На Марсе чересчур мало воды, а по земным меркам, так и вовсе нет. Это безводный мир. Кислород там есть, но атмосфера так разрежена, что на Земле ее назвали бы вакуумом. Марсианским тварям приходится обходиться минимальными количествами воды и кислорода.
А когда мы заполучили Помпон, мы, разумеется, захотели его сохранить в живых. Сферическая форма дает ему минимальное отношение поверхности тела к объему и позволяет экономить воду и кислород. Наверно, внутри него почти сплошные легкие. Мех защищает его от холода — на Марсе порой бывает чертовски холодно, достаточно для того, чтобы по ночам углекислый газ вымораживался из воздуха. С его-то помощью они и упаковали Помпон на корабле.
— Только без шуток. — сказал Вудс.
— Какие уж тут шутки. Внутри деревянного ящика был стальной контейнер, а в контейнере этот парнишка. Они откачали оттуда большую часть воздуха и создали частичный вакуум, а контейнер обложили сухим льдом — замороженным углекислым газом. Снаружи, между контейнером и ящиком, была бумага и войлок, чтобы замедлить испарение льда. Наверно, во время обратной дороги им пришлось несколько раз обновлять упаковку и менять воздух.
Очевидно, последние несколько дней перед прибытием им было не до Помпона — концентрация кислорода значительно снизилась, а лед почти весь испарился. По-моему, Помпону пришлось довольно туго, даже тошно — слишком много углекислого газа и невероятно жарко.
— Ну, теперь-то вы все устроили. — Вудс указал на стеклянную камеру. — Кондиционер и все такое.
Гилмер хмыкнул:
— Ему это должно напоминать родной дом. Воздух внутри сильно разрежен и много озона. Не знаю, нужно ли ему это, но изрядная часть кислорода на Марсе должна существовать в состоянии озона, тамошние условия весьма способствуют его образованию. Температура минус двадцать по Цельсию. Цифру мне пришлось взять с потолка, ведь нам неоткуда узнать, из какой области Марса взято это животное, а температура зависит от места.
Он перекинул сигару в другой угол рта и резюмировал:
— Маленький персональный Марс.
— На корабле не нашли никаких записей? Хоть чего-то об этом животном?
Гилмер покачал головой и яростно закусил сигару:
— Мы нашли бортовой журнал, но его кто-то намеренно уничтожил, окунул в кислоту, так что оттуда уже ничего не выудишь.
Репортер уселся на стол и бездумно забарабанил пальцами.
— Ну черт возьми, для чего только это им понадобилось?
— Черт возьми, для чего им понадобилось делать многое другое? — буркнул Гилмер. — Зачем кто-то, вероятно, Дельвани, убил Пэйна и Ватсона? Зачем после этого Дельвани убил себя? Что случилось со Смитом? Почему безумный Купер перед смертью кричал и вопил так, будто его режут? Кто нацарапал на ящике это единственное слово и попытался писать дальше, но не сумел? Что ему помешало?
Вудс кивнул в сторону стеклянной камеры.
— По-моему, тут причастен наш маленький друг.
— Это полнейший нонсенс. — оборвал его Гилмер. — Какая, к чертям собачьим, причастность? Это всего лишь животное, да к тому ж на довольно низкой стадии интеллектуального развития. Дела на Марсе таковы, что он чересчур занят простым выживанием и не успел отрастить себе побольше мозгов. Я, конечно, еще не успел это проверить. На следующей неделе здесь будут доктор Винтерс из Вашингтона и доктор Латроп их Лондона, тогда-то мы и попытаемся в чем-нибудь разобраться.
Вудс подошел к окну лаборатории и выглянул на улицу.
Здание стояло на вершине холма, а снизу его окружали, придавая сходство с парком, зеленые лужайки, загоны, окруженные рвами вольеры среди скал и обезьяньи островки. Все вместе это называлось «Метрополитен-зоопарк».
Гилмер шумно и нетерпеливо затянулся.
— Это доказывает, что на Марсе есть жизнь. — продолжил он свои возражения. — А больше это ни черта не доказывает.
— Ну, проявите же хоть немного воображения. — пожурил его Вудс.
— Если бы я проявлял воображение, — фыркнул тот, — я был бы непригоден ни к какой работе, кроме репортерской.
А около полудня в зоопарке главный смотритель львиной вольеры Поп Андерсон горестно тряхнул головой и поскреб подбородок.
— Чего-то котята жутко волнуются. — сообщил он. — Будто чего-то их мучает. Они вообще едва поспали, все шлялись и шлялись.
Эдди Риггс, репортер «Экспресса», сочувственно хмыкнул и предположил:
— Может, им не хватает каких-то витаминов, Поп?
— Не-а, эт не то. — не согласился тот. — Они жрут то же, что и всегда — кучу сырого мяса. Но они беспокоются, словно чего-то не по-ихнему. Кошки твари ленивые, и дрыхнут полдня, а потом все время дремлют. А теперь совсем не то. Вовсе чудные стали, дерутся друг с дружкой. Вчерашнего дня пришлось мне хорошенько наподдать Нерону, когда тот хотел побить Перси. А тогда он перекинулся на меня — на меня, который морочился с ним, когда он еще на ногах не стоял.
Нерон подошел к наполненному водой рву и угрожающе зарычал.
— Он еще держит на меня зуб. — сказал Поп. — Если не уймется, я ему покажу, где раки зимуют. Нет такого льва, чтоб со мной шутки шутить.
Он озабоченно посмотрел на львиную площадку:
— Я сильно надеюсь, что они успокоются. Нынче суббота, и после обеда будет большая толпа народу. А с этого они всегда психуют, с толпы то-есть, а если они будут в таком настроении, то тут их не удержать.
— А что еще слышно? — спросил Риггс.
Поп поскреб подбородок.
— Сьюзен утром сдохла. — сообщил он.
Сьюзен была жирафой.
— Я не знал, что Сьюзен больна.
— Да она и не болела. Просто откинула копыта, и все.
Риггс обернулся к львиной площадке. Нерон, крупный зверь с черной гривой, балансировал на краю заполненного водой рва, словно собирался нырнуть. Перси затеял отнюдь не доброжелательную потасовку с другим львом.
— Похоже, будто Нерон собирается перебраться сюда, к вам. — сообщил репортер.
— Пусть только попробует. — фыркнул Поп. — Ничего не выйдет — ни он, ни другие какие львы на это не способны. Ну, это самое, кошки боятся воды хуже чумы.
Толстокожие в удаленном на милю слоновнике внезапно злобно затрубили, затем донесся вопль слоновьей ярости.
— Похоже, это самое, слоны тоже зашевелились. — спокойно заметил Поп.
На огибающей клетки кошачьих дорожке послышался чей-то тяжелый топот, и мимо пронесся человек без шляпы, с выражением дикого ужаса в глазах, крикнув на бегу:
— Слон сошел с ума! Бежит сюда!
Нерон заревел. Пума взвизгнула.
Из-за кустов вихляющимся аллюром выбежала серая громадина. Несмотря на свои вихляния, слон быстро выскочил на ровный парковый газон и направился к клеткам кошачьих. Хобот зверя был высоко поднят, он яростно трубил на бегу, болтая ушами.
Риггс развернулся и отчаянно помчался к административному зданию, позади него пыхтел Поп.
Воздухе зазвенел от пронзительного визга разбегающихся в поисках укрытия ранних посетителей зоопарка.
Общую сумятицу усиливал рев животных.
Слон поменял направление и, сметая по пути ограду, деревья и кусты, понесся сквозь двухакровый вольер, в котором содержались три пары волков.
Взбежав на ступеньки административного здания, Риггс оглянулся.
Нерон, лев, был в воде — хотя теоретически вода должна была удержать его в загоне так же надежно, как стальные прутья!
К Риггсу бросился вооруженный винтовкой смотритель.
— Все силы ада вырвались на свободу! — кричал он.
Белые медведи затеяли кровавый бой; двое уже погибли, еще двое подыхали, а остальные были так истерзаны, что надежды на их спасение почти не было. Два оленя-самца скрестили рога в схватке не на жизнь, а на смерть. На Обезьяньем острове царил невероятный гвалт, половина этих мелких тварей таинственно погибла. Смотрители говорили, что обезьяны погибли от чрезмерного возбуждения и нервного перенапряжения.
— Ненатурально все это, — запротестовал Поп, когда они вбежали внутрь, — не дерутся звери так.
Риггс уже кричал в телефонную трубку.
Снаружи грохнул выстрел.
Поп вздрогнул и простонал:
— Наверно, это Нерон. Нерон, которого я выхаживал сызмальства. Из бутылочки кормил, да.
На щеках старика заблестели слезы.
Это действительно был Нерон. Но перед смертью лев успел броситься на человека с винтовкой и убить его, одним могучим ударом сокрушив ему череп.
В тот же день доктор Гилмер в своем кабинете разглаживал на столе раскрытую газету.
— Вы это видели? — обратился он к Джеку Вудсу.
Репортер угрюмо кивнул:
— Видел. Я это писал. Я работал над этим весь вечер. Дикие звери разбежались по всему городу. Бешеные звери, обезумевшие от желания убивать. Госпитали забиты умирающими, морги — изодранными телами. Я видел, как слон втоптал человека в землю, перед тем, как полиция успела подстрелить зверя. Весь зверинец обезумел, как в кошмаре джунглей.
Он утер лоб рукавом пиджака и трясущимися руками зажег сигарету.
— Я могу вынести почти все, но это было выше моих сил. Док, это было жутко. Да и зверей мне тоже жаль. Бедные твари, они просто сами не свои. Жаль, что пришлось устроить такую бойню.
Доктор перегнулся через стол:
— И почему же вы явились именно сюда?
Вудс кивнул в сторону стеклянной камеры, в которой было марсианское животное:
— У меня есть мысль. Сегодняшний разгром напомнил мне кое-что другое…
Он сделал паузу и открыто взглянул на Гилмера:
— Это напомнило мне то, что мы обнаружили в «Привет, Марс IV».
— Почему? — резко бросил Гилмер.
— Люди на борту корабля были сумасшедшими. — пояснил Вудс. — Подобное могли совершить только сумасшедшие. И Купер скончался в маниакальном бреду. Ума не приложу, как ему удалось сохранить здравый рассудок достаточно долго, чтобы посадить корабль.
Гилмер вытащил исковерканную сигару изо рта и сосредоточенно принялся очищать обугленный конец. Затем сунул ее обратно в угол рта.
— Итак, вы решили, что животные сегодня сошли с ума?
Вудс кивнул и добавил:
— К тому же без всякого повода.
— И тогда вы насторожились и заподозрили марсианское животное. Но как, к чертям собачьим, мог маленький беззащитный Помпон заставить людей и зверей сойти с ума?
— Слушайте, док, не надо. Вы напали на какой-то след. Вы отменили сегодняшнюю партию в покер и остались в лаборатории, вы затребовали два баллона угарного газа, вы заперлись здесь на весь день, вы одолжили у Эйплмана из акустической лаборатории какое-то оборудование. Все одно к одному, так что лучше признавайтесь во всем.
— Черт вас побери, вы все узнаете, даже если я не пророню ни слова.
Гилмер уселся, закинул ноги на стол, выбросил изломанную, помятую сигару в корзинку для бумаг, взял из коробки новую, немного пожевал ее и зажег.
— Сегодня вечером, — сказал он, — я хочу произвести казнь. Мне это ужасно неприятно, но, по-моему, это будет актом милосердия.
— Вы хотите сказать, — выдохнул Джек, — что хотите убить Помпон?
Гилмер кивнул:
— Для этого-то и нужен угарный газ. Я хочу ввести его в камеру. Он даже не узнает, что случилось — просто почувствует сонливость, уснет и не проснется. Вполне гуманный способ убийства.
— Но почему?
— Вот послушайте. Вы ведь слыхали об ультразвуке, не так ли?
— Это звук, чересчур высокий для человеческого слуха. Используется для множества целей — для подводной связи и локации, для контроля высоко оборотных станков, для выявления дефектов структуры.
— Люди немало поработали с ультразвуком, — сказал Гилмер, — заставили его вытворять самые разные фокусы, создали ультразвук частотой до двадцати миллионов герц. Частоты в один миллион герц уничтожают микробов. Некоторые насекомые общаются между собой в диапазоне 32000 герц. Человеческий слух заканчивается где-то в районе двадцати тысяч. Но вообще-то человек еще почти ничего не знает об ультразвуке. Потому что маленький Помпон изъясняется ультразвуком частотой около тридцати миллионов герц . Сигара пропутешествовала слева направо.
— Высокочастотный звук можно направлять узким лучом, отражать, как свет, управлять им. Большинство наших инструментов имеют дело с жидкостью, и мы знаем, что для распространения ультразвука нужны плотные среды. Направьте высокочастотный звук в воздух, и он быстро затухнет и рассеется. Это верно для частот до двадцати миллионов герц, а выше мы еще не забирались.
Но, по-видимому, звук частотой в тридцать миллионов герц может распространяться и в воздухе, и даже в более разреженных средах. Я понятия не имею, из-за чего возникает это различие, но какое-нибудь объяснение обязательно существует. Для акустической связи на Марсе, где атмосфера разрежена почти до вакуума, нужно что-то подобное.
— И Помпон пользуется звуками в тридцать миллионов герц. — сказал Джек. — Это ясно. А какая же тут связь?
— Самая прямая. Хотя звуки такой частоты невозможно услышать в том смысле, что ваши слуховые нервы примут их и передадут в мозг, они, очевидно, могут воздействовать на мозг непосредственно. А это должно как-то на него влиять. Должно быть, такой звук дезорганизует мозг, вносит в него комплекс разрушения, доводит мозг до безумия.
1 2 3