Может быть, его до сих пор пугала сила
Марии или ее возраст. Или ее авторитет. Это должно быть причиной того, что
она была в каком-то странном настроении, когда я их встретила. Но в любом
случае, я теперь рада за нее.
Габ развлекал нас стихами и песнями на трех языках.
Странная случайность, что мы все говорим по-английски. Мария была
вынуждена выучить его для изучения эскимосского; я сама жила в
Массачусетсе. Габ овладел английским только из-за своего страха; по той же
причине он выучил другие земные языки, такие, как испанский, суахили,
пан-суахили и все три сельванийских диалекта. Он остался молодым. Только
Мария лучше его говорила на языке плати. Они попытались дуэтом петь песни
плати, в которых речь шла о крови и кале, но получалось не совсем
натурально. Невозможно правильно выговорить консонанты !ка и !ко, если у
тебя нет зубов, как на медвежьем капкане.
Стресс привел к тому, что мои месячные пришли на неделю раньше. Когда
мы, убегая, покинули нашу иглу, у меня не было времени прихватить с собой
вспомогательную конструкцию из моховой подстилки и кожаных ремешков,
поэтому я, так сказать, закапала кровью весь остров. Габ, кажется, был
шокирован, но у меня не было ни малейшего желания постоянно бегать с
пучком травы только ради того, чтобы не ранить его драгоценную мужскую
чувствительность. (Кроме того, его довольно противная болезнь тоже не
слишком заботилась о моей чувствительности; неважно, врач я или нет).
Последний день мы провели в напрасных стараниях сплести ведро или
какой-нибудь сосуд, который держал бы воду хоть несколько минут. Мы все
знали, что такое в принципе возможно, но нам это не удалось; по крайней
мере, из травы, что росла на этом острове. Марии удалось сделать своего
рода ведро из ее кильта; она сплела из палок каркас. Это удвоило наш запас
воды; но ей придется таскать его обеими руками. Конечно, мы выпьем это в
первую очередь.
Тридцать километров. Надеюсь, мы осилим их.

МАРИЯ
Жажда и холод почти убили нас, когда мы добрались до воды на острове.
К этому времени мы давно потеряли ориентировку, так как растительность на
острове сейчас совершенно отличалась от летней и к тому же местами
изменилась береговая линия. При виде каждого большого острова мы
надеялись, что это он; и в конце концов, он оказался одним из них.
Рядом с источником мы нашли свежие останки костра. В первый момент у
нас появилась надежда, что это остальные члены нашей группы, возможно,
обогнали нас, пока Габ отходил после своей болезни. Но потом мы обнаружили
отхожее место; там были экскременты плати. Судя по ним, их было трое или
четверо и они были здесь примерно за день до нас.
Мы не знали, что делать. Кто это? Охотники, преследующие нас, или
просто группа в Великом Путешествии на Север? В последнем случае нам лучше
было бы на несколько дней задержаться здесь, чтобы увеличить расстояние
между ними и нами. Но если это были охотники, они могут еще находиться на
острове, и тогда нам лучше исчезнуть.
Габ не верил, что это охотники, так как в этом случае они давно бы
выследили нас и превратили бы в мясо на завтрак.
Сомневаюсь. Было по меньшей мере три маршрута через архипелаг; они
могли бы отправиться одним из двух остальных. А так как они могли пить
соленую воду, им нет нужды отклоняться с дороги, чтобы попасть на остров,
где мы останавливались сначала.
Ни один из нас не считал себя в состоянии выдержать гигантский марш.
Менее проблематичной была бы нормальная человеческая скорость, но затем
нам по крайней мере десять часов нужно будет брести в ледяной воде на
мизерном рационе. И мы решились на компромисс.
На случай, если охотники задержались на острове, мы разбиваем лагерь
на южной оконечности острова (ветер дул с севера), на маленькой поляне,
почти полностью скрытой непроходимыми колючими зарослями. Если нас накроют
и нам придется драться, то это могло произойти, по крайней мере, только с
одной стороны.
Из осторожности мы не стали разжигать костер и только постоянно
посылали кого-нибудь одного, чтобы принести воды или рыбы. И один стоял на
вахте, пока двое других спали.
Наши меры безопасности не принесут большой пользы, если действительно
трое или четверо плати были на острове и все разом придут к нам. Но была
вероятность, что они придут разными путями, и как Габ, так и я доказывали,
что они тоже уязвимы, по крайней мере, когда ходят поодиночке.
Два дня прошли без всяких происшествий, и мы отдыхали. В полдень
третьего дня Габ пошел за водой и вернулся с Дереком.
Дерек был едва жив от жажды и холода. Мы бросали ему в воду мелкие
кусочки рыбы, и через сутки, которые он наполовину проспал, а наполовину
провел в бреду, он оправился настолько, что смог говорить.
Он наблюдал за двумя плати, которые ели Херба. Они преследовали его,
но он, пренебрегая смертельной опасностью, продрался в заросли колючек
(его руки и ноги были усеяны воспаленными шрамами), и они, казалось, не
смогли его преследовать. Он нашел реку и в слепой панике выбежал к морю,
добрался до первого острова с пресной водой и три дня пролежал там
пластом. Он совершенно не помнит, ел ли он что-нибудь.
Потом он услышал плати - или ему показалось, что услышал - и бежал на
север, пока были силы. Как он добрался сюда, он не помнил.
Габ нашел его без сознания на берегу моря.
Теперь мы составили новый план; решили подождать здесь еще два-три
дня, пока Дерек не почувствует в себе силы для дальнейшего марша.
Самый трудный отрезок был еще впереди. Даже если мы не попадем в руки
плати... А что, если там уже нет лодок?

ГАБРИЭЛЬ
Мы больше не встречали следов плати. Четыре дня спустя Дерек смог
относительно хорошо идти. Целый день мы пили воду, а на закате солнца
вышли в путь.
Только в одном месте оказалось настолько глубоко, что нам пришлось
плыть. Я попробовал тащить сосуд Марии и плыть на боку, но из этого ничего
не вышло. Поэтому последние двадцать или двадцать пять километров
превратились в соревнование с уменьшающимся запасом воды в пузырях.
На рассвете земли все еще не было видно, и нам пришлось идти,
полагаясь на наши чувства. (Плати, очевидно, не имеют этой проблемы; у них
есть еще не исследованное чувство магнитного поля их планеты, как у
некоторых видов сельванийских перелетных птиц.) Мы сохранили несколько
глотков воды, которые намеревались выпить только при виде земли.
Около часа мы в мертвом молчании продолжали маршировать, и тут Дереку
пришла блестящая идея. Мы обыскивали горизонт как правило на высоте метра
над уровнем моря, но если кто-то встанет на мои плечи, он сможет видеть
вдвое дальше.
Дерек был самым высоким из нас. Я наклонился и позволил ему
взгромоздиться на мои плечи. Он смог продержаться наверху лишь на
протяжении одного вздоха, но этого оказалось вполне достаточно... Он
увидел зеленую полоску в некотором отдалении по левую руку.
Мы исправили наш курс и со свежей энергией двинулись вперед. И как
только все смогли видеть зеленую линию у горизонта, мы отпраздновали это
последним глотком воды.
Конечно же, реки, что должна была вывести нас вверх в горы, нигде не
было видно. Мы кружили по суше, и нам удалось притушить ужасную жажду,
слизывая росу с листьев кустарника, горьковатый привкус которой вызывал у
меня легкую тошноту.
Мы пометили место гигантской "Х", нацарапанной на песке, и разделили
нашу группу на пары. Мы с Брендой пошли в одном направлении, а Мария с
Дереком - в другом; обе пары имели по пузырю для воды, который должны были
наполнить, если наткнутся на реку. Договорились, что каждая группа должна
вернуться самое большее через десять тысяч шагов. Если ни одна из групп не
найдет реки в радиусе десяти километров, мы начнем искать дорогу к
кратерному озеру без нее. Идти придется медленнее, чем вдоль реки, но мы,
возможно, осилим это. слизывая росу и разламывая стебли растений,
накапливающих воду. Кроме того, так меньше вероятность наткнуться на
засаду охотников плати.
Нам повезло. В некотором роде. Мы с Брендой вышли к реке менее чем
через два километра от места старта. Я от души напился и рысью побежал
сообщить об этом Марии и Дереку.
На ночь мы разбили лагерь неподалеку от реки и отправились добыть
что-нибудь поесть. На мелких местах в реке не было никакой рыбы и даже
этих воняющих серой ракушек. Мы нашли каких-то крабов, но их очень трудно
было поймать и в них было очень мало мяса. Кончилось тем, что мы накопали
клубней. В сыром виде они были не особенно вкусными, но могли поддержать
нас, пока мы не доберемся до озера и не наловим в избытке рыбы.
Может быть, было бы немного безопаснее брести ночью, но мы подумали о
том, каково продираться сквозь колючие прутья, и решили попытать счастья
днем. Это было ошибкой.
Как и ожидалось, в гору было идти удобнее и быстрее. Опасность
оползней была невелика. Во всяком случае, мы не могли не заметить, что до
нас этой дорогой шли плати, так как мы находили отпечатки ног и
свежесломанные ветви; поэтому старались пробираться по возможности
бесшумно.
Возможно, мы все же вели себя недостаточно тихо или нас покинуло
счастье. Проклятье, теперь мы потеряли и Дерека! Он настоял на том, чтобы
идти первым.

МАРИЯ
Через плотный балдахин леса мы не могли видеть солнце, но из-за
красноватого оттенка света мы чувствовали, что скоро придется принимать
решение - разбивать лагерь или продолжать идти в темноте. Мы с Габом как
раз шепотом говорили об этом, когда напал плати.
Дерек был ведущим. Копье ударило его в центр груди и далеко вышло из
спины. Мне кажется, он умер мгновенно. Плати - молодая самка - с криком
понеслась вниз к нам по речной долине. Она споткнулась и упала почти у
наших ног. Мы с Габом убили ее копьем и топором. Когда она умерла, Габ
отрубил ей голову и зашвырнул в кусты.
Мы ждали ее спутников, но она, кажется, была одна. Габ долго не мог
справиться со своим горем.
Когда стемнело, мы торопливо двинулись дальше. Река слегка
фосфоресцировала, но нам все равно приходилось продвигаться главным
образом наощупь. На земле красновато мерцали какие-то грибы, постоянно
росшие парами, и за нами будто постоянно наблюдали пары мрачных глаз.
Мы шумели больше, чем днем, но считали опасность меньшей. Плати спят,
как убитые, а в местностях, подобных этой, они не выставляют на ночь
охраны, так как здесь нет хищников, которые были бы достаточно крупными,
чтобы представлять для них опасность. Но это не значит, что эти хищники
недостаточно крупные, чтобы не представлять угрозы нам. Мы трижды выходили
на середину реки, когда нам казалось, что кто-то преследует нас.
Подъем стал положе еще до рассвета, а при первом свете дня мы уже
были на болотистом лугу, окружавшем кратерное озеро.
Нам невероятно повезло с рыбалкой в озере. На отмелях лежали сотни
крупных рыбин, почти неподвижных и полных деликатесной икрой. Мы набили ею
полные желудки, а потом порезали рыбу на полосы и высушили их на солнце.
Это, конечно, не так быстро, как коптить, но разводить костер мы не
осмелились.
Мы решили, что безопаснее будет спать порознь, если вдруг кто-то
заметил наши следы. Как и Габ, я нашла дерево и улеглась в его ветвях.
Бренда еще до того нашла пятно солнечного света, растянула свои шкуры на
влажной земле и свалилась, как убитая. Я думала, что слишком потрясена
смертью Дерека, чтобы уснуть - но на самом деле мне едва хватило времени
найти более или менее безопасную развилку ветвей, прежде чем мое тело
отключилось.
Наши рефлексы, направленные на выживание, улучшились. Несколько часов
спустя - день еще не кончился - я вдруг проснулась от слабого дрожания
ветвей. Одно из этих кошачьих существ уже кралось ко мне по другой ветке.
Конечно, мне не хотелось бросать копье. Итак, я тоже перешла в
наступление и начала ползком приближаться к зверю. Он сердито зарычал и
опасливо отступил. Еще находясь от него в нескольких длинах моего копья, я
начала им тыкать в направлении его морды. Наконец, я загнала его на такую
ветку, которая не выдержала, и зверь свалился на землю. Он немного
полежал, поднялся на ноги, зарычал, ни к кому персонально не обращаясь, и
захромал прочь.
Я вернулась на свою развилку и проспала еще несколько часов, никем не
потревоженная.
Габ разбудил меня с печальным известием, что исчезла Бренда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12