Почему? - Висенна,
задумавшись, касалась ремешка на лбу...
- Ох, не ходят,- сказал Топин. - Закрыт путь в Амелл, на
перевале расселся проклятый Кащей, ни одной живой души не
пропускает. Что ж купцам туда идти? На смерть?
Корин не донес ложку до рта:
- Кащей? Что за кащей?
- А я откуда знаю, господин? Говорят, Кащей, людоед. На
перевале будто бы засел.
- Караваны не пропускает?
Топин бегал по избе:
- Смотря какие. Свои. Свои, говорят, пропускает.
Висенна нахмурилась:
- Как это - свои?
- Свои, - сказал бледный Топин. - Людям в Амелле еще
горше, чем нам. Нас хоть чащоба спасает. А они сидят на своей
скале и тем только живут, что им кащеевы меняют на яшму.
Обдирают как липку, но что им, в Амелле, делать? Яшму есть не
будешь.
- Какие такие "кащеевы"? Люди?
- Люди, и Вороны, и другие. Стража его, стало быть. Они в
Амелл возят что отберут у нас и меняют там на яшму да на
зеленый камень, а у нас все силой отбирают. Грабят по селам,
девок позорят, а кто упрется, убивают, дома жгут. Стражники
Кащеевы.
- Сколько их? - спросил Корин.
- Кто бы их там считал, благородный господин. Сильные
они, друг за дружку держатся. Не дашь - налетят ночью,избы
сожгут. Лучше уж дать им, чего требуют. А то говорят... Топин
еще больше побледнел, задрожал.
- Что говорят, Топин?
- Говорят, Кащей, если его разозлить, слезет с перевала и
пойдет сюда, в долину.
Висенна рывком поднялась. Лицо ее изменилось. Корина
пробрала дрожь.
- Топин,- сказала чародейка.- Где тут ближайшая кузница?
Конь у меня потерял подкову.
- За деревней, у леса. Там кузница, и конюшня там.
- Хорошо. Теперь иди узнай, где есть больные или раненые.
- Висенна, - сказал Корин, едва за старостой закрылась
дверь. Друмдесса обернулась к нему. - У твоего коня все
подковы целы. Висенна молчала.
- Зеленый камень - это, конечно, жадеит, им славятся
копальни в Амелле, - сказал Корин. - А в Амелл можно попасть
уолько через перевал. Дорога, откуда не возвращаются. Что
говорила покойница на поляне? Почему хотела меня убить?
Висенна не ответила.
- Молчишь? Ну и не надо. И так все начинает проясняться.
Бабулька ждала кого-то, кто остановится перед дурацкой надписью
насчет того, что идти на восток нельзя. Это было первое
испытание - умеет ли путник читать. Потом другое - ну кто
сейчас поможет голодной старушке? Только добрый человек из
Круга Друидов. Любой другой, голову даю на отсечение, еще и
клюку бы у нее отобрал. Хитрая бабка начинает говорить о
несчастных людях, которым нужно помочь. Путник, вместо того,
чтобы ублаготворить ее пинком да грубым словом, как сделал
любой здешний житель, развешивает уши. И бабка понимает - это
он и есть, друид, идущий расправиться с теми, кто грабит эти
места. А поскольку бабка наверняка сама из тех грабителей, она
хватается за нож. Ха! Висенна, я ведь не глуп?
Висенна не ответила. Смотрела в окно. Мутная пленка
рыбьего пузыря не препятствовала ее взгляду, и она видела
пестрокрылую птицу, сидевшую на ветке вишни.
- Висенна?
- Слушаю, Корин.
- Что это за Кащей?
Висенна резко обернулась к нему:
- Корин, ну что ты лезешь не в свое дело?
- Послушай, - Корина ничуть не смутил ее тон, - я уже
влез в твое, как ты говоришь, дело. Так уж вышло, что меня
хотели убить вместо тебя.
- Случайно.
- А я-то думал, что чародеи не верят в случайности -
только в магическое притяжение, стечение обстоятельств и все
такое прочее. Висенна, мы ведь ехали на одном коне. Давай уж,
смеха ради, продолжать. Я тебе помогу в твоей миссии, о
которой, похоже, догадываюсь. Если ты откажешься, я посчитаю
это спесью. Говорят, вы там, в Круге, очень уж высокомерно
относитесь к простым смертным.
- Это ложь.
- Душевно благодарю, - Корин блеснул зубами. - Ну, не
будем зря тратить время. Поедем в кузницу.

Микула крепче ухватил железный прут клещами и сунул его в
огонь. Приказал:
- Качай, Чоп!
Подручный повис на рукоятке мехов. Его толстощекое лицо
блестело от пота. Несмотрл на распахнутые двери, в кузнице
стояла невыносимая жара. Микула положил прут на наковальню,
несколькими сильными ударами молота расплющил конец.
Колесник Радим, сидевший тут же, распахнул кафтан и
вытянул рубашку из штанов.
- Хорошо вам говорить, Микула, - продолжал он. - Вам
драки не в новинку. Все знают, что Вы не только за наковальней
стояли. Успели и по головам постучать, не только по железу.
- Вот и радоваться должны, что есть я в деревне, такой,
- сказал кузнец. - Я вам еще раз говорю - не буду я им в
пояс кланяться. И работать на них не буду. Если вы ей мной не
пойдете, начну сам: найду таких, у кого в жилах не пиво, а
кровь. Засядем в лесу и будем их перехватывать по одному. Ну
сколько их всего? Десятка три? Может, и того меньше. А сколько
здесь, в долине, молодцов? Качай, Чоп!
- Качаю!
- Сильнее давай!
Молот бил о наковальню ритмично, почти мелодично. Чоп
качал что было сил. Радим высморкался в руку, вытер ладонь о
штаны.
- Хорошо вам говорить, - повторил он. - А кто из
здешних решится с вами идти? Кузнец опустил молот. Долго
молчал.
- Вот я и говорю, - сказал колесник. - Никто не пойдет.
- Ключ - маленькое село. В Порогах и Кочерыжке народу
гораздо больше.
- Нет уж. Сами знаете. Без солдат из Майены люди с места
не сдвинутся. Сами знаете, как они думают: Воронов да Коротышей
нетрудно взять на вилы, но что делать, если на нас пойдет
кащей? Убегать в лес? А избы, вещички? Дома и поля на спину не
взвалишь. А уж с кащеем нам не совладать.
- А откуда мы знаем? Кто его вообще видел? - крикнул
кузнец.- Может, никакого кащея и нет? Только страху на нас
нагоняет эта банда? Видел его кто?
- Не глупите, Микула, - понурился Радим, - Сами знаете:
с купцами ходили те еще вояки, все по уши в железе. А вернулся
кто из них с перевала? Ни один. Нет, Микула, говорю вам, нужно
ждать. Правитель округа из Майены пришлет помощь, а это совсем
другое дело.
Микула отложил молот и вновь сунул прут в пламя,
- Войско из Майены не придет, - сказал он понуро. -
Господа воюют меж собой. Майена с Разваном.
- Зачем?
- А зачем воюют благородные? По-моему, со скуки, жеребцы
стоялые! - крикнул кузнец. - Чтоб ему провалиться, правителю!
За что только мы ему, гадюке, дань платим? Он выхватил прут из
огня, только искры брызнули, помахал им в воздухе. Подручный
отскочил. Микула схватил молот, ударил, еще и еще.
- Как только правитель округа прогнал моего парнишку, я
послал парня просить помощи у Круга. У друидов.
- К чародеям? - спросил колесник недоверчиво. - Да ну?
- К ним. Но не вернулся еще парень.
Радим покрутил головой, встал и подвернул штаны.
- Ну, не знаю, Микула, не знаю. Это уже не мое дело. Но
все равно получается, что надо ждать. Вот если...
Во дворе заржал конь.
Кузнец замер с занесенным молотом. Колеснцк побледнел,
стуча зубами. Увидев, что дрожат руки, Микула отер их о кожаный
фартук. He помогло. Он проглотил слюну и пошел к двери - там
виднелись всадники. Радим и Чоп пошли следом, держась к нему
поближе. Выходя, кузнец поставил прут за дверью.
Он увидел шестерых конных, в кольчугах и кожаных шлемах со
стальными стрелками, прямыми полосками металла меж огромных
красных глаз, занимавших половину лица. Они сидели неподвижно,
вольно. Микула, окинув их взглядом, оценил их оружие -
короткие копья с широкими остриями. Мечи со странными эфесами.
Секиры. Зазубренные протазаны.
Прямо напротив двери стояли двое. Высокий Ворон на сивом
коне, покрытом зеленой попоной, с золотым солнечным диском на
шлеме. И другой...
- Мамочка... - прошептал Чоп за спиной кузнеца и
всхлипнул.
Второй всадник был человеком. На него надет темно-зеленый
плащ Ворона, но из-под шлема смотрят светло-голубые, а не
красные глаза. Но в этих глазах было столько отчужденности,
холодной жестокости, что Микулу охватил нешуточный страх.
Стояла тишина. Кузнец слышал, как жужжат мухи, кружащие над
кучей навоза за забором.
Человек в шлеме заговорил первым:
- Кто из вас кузнец?
Бессмысленный вопрос - кожаный фартук и стать Микулы
позволяли обойтись и без него. Кузнец молчал. Он увидел, как
голубоглазый сделал одному из Воронов почти незаметный жест.
Ворон тут же перегнулся с седла, наотмашь взмахнул протазаном.
Микула сгорбился, пряча голову в плечи, Но удар предназначался
не ему. Острие глубоко вошло Чопу в шею. Подручный кузнец сполз
по стене на землю.
- Я задал вопрос, - сказал человек в шлеме, не спуская
глаз с Микулы. Перчаткой он коснулся висевшего у седла топора.
Два Ворона, стоявшие поодаль, спешились, высекли огонь,
запалкли смоляные факелы и роздали их остальным. Спокойно, не
торопясь, не суетясь, они окружили кузницу и подожгли стреху.
Радим не выдержал. Закрыл лицо руками, завопил и побежал
вперед, прямо меж двух коней. Едва он поравнялся с высоким
Вороном, тот с размаху всадил ему копье в живот. Колесник,
взвыв, упал, встрепенулся раза два и замер, раскинув ноги.
- Ну вот, Микула, - сказал голубоглазый. - Ты остался
один. Ты что это задумал? Бунтовать народ, искать где-то
помощи? Глупец... Есть в ваших деревнях и такие, что доносят.
Хочется им к нам подольститься...
Стреха кузницы трещала, повалил желтоватый дым, потом
взметнулось пламя, сыпались искры, потянуло жаром.
- Твоего парня мы сцапали, и он нам все выложил, -
сказал человек в шлеме. - И того, что придет из Майены, мы уж
встретим. Ну что, Микула? Ты сунул свой паршивый нос куда не
следовало. За это я тебе обещаю серьезные неприятности. Думаю,
лучше всего будет посадить тебя на кол. Найдется тут поблизости
подходящий? Или лучше повесить за ноги на воротах и содрать
шкуру, как с угря.
- Хватит, - сказал высокий Ворон с солнцем на шлеме и
бросил свой факел в распахнутую дверь кузницы. - А то вся
деревня сюда сбежится. Кончаем с ним быстренько, забираем коней
из конюшни и поехали. Откуда в вас, людях, такая страсть к
палачеству, причинению мук? Таких, которые и не нужны вовсе?
Давай, кончай с ним.
Голубоглазый и головы не повернул в его сторону. Наехал
конем на кузнеца.
- Ну, давай, - сказал он. В его бледных глазах горела
радость палача. - Иди внутрь. У нас нет времени разделаться с
тобой как подобает. Но я все же хочу потешить душу.
Микула сделал шаг назад. Спиной он ощущал жар пылающей
кузницы. Споткнулся о тело Чопа и о железный прут, который тот,
падая, свалил.
Прут.
Микула молниеносно наклонился, схватил тяжелую железную
полосу и, выпрямляясь, со всей силой, какую будила в нем
ненависть, вогнал прут прямо в грудь голубоглазому. Длинное
острие незаконченного меча пробило кольчугу.
Кузнец не ждал, пока человек рухнет с коня. Припустил
бегом через двор. Сзади кричали, стучали копыта. Достигнув
дровяника, Микула схватил прислоненную к стене дубину и ударил
что есть силы, не глядя, с полуоборота. Дубина угодила прямо в
грудь сивому. Сивый встал на дыбы, сбросив в пыль ворона с
золотым солнцем на шлеме. Микула увернулся, и короткое копье
вонзилось в стену дровяника. Ворон, доставая меч, уворачивался
от свистящей дубины. Трое других гарцевали, крича и размахивая
оружием. Микула широко размахнулся, снова зацепил коня, тот
заплясал на задних ногах, но Ворон удержался в седле.
Со стороны леса показался конь - вытянувшись в струнку,
преодолел забор и сшибся грудь в грудь с сивым в зеленой
попоне. Сивый попятился, опрокинув пытавшегося его оседлать
хозяина. Микула, не веря глазам своим, увидел, что вновь
прибывший всадник раздвоился: на пригнувшегося к конской шее
паренька в капюшоне и сидящего сзади светловолосого мужчину с
мечом.
Длинный, узкий меч, блеснув молнией, описал два полукруга.
Двух Воронов вынесло из седел, они полетели на землю в облаках
пыли. Третий, доскакавший до дровяника, обернулся к странной
паре и получил лезвие в горло, повыше стального нагрудника.
Светловолосый спрыгнул с коня и побежал через двор, отсекая
высокого Ворона от его коня. Ворон выхватил меч.
Пятый Ворон крутился посреди двора, пытаясь успокоить
испуганного пылавшей кузницей коня. Справился наконец, завопил,
ударил коня шпорами и с занесенной секирой по несся прямо
напарнишку вкапюшоне. Микула понял свою ошибку, увидев, как тот
сбрасывает капюшон. Девушка. Она встряхнула рыжими волосами,
рассыпавшимися по плечам, крикнула что-то непонятное, вытянув
руку ладонью вверх навстречу налетающему Ворону.
1 2 3 4 5 6