Ложь стала нашей продажной добродетелью. Теперь
нам дозволено лгать вволю, всласть - любую ложь съедят на корню. Никто,
кроме нас, землян, нигде и никогда не пробовал сочинять литературу - ни
ради развлечения, ни ради морали, ни во имя какой-либо другой цели. Не
пробовал потому, что литература неизбежно означает ложь, а мы,
оказывается, единственные лжецы на всю Вселенную...
Блейк принес пиво для Анджелы и свиные ножки для Харта. Пришлось
рассчитаться с ним не откладывая.
- У меня остался еще четвертак, - удивился Харт. - Есть у вас
какой-нибудь пирог?
- Яблочный.
- Тащите порцию, плачу авансом.
- Вначале, - не унимался Джаспер, - рассказы передавали из уст в
уста. Потом записывали от руки, а теперь изготовляют на машинах. Но,
разумеется, это тоже не вечно. Найдется еще какой-нибудь хитрый метод.
Какой-нибудь иной, лучший путь. Какой-нибудь принципиально новый шаг.
- Я согласился бы на все, - объявил Харт. - На любой метод, на любой
путь. Я бы даже стал писать от руки, если бы надеялся, что у меня купят
написанное.
- Как вы можете! - вознегодовала Анджела. - По-моему, на эту тему
шутить и то неприлично, С подобной шуткой можно еще смириться, пока мы
втроем, но если я когда-нибудь услышу...
Харт замахал руками.
- Забудем об этом. Извините, сморозил глупость.
- Разумеется, литературный экспорт, - продолжал Джаспер, - серьезное
доказательство ума человека, приспособляемости и находчивости
человечества. Ну, не смешно ли: методы большого бизнеса применяются к
профессии, которая от века считалась совершенно индивидуальной. Но ведь
получается! Не сомневаюсь, что рано или поздно сочинительское дело будет и
впрямь поставлено на конвейер и литературные фабрики станут дымить в две
смены...
- Ну нет, - вмешалась Анджела. - Тут вы ошибаетесь, Джаспер. При всей
механизации наша профессия требует одиночества, как никакая другая.
- Верно, - согласился Джаспер. - И, признаться, я лично от
одиночества ничуть не страдаю. Наверное, должен бы страдать, но не
страдаю.
- Что за гнусный способ зарабатывать себе на жизнь! - воскликнула
вдруг Анджела с ноткой горечи в голосе. - Чего мы, в сущности, добиваемся?
- Делаем людей счастливыми - если, конечно, именовать всех наших
читателей людьми. Обеспечиваем им развлечение.
- А заодно внушаем высокие идеалы?
- Бывает, что и идеалы тоже.
- Это еще не все, - сказал Харт. - Не только обеспечиваем, не только
внушаем. Мы ведем самую невинную с виду и самую опасную по существу
экспансию за всю историю человечества. Старые авторы, до первых
космических полетов, славили дальние странствия и завоевание Галактики, и
я лично думаю, что славили оправданно. Но главную возможность они
проглядели начисто. Они, пожалуй, и не могли предвидеть, что нашим оружием
в покорении иных миров станут не крейсеры, но книги. Мы подрываем
галактические устои нескончаемым потоком человеческой мысли. Наши слова
проникают в такие бездны Вселенной, куда никогда не добрались бы наши
корабли.
- Вот именно, это я и хотел сказать! - торжествующе вскричал Джаспер.
- Ты попал в самую точку. Но если уж рассказывать Галактике байки, пусть
это будут наши, человеческие байки. Если навязывать инопланетянам билль о
добродетелях, пусть это будут наши, человеческие добродетели. Как
прикажете сохранить их человеческий смысл, если изложение мы перепоручаем
машинам?
- Но ведь машины-то человеческие, - возразила Анджела.
- Машина не может быть полностью человеческой. По самой своей природе
машина универсальна. Она с равным успехом может быть земной и кафианской,
построенной на Альдебаране или в созвездии Дракона. И это бы еще полбеды.
Мы позволяем машине устанавливать норму. С точки зрения механики
достоинство заключается в том, чтобы ввести шаблон. А в литературных
вопросах шаблон - требование убийственное. Шаблон не способен измениться.
Одни и те же ветхие сюжеты используются под разными соусами снова и снова,
до бесконечности. Может статься, в данный момент расы, которые нас читают,
еще не видят в шаблоне греха, поскольку пока не развили в себе ничего даже
отдаленно напоминающего критическую способность. Но мы-то должны видеть!
Должны хотя бы ради простой профессиональной гордости, которую мы
предположительно еще не утратили. В том-то и состоит беда машин, что они
уничтожают в нас эту гордость. Некогда сочинительство было искусством.
Теперь оно таковым не является. Книги выпускаются на машинах, как типовые
стулья. Пусть даже неплохие стулья, вполне пригодные для того, чтобы на
них сидеть, но не отличающиеся друг от друга ни красотой, ни мастерством
сборки, ни...
Дверь с грохотом распахнулась, и по полу загремели тяжелые шаги. На
пороге вырос Зеленая Рубаха, а за его плечами, дьявольски усмехаясь,
сгрудилась вся команда кафиан.
Зеленая Рубаха придвинулся к столику, сияя радостью и приветственно
раскинув руки. Остановившись подле Харта, пришелец похлопал его увесистой
ладонью по плечу.
- Ты меня помнить, нет? - осведомился он, медленно и старательно
подбирая слова.
- Конечно, - ответил Харт, поперхнувшись. - Конечно, я вас помню.
Разрешите представить вам мисс Маре и мистера Хансена.
Зеленая Рубаха произнес с заученной правильностью:
- Счастлив быть знаком, уверяю вас.
- Присаживайтесь, - пригласил Джаспер.
- Очень рад, - сказал Зеленая Рубаха и сел, подтащив к себе стул. При
этом ожерелья у него на шее мелодично звякнули.
Один из кафиан с пулеметной скоростью прострекотал что-то на своем
языке. Зеленая Рубаха ответил отрывисто и махнул в сторону двери. Все
кафиане, кроме него, вышли из бара.
- Он быть обеспокоен, - пояснил Зеленая Рубаха. - Мы замедлять - как
это сказать - мы задерживать корабль. Они без нас улететь отнюдь не могут.
Но я указал ему не беспокоиться. Капитан будет рад, что мы замедлять
корабль, когда увидит, кого мы привели. - Он наклонился и похлопал Харта
по колену. - Я тебя искать, - сообщил он. - Искать широко и долго.
- Это что еще за шут гороховый? - спросил Джаспер.
- Шут гороховый? - переспросил кафианин, насупившись.
- Титул, означающий крайнюю степень уважения, - поспешно заверил
Харт.
- Ясно, - сказал Зеленая Рубаха. - Вы все писать истории?
- Да. Все трое.
- Но ты писать лучше всех?
- Ну, знаете, - пролепетал Харт, - я бы так не сказал. Видите ли...
- Ты писать выстрелы и погони? Бах-бах, тра-тата-та?
- Н-да. Виноват, действительно приходится.
Зеленая Рубаха засмущался и произнес виновато:
- Знать я раньше, разве посметь бы мы выбросить тебя из таверны? Это
было очень смешно. Мы же не знать, что ты пишешь истории. Когда узнать,
кто ты, то побежать тебя ловить. Но ты убегать и прятаться.
- Что тут все-таки происходит? - поинтересовалась Анджела.
Кафианин зычно кликнул Блейка.
- Обслужить, - распорядился он. - Эти люди мои друзья. Подать им
лучшее, что у вас есть.
- Лучшее, что у меня есть, - отозвался Блейк ледяным тоном, - это
ирландский виски по доллару за стопку.
- Монет у меня много, - заверил Зеленая Рубаха. - Ты подать это, что
я не могу повторить, и ты получить, что просишь. - Он обернулся к Харту. Я
приготовить тебе новость, мой друг. Мы очень любим писателей, которые
умеют писать бах-бах. Мы читаем их всегда-всегда. Получаем большое
возбуждение.
Джаспер захохотал. Зеленая Рубаха резко повернулся, удивленный, и его
кустистые брови соприкоснулись.
- Это он от счастья, - поторопился разъяснить Харт. - Он обожает
ирландский виски.
- Прекрасно, - заявил Зеленая Рубаха, просияв. - Вы пить, что
пожелаете. Я платить монету. Это - как это сказать - за мной. - Когда
Блейк принес виски, кафианин заплатил ему и добавил: - Подать сюда сосуд
целиком.
- Сосуд?
- Он имеет в виду бутылку.
- Это же двадцать долларов! - воскликнул Блейк.
- Ясно, - сказал Зеленая Рубаха и заплатил.
Они выпили виски, и кафианин вновь повернулся к Харту: - Моя новость,
что тебе ехать с нами.
- Как ехать? Куда? На корабль?
- На нашей планете никогда нет настоящего живого писателя. Ты будешь
очень доволен. Только оставаться с нами и писать для нас.
- Ну, - промямлил Харт, - я не вполне уверен...
- Ты пытаться снять фильм. Хозяин таверны объяснять нам про это.
Объяснять, что это против закона. Сказать, что если я подать жалобу,
получаются большие неприятности.
- Не ходите с ними, Кемп, - забеспокоилась Анджела. - Не позволяйте
этому чудовищу запугать вас. Мы заплатим за вас штраф.
- Мы не подавать жалобу, - кротко вымолвил Зеленая Рубаха. - Мы
просто вернуться туда с тобой вместе и разнести там все ко всем чертям.
Блейк притащил бутылку и с грохотом поставил ее в центр стола.
Кафианин подхватил бутылку и наполнил стопки до краев.
- Выпить, - предложил он и первым подал пример.
Харт выпил следом за ним, и кафианин сразу же снова наполнил стопки.
Харт приподнял свою и стал вертеть ее в пальцах.
"Должен же существовать выход даже из такого дурацкого положения, -
уговаривал он себя. - Ну, не чепуха ли, что этот громогласный варвар с
одного из самых дальних солнц является в бар, как к себе домой, и требует
от тебя, чтобы ты отправился вместе с ним! Однако не затевать же драку -
невелик расчет, когда на улице поджидает еще целая банда кафиан..."
- Я объяснять тебе все, - произнес Зеленая Рубаха. - Я очень
постараюсь объяснять, чтобы ты... чтобы ты...
- Осмыслил, - подсказал Джаспер Хансен.
- Спасибо, человек по имени Хансен. Чтобы ты осмыслил. Мы покупать
истории совсем недавно. Многие другие расы покупать их давно, но для нас
это ново и очень удивительно. Это выводит нас - как это сказать - из самих
себя. Мы покупать много вещей с разных звезд, полезных вещей, вещей
подержать в руках, понять и применить. Но от вас мы покупать путешествия в
дальние места, представления о великих подвигах, мысли о великих материях.
- Он еще раз наполнил стопки по кругу и осведомился: - Все трое осмыслили?
А теперь, - добавил он, когда они кивнули, - теперь давай идем...
Харт медленно встал.
- Кемп, не ходите! - вскрикнула Анджела.
- Ты закрой рот, - распорядился Зеленая Рубаха.
Харт переступил порог и очутился на улице. Остальное кафиане
мгновенно высыпали из темных переулков и окружили его со всех сторон.
- Давай нажимать! - радостно поторапливал Зеленая Рубаха. - Наши
соплеменники даже но догадываться, что их ждет!..
На полпути к реке Харт внезапно замер посреди улицы.
- Нет, не могу.
- Что не могу? - спросил кафианин, подталкивая его сзади.
- Я позволил нам думать, - сказал Харт, - что я тот самый, кто вам
нужен. Позволил, потому что хотел увидеть вашу планету. Но это нечестно. Я
не тот, кто вам нужен.
- Ты писать бах-бах или нет? Ты выдумывать погони и выстрелы?
- Конечно, да. Но мои погони - не самого высшего сорта. Не такие, от
которых никак не оторваться. Есть человек, у которого это выходит лучше.
- Такого нам и надо, - ответил Зеленая Рубаха. - Можешь ты сказать,
где его найти?
- Это просто. Он сидел с нами за одним столом.
- Тот, кто был так счастлив, когда вы заказали виски.
- Ты про человека по имени Хансен?
- Про него, именно про него.
- Он тоже писать бах-бах, тра-та-та?
- Много лучше, чем я. Он по этой части гений.
Зеленая Рубаха преисполнился благодарности. В знак чрезвычайного
расположения он притянул Харта к себе.
- Ты честный, - говорил он. - Ты хороший. Ты такой молодец сказать
нам.
В доме через улицу с шумом отворилось окно, и из окна высунулся
мужчина.
- Если вы немедленно не разойдетесь по домам, - завопил он, - я
позову полицию!
- Значит, мы нарушить мир, - вздохнул Зеленая Рубаха. - Что за
странные у вас законы! - Окно с шумом затворилось. Кафианин дружелюбно
возложил руку Харту на плечо. - Мы обожатели погонь и выстрелов, -
торжественно произнес он. - Нам нужен высший сорт. Мы объявляем вам
спасибо. Мы отыщем человека по имени Хансен.
Он повернулся и понесся обратно, а за ним вся его компания.
Харт стоял на углу и смотрел им вслед. Сделал глубокий вдох, а затем
медленный выдох.
"В сущности, добиться своего оказалось совсем нетрудно, подумал он, -
стоило лишь найти правильный подход. И любопытнее всего, что подход-то
подсказал мне не кто иной, как Джаспер. Как это он утверждал недавно?
Правду почитают за универсальную постоянную. Мы - единственные лжецы на
всю Вселенную..."
Джасперу его откровения вышли боком. По правде говоря, Харт сыграл с
ним довольно злую шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9