Сзади он увидел какое-то стремительное движение - это Сериза прыгнула с перил лестницы прямо в клубок дерущихся. Она впечатала первоклассный удар ногой в одного из взрослых мелидийцев, тот со стуком выронил вибротопор, и Дейла подобрала его оружие.
Не прошло и полминуты, как вся группа взрослых была разоружена.
– Благодарю вас за сотрудничество, - сказал Оби-Ван.
Было решено, что если разоружение сопротивляющихся проходит без жертв, то их оставляют на свободе. "Если бы пришлось сажать всех непокорных Старших, - заметил Нильд, - у нас бы места не осталось, где их под замком держать".
– Будьте вы прокляты, молодые идиоты! Из-за вас гибнет наша цивилизация! - выругался Вехутти. У него были такие же зелёные глаза, как у Серизы, но в них горела ненависть.
Сериза стояла, застыв на месте, пригвожденная отцовской ненавистью. Вехутти не узнал стройную фигуру и лицо дочери в этой коричневой куртке с капюшоном.
Оби-Ван потянул её за руку, и она вышла за ним на улицу. Холодный воздух остудил их пылающие щёки.
– Дейла, сдашь оружие в арсенал, - устало проговорил Кеноби. - Предлагаю немного отдохнуть.
Дейла возразила:
– Ещё полно работы, командир.
Но остальная часть группы потребовала передышки.
Некоторое время Сериза молча шла рядом с Оби-Ваном. Было холодно, и они втянули руки в рукава курток, чтобы согреться.
– Прости, что я не вызвала подкрепление, - сказала девочка. - Я думала, мы сами справимся.
– Ты знала, что Вехутти здесь? - спросил он.
– Нет, точно не знала. Но когда я слышу, что где-то собралась компания обозлённых мелидийцев, которые хотят, чтобы всё было по-старому, само собой, на ум приходит мой папочка.
Сериза подняла лицо, чтобы поймать тёплые лучи солнца. Она казалась спокойной, но Оби-Ван чувствовал грусть и горечь в голосе девочки.
– Он поступает неправильно, - сказал мальчик негромко. - Но он не знает другого пути…
– А я-то сдуру надеялась, что уж в этой-то войне он станет другим, - Сериза наклонилась и подняла с дороги кусочек камня, потом бросила его в груду разбитых кирпичей на обочине снова засунула руку в рукав. - Я думала, если мы переживём последнюю войну на Мелиде-Даан, мы с ним найдём друг друга. Вот глупость!
– Не глупость, - медленно выговорил Оби-Ван. - Может, это только пока не случилось.
– Так странно, Оби, - задумчиво протянула она. - Во время войны у меня не было этой пустоты в душе. Я целиком жила идеей мира, дружбой с Молодыми. А сейчас, когда мы победили, у меня в сердце пустота… Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей семье. Но теперь мне нужно привязаться к чему-то такому, что важнее родной крови.
Оби-Ван не нашёл, что сказать. Сериза всё время удивляла его. Всякий раз, когда он думал, что знает её, в ней проявлялось что-то новое, и перед ним оказывался совсем другой человек. Он познакомился с упрямой суровой девочкой, умевшей стрелять и сражаться почти так же умело, как он, ученик джедая. А после войны проявилась её романтическая душа, от которой волнуется его ум и сердце. Сейчас он видел девочку, которой нужна семья.
– А ты привяжись ко мне, Сериза, - сказал он. - С тобой я стал совсем другим. Мы будем поддерживать друг друга и защищать друг друга. Это и есть семья, правда?
– Думаю, да.
Он остановился и повернулся к ней лицом.
– Мы будем семьёй друг для друга.
Он поднял руку, и на этот раз она прижала свою ладонь к его руке.
Подул ветер и, пробравшись к ним под одежду, заставил их дрожать от холода.
Мальчик и девочка продолжали стоять, соединив руки. Оби-Ван чувствовал тепло кожи Серизы. Ему казалось, что он даже чувствует её пульс.
– Ты же знаешь, - сказал он, - я тоже всё потерял.
6.
Ящик с инструментами для сервисных агрегатов. Голографические файлы и регистрационные записи об учениках с именами от "аурека" до "херфа" Учительское кимоно для медитации. Набор для спортивных занятий четырёхлетних подготовишек.
Куай-Гон удивлённо просматривал список. Нелепый набор вещей. Никакой связи не вырисовывалось.
Они с Таллой продолжали ломать голову над тем, что бы значили эти мелкие кражи. Ответ мог лежать и на поверхности - где-то в Храме находится ученик, который только делает вид, что принял обычаи джедаев, а на самом деле затаил гнев или обиду. И вот таким образом мальчик или девочка выплескивают свои злые чувства.
Но долгий опыт научил Куай-Гона, что ответ, напрашивающийся само собой, часто ведёт к ещё более трудному вопросу.
Голографические файлы учеников находились в ведении мастера Тана. Тан занимался этой работой уже много лет. Это был древний и очень начитанный старик, сухощавый и морщинистый. В Храме он занимался регистрационными записями последние пятьдесят лет. Каждый год ему помогали два ученика, добровольно вызвавшиеся на эту службу. И Талла, и Куай-Гон поговорили с ним по поводу пропажи, получив чёткие и ясные ответы. Только Тан и члены Совета имели доступ к личным файлам. Ученики никогда не работали в регистрационном центре одни, без мастера Тана.
Типичный случай в их расследовании - каждая ниточка заводила в тупик…
Раздался настойчивый стук в дверь.
– Куай, - позвала Талла своим мягким голосом, - ты мне нужен.
Он открыл дверь.
– Наши дела ещё хуже, - сказала она, озабоченно нахмурившись. - Тренировочные залы для старших учеников разгромлены, украдены все световые мечи.
В тревоге он не сразу нашёл, что ответить. Световой меч Оби-Вана находился в одном из этих тренировочных залов. Куай-Гон сам оставил его там. Какой-то частью своего сердца мастер Джинн надеялась, что Кеноби когда-нибудь снова возьмёт его.
– Это уже не мелкая кража, - выговорил он наконец.
– Йода опечатал зал, чтобы мы посмотрели, что там, - пояснила Талла. - Пойдём скорее, пока Ту-Джей за мной не увязался.
Они быстро пошли к лифтам, сели в кабину и доехали до этажа, где располагались тренировочные залы.
Куай-Гон шагнул в зал, изменившийся до неузнаваемости, и внезапно остановился. Талла налетела на него сзади.
– Ну, что там? - спросила она. - Что ты видишь?
Он не сразу смог ответить. С горьким чувством смотрел он на комнату. Тренировочные туники были разорваны в клочья, повсюду валялась обрывки ткани. Дверцы шкафчиков сорваны, вещи разбросаны по полу…
– Я чувствую, - сказала Талла. - Гнев. Разрушение.
Она пробиралась через обломки, наклонялась, чтобы поднять кусочки ткани.
– Что ещё?
– Надпись, - проговорил Куай-Гон. - Нацарапана на стене красным.
Он прочёл вслух:
ПРИХОДИ
СЕЙЧАС ОСТОРОЖНЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЫ
ВАШ ПОРЯДОК НАРУШАЮ Я
– Это насмешка над Йодой, - сказала она. - Я знаю, ученики иногда подражают его манере говорить. Я и сама так делаю, но это же любя… А тут ненависть, Куай…
– Да.
– Мы просто обязаны в этом разобраться. И дети должны знать, что происходит. Мы все должны быть начеку.
– Да, - согласился он. - Такое нельзя больше скрывать.
Храм был приведён в состояние повышенной безопасности - такое решение вынужден был принять Совет. Это решение ставило учеников под надзор. Теперь выйти из Храма они могли только по увольнительным, ходить в сады и на озеро - по пропускам. Они должны были давать отчёт о каждой минуте проведённого дня. Это хотя и гарантировало безопасность, но разрушало сам дух Храма. Философия Ордена подразумевала, что дисциплина должна исходить изнутри, а не навязывается извне. Требования безопасности шли вразрез с этой идеей.
Но Куай-Гон и Талла настояли на том, чтобы такие меры были приняты, и Йода их поддержал. Безопасность детей - вот о чём они беспокоились в первую очередь.
В воздухе Храма теперь витал дух недоверия. Ученики смотрели друг на друга с подозрением. Когда Куай-Гон и Талла вызывали их для бесед, дети видели в поступках сверстников явные улики. Однако невозможно было поверить, что кто-нибудь из учеников оказался способен на подобную омерзительную выходку.
Этим учеником был Брук.
– Я знаю, что это точно не кто-нибудь из старших учеников, - спокойно сказал он Талле и Куай-Гону, когда они вызвали его. - Мы же были на тренировке все вместе. Я даже представить себе не могу, чтобы кто-то из нас хотел нанести вред Храму!
– Трудно заглянуть в душу другого, - заметил Куай-Гон.
– Я был последним, кто оставался в зале вчера вечером, - сказал Брук. - Вы, конечно, знаете, что несколько месяцев назад я был наказан из-за моей раздражительности. Но я занимался с магистром Йодой и многое исправил в себе. Хотя, думаю, я всё ещё под подозрением, - Брук спокойно выдержал пристальный взгляд Куай-Гона.
– Мы пока что никого не подозреваем, - уверила мальчика Талла. - Ты видел вчера вечером что-нибудь странное? Подумай, как следует.
Брук закрыл глаза и долгое время молчал.
– Ничего, - сказал он наконец. - Я выключил свет и ушёл. Мы никогда не закрываем залы. Вызвал лифт, поехал в столовую. Весь вечер был с моими друзьями. Потом лёг спать.
Куай-Гон кивнул, подтверждая, что верит словам Брука.
Они с Таллой даже сами не знали, что именно ищут. Они просто собирали информацию, пытаясь узнать, видели ли дети что-нибудь необычное, даже если это не казалось сейчас таким уж важным.
Они отпустили Брука, и Талла со вздохом обратилась к Куай-Гону:
– Думаю, он прав. Не могу представить, чтобы кто-нибудь из старших учеников такое натворил. Они же джедаи…
Куай-Гон устало потёр лоб.
– И никто не слышал, чтобы какой-нибудь ученик недавно был в гневе или в депрессии. Всё как всегда - плохо сделанное упражнение или мелкая ссора… - в раздумье он забарабанил пальцами по столу. - Пока что только Брук однажды вышел из себя.
– Йода говорит, что он стал намного лучше, - заметила Талла. - И сам Брук сказал, что раздражительность свойственна его характеру, и он работает над собой. Он признал то, что не в его пользу: он последним был в этом зале. Я не почувствовала в нём Тьмы. Такой честный мальчик просто не мог натворить ничего подобного…
– Или он себе на уме, - заметил Куай-Гон.
– Ты подозреваешь его?
– Нет, - сказал Куай-Гон. - Я не подозреваю никого… и всех…
– Мастер Талла! - вдруг в дверях комнаты собеседований появился Ту-Джей. - Я пришёл, чтобы проводить вас в столовую.
Талла скрипнула зубами.
– Я занята.
– Пора принимать пищу, - пропел Ту-Джей.
– Я сама могу дойти, - бросила Талла.
– Это на пять уровней ниже…
– Я знаю, где это!
– Слева в трёх сантиметрах от вас лежит блокнот…
– Я знаю! И сейчас он полетит тебе в голову!
– Я вижу, что вы заняты. Я ухожу, - прогудел Ту-Джей дружеским тоном и выкатился.
Талла опустила голову на руки.
– Напомнишь, что мне нужна парочка вибросвёрл, хорошо, Куай? Надо будет, и в самом деле, раскурочить этого дроида.
С тяжелым вздохом она подняла голову.
– Это расследование всем в Храме нервы помотает. Я чувствую серьезное возмущение в Силе.
– Я тоже чувствую.
– Боюсь, что всё это вытворяет не ученик, а кто-то извне. Тот, кто ненавидит нас. Кто хотел бы видеть нас сломленными и отчаявшимися.
– Тот, у кого есть далеко идущие планы, ты это хочешь сказать? Этого ты опасаешься? - Талла подняла на него встревоженные изумрудно-золотистые глаза. - Я боюсь этого больше всего.
– Вот и я тоже, - тихо проговорил Куай-Гон.
7.
Оби-Ван устало брёл по городским улицам. Он пережил три тяжёлых дня работы в Группе Безопасности. Было трудно, но зато им удалось нейтрализовать основные направления города. Остались только изолированные участки. Большая часть оружия была собрана и складирована в хорошо охраняемом арсенале. Безопаснее было бы хранить оружие вообще за городом до того момента, пока Совет не примет решение уничтожить его. Кеноби решил, что внесёт такое предложение на следующем заседании совета.
Со свинцового неба пошёл редкий снег. Вот-вот должна начаться зима. В ближайшее время людям понадобится топливо, а для решения этой проблемы ещё ничего не сделано. Вместо работ по снабжению Нильд требовал привлекать всё больше и больше народу для уничтожения всех Залов Памяти в городе.
Проводя большую часть времени на улицах, Оби-Ван видел гнев людей. От мыслей о войне они обратились к мыслям о выживании. Но Молодые не помогали им восстанавливать дома или кормить семьи. Росли волнения. Среднее поколение помогло Молодым выиграть войну, но теперь дети теряли эту поддержку. Недостаток численности Средние компенсировали своим влиянием. Молодые не могли позволить себе лишиться поддержки такого союзника.
"Надо что-то делать", - думал Оби-Ван.
Он увидел группу Мусорщиков, которые быстрым шагом спускались по переулку с какой-то явной целью. Оби-Ван окликнул одного из них.
– Джоли! Что случилось?
Невысокий коренастый мальчик обернулся.
– Мават позвал. Ещё один Зал Памяти сегодня надо снести. Тот, который на улице Славы, возле площади.
И Джоли бросился догонять остальных.
Оби-Ван почувствовал внезапную боль. В этом Зале находились голограммы и могилы предков Серизы. Он вспомнил, как она грустила о том, что у неё нет семьи. Может, надо сообщить ей о том, что Зал разрушат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Не прошло и полминуты, как вся группа взрослых была разоружена.
– Благодарю вас за сотрудничество, - сказал Оби-Ван.
Было решено, что если разоружение сопротивляющихся проходит без жертв, то их оставляют на свободе. "Если бы пришлось сажать всех непокорных Старших, - заметил Нильд, - у нас бы места не осталось, где их под замком держать".
– Будьте вы прокляты, молодые идиоты! Из-за вас гибнет наша цивилизация! - выругался Вехутти. У него были такие же зелёные глаза, как у Серизы, но в них горела ненависть.
Сериза стояла, застыв на месте, пригвожденная отцовской ненавистью. Вехутти не узнал стройную фигуру и лицо дочери в этой коричневой куртке с капюшоном.
Оби-Ван потянул её за руку, и она вышла за ним на улицу. Холодный воздух остудил их пылающие щёки.
– Дейла, сдашь оружие в арсенал, - устало проговорил Кеноби. - Предлагаю немного отдохнуть.
Дейла возразила:
– Ещё полно работы, командир.
Но остальная часть группы потребовала передышки.
Некоторое время Сериза молча шла рядом с Оби-Ваном. Было холодно, и они втянули руки в рукава курток, чтобы согреться.
– Прости, что я не вызвала подкрепление, - сказала девочка. - Я думала, мы сами справимся.
– Ты знала, что Вехутти здесь? - спросил он.
– Нет, точно не знала. Но когда я слышу, что где-то собралась компания обозлённых мелидийцев, которые хотят, чтобы всё было по-старому, само собой, на ум приходит мой папочка.
Сериза подняла лицо, чтобы поймать тёплые лучи солнца. Она казалась спокойной, но Оби-Ван чувствовал грусть и горечь в голосе девочки.
– Он поступает неправильно, - сказал мальчик негромко. - Но он не знает другого пути…
– А я-то сдуру надеялась, что уж в этой-то войне он станет другим, - Сериза наклонилась и подняла с дороги кусочек камня, потом бросила его в груду разбитых кирпичей на обочине снова засунула руку в рукав. - Я думала, если мы переживём последнюю войну на Мелиде-Даан, мы с ним найдём друг друга. Вот глупость!
– Не глупость, - медленно выговорил Оби-Ван. - Может, это только пока не случилось.
– Так странно, Оби, - задумчиво протянула она. - Во время войны у меня не было этой пустоты в душе. Я целиком жила идеей мира, дружбой с Молодыми. А сейчас, когда мы победили, у меня в сердце пустота… Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей семье. Но теперь мне нужно привязаться к чему-то такому, что важнее родной крови.
Оби-Ван не нашёл, что сказать. Сериза всё время удивляла его. Всякий раз, когда он думал, что знает её, в ней проявлялось что-то новое, и перед ним оказывался совсем другой человек. Он познакомился с упрямой суровой девочкой, умевшей стрелять и сражаться почти так же умело, как он, ученик джедая. А после войны проявилась её романтическая душа, от которой волнуется его ум и сердце. Сейчас он видел девочку, которой нужна семья.
– А ты привяжись ко мне, Сериза, - сказал он. - С тобой я стал совсем другим. Мы будем поддерживать друг друга и защищать друг друга. Это и есть семья, правда?
– Думаю, да.
Он остановился и повернулся к ней лицом.
– Мы будем семьёй друг для друга.
Он поднял руку, и на этот раз она прижала свою ладонь к его руке.
Подул ветер и, пробравшись к ним под одежду, заставил их дрожать от холода.
Мальчик и девочка продолжали стоять, соединив руки. Оби-Ван чувствовал тепло кожи Серизы. Ему казалось, что он даже чувствует её пульс.
– Ты же знаешь, - сказал он, - я тоже всё потерял.
6.
Ящик с инструментами для сервисных агрегатов. Голографические файлы и регистрационные записи об учениках с именами от "аурека" до "херфа" Учительское кимоно для медитации. Набор для спортивных занятий четырёхлетних подготовишек.
Куай-Гон удивлённо просматривал список. Нелепый набор вещей. Никакой связи не вырисовывалось.
Они с Таллой продолжали ломать голову над тем, что бы значили эти мелкие кражи. Ответ мог лежать и на поверхности - где-то в Храме находится ученик, который только делает вид, что принял обычаи джедаев, а на самом деле затаил гнев или обиду. И вот таким образом мальчик или девочка выплескивают свои злые чувства.
Но долгий опыт научил Куай-Гона, что ответ, напрашивающийся само собой, часто ведёт к ещё более трудному вопросу.
Голографические файлы учеников находились в ведении мастера Тана. Тан занимался этой работой уже много лет. Это был древний и очень начитанный старик, сухощавый и морщинистый. В Храме он занимался регистрационными записями последние пятьдесят лет. Каждый год ему помогали два ученика, добровольно вызвавшиеся на эту службу. И Талла, и Куай-Гон поговорили с ним по поводу пропажи, получив чёткие и ясные ответы. Только Тан и члены Совета имели доступ к личным файлам. Ученики никогда не работали в регистрационном центре одни, без мастера Тана.
Типичный случай в их расследовании - каждая ниточка заводила в тупик…
Раздался настойчивый стук в дверь.
– Куай, - позвала Талла своим мягким голосом, - ты мне нужен.
Он открыл дверь.
– Наши дела ещё хуже, - сказала она, озабоченно нахмурившись. - Тренировочные залы для старших учеников разгромлены, украдены все световые мечи.
В тревоге он не сразу нашёл, что ответить. Световой меч Оби-Вана находился в одном из этих тренировочных залов. Куай-Гон сам оставил его там. Какой-то частью своего сердца мастер Джинн надеялась, что Кеноби когда-нибудь снова возьмёт его.
– Это уже не мелкая кража, - выговорил он наконец.
– Йода опечатал зал, чтобы мы посмотрели, что там, - пояснила Талла. - Пойдём скорее, пока Ту-Джей за мной не увязался.
Они быстро пошли к лифтам, сели в кабину и доехали до этажа, где располагались тренировочные залы.
Куай-Гон шагнул в зал, изменившийся до неузнаваемости, и внезапно остановился. Талла налетела на него сзади.
– Ну, что там? - спросила она. - Что ты видишь?
Он не сразу смог ответить. С горьким чувством смотрел он на комнату. Тренировочные туники были разорваны в клочья, повсюду валялась обрывки ткани. Дверцы шкафчиков сорваны, вещи разбросаны по полу…
– Я чувствую, - сказала Талла. - Гнев. Разрушение.
Она пробиралась через обломки, наклонялась, чтобы поднять кусочки ткани.
– Что ещё?
– Надпись, - проговорил Куай-Гон. - Нацарапана на стене красным.
Он прочёл вслух:
ПРИХОДИ
СЕЙЧАС ОСТОРОЖНЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЫ
ВАШ ПОРЯДОК НАРУШАЮ Я
– Это насмешка над Йодой, - сказала она. - Я знаю, ученики иногда подражают его манере говорить. Я и сама так делаю, но это же любя… А тут ненависть, Куай…
– Да.
– Мы просто обязаны в этом разобраться. И дети должны знать, что происходит. Мы все должны быть начеку.
– Да, - согласился он. - Такое нельзя больше скрывать.
Храм был приведён в состояние повышенной безопасности - такое решение вынужден был принять Совет. Это решение ставило учеников под надзор. Теперь выйти из Храма они могли только по увольнительным, ходить в сады и на озеро - по пропускам. Они должны были давать отчёт о каждой минуте проведённого дня. Это хотя и гарантировало безопасность, но разрушало сам дух Храма. Философия Ордена подразумевала, что дисциплина должна исходить изнутри, а не навязывается извне. Требования безопасности шли вразрез с этой идеей.
Но Куай-Гон и Талла настояли на том, чтобы такие меры были приняты, и Йода их поддержал. Безопасность детей - вот о чём они беспокоились в первую очередь.
В воздухе Храма теперь витал дух недоверия. Ученики смотрели друг на друга с подозрением. Когда Куай-Гон и Талла вызывали их для бесед, дети видели в поступках сверстников явные улики. Однако невозможно было поверить, что кто-нибудь из учеников оказался способен на подобную омерзительную выходку.
Этим учеником был Брук.
– Я знаю, что это точно не кто-нибудь из старших учеников, - спокойно сказал он Талле и Куай-Гону, когда они вызвали его. - Мы же были на тренировке все вместе. Я даже представить себе не могу, чтобы кто-то из нас хотел нанести вред Храму!
– Трудно заглянуть в душу другого, - заметил Куай-Гон.
– Я был последним, кто оставался в зале вчера вечером, - сказал Брук. - Вы, конечно, знаете, что несколько месяцев назад я был наказан из-за моей раздражительности. Но я занимался с магистром Йодой и многое исправил в себе. Хотя, думаю, я всё ещё под подозрением, - Брук спокойно выдержал пристальный взгляд Куай-Гона.
– Мы пока что никого не подозреваем, - уверила мальчика Талла. - Ты видел вчера вечером что-нибудь странное? Подумай, как следует.
Брук закрыл глаза и долгое время молчал.
– Ничего, - сказал он наконец. - Я выключил свет и ушёл. Мы никогда не закрываем залы. Вызвал лифт, поехал в столовую. Весь вечер был с моими друзьями. Потом лёг спать.
Куай-Гон кивнул, подтверждая, что верит словам Брука.
Они с Таллой даже сами не знали, что именно ищут. Они просто собирали информацию, пытаясь узнать, видели ли дети что-нибудь необычное, даже если это не казалось сейчас таким уж важным.
Они отпустили Брука, и Талла со вздохом обратилась к Куай-Гону:
– Думаю, он прав. Не могу представить, чтобы кто-нибудь из старших учеников такое натворил. Они же джедаи…
Куай-Гон устало потёр лоб.
– И никто не слышал, чтобы какой-нибудь ученик недавно был в гневе или в депрессии. Всё как всегда - плохо сделанное упражнение или мелкая ссора… - в раздумье он забарабанил пальцами по столу. - Пока что только Брук однажды вышел из себя.
– Йода говорит, что он стал намного лучше, - заметила Талла. - И сам Брук сказал, что раздражительность свойственна его характеру, и он работает над собой. Он признал то, что не в его пользу: он последним был в этом зале. Я не почувствовала в нём Тьмы. Такой честный мальчик просто не мог натворить ничего подобного…
– Или он себе на уме, - заметил Куай-Гон.
– Ты подозреваешь его?
– Нет, - сказал Куай-Гон. - Я не подозреваю никого… и всех…
– Мастер Талла! - вдруг в дверях комнаты собеседований появился Ту-Джей. - Я пришёл, чтобы проводить вас в столовую.
Талла скрипнула зубами.
– Я занята.
– Пора принимать пищу, - пропел Ту-Джей.
– Я сама могу дойти, - бросила Талла.
– Это на пять уровней ниже…
– Я знаю, где это!
– Слева в трёх сантиметрах от вас лежит блокнот…
– Я знаю! И сейчас он полетит тебе в голову!
– Я вижу, что вы заняты. Я ухожу, - прогудел Ту-Джей дружеским тоном и выкатился.
Талла опустила голову на руки.
– Напомнишь, что мне нужна парочка вибросвёрл, хорошо, Куай? Надо будет, и в самом деле, раскурочить этого дроида.
С тяжелым вздохом она подняла голову.
– Это расследование всем в Храме нервы помотает. Я чувствую серьезное возмущение в Силе.
– Я тоже чувствую.
– Боюсь, что всё это вытворяет не ученик, а кто-то извне. Тот, кто ненавидит нас. Кто хотел бы видеть нас сломленными и отчаявшимися.
– Тот, у кого есть далеко идущие планы, ты это хочешь сказать? Этого ты опасаешься? - Талла подняла на него встревоженные изумрудно-золотистые глаза. - Я боюсь этого больше всего.
– Вот и я тоже, - тихо проговорил Куай-Гон.
7.
Оби-Ван устало брёл по городским улицам. Он пережил три тяжёлых дня работы в Группе Безопасности. Было трудно, но зато им удалось нейтрализовать основные направления города. Остались только изолированные участки. Большая часть оружия была собрана и складирована в хорошо охраняемом арсенале. Безопаснее было бы хранить оружие вообще за городом до того момента, пока Совет не примет решение уничтожить его. Кеноби решил, что внесёт такое предложение на следующем заседании совета.
Со свинцового неба пошёл редкий снег. Вот-вот должна начаться зима. В ближайшее время людям понадобится топливо, а для решения этой проблемы ещё ничего не сделано. Вместо работ по снабжению Нильд требовал привлекать всё больше и больше народу для уничтожения всех Залов Памяти в городе.
Проводя большую часть времени на улицах, Оби-Ван видел гнев людей. От мыслей о войне они обратились к мыслям о выживании. Но Молодые не помогали им восстанавливать дома или кормить семьи. Росли волнения. Среднее поколение помогло Молодым выиграть войну, но теперь дети теряли эту поддержку. Недостаток численности Средние компенсировали своим влиянием. Молодые не могли позволить себе лишиться поддержки такого союзника.
"Надо что-то делать", - думал Оби-Ван.
Он увидел группу Мусорщиков, которые быстрым шагом спускались по переулку с какой-то явной целью. Оби-Ван окликнул одного из них.
– Джоли! Что случилось?
Невысокий коренастый мальчик обернулся.
– Мават позвал. Ещё один Зал Памяти сегодня надо снести. Тот, который на улице Славы, возле площади.
И Джоли бросился догонять остальных.
Оби-Ван почувствовал внезапную боль. В этом Зале находились голограммы и могилы предков Серизы. Он вспомнил, как она грустила о том, что у неё нет семьи. Может, надо сообщить ей о том, что Зал разрушат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13