– Вот! – в конце концов сказал Индиго. – Вот оно! Сам лорд Синти никогда не разговаривал со мной таким тоном. А теперь это говорит мне смертное дитя, нетерпеливая девчонка, которая не умеет себя вести и ничего не понимает в жизни. И ты еще спрашиваешь, почему я хочу жить по эту сторону Границы? – Индиго усмехнулся. – Ладно. Я сменю облик, как ты и хотела.
Джой быстро обернулась к Абуэлите, мягко взяла ее за плечи и произнесла по-испански:
– Абуэлита, послушай, пожалуйста. Что бы ни происходило, что бы Индиго ни делал – пожалуйста, не пугайся. Это просто его умение, вот и все, и он делает это только для того, чтобы помочь нам. Пообещай мне, что ты не испугаешься.
Бабушка мудро и устало взглянула на Джой из-под морщинистых черепашьих век.
– Я уже сказала, что не понимаю, о чем ты говоришь, – отозвалась она по-английски. – Пусть он делает, что хочет, а ты перестань беспокоиться обо мне. Я уже слишком стара, Фина, чтобы пугаться чего бы то ни было, – и она сняла руки Джой со своих плеч.
Индиго шагнул в сторону. Он яростно встряхнул головой и плечами и открыл рот в беззвучном крике. Казалось, будто нечто невидимое схватило его, сжало в зубах и принялось трясти, пока Индиго не начал истаивать, терять всякую определенность и расплываться во всех направлениях. Абуэлита судорожно вздохнула и вцепилась в руку Джой, но не издала больше ни звука.
Вокруг лежал обычнейший южно-калифорнийский городок. Где-то в отдалении шумела автострада, ведущая в Сан-Диего. А Индиго растворился и мгновенно собрался обратно, но уже в новом облике: раздвоенные копыта, изящная бородка, белая шерсть – даже более белая, чем в его мире. Джой заметила, что рог его не полностью белый – у основания и у кончика лежали синеватые тени, как на снегу. Он склонил голову перед Абуэлитой, и та восхищенно вздохнула, словно влюбленная девушка.
– Он понесет тебя на спине, – сказала Джой. – Все будет в порядке, он будет очень осторожен.
Индиго опустился на колени у края тротуара.
Абуэлита долго смотрела на него, потом на Джой, потом – в темное небо, а потом негромко произнесла на испанском – столь торжественном, что Джой едва разобрала смысл:
– О Рикардо, быть может, именно таким путем мне предназначено попасть к тебе. Да будет так!
А потом Абуэлита с уверенностью и проворством юной девушки взобралась на спину Индиго. Когда единорог медленно пошел вперед, Абуэлита крепко вцепилась в его гриву.
– А я? – возмутилась Джой. – Я ужасно устала, мне не угнаться за тобой! Можно, я тоже поеду верхом?
Взгляд яркого, веселого глаза скользнул по Джой, и Индиго прибавил шаг. Джой начала задыхаться, и ей пришлось для поддержки уцепиться за лодыжку Абуэлиты.
– Когда Граница переместится снова, – сказал Индиго, – она не вернется на это место. Тебе нужно будет вовремя покинуть Шей-рах.
– Когда – вовремя? О чем ты? Как мы узнаем, что уже пора?
Индиго не соизволил откликнуться. Он выбрался из жилого района, и Джой с возрастающим беспокойством осознала, что единорог направляется прямиком к автостраде на Сан-Диего. Она посмотрела на Абуэлиту. Пожилая женщина сидела на спине белого единорога, ничуть не сутулясь. Лицо ее сделалось поразительно молодым, губы беззвучно шевелились, а черные с проседью волосы волной ниспадали на плечи. «Она не боится, дедушка. Она ни капельки не боится!»
Позади раздался настойчивый автомобильный гудок. Джой на мгновение обернулась и успела краем глаза заметить изумленные молодые лица за ветровым стеклом. Но тут Индиго ухватил ее зубами за рубашку и без малейших усилий закинул девочку себе на спину. Абуэлита подхватила внучку и помогла ей удержать равновесие. А потом Индиго перескочил через дорожное ограждение и вломился прямо в гущу машин. Теперь со всех сторон доносилось бешеное гудение автомобилей и визг тормозов. Беспорядочно метался свет фар. Водители пытались затормозить, прибавить скорость, сменить ряд и вообще хоть как-нибудь избежать столкновения с невозможным. Джой впала в такое оцепенение, что даже не испугалась. Она зажмурилась и вцепилась в гриву Индиго. Абуэлита крепко держала Джой за талию, и это помогало девочке успокоиться.
– Все в порядке, Фина, – сказала внучке на ухо Абуэлита. – Ничего плохого с нами не случится!
Джой показалось, что бабушка смеется.
Индиго забирал влево, лавируя между легковыми машинами, фургонами и огромными грузовиками с ловкостью опытного калифорнийского водителя. Слева возник травянистый островок. Индиго плавным прыжком перемахнул на островок и застыл в этом ненадежном прибежище, не обращая внимания на темные силуэты, мечущиеся со всех сторон, и скрежет железа – водители оглядывались на чудо, и их машины то и дело сталкивались боками. И среди этого сумасшедшего дома прозвучал отчетливый голос Индиго:
– Без меня вы бы никогда ее не нашли. Помните об этом.
Он неспешно шагнул вперед, и вокруг них беззвучно расцвел полдень Шей-раха. За спиной у Джой тихо ахнула Абуэлита.
Глава 9
Джой боялась, что Абуэлита испугается или впадет в замешательство, и старательно придумывала, как бы успокоить бабушку, но ничего такого не произошло. У Абуэлиты лишь вырвался негромкий возглас удивления, и она соскользнула со спины Индиго на луг – это было то самое место, где очутилась Джой, впервые попав в Шей-рах.
– Ах! – прошептала Абуэлита, окунувшись в заросли пламенеющих оранжевых цветов. – Ay, que milagro…
Когда Абуэлита взглянула на Джой, лицо у нее было, словно у ребенка-именинника. Джой никогда прежде не видела свою бабушку такой.
– Ах, Фина, получилось! Ты подарила мне музыку! Джой обняла ее, но при этом взгляд девочки невольно устремился в сияющее небо.
– Пойдем лучше под деревья, а то здесь постоянно летают перитоны.
Индиго исчез, не сказав на прощание ни слова.
– Перитоны, – повторила Абуэлита, поглаживая Джой по голове. – Перитоны. Звучит очень мило.
Абуэлита взглянула куда-то поверх плеча Джой, и рука ее внезапно застыла. Джой быстро обернулась. К ним приближался лорд Синти.
Джой не могла припомнить, случалось ли ей видеть черного единорога при свете дня. В ее памяти он остался как существо из сумерек и рассвета, полумрака и теней, которое постоянно присутствует рядом, но рассмотреть его невозможно. Теперь же, неспешно подходя к ним, Синти казался даже темнее, чем раньше. Он был настолько черным, что от этой черноты у Джой заболели глаза. Лорд Синти высоко вскинул голову, и наросты, закрывающие глаза, в солнечном свете отливали бирюзой, а музыка Шей-раха – Джой никогда еще не слышала ее так близко – резвилась вокруг единорога, как дельфины вокруг корабля. «Выделывается перед Абуэлитой», – промелькнула у Джой нелепая мысль. Девочка чувствовала, как в ней теснятся, пытаясь вырваться, слезы и смех.
Синти прошел мимо Джой, не обращая внимания на девочку, остановился перед Абуэлитой и поклонился так низко, что черный рог коснулся подола ее платья. Абуэлита медленно, изумленно протянула руки, прикоснулась к основанию рога и промолвила:
– Мне это снилось. Мне снился ты.
– Мы снились друг другу, – откликнулся лорд Синти. Его голос был островком спокойствия во взбудораженном сознании Джой. – Добро пожаловать, Алисия Ифигения Сандоваль-и-Ривера.
– Алисия Ифигения Хосефина, – поправила его Абуэлита. Она сжала руку Джой, но продолжала неотрывно смотреть на Синти.
Черный единорог произнес:
– Иногда бывает так, что чей-то сон из вашего мира соприкасается с чьим-то сном из Шей-раха. Это случается очень редко, но все же случается.
Джой удивленно, но как-то отстраненно отметила про себя, что ей кажется, будто Синти говорит по-английски, а вот Абуэлита живо ответила по-испански:
– Говоришь, редко? Загляни как-нибудь в «Серебряные сосны», пансион для лиц преклонного возраста. Там полно старых леди вроде меня, и всем им снятся места, подобные этому. А что еще нам остается – кто мне скажет? Если я с тех пор, как попала туда, каждую ночь видела во сне тебя, кто знает, что снится остальным viejas?
Она погладила Синти по шее, и Джой увидела, как старейший среди Старейших выгнулся под этим прикосновением, словно ластящийся кот.
– Но и ты снилась мне, – сказал черный единорог, – а я – не бабушка из «Серебряных сосен».
Он повернул слепую голову к Джой.
– Когда она впервые пришла сюда, я подумал, что это ты. Я подумал, что, может, перепутал во сне время.
Абуэлита свободной рукой обняла Джой за плечи.
– Моя Фина и есть я, только лучше. Новая усовершенствованная модель, – Абуэлита осторожно коснулась глаз черного единорога, и лицо ее помрачнело. – Я не видела во сне, чтобы ты был слепым, pobrecito. Что это такое?
– Это случилось с ними со всеми, – пояснила Джой. – Сперва с самыми старшими, потом… потом с теми, кто помладше.
Девочка подумала о Турике, и ей захотелось, чтобы жеребенок был здесь.
Абуэлита снова прикоснулась к глазам единорога.
– Я вспомню, что мы делали с этим в Лас-Перлас. Мы были слишком бедны, чтобы вызывать врачей, но было что-то… Я вспомню.
Потом Абуэлита оглядела луг и удовлетворенно вздохнула.
– Ну, так кто же покажет мне это чудное местечко? – поинтересовалась она.
У ручейной джаллы появление Абуэлиты поначалу вызвало приступ ревности. У нее самой никакой семьи не было. Правда, джаллы очень отчетливо ощущают существование друг друга, хоть и ведут уединенный образ жизни. Но, увидев, сколь тесные узы связывают Абуэлиту и Джой, джалла решила, что она больше не нужна своей «сестре». Как ни странно, джалла смирилась с тем, что ее, как она думала, отвергли. Водяница не знала, что такое старость, и морщинистая смуглая кожа и седые волосы Абуэлиты внушали джалле неодолимую зависть.
– Когда ты можешь проводить все время с кем-то таким красивым, – рассудительно сказала она Джой, – зачем тебе возиться с обычной, ничем не примечательной ручейной джаллой?
Но когда Абуэлита безмятежно уселась на берегу, опустила изуродованные артритом ноги в воду и принялась читать вслух книжку, которую Джой принесла в рюкзачке, водяница подплыла поближе. Джой благоразумно удалилась вместе с Туриком, а когда они вернулись несколько часов спустя, то застали Абуэлиту и джаллу спящими. Джалла положила голову на колени Абуэлите и даже во сне не выпускала из мокрых перепончатых рук книжку с картинками.
Пребывание в Шей-рахе вместе с Абуэлитой было просто-таки счастливейшим временем в жизни Джой. Но кое-чего Джой не ожидала: ее бабушка исполнилась такого воодушевления и любопытства, что и думать позабыла про свои семьдесят лет. И теперь она желала повсюду побывать, все изучить и все узнать. Джой как-то пожаловалась Ко:
– Это все равно что нянчить трехлетнего ребенка! Только отвернись, а она уже пытается поближе посмотреть на джакхао или преспокойно выходит на открытое место собрать цветов, и именно туда, где перитоны вполне могут собрать ее саму! И довольная, как улитка! – Джой рассмеялась и пожала плечами. – Вчера я на минутку упустила ее из вида и потом до заката не могла отыскать. Я здорово тогда перепугалась. Знаешь, где она была? Ну, попробуй угадай.
– Удрала с кем-то из моих младших родичей, – сказал Ко, уставившись в землю. – Не сердись, дочка…
– О, можешь не сомневаться, заводилой была она! – отозвалась Джой. – Она просто счастлива, когда отправляется бродить по лесам. Мне прямо не верится. Это все равно, что обнаружить на месте своей бабушки совсем другого человека. Я ее прямо не узнаю. – Джой вздохнула. – Мне ужасно неприятно думать, что придется уводить ее обратно домой. Ну, когда настанет время.
Но пока что ни K°, ни Старейшие не могли сказать ей, когда же настанет это время. Больше всего она узнала из объяснений Фириз, матери Турика: оказалось, ожидается истинное Смещение Границы – а не случайные колебания, переместившие Границу всего лишь на середину автострады Сан-Диего, – и все правила перехода между мирами изменятся.
– Для этого не понадобится луна – Смещение может произойти в любое время дня или ночи. Но промежутки времени, в которые возможен будет переход, станут очень короткими, намного короче, чем обычно. И, как тебе известно, сместятся места перехода.
Фириз отвлеклась, дабы поставить Турику на вид, что с младенцем-сатиром нужно играть поосторожнее, потом повернулась обратно к Джой.
– Вот что я тебе скажу: следи за шенди.
– За шенди, – повторила Джой. – За маленькими дракончиками?
Фириз кивнула.
– Именно. Где они, там и Граница. Постоянно следи за ними. И бабушке своей скажи.
Фириз из племени морских единорогов подняла на девочку взгляд своих ясных, бездонных глаз – когда Джой слишком долго смотрела в них, у нее всегда начинала кружиться голова.
– Это будет прощанием, Джозефина.
Старейшие – все, кроме Синти, – редко называли девочку по имени. Джой почувствовала, как что-то сжало ей горло.
– Может, и нет. Я имею в виду: может, Граница просто переместится в Сан-Франциско или еще куда-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20