- Ну?
- Ну. Ты посиди, а я сейчас.
Я пошел к пальмам, сорвал спелую хрумку, взял в хижине нож.
- Ешь.
- Что это - кокос?
- Это хрумка.
- Ха-ха! Хрумка! У...ммм... И правда - хрумка. Никакой не кокос, я ко-
косы ела, правда - хрумка. Здорово! Еще хочу!
Мы съели хрумку без остатка, я принес еще, а она сказала, что можно
наладить поставку хрумки на рынок Черноземска и заработать на этом хорошие
деньги, бери, мол, идею, дарю.
Потом она купалась в море, спрашивала, есть ли здесь акулы, звала ме-
ня, но мне легче было застрелиться, чем раздеться донага при ней.
- Глупый, - говорила она, - иди же сюда, ну трусы же на тебе есть ка-
кие-нибудь, давай, не стесняйся.
Ну вот еще, сейчас, покажу я мои трусы. Я сам на них без содрогания
смотреть не могу, а уж показывать их Маринке... Они протертые в трех мес-
тах, через ткань все светится... Потом она пошла на берег, а я смотрел на
нее - дева, выходящая из волн. Правда, волны были небольшие, но я не на
волны смотрел, а на нее...
- Что смотришь? Нравлюсь?
Я сглотнул комок и униженно кивнул.
- Хочешь заняться со мной любовью?
И я настолько обалдел, что снова кивнул... Я не люблю это выражение -
заниматься любовью, от него несет дешевым американизмом. Make business.
Make money. Make love. (Делать дело. Делать деньги. Делать любовь.) Еще
хуже - трахаться. Но даже если бы она сказала - трахаться, я простил бы
ей, потому что не хотеть ее было нельзя.
Когда все закончилось, она слегка оттолкнула меня и сказала:
- Какой ты неумелый. - И отвернулась.
Лучше ударила бы по лицу. Я погас, я был уничтожен, растоптан. Хоте-
лось умереть. Я - неумелый любовник. И вообще - ничтожество. Я встал и по-
шел в море. Долго плыл от берега. Вот так уплыву и утону - думал я. И пле-
вать. Потом спохватился - ладно, я утону, а Маринка-то как - здесь оста-
нется навсегда, что ли? И я повернул назад.
- Я тебя обидела? Извини, я не хотела.
- Да ладно, - я тоскливо махнул рукой. - Не стоит извиняться.
- Брось, Геночка, чепуха все это. Хочешь, я тебе Кама Сутру дам почи-
тать?
- Угу. Вместо Монтеня.
- Ну почему вместо Монтеня. Вперемешку с Монтенем.
Ладно, думаю я, читал я Кама Сутру, да без толку, судя по всему. Видно
не судьба мне поселиться здесь с любимой женщиной.
- Тебя дома не хватятся? - тускло спросил я. - Полночь у нас уже.
- Ух ты! - Она принялась одеваться. - Мать будет орать... не приведи
Господь.
- Ты на какой улице живешь?
- На Радиальной.
- Это в новостройке, что ли? Ну, знаю. Доставлю.
И я доставил ее почти к самому дому, и довел до подъезда, а на про-
щанье она записала мне свой телефон и взяла обещание звонить, и посетовала
на то, что у меня телефона нет, и чмокнула в щеку. И я побрел по ночным
улицам, сгорая от стыда и кляня себя самыми черными словами. Я не вернулся
на Отдохновение, не мог заставить себя, ведь там на песке остались отпе-
чатки наших тел, пусть ветер и волны сотрут их, тогда я снова смогу бывать
там. Долго лежал с открытыми глазами, курил, зажигая сигареты одну от дру-
гой, и думал. Что-то сломалось во мне, я вернулся каким-то другим, что-то
поднималось из глубин сознания, и долго я не мог понять - что, а потом по-
нял: злость. Злость на себя, такого непутевого, такую размазню, рохлю, не-
удачника. И я понял - неудачливость - это образ жизни. Я могу хоть тысячу
лет ловить удачу за хвост, и никогда не поймаю, я могу ждать чего-то, на-
деяться на что-то, на чудо какое-то, а чуда не произойдет, если его самому
не сделать. Все, сказал я себе, хватит. Маринка говорила что-то о поставке
хрумки в Черноземск. Дело, конечно, но не этим делом я займусь, это слиш-
ком мелко, я сделаю крупное дело, я дам человечеству новый вид транспорта,
я поведу людей на другие планеты, я дам им космос, и заработаю на этом та-
кие деньги, какие никому и представить не удастся, как ни напрягайся. Я
уже воображал огромные рекламные щиты с надписью: "Корпорация Двери. Мы
доставим вас в любую точку вселенной". Теперь я знаю, что делать с моим
знанием. Это будет мое know how. И никому я его не отдам. Вот так. И ника-
ких. И мою планету я буду беречь. Для себя и для Маринки. Завтра же разыщу
эту самую Кама Сутру и вызубрю. От корки до корки. И перестану быть неу-
дачником! И никогда больше не стану им! Спасибо тебе, Маринка, сломала ты
меня, переделала, буду я теперь другим.
Вот и все, мой читатель. Что? Ах, третий постулат. Ну, третий постулат
вам придется придумывать самим. Tantum possumus, quantum scimus (Мы можем
столько, сколько мы знаем). Дерзайте. И до встречи на других планетах.
1 2 3