Путешествие было не из легких. Овраг вился между холмов, и сухое ложе
ручья, заваленное валунами и грудами гальки, вилось от одного склона к
другому. Время от времени Дойлу приходилось взбираться на откос, чтобы
обойти завалы.
Москиты с каждым шагом становились все назойливее. Он обмотал шею
носовым платком и надвинул шляпу на глаза. Ни на секунду не прекращая
войны с москитами, он уничтожал их сотнями, но толку было мало.
Овраг сузился и круто пошел вверх, дальнейший путь был закрыт. Масса
сучьев, обвитых диким виноградом, перекрывала овраг, завал смыкался с
деревьями, растущими на отвесных скатах оврага.
Пробираться дальше не было никакой возможности. Завал казался
сплошной стеной. Сучья были скреплены камнями и сцементированы грязью,
принесенной ручьем. Цепляясь руками и нащупывая ботинками неровности, он
вскарабкался наверх, чтобы обойти препятствие. Москиты бросались на него
эскадронами, он отломил ветку с листьями и пытался отогнать их.
Так он стоял, тяжело, хрипло дыша, пытаясь наполнить легкие воздухом.
И думал: как же это он умудрился попасть в такой переплет? Это приключение
было не по нему. Его представления о природе никогда не распространялись
за пределы ухоженного городского парка.
И вот, пожалуйста, он стоит в какой-то чаще, старается вскарабкаться
на богом забытые холмы, пробираясь к месту, где могут расти денежные
деревья - ряды, сады, леса денежных деревьев.
- Никогда бы не пошел на это, ни за что, кроме как за деньги, -
сказал он себе.
Он огляделся и обнаружил, что завал был всего два фута толщиной,
одинаковый на всей своей протяженности. Задняя сторона завала была
гладкой, будто ее специально загладили. Нетрудно было понять, что ветви и
камни не накапливались здесь годами, не были принесены ручьем, а были
сцеплены так тщательно, что стали единым целым.
Кто бы мог решиться на такой труд, удивлялся Дойл. Здесь требовалось
и терпение, и умение, и время.
Он постарался разобраться, как же были сплетены сучья, но ничего не
понял. Все было так перепутано, что казалось сплошной массой.
Немножко передохнув и восстановив дыхание, он продолжил путь,
пробираясь сквозь ветки и тучи москитов.
Наконец деревья поредели, так что Дойл уже видел впереди синее небо.
Местность выровнялась, но он не смог прибавить шагу - икры ног сводило от
усталости, и ему пришлось идти с прежней скоростью.
Наконец он выбрался на поляну. С запада налетел свежий ветер, и
москиты исчезли, если не считать тех, которые удобно устроились в складках
его пиджака.
Дойл плашмя бросился на траву, дыша, как измученный пес. Перед ним
меньше чем в ста ярдах виднелась ограда фермы Меткалфа. Она, как блестящая
змея, протянулась по склонам холмов. Перед ней виднелось еще одно
препятствие - широкая полоса сорняков, как будто кто-то вскопал землю
вдоль изгороди и посеял сорняки, как сеют пшеницу.
Далеко на холме среди крон деревьев смутно виднелись крыши. А к
западу от зданий раскинулся сад, длинные ряды деревьев.
Интересно, подумал Дойл, это игра воображения или действительно форма
деревьев такая же, как у того дерева в городском саду Меткалфа? И только
ли воображение подсказывает ему, что зелень листьев отличается от зелени
лесных деревьев, что она цвета новеньких долларов?
Солнце палило ему в спину, он чувствовал его лучи сквозь просохшую
рубашку. Посмотрел на часы. Было уже больше трех пополудни.
Дойл снова взглянул в сторону сада и на этот раз увидел среди
деревьев несколько маленьких фигур. Он напрягся, чтобы разглядеть, кто
это, и ему показалось, что это роллы.
Дойл начал перебирать различные варианты поведения, на случай если не
найдет Меткалфа, и самым разумным ему представилось забраться в сад. Он
пожалел, что не захватил с собой мешка из-под сахара, который дала ему
Мейбл.
Беспокоила его и изгородь, но он отогнал эту мысль. Об изгороди надо
будет думать, когда подойдет время перелезать через нее.
Раздумывая обо всем этом, он полз по траве, и у него это неплохо
получалось. Он уже добрался до полосы сорняков, и никто еще его не
заметил. Как только он заберется в сорняки, будет легче, потому что там
можно спрятаться. Он подкрадется к самой изгороди.
Он дополз до сорняков и вздрогнул, увидев, что это самые густые
заросли крапивы, какие ему когда-либо приходилось видеть.
Он протянул руку, и крапива обожгла ее. Как оса. Он потер ожог.
Тогда он приподнялся, чтобы заглянуть за кусты крапивы. По откосу
изгороди спускался ролла, и теперь уже не было никакого сомнения, что под
деревьями виднелись именно роллы.
Дойл нырнул за крапиву, надеясь, что ролла его не заметил. Он лежал
ничком на траве. Солнце пекло, и ладонь его, обожженная крапивой, горела
как ошпаренная. И уже невозможно было определить, что хуже: москитные
укусы или ожог крапивы.
Дойл заметил, что крапива колышется, будто под ветром. Это было
странно, потому что ветер как раз стих. Крапива продолжала колыхаться и
наконец легла по обе стороны, образовав дорожку от него к изгороди. Перед
ним оказалась тропинка, по которой можно было пройти к самой изгороди.
За изгородью стоял ролла, на груди у него горела яркая надпись
печатными буквами:
- ПОДОЙДИ СЮДА, ПОДОНОК.
Дойл на мгновение заколебался. То, что его обнаружили, никуда не
годилось. Теперь уж наверняка все его труды и предосторожности пропали
даром, и таиться дальше в траве не имеет никакого смысла. Он увидел, что
другие роллы спускались по склону сада к изгороди, тогда как первый
продолжал стоять, не гася пригласительной надписи на груди.
Потом буквы погасли. Но крапива так и лежала, и дорожка оставалась
свободной. Роллы, которые спускались по склону, тоже подошли к изгороди, и
все пятеро - их было пятеро - выстроились в ряд.
У первого на груди загорелась новая надпись:
- ТРОЕ РОЛЛ ПРОПАЛИ.
А на груди второго зажглось:
- ТЫ НАМ МОЖЕШЬ СООБЩИТЬ?
У третьего:
- МЫ ХОТИМ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ.
У четвертого:
- О ТЕХ, КТО ПРОПАЛ.
У пятого:
- ПОДОЙДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОНОК.
Дойл поднялся с земли. Это могло быть ловушкой. Чего он добьется,
разговаривая с роллами? Но отступать было поздно: он мог вовсе лишиться
возможности подойти к изгороди.
С независимым видом он медленно зашагал по дорожке.
Добравшись до изгороди, он сел на землю, так что его голова была на
одном уровне с головами ролл.
- Я знаю, где один из них, - сказал он, - но не знаю, где двое
других.
- ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ОДНОМ, КОТОРЫЙ БЫЛ В ГОРОДЕ С МЕТКАЛФОМ?
- Да.
- СКАЖИ НАМ, ГДЕ ОН.
- В обмен.
На всех пятерых зажглись надписи:
- ОБМЕН?
- Я вам скажу, где он, а вы впустите меня в сад на час, ночью, так,
чтобы Меткалф не знал. А потом выпустите обратно.
Они посовещались - на груди у каждого вспыхивали непонятные знаки.
Потом они повернулись к нему и выстроились плечом к плечу.
- МЫ ЭТОГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ.
- МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ СОГЛАШЕНИЕ.
- МЫ ДАЛИ СЛОВО.
- МЫ РАСТИМ ДЕНЬГИ.
- МЕТКАЛФ ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ.
- Я бы их не стал распространять, - сказал Дойл. - И могу обещать,
что не буду их распространять. Я их себе оставлю.
- НЕ ПОЙДЕТ, - заявил ролла номер 1.
- А что это за соглашение с Меткалфом? Почему это вы его заключили?
- ИЗ БЛАГОДАРНОСТИ, - сказал ролла номер 2.
- Не разыгрывайте меня. Чувствовать благодарность к Меткалфу?..
- ОН НАШЕЛ НАС.
- ОН СПАС НАС.
- ОН ЗАЩИЩАЕТ НАС.
- И МЫ ЕГО СПРОСИЛИ: "ЧТО МЫ МОЖЕМ ДЛЯ ВАС СДЕЛАТЬ?"
- Ага, а он сказал: вырастите мне немножко денег.
- ОН СКАЗАЛ, ЧТО ПЛАНЕТА НУЖДАЕТСЯ В ДЕНЬГАХ.
- ОН СКАЗАЛ, ЧТО ДЕНЬГИ СДЕЛАЮТ СЧАСТЛИВЫМИ ВСЕХ ПОДОНКОВ ВРОДЕ ТЕБЯ.
- Черта с два! - сказал Дойл с негодованием.
- МЫ ИХ РАСТИМ.
- ОН ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ.
- СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ МЫ СДЕЛАЕМ ВСЮ ПЛАНЕТУ СЧАСТЛИВОЙ.
- Нет, вы только посмотрите, какая милая компания миссионеров!
- МЫ ТЕБЯ НЕ ПОНИМАЕМ.
- Миссионеры. Люди, которые занимаются всякими благотворительными
делами. Творят добрые дела.
- МЫ ДЕЛАЛИ ДОБРЫЕ ДЕЛА НА МНОГИХ ПЛАНЕТАХ. ПОЧЕМУ НЕ ДЕЛАТЬ ДОБРЫЕ
ДЕЛА ЗДЕСЬ?
- А при чем тут деньги?
- ТАК СКАЗАЛ МЕТКАЛФ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО НА ПЛАНЕТЕ ВСЕГО ДОСТАТОЧНО,
ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ.
- А где те другие роллы, которые пропали?
- ОНИ НЕ СОГЛАСНЫ.
- ОНИ УШЛИ.
- МЫ ОЧЕНЬ ВОЛНУЕМСЯ - ЧТО С НИМИ?
- Вы не пришли к общему мнению насчет того, стоит ли растить деньги?
Они, наверно, думали, что лучше растить что-нибудь другое?
- МЫ НЕ СОГЛАСНЫ ОТНОСИТЕЛЬНО МЕТКАЛФА. ТЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ОН НАС
ОБМАНЫВАЕТ, А МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ОН БЛАГОРОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК.
"Вот тебе и компания! - подумал Дойл. - Ничего себе, благородный
человек!"
- МЫ ГОВОРИЛИ ДОСТАТОЧНО. ТЕПЕРЬ ПРОЩАЙ.
Они повернулись как по команде и зашагали по склону обратно к саду.
- Эй! - крикнул Дойл, вскакивая на ноги.
Сзади раздалось шуршание, и он обернулся.
Крапива распрямилась и закрыла дорожку.
- Эй! - крикнул он снова, но роллы не обратили на него никакого
внимания. Они продолжали взбираться на холм.
Дойл стоял на вытоптанном участке, а вокруг поднималась стеной
крапива - листья ее поблескивали под солнцем. Крапива протянулась футов на
сто от изгороди и доставала Дойлу до плеч.
Конечно, человек может пробраться сквозь крапиву. Ее можно раздвигать
ботинками, топтать, но время от времени она будет жечь, и, пока выберешься
наружу, будешь весь обожжен до костей. Да и хочется ли ему выбраться
отсюда?
В конце концов он был не в худшем положении, чем раньше. Может, даже
в лучшем. Ведь он безболезненно пробрался сквозь крапиву. Правда, роллы
предательски оставили его здесь.
Нет никакого смысла сейчас идти обратно, подумал он. Ведь все равно
придется возвращаться тем же путем, чтобы добраться до изгороди.
Он не смел перелезть через изгородь, пока не стемнело. Но и деваться
больше было некуда.
Присмотревшись к изгороди, он понял, что перебраться через нее будет
нелегко. Восемь футов металлической сетки и поверху три ряда колючей
проволоки, прикрепленной к брусьям, наклоненным к внешней стороне.
Сразу за изгородью стоял старый дуб, и если бы у него была веревка,
он мог бы закинуть ее на ветви дуба, но веревки у него не было, так что
придется обойтись без нее.
Дойл прижался к земле и почувствовал себя очень несчастным. Тело
саднило от москитных укусов, рука горела от крапивного ожога, ныли нога и
царапины на груди, а кроме того, он не привык к такому яркому солнцу. Ко
всему прочему разболелся зуб. Этого еще не хватало!
Он чихнул, боль отдалась в голове, и зуб заболел еще сильнее. "В
жизни не видал такой крапивы!" - сказал он себе, устало разглядывая
могучие стебли.
Почти наверняка роллы помогли Меткалфу ее вырастить. У ролл неплохо
получается с растениями. Уж если они умудрились вырастить денежные
деревья, значит, они могут сотворить какие хочешь растения. Он вспоминал,
как ролла заставил крапиву улечься и расчистить для него дорожку.
Наверняка это сделал именно ролла, потому что ветра почти не было, а если
бы даже ветер и был, он все равно не мог бы дуть сразу в две стороны.
Он никогда не слышал ни о ком, похожем на ролл. А они говорили что-то
о добрых делах на других планетах. Но что бы они ни делали на других
планетах, на этой их явно провели.
Филантропы, подумал он. Миссионеры из другого мира. Компания
идеалистов. И вот застряли на планете, которая, может быть, ничем не
похожа ни на один из миров, где они побывали.
Понимают ли они, что такое деньги, думал он. Интересно, что за байку
преподнес им Меткалф?
Видно, Меткалф был первым, кто на них наткнулся. Будучи человеком
опытным в денежных делах и в обращении с людьми, он сразу понял, как
воспользоваться счастливой встречей. К тому же у Меткалфа есть
организация, гангстерская банда, хорошо усвоившая законы самосохранения,
так что она смогла обеспечить секретность. Одному бы человеку не
справиться.
Вот так ролл и провели, полностью одурачили. Хотя нельзя сказать, что
роллы глупы. Они изучили язык, и писать научились, и соображают неплохо.
Они, наверное, даже умнее, чем кажутся. Ведь между собой они общаются
беззвучно, а приучились же разбирать звуки человеческой речи.
Солнце давно уж исчезло за зарослями крапивы. Скоро наступят сумерки,
и тогда мы примемся за дело, сказал себе Дойл.
Сзади крапива зашуршала, и он вскочил. Может быть, дорожка снова
образовалась, лихорадочно подумал он.
1 2 3 4 5