Механики помогают им занять места внутри цилиндра.
На секунду показана толпа, карабкающаяся по решеткам с края скалы к орудию.
Внутренность цилиндра, освещенного снизу. Кэтрин и Морис, повисшие на ремнях, распростерлись, как орел на монетах. Внизу видны лица механиков. Морис смотрит на Кэтрин.
Морис. Хочешь вернуться?
Кэтрин (улыбается). Держись крепче, мой милый!
Дверца цилиндра медленно завинчивается – сцена постепенно темнеет, пока не наступает полный мрак, и в этом мраке теряются лица и фигуры Кэтрин и Мориса.
Толпа, добравшаяся до орудия, волнуется.
Митани с площадки смотрит вниз на толпу, потом на часы у себя на руке. Он взглядывает на цилиндр.
Вид цилиндра снизу. Он спускается очень медленно и совершенно исчезает в дуле орудия. Тросы отцепляются и отходят.
Толпа карабкается по основанию орудия.
Кэбэл (стоит в одиночестве. Его мысли и чувства побуждают его говорить. Он подходит к перилам). Слушайте. Теотокопулос! Если бы даже я хотел уступить вам, я не мог бы этого сделать. Не мы воюем против порядка вещей, а вы! Жизнь либо идет вперед, либо пятится назад. Таков закон жизни.
Теотокопулос (жестом отстраняет этот довод). Мы уничтожим орудие.
Его приспешники поднимают одобрительный крик и возобновляют свое нестройное и беспорядочное наступление.
На площадке видны Кэбэл и Пасуорти, а на заднем плане стоит механик перед небольшой тяжелой открытой дверцей амортизационной камеры. Кэбэл перегнулся через перила, наблюдая толпу внизу.
Кэбэл (кричит вниз). Прежде чем вы даже успеете добраться до основания орудия, оно выстрелит! Берегитесь толчка!
Он оглядывается. Пасуорти неподвижен. Кэбэл тянет Пасуорти к тяжелой дверце.
Внизу видна толпа, кишащая вокруг подпорок орудия. Люди, из которых многие пришли с тяжелыми металлическими брусьями, пытаются повредить огромные массы металла.
Стол в наблюдательной камере. У кнопки – рука, застывшая в ожидании. Часовой циферблат с длинной, тонкой секундной стрелкой.
Голос Кэбэла: Берегитесь! Берегитесь сотрясения!
Толпа колеблется. Стук захлопнувшейся тяжелой дверцы. Безмолвное ожидание. Толпа поняла, что действовать поздно. Она колеблется, затем поворачивается и начинает спускаться вниз по решеткам, по которым только что взбиралась, и разбегаться.
Стол и рука в наблюдательной камере. Секундная стрелка на циферблате подвигается к отмеченной точке. Когда она достигает ее, палец протягивается и нажимает кнопку.
Удар.
Эффекты толчка в крупном масштабе. Пушка откатывается назад. Толпу разметало, как вихрем.
Теотокопулос, стоявший на фоне неба на большой металлической балке, попадает в вихрь, плащ взлетает ему на голову. Он смешно борется с собственным плащом, и больше мы его не видим.
Тучи пыли затемняют экран и рассеиваются, показывая толпу после толчка. Одни зажимают руками уши, словно ушам больно, другие смотрят из-под руки на небо.
Затем толпа начинает двигаться к городу. Кадры жителей, в беспорядке вступающих в город, то и дело останавливающихся, чтобы посмотреть на небо.
16. ФИНАЛ
Обсерватория высоко над Эвритауном. В зеркале телескопа ночное небо и цилиндр в виде крохотного пятнышка на звездном фоне.
Кэбэл. Вон! Вон они летят! Вот это слабое светлое пятнышко.
Пауза.
Пасуорти. Я чувствую… что то, что мы сделали, чудовищно.
Кэбэл. То, что они сделали, великолепно!
Пасуорти. Они вернутся?
Кэбэл. И опять полетят. И опять – пока не станет возможным высадиться на луне и луна не будет завоевана. Это только начало.
Пасуорти. А если они не вернутся – мой сын и ваша дочь? Что тогда, Кэбэл?
Кэбэл (дрогнувшим голосом, но решительно). Тогда полетят другие.
Пасуорти. Боже мой! Неужели никогда не наступит век покоя? Неужели никогда не будет отдыха?
Кэбэл. Каждый человек находит покой. Его слишком много, и наступает он слишком рано, и мы называем его смертью. Но для ЧЕЛОВЕКА нет отдыха и нет конца. Он должен идти вперед – от победы к победе. Познать нашу маленькую планету, и ее пути, и ветры, и все законы духа и материи, которые стесняют его. Потом полет на планеты, окружающие его, и наконец в бесконечное мировое пространство, к звездам. И когда наконец он покорит все пучины пространства и все тайны времени, он все еще будет у начала.
Пасуорти. Но мы такие маленькие создания. Бедное человечество. Такое хрупкое, такое слабое.
Кэбэл. Маленькие животные, а?
Пасуорти. Маленькие животные.
Кэбэл. Если мы не больше как животные, мы должны урвать у жизни крупицу счастья, и жить, и страдать, и умирать, имея не больше значения, чем его имеют – или имели – все другие животные. (Он указывает на звезды.) Что ж, так или вот так? Вся Вселенная – или ничто… Выбирайте, Пасуорти!
Оба растворяются на звездном фоне так, что остаются только звезды.
Все покрывает музыкальный финал.
Слышится голос Кэбэла, повторяющего сквозь музыку: «Выбирайте, Пасуорти. Что лучше?»
В зале отдается эхом более громкий и сильный голос: ЧТО ЛУЧШЕ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
На секунду показана толпа, карабкающаяся по решеткам с края скалы к орудию.
Внутренность цилиндра, освещенного снизу. Кэтрин и Морис, повисшие на ремнях, распростерлись, как орел на монетах. Внизу видны лица механиков. Морис смотрит на Кэтрин.
Морис. Хочешь вернуться?
Кэтрин (улыбается). Держись крепче, мой милый!
Дверца цилиндра медленно завинчивается – сцена постепенно темнеет, пока не наступает полный мрак, и в этом мраке теряются лица и фигуры Кэтрин и Мориса.
Толпа, добравшаяся до орудия, волнуется.
Митани с площадки смотрит вниз на толпу, потом на часы у себя на руке. Он взглядывает на цилиндр.
Вид цилиндра снизу. Он спускается очень медленно и совершенно исчезает в дуле орудия. Тросы отцепляются и отходят.
Толпа карабкается по основанию орудия.
Кэбэл (стоит в одиночестве. Его мысли и чувства побуждают его говорить. Он подходит к перилам). Слушайте. Теотокопулос! Если бы даже я хотел уступить вам, я не мог бы этого сделать. Не мы воюем против порядка вещей, а вы! Жизнь либо идет вперед, либо пятится назад. Таков закон жизни.
Теотокопулос (жестом отстраняет этот довод). Мы уничтожим орудие.
Его приспешники поднимают одобрительный крик и возобновляют свое нестройное и беспорядочное наступление.
На площадке видны Кэбэл и Пасуорти, а на заднем плане стоит механик перед небольшой тяжелой открытой дверцей амортизационной камеры. Кэбэл перегнулся через перила, наблюдая толпу внизу.
Кэбэл (кричит вниз). Прежде чем вы даже успеете добраться до основания орудия, оно выстрелит! Берегитесь толчка!
Он оглядывается. Пасуорти неподвижен. Кэбэл тянет Пасуорти к тяжелой дверце.
Внизу видна толпа, кишащая вокруг подпорок орудия. Люди, из которых многие пришли с тяжелыми металлическими брусьями, пытаются повредить огромные массы металла.
Стол в наблюдательной камере. У кнопки – рука, застывшая в ожидании. Часовой циферблат с длинной, тонкой секундной стрелкой.
Голос Кэбэла: Берегитесь! Берегитесь сотрясения!
Толпа колеблется. Стук захлопнувшейся тяжелой дверцы. Безмолвное ожидание. Толпа поняла, что действовать поздно. Она колеблется, затем поворачивается и начинает спускаться вниз по решеткам, по которым только что взбиралась, и разбегаться.
Стол и рука в наблюдательной камере. Секундная стрелка на циферблате подвигается к отмеченной точке. Когда она достигает ее, палец протягивается и нажимает кнопку.
Удар.
Эффекты толчка в крупном масштабе. Пушка откатывается назад. Толпу разметало, как вихрем.
Теотокопулос, стоявший на фоне неба на большой металлической балке, попадает в вихрь, плащ взлетает ему на голову. Он смешно борется с собственным плащом, и больше мы его не видим.
Тучи пыли затемняют экран и рассеиваются, показывая толпу после толчка. Одни зажимают руками уши, словно ушам больно, другие смотрят из-под руки на небо.
Затем толпа начинает двигаться к городу. Кадры жителей, в беспорядке вступающих в город, то и дело останавливающихся, чтобы посмотреть на небо.
16. ФИНАЛ
Обсерватория высоко над Эвритауном. В зеркале телескопа ночное небо и цилиндр в виде крохотного пятнышка на звездном фоне.
Кэбэл. Вон! Вон они летят! Вот это слабое светлое пятнышко.
Пауза.
Пасуорти. Я чувствую… что то, что мы сделали, чудовищно.
Кэбэл. То, что они сделали, великолепно!
Пасуорти. Они вернутся?
Кэбэл. И опять полетят. И опять – пока не станет возможным высадиться на луне и луна не будет завоевана. Это только начало.
Пасуорти. А если они не вернутся – мой сын и ваша дочь? Что тогда, Кэбэл?
Кэбэл (дрогнувшим голосом, но решительно). Тогда полетят другие.
Пасуорти. Боже мой! Неужели никогда не наступит век покоя? Неужели никогда не будет отдыха?
Кэбэл. Каждый человек находит покой. Его слишком много, и наступает он слишком рано, и мы называем его смертью. Но для ЧЕЛОВЕКА нет отдыха и нет конца. Он должен идти вперед – от победы к победе. Познать нашу маленькую планету, и ее пути, и ветры, и все законы духа и материи, которые стесняют его. Потом полет на планеты, окружающие его, и наконец в бесконечное мировое пространство, к звездам. И когда наконец он покорит все пучины пространства и все тайны времени, он все еще будет у начала.
Пасуорти. Но мы такие маленькие создания. Бедное человечество. Такое хрупкое, такое слабое.
Кэбэл. Маленькие животные, а?
Пасуорти. Маленькие животные.
Кэбэл. Если мы не больше как животные, мы должны урвать у жизни крупицу счастья, и жить, и страдать, и умирать, имея не больше значения, чем его имеют – или имели – все другие животные. (Он указывает на звезды.) Что ж, так или вот так? Вся Вселенная – или ничто… Выбирайте, Пасуорти!
Оба растворяются на звездном фоне так, что остаются только звезды.
Все покрывает музыкальный финал.
Слышится голос Кэбэла, повторяющего сквозь музыку: «Выбирайте, Пасуорти. Что лучше?»
В зале отдается эхом более громкий и сильный голос: ЧТО ЛУЧШЕ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16