Надежные сведения - первое дело в воровском
ремесле, и тут глаза и уши Ши Шелама были незаменимы.
Конан взболтнул кувшин, убедился, что тот еще полон на
треть, и, взяв со стола стилет с узким, как змеиный хвост,
лезвием, принялся ковырять в зубах. От жаренного поросенка
на щербатом деревянном блюде остались уже одни косточки, а
мясо, по большей части, переместилось в бездонный желудок
киммерийца. Ловкач Ши обглодал лишь заднюю ногу. Это было
вполне справедливо, если учесть, что весил он ровно вдвое
меньше Конана.
- Ну, Нергал с ним, с этим караваном, и с посыльными
заодно, - пробормотал киммериец. - Главное, не откуда
привезли, а что привезли! Верно, тощий обглодыш?
- Верно, - согласился Ши Шелам, протянул тонкую руку и
похлопал молодого варвара по могучему плечу. Верно, бычий
загривок! Главное, что привезли и кому сбыли! Я так думаю,
что без Кривого Хиджа дело не обошлось.
- Кривая крысомордая падаль! - рявкнул Конан, отложив
стилет.
Хиджа он не любил. Под Хиджем ходили Синие Тюрбаны,
одна из самых многочисленных шадизарских банд, и еще два
десятка шаек помельче сбывали добычу только ему. В
заморанских краях Кривой Хидж являлся видной фигурой и
входил в десятку богатейших купцов; не важно, что торговал
он, по большей части, краденым. В Шадизаре и Аренджуне это
большого значения не имело. Конан же своей добычи
крысомордому никогда не сбывал, а потому оставался для него
бельмом на единственном оке, ибо, несмотря на свои
восемнадцать лет, юный киммериец был удачлив и дерзок.
Кривой Хидж уже несколько раз пытался подгрести его под
свою руку, да никак не выходило - Конан выскальзывал,
словно смазанный маслом черенок ножа, оставляя на память
Хиджу свежие трупы.
Он потянулся к кувшину, отхлебнул глоток и спросил:
- Значит, думаешь, без Хиджа не обошлось? Он прибрал
товар? А почему? Почему он?
- Во-первых, - Ловкач принялся загибать пальцы, -
слухи. Во-вторых, лавка Кривого... новая дверь, новые
замки, новые решетки на окнах и прутья толщиной в три
пальца!
- В три твоих пальца, - уточнил Конан, не отрываясь от
кувшина. - Моих будет один.
- Все равно, решетка-то новая! К чему бы Хиджу ее
ставить? Ну и, в-третьих, бритунцы! Дюжина бритунских
наемников, да таких, что каждый теленка сожрет в одиночку!
Ростом с мой шкаф!
- Да-а... - протянул Конан, - бритунцы - это серьезное
дело... Целая дюжина, говоришь, и все как твой шкаф?
Не дожидаясь ответа, он уставился на шкаф Ловкача,
самый солидный предмет обстановки в грязноватом и убогом
логовище Ши Шелама, затерянном среди кривых переулков и
тупиков воровской "Пустыньки". Шкаф, в котором Ловкач
хранил добычу, и в самом деле казался солидным сооружением
- семь локтей в высоте и пять в ширину. Кроме него в
каморке Ши Шелама помещались только колченогий стол, два
табурета да застланное всяким тряпьем узкое ложе.
- Значит, дюжина... Клянусь Кромом, они еще пожалеют,
что со мной связались! - сверкнул глазами варвар. Он
снова попытался припомнить все, что знал о кситаре, но
решение "пойти и взять!" уже зрело в нем. - Я покажу этим
потомкам верблюжьего дерьма, чего стоят бритунцы против
киммерийца! Хиджу надо, чтоб я работал на него? Поработаю!
Поработаю на его кривой вонючей роже!
- Не спеши, приятель, остановитесь! Не сносить тебе
головы, если ты пойдешь к нему. Не сносить, хоть шея
бычья... Подумай!
- Что тут думать? Что я - вендийский мудрец? - Конан
шарахнул кулаком по колченогому столу, блюдо с костями
подскочило и, ударившись о край, улетело в угол каморки.
Эта вонючая крысомордая падаль должна узнать, что получит
не все желаемое! Он вряд ли ждет меня сегодня, так сегодня
я и приду!
- Ты прав, конечно, стоило бы проучить его разок, но
вспомни про решетки и бритунцев! Да и заборы у него
высокие, ох, какие высокие! И еще, - Ловкач понизил голос,
- слышал я, будто двор у Хиджа охраняют какие-то жуткие
звери... Но, если ты чего решил, так дело твое, приятель.
Иди, но помни: я тебя предупреждал! Можешь не сносить
головы! - Ши Шелам сморщился с озабоченным видом.
- Не переживай, коротышка, у меня есть план. Помоги
только кое в чем... Нет ли у тебя прочной веревки да
гирьки? Не хочу больше появляться в городе, - промолвил
Конан, успокаиваясь. Он уже ощущал, как перед опасным делом
напрягаются мускулы, как все тело становится упругим,
гибким и подвижным, готовым и к бою, и к бегству.
Ловкач исчез на некоторое время и вернулся с мотком
отличной веревки, сплетенной из кофской конопли, и с
медным толстым кольцом величиной с ладонь.
- Это подойдет?
- Пожалуй, - пробормотал Конан, пробуя веревку на
разрыв. Под его могучими пальцами она поддалась немного,
но выдержала. - Подойдет! - подтвердил он, обмотал веревку
вокруг пояса и привязал кольцо к одному из ее концов.
- Ну, да пошлет тебе Бел второго поросенка, шелудивый
заморыш, - попрощался он с Ши Шеламом и, склонив голову в
дверном проеме, исчез в чернильной тьме. По ночам
Пустынька, само собой, освещена не была: откуда взяться
здесь многочисленным слугам, что приставлены следить за
светильниками и факелами в богатых кварталах? Да и вряд ли
обитателей Пустыньки осчастливило бы изобилие света по
ночам.

* * *

Конан осторожно продвигался по темным улочкам и,
заслышав шаги навстречу, тотчас же либо прятался за стволом
тополя или смоковницы, либо приникал к заборам и сливался с
густой темнотой от лишних свидетелей, знавших о том, что он
направляется к восточным Вратам, которых киммерийцу плодить
не хотелось. Обычно попадавшиеся навстречу скользили молча,
если это не был кто-то из подвыпивших весельчаков,
напевавших свои пьяные песни, но вдруг впереди Конан
расслышал чужую речь. Не совсем, однако, чужую он ведь
понимал немного по-бритунски, как, впрочем, и на других
языках. Несмотря на свою молодость, он уже довольно
поскитался по свету, да и народ успел повидать всякий.
Мягкими шагами, как огромная кошка, варвар метнулся к
глинобитному забору и, подтянувшись на руках, бесшумно
перебросил тело через край. Двое гигантов с короткими
зингарскими мечами прошли под ним, почти коснувшись ног
перьями, украшавших их немедийские шлемы. Он не разобрал
все, о чем шел разговор, но понял, что они торопятся к
Ловкачу и что им дали приказ вытряхнуть из Ши Шелама душу,
но дознаться, где найти его, Конана.
- Ну держись, бритунская падаль! - прошипел варвар,
приподнявшись на одно колено. Раскрученная мощной рукой
веревка взвилась, тяжелое кольцо описало заблестевший в
лучах восходящей луны полукруг; с легким свистом шнур
охватил шею правого бритунца и натянулся. Конан резко
дернул, раздался хрип, и еще одна душа опустилась в объятия
Нергала. Второй гигант даже и не сообразил, что произошло,
а времени на размышления ему не осталось: клинок Конана
нашел щель в пластинах его лат, и бритунец присоединился к
своему товарищу. Конан осмотрел их мечи, выбрал тот,
который показался ему лучшим, а трупы оттащил в сторону и,
сорвав пару веток с ближайшего тополя, прикрыл их так,
чтобы блеск лат в лунном свете не сразу привлек внимание
посторонних глаз.
Луна вообще была некстати в эту ночь, но летом почти
всегда ночи в Шадизаре ясные, и с этим пришлось смириться.
Конан продолжал свой путь в лунном свете, по-прежнему
вслушиваясь в шаги прохожих и стараясь никому не попадаться
на глаза. Вообще-то большинство обитателей Пустыньки либо
отправились уже на свою работу в базарные лавки, либо
выжидали подходящую добычу где-нибудь вдали от города, а
те, что сидели по своим дворам да лачугам, опасности не
представляли.
Еще пара-другая кривых и пыльных улочек, и Конан вышел
к Большому Каналу. Дальше надо было двигаться еще
осторожней, и Конан пожалел, что не взял доспехи одного из
бритунских наемников - в них он мог свободно пройти по
улицам у Восточных Врат, не вызывая особых подозрений. Но
что сделано, то сделано! Он не собирался переходить Канал
по мосту, а, отойдя подальше, перебрался в мелком месте
вброд и пошел вдоль забора, направляясь к дому Кривого
Хиджа. Ему приходилось, хоть и не часто, бывать здесь, он
знал, где собиралась стража и примерно помнил, когда воины
обходили улицы, да и звон доспехов мог предупредить об их
приближении. С этой стороны опасность ему не грозила, но
она могла прийти с каждого двора. Каждый из местных
богатеев держал свою охрану, и хотя люди эти не
представляли опасности сами по себе, так как Конан легко
мог отправить на тот свет трех-четырех сразу, но шум
схватки поднял бы остальных. Это вряд ли могло
поспособствовать успеху задуманного им дела.
Поэтому Конан старался идти как можно бесшумнее, и,
если позволял путь, шагал то маленькими улочками, то между
дворов, а иногда и через дворы особо беспечных хозяев.
Бывало, охрана так увлекалась игрой в кости либо выпивкой,
что целая ватага таких молодцов, как он, могла пройти у них
за спиной незамеченными. Еще не все спали, и у многих
шадизарских богатеев во внутренних двориках, при свете
факелов или медных светильников, под звуки свирелей и
мерный удары барабанов нагие смуглые танцовщицы услаждали
взор хозяев и гостей. Жирные, украшенные кольцами руки
лениво тянулись к подносам со сластями и фруктами, а
сальные взгляды с вожделением скользили по молодым гибким
телам, в сладкой истоме извивавшимся под заунывные звуки
флейты. Конан против воли задерживался у таких мест, но,
стряхивая наваждение, заставлял себя вновь бесшумно
скользить вдоль глинобитных или каменных изгородей,
скрываясь в тени больших деревьев и обходя подальше улочки,
где ему слышались мерные шаги стражников и звон их доспехов.
Вот показался храм с колоннами из белого камня; Конан
знал, что дом Кривого Хиджа находится в двух шагах отсюда,
на улице, вдоль которой росли огромные старые смоковницы с
ветвями толщиной в три его руки. "Густая листва этих
деревьев послужит хорошим прикрытием", - мелькнуло у него в
голове. В том и состоял его план! Кривой Хидж ждет, что он
заявится к нему в ворота, а он прилетит по воздуху! А
там... Там один Бел, покровитель воров, ведает, что будет
дальше!
Каждым мускулом, каждой частицей кожи киммериец ощущал
малейшее движение ночного воздуха. Знакомое возбуждение,
предчувствие боя овладело им; как зверь, собранный и
упругий, он плавной поступью ног, обутых в кожаные
сандалии, не перешел, а как бы переплыл площадь перед
храмом и, обогнув угол здания, приготовился к прыжку. Ряд
могучих деревьев своими кронами накрывал половину ближних
дворов и как бы широкой стенок продолжался до самого конца
улицы. Дом Хиджа был третьим от храма, и варвар видел
отражавшиеся в густой листве отблески огня. Судя по всему,
охранники уже запалили факелы.
Киммериец плавно раскрутил веревку с кольцом, которая
уже сослужила ему хорошую службу, и забросил ее на
ближайшую древесную ветвь. Проверив прочность цепки, он
подтянулся и двумя мощными движениями взлетел под защиту
пышной и ветвистой кроны старого дерева. Вполне вовремя,
потому что через несколько мгновений на улицу с ближайшего
двора вышла группа вооруженных людей и, мрачно о чем-то
переругиваясь, бренча оружием, прошла через площадь. Воины
скрылись за тем поворотом, откуда недавно появился Конан.
Варвар подождал несколько мгновений, затем поднялся на
пару веток повыше и постарался с этой высоты определить,
что происходит в первом из дворов Кривого Хиджа. Хотя
листва и мешала подробно рассмотреть все, своим зорким
взглядом Конан разглядел, что в освещенном факелами круге
сидят четыре человека. Больше никакого движения там не
было.
1 2 3 4