нас, не будет. Они там… прикрыли лавочку. Придется все начинать сначала. В этот ответственный момент родина призывает всех нас. Считайте себя мобилизованными, родичи. Кроме нас, никого в Западном полушарии не осталось… Мум Кривозуб, ты самый старший. Выбираем тебя президентом. Я буду министром по инвентаризации. Остальные пока думайте, кому какой портфель по способностям… Тома Прыгуна предлагаю послать, в качестве личного представителя президента Мума, в Восточное полушарие. Пусть отправляется сразу после ужина и заверит там, что у нас все в порядке, правительство сформировано… И что вмешиваться в наши внутренние дела не позволим…
— Надо бы прикинуть насчет погребальной команды, — задумчиво пробормотал президент Мум Кривозуб. — Ты набросал бы план, Джо… Я утвержу… А то те-то — вонять будут…
— Не будут, — сказал Джо. — Нечему там вонять… Самое большее поржавеют малость: они все давно уже не настоящие… Ну, поехали, родичи!
Теснясь, родичи полезли в машину. Кто помоложе, устроились снаружи на плоском багажнике. Лишь для Тома Прыгуна не хватило места. Он не обиделся и легко потрусил вслед плавно покачивающейся на лесных кочках машине.
На поляне осталась только кабанья туша над угасающим костром да выцветшая фотография святой Марии Фукс на стволе вековой ели…
Март 1964 г.
1 2 3