Самой настоящей сенсацией.
Мэри Бет, решил он. Надо позвать кого-нибудь с камерой, кого-нибудь,
способного написать нормальную статью. Он позвони Мэри Бет, наткнулся на
автоответчик, положил трубку, позвонил еще раз. После пятого раза он
услышал ее голос:
- Что это за идиот, который не соображает, что сейчас три часа ночи?
- Эдди Делакорт. Мэри Бет, вставай, езжай сюда, ко мне домой, и
прихвати свою камеру.
- Толстый Эдди? Какого дьявола...
- Прямо сейчас. И захвати побольше пленки. - Он положил трубку.
Через несколько секунд телефон зазвонил; он снял трубку и положил ее
на стол. Ожидая Мэри Бет, он оглядел комнату. Дом был небольшой, с двумя
спальнями, одну из них, по другую сторону жилой комнаты, он использовал
как кабинет. В комнате были два легких кресла, обитых мягкой темно-зеленой
кожей, дивана не было, стояли два стола и множество книжных полок, все
заполненные книгами. В длинном шкафу расположилась стереоаппаратура и
сотни пластинок. Все было уютно, приспособлено для крупного человека,
привыкшего свободно передвигаться, нигде ничего постороннего. Под ногами -
еще один коврик. Он знал, что входная дверь заперта, окна в спальне
закрыты, ставни на месте. Девушка может выйти, только пройдя через
комнату, и он знал, что она никак не сможет миновать его, если встанет и
попытается убежать. Он кивнул, затем переставил кресла лицом к двери
спальни и поставил между ними столик, достал еще один стакан и принес
бутылку с бурбоном. Он уселся и стал ждать Мэри Бет, поглядывая на девушку
в своей постели. Время от времени одеяло сотрясалось, а его легкое, почти
непрерывное шевеление указывало, что она все еще не согрелась. Второе его
одеяло было под ней, и у него не было желания прикасаться к ней снова,
чтобы его достать.
Как он и ожидал, Мэри Бет явилась разгневанной. Она была примерно его
лет, около сорока, волосы слегка начали седеть. Голубые глаза смотрели
подозрительно, на лице не было косметики. Он никогда не видел ее с
накрашенными губами или какими угодно украшениями, не считая часов, а
также в юбке или в платье. Сегодня ночью она одела джинсы, легкий свитер и
ярко-красный плащ с капюшоном, который напомнил ему о шторме, когда она
переступила порог, проклиная его. Он с удовлетворением отметил, что камера
у нее с собой. Стягивая плащ, она умело осыпала его ругательствами, и
остановилась лишь тогда, когда он прижал ладонь к ее губам, и взяв за
плечо подтащил к двери спальни.
- Заткнись и посмотри, - процедил он. Она оказалась сильнее, чем он
ожидал, и теперь вырвалась из его хватки и погрозила ему кулаком. Затем
она заглянула в спальню, немного посмотрела и повернула к нему тут же
вспыхнувшее лицо. - Ты... - прошипела она, брызгая слюной, - вытащил меня
из дома... заволок в постель какую-то сучку... Сообразил, значит, для чего
нужна та штука, что у тебя болтается! Фотографий ему захотелось! Господи
Боже!
- Заткнись!
На этот раз она заткнулась. На мгновение она вгляделась в его лицо,
повернулась и посмотрела снова, сделала шаг вперед, потом еще шаг. Он
знал, что она среагировала на выражение его лица, а вовсе не на то, что
лежало под одеялом. Девушку не было видно совсем, виднелись лишь
вздрагивающее одеяло, да темное пятно на том месте, где у нее должны были
быть волосы. Он шел рядом с Мэри Бет, и его осторожность передалась ей;
теперь она двигалась так же тих, как и он.
Возле кровати он протянул руку и медленно потянул на себя одеяло. За
него тут же судорожно ухватилась одна из ее рук. На ней было четыре,
очевидно, бескостных пальца, длинных и гладких, очень бледных. Мэри Бет
медленно втянула в легкие воздух, и они надолго замерли, казалось, на
несколько минут. Наконец она протянула руку и коснулась темноты за плечом
девушки, потом руки, потом лица. Потом резко отдернула руку. Девушка на
постели задрожала еще сильнее и свернулась в еще более тугой комочек,
скрыв многочисленные складки кожи в паху.
- Оно мерзнет, - прошептала Мэри Бет.
- Да, - Он накрыл девушку одеялом.
Мэри Бет подошла к другому краю кровати, просунула руку в щель между
стеной и кроватью и осторожно высвободила одеяло вместе с покрывалом,
накрыв им девушку. Эдди взял Мэри Бет за руку, и они, пятясь, вышли из
спальни. Она тяжело опустилась в одно из кресел и автоматически протянула
руку за стаканом, который он наполнил.
- Боже мой, - негромко произнесла Мэри Бет после долгого глотка, -
что это? Откуда оно взялось?
Он рассказал ей все, что знал, и они снова посмотрели на спящую
девушку. Ему показалось, что она перестала дрожать, но возможно она была
слишком слаба, чтобы расшевелить столько одеял.
- Ты все время произносишь "она", - сказала Мэри Бет. - Ты ведь
знаешь, что это не человек, так ведь?
Он смущенно описал те части ее тела, которые она не видела; к этому
времени Мэри Бет допила свой стакан. Она взглянула на сумку с камерой, но
пока что не сделала движения в ее сторону. - Это наша история, - сказала
она. - О ней никто не узнает, пока мы не будем готовы. Хорошо?
- Да. Нам многое придется обдумать, прежде чум мы что-нибудь сделаем.
Они размышляли молча. Он снова наполнил стаканы, и они сидели,
разглядывая спящее на кровати существо. Когда комочек под одеялом немного
распрямился, Мэри Бет вошла, приподняла одеяло и осмотрела ее, но на этот
раз не прикасалась. Она вернулась очень бледная и глотнула из стакана. На
улице стонал ветер, но он больше не завывал, а дождь перестал быть
осязаемой стеной перед той стороной дома, что смотрела в сторону моря.
Время от времени они перебрасывались короткими фразами.
- Не радио, - сказал Эдди.
- Правильно, - отозвалась Мэри Бет. Она терпеть не могла NPR.
- И не газеты, - произнесла она чуть позже.
Эдди терпеть не мог "Ассошиэйтед Пресс". Он кивнул.
- Оно может быть опасным, когда проснется, - сказала она.
- Знаю. Шесть рядов аллигаторских зубов, или ядовитые когти, или
гипнотизирующие лучи.
Она хихикнула.
- А может, как раз сейчас нам снимают скрытой камерой. Помнишь ту
старую телепередачу?
- Может, ее послали испытать нас, нашу реакцию на _н_и_х.
Мэри Бет резко выпрямилась. - Как, еще и другие такие же?
- Ни один вид не может состоять только из одной особи, - очень
серьезно сказал он. - Проблема воспроизводства. - До него дошло, что он
весьма пьян. - Кофе, - предложил он, и вытянув себя из кресла, неверной
походкой отправился на кухню.
Приготовив кофе и сэндвичи с тунцом, резаным луком и помидорами, он
застал Мэри Бет возле двери спальни, где она стояла и разглядывала
девушку.
- А что, если она умирает, - негромко сказала она. - Мы не можем
позволить ей умереть, Эдди.
- Не можем, - согласился он. - Давай немного поедим. Уже почти
рассвело.
Она вошла вслед за ним на кухню и огляделась. - Я никогда раньше не
была у тебя дома. Понимаешь? Столько лет тебя знаю, и ты меня никогда не
приглашал.
- Пять лет, - сказал он.
- Про это я и говорю. Все эти годы. Приятный дом. Знаешь, он выглядит
как раз так, как должен выглядеть твой дом.
Он обвел взглядом кухню. Обычная кухня - плита, холодильник, стол,
полки. На одной из полок были книги, еще стопка лежала на столе. Он
спихнул книги на край и поставил тарелки. Мэри Бет взяла одну и
перевернула. Красновато-коричневая, изящной формы керамика из Северной
Каролины, и подпись мастера - "Сара". Она кивнула, словно в подтверждение.
- Каждую свою вещь ты выбирал отдельно, так ведь?
- Конечно. Мне же с ними жить.
- Что ты делаешь тут, Эдди? Почему именно здесь?
- На краю света, хочешь сказать? Мне тут нравится.
- А мне чертовски хочется смотаться отсюда. Ты жил где-то, и решил
остаться здесь. Я же хочу уехать. То нечто в твоей постели просто заставит
меня уехать.
Из университета в штате Индиана - в маленькую газету в Эванстоне,
потом Филадельфия, потом Нью-Йорк. Он почувствовал, что слишком долго не
имел своего угла, и теперь ему просто хотелось оказаться в таком месте,
где люди живут в отдельных домах и выбирают чашки, из которых собираются
пить кофе. Шесть лет назад он уехал из Нью-Йорка, в отпуск, как он сказал,
и приехал на край света, и остался.
- Почему же ты до сих пор не уехала? - спросил он Мэри Бет.
Она криво улыбнулась.
- Я была замужем. Ты разве не знал? Мой муж был рыбак. Это судьба
всех девушек на побережье - выйти замуж за рыбака, лесоруба или
полицейского. Ну6 а я вообще была Мисс-Оригинал-Без-Талантов. Вышла замуж
и впряглась в вечное хозяйство. А сейчас он неизвестно где. Ушел однажды в
море и больше не вернулся. А я нашла работу в газете, сижу на подхвате.
Лишь одно может быть хуже, чем торчать здесь на краю света - опустить руки
и сдаться. Не мой стиль.
Она доела сэндвич и допила кофе и теперь, казалось, была не в
состоянии усидеть на месте. Подойдя к окну возле раковины, она выглянула
наружу. Была предрассветная серость.
- А ведь ты столь же не на месте здесь, как и я. Что произошло?
Какая-то женщина велела тебе убраться с глаз долой? Не мог найти такую
работу, какую хотел? Ты выедь крутишься совсем, как я.
Да, хлопот у меня полон рот, подумал он и сказал:
- Знаешь, о чем я подумал? Я не могу прийти в редакцию, не вызвав
подозрений. Я имею в виду, в случае, если ее разыскивают. Уже больше пяти
лет я не появляюсь там раньше часа-двух дня. Но ты можешь. проверь, не
пришло ли что-нибудь по телетайпу, нет ли каких-нибудь поисков и не было
ли какого угодно крушения или аварии. Сама понимаешь. Не рыскает ли вокруг
ФБР или военные. Что угодно. - Мэри Бет снова уселась ярдом с ним за стол,
ее оживленность прошла, а на лицо отразилась решительность. Это ее деловое
лицо, подумал он.
- Хорошо. Но сначала несколько кадров. И надо еще придумать байку о
моей машине. Она всю ночь стояла перед твоим домом, - твердо добавила она.
- Так что если кто-нибудь об этом заговорит, я скажу, что время от времени
составляю тебе компанию. Хорошо?
Он кивнул и безо всякого огорчения подумал, что в таверне Коннелли их
поднимут на смех. Это напомнило ему о Трумене Коксе.
- На него могут случайно выйти, и он может вспомнить, что видел ее.
Конечно, тогда он решил, что то была девчонка Боландов. Но они будут
знать, что мы кого-то видели.
Мэри Бет пожала плечами.
- Значит, ты увидел девчонку Боланд, начал думать о ней и ее ремесле
и позвонил мне. Никаких проблем.
Он взглянул на нее с любопытством.
- Неужели тебе действительно все равно, станут ли в городе перемывать
нам с тобой косточки?
- Эдди, - ответила она почти с нежностью, - я признаюсь даже, что
трахалась со свиньей, если это поможет мне выбраться из этой чертовой
дыры. Сейчас я съезжу домой принять душ, а к тому времени, возможно, уже
настанет пора оседлать мою лошадку и поехать в редакцию. Но сперва
несколько кадров.
Возле двери в спальню он спросил ее, понизив голос:
- Сможешь сделать их без вспышки? Вдруг у нее от этого случится шок
или еще что-нибудь?
Она мрачно взглянула на него.
- Ради бога, перестанешь ли ты, наконец, называть это "она"! - Мэри
Бет хмуро взглянула на фигуру в постели. - На худой конец, принеси лампу.
Ты ведь знаешь, придется откинуть одеяла.
Он знал. Он принес бра, включил лампу возле кровати и стал смотреть,
как Мэри Бет принялась за работу. Она была хорошим фотографом, а сейчас
объект съемки был неподвижен, и она смогла применить длительные выдержки.
Она вынула отснятую кассету и начала снимать на новую, потом отошла назад.
Девушка на кровати снова крупно задрожала и подтянула ноги, сжимаясь в
тесный комочек.
- Ладно. Закончу при дневном свете, может, она к тому времени
проснется.
Эдди пришлось признать, что Мэри Бет права; существо не было
девушкой, наверное, даже не самкой. У него было удлиненное, не имевшее
нигде углов тело, ни локтей, ни коленей, ни даже выступающих тазовых
костей. Просто гладкое тело без грудей, без пупка, без гениталий. И с
темными складками, что начинались на макушке, спускались по рукам и
полностью закрывали спину. Как мантия, с отвращением подумал он. Даже кожа
у нее не была человеческой - бледная, скорее желтоватого, чем розового
оттенка. Она явно сильно мерзла; желтоватая кожа становилась сероватой. Он
испытывающе коснулся ее руки. Ощущение оказалось чужим, совсем не таким,
какой была бы человеческая плоть, покрытая кожей. Ему показалось, что он
прикоснулся к прохладному шелку, прикрывающему нечто более плотное, чем
плоть человека.
Мэри Бет снова укрыла ее, существо вздрогнуло и они, пятясь, вышли из
спальни.
1 2 3 4