– Чтоб меня раздуло! – процедил Майк. – А я – то собирался себе домик купить. Старухе уже осточертело жить в квартирке два на четыре. Придется сказать агенту по недвижимости, что дельце не выгорит.
– Извини, Майк, – сказал Филдинг. – Трудно придется всем, пока не поступят новые заказы. Я сам собирался заиметь четырехместную реактивку Пайпе-ра, чтобы летать по выходным на рыбалку в Энсенаду. Мне тоже придется отказаться. Агент Пайпера просто озвереет, он уже заказал самолет.
– Скотт, – сказал президент, – как можно быстрее вызовите ко мне Уэйганда Денниса.
– Да, мистер президент.
Секретарь вышел, и вскоре в кабинете появился помощник президента по связям с прессой, как всегда выглядящий обманчиво ленивым и по внешности, и по поведению. Из угла его рта свисала трубка, сделанная из кукурузной кочерыжки, – деталь его внешности, широко известная в журналистских кругах.
– В чем дело, шеф? – спросил он.
– Садись, – сказал президент и продолжил раньше, чем собеседник успел опуститься в массивное кожаное кресло. – У тебя побольше времени, чем у меня, чтобы держать ухо поближе к грешной земле. Скажи мне, ради всего святого, что происходит в Кливленде? Что, фактически, происходит по всей стране?
– А почему именно в Кливленде? – осторожно поинтересовался Деннис.
Президент помахал листком бумаги.
– Мы только что получили срочный телефонный запрос о финансовой помощи, чтобы их суповые кухни могли продолжать работать. Что такое суповые кухни?
– Вообще-то, – сказал Деннис, доставая кисет с табаком, при нынешних обстоятельствах это не особо удачный термин. Он пришел из прошлого. А в Кливленде сейчас осуществляется программа бесплатного питания. Все нуждающиеся получают еду за счет города.
– Что, в Кливленде настолько плохо?
– Боюсь, что да, мистер президент. Даже эта программа им становится не по силам. Видите ли, она увязана с другими программами, выплатой пособий по безработице для некоторых служб доставки, концерну по автоперевозкам и другим, что переживают сейчас трудные времена. Поэтому людям не приходится стоять в очереди за супом, его развозят им по домам.
– Ну, так из-за чего же кризис?
Уэйганд Деннис набивал трубку.
– Очевидно, люди, получающие пособие, взбунтовались против получаемого питания. В наше время все заботятся о своем весе. Они ворвались в зал городского совета, требуя низкоуглеводной диеты с высоким содержанием белка. Ну, знаете, бифштексов, спаржи, артишоков, авокадо и тому подобного. Приближаются выборы, так что отцы города капитулировали.
На мгновение президент воспринял все по-своему.
– Что же, в этом есть смысл, – сказал он.
Деннис пожал плечами, отыскивая спички в нескольких карманах по очереди.
– Да, сэр. Но городская казна уже почти пуста, потому что поступление налогов и другие источники городских доходов резко сократились. Следовательно, они и обратились за помощью к федеральному правительству.
– Потрясающе! – фыркнул президент. – Неужели они не понимают, сколько денег требуется нам самим? Неужели до них не доходит, что мы освобождаем Мозамбик, содержим Финляндию и проводим полицейскую акцию в Антарктике?
Он схватил еще один отчет и махнул им перед носом пресс-агента.
– И это еще не все. Далеко не все. Что происходит – в Денвере? Им тоже потребовались деньги.
– У них кончились местные фонды для выплаты пособий, и безработные въехали в зал городского совета.
– Въехали? – взвыл президент.
– Да, сэр. В прежние времена люди, у которых были жалобы, обычно врывались в зал совета со всякими плакатиками. Сейчас они туда просто въехали.
– Ах, вот как…
Президент ненадолго замолк, его лицо исказилось, словно он мучительно размышлял.
Деннис удивился. От президентов уже с давних пор не ожидали особого ума. Нынешний имел, возможно, самый лучший образ в глазах общественности и был на стереовидении самой привлекательной личностью, поскольку обладал фотогеничностью и эйдетической памятью на имена всех тех, кому доводилось хотя бы раз пожать ему руку.
– Сынок, – сказал он наконец, – скажи мне, ради бога, что же происходит в стране?
Деннис разжег трубку, выдохнул клуб дыма и ответил:
– Это депрессия, мистер президент.
– Депрессия?
– Да, сэр.
– Что это такое?
Деннис щелкнул чубуком трубки по зубу.
– Это давняя история, сэр. Последние несколько дней я рылся в исторических архивах. Уточнял факты. Когда-то это называлось паникой или разорением, но со временем поняли, что подобная терминология не поможет исправить положение, и все стало называться депрессией. Но даже это слово продолжало иметь отрицательный подтекст, поэтому после одной из крупных депрессий, с 1929 по 1939 год, ее переименовали в спад. И наконец, кому-то пришло в голову обозвать ее перенастройкой. Но с 1939 года не было ни одной крупной неприятности. Для нас, разумеется.
– Но какова ее суть? Кстати, – добавил президент с неожиданным раздражением, – какой дрянью вы набиваете свою пыхтелку? Бурым углем?
Деннис с виноватым видом сунул трубку в карман.
– Ладно, сэр. Известен ли вам такой термин, как геометрическая прогрессия?
Во времена, когда в университете преподавали математику, президент активно участвовал в политической жизни студенческого городка, но у него была привычка никогда не признавать свое невежество по конкретным вопросам.
Деннис угадал ответ по выражению на лице президента и сказал:
– Геометрическая прогрессия – это когда вы считаете два четыре – шестнадцать, э-э… шестнадцать на шестнадцать будет… э-э… двести пятьдесят шесть. И так далее.
Начальство одарило его в ответ тупым взглядом.
Деннис поерзал в кресле.
– Так вот, сэр, депрессия – это когда все наоборот. Выражение на лице президента осталось прежним.
– Сэр, возьмите Лос-Анжелес, – с отчаянием произнес Деннис. – Он начинался как маленький городок. Некоторые люди приезжали сюда на отдых, потому что им нравилась погода. Они строили дома. У подрядчиков не было в достатке строительных рабочих, поэтому они повышали строителям зарплату и привлекали людей с востока, из других штатов. Тем тоже нравилось в городе, началось строительство новых домов и квартир, а также магазинов, чтобы обеспечить их потребности. Возник повышенный спрос на материалы, появились цементные и кирпичные фабрики, стало больше заправочных станций и газет. Всего стало больше Начался бум. Прибывало все больше людей, чтобы в нем поучаствовать. В город потекли деньги. Появились бары, ночные клубы, рестораны. Людям, заработавшим много денег, потребовались предметы роскоши. За дело принялись торговцы автомобилями, выросли престижные отели для приезжающих бизнесменов.
Зашевелились и относительно небогатые люди, способные вложить тысяч двадцать в собственное дело. Обычно они начинали заниматься тем, в чем мало разбирались. Бывший владелец ресторана заводил птицеферму. Бывший фермер открывал маленький ресторанчик, специализирующийся на китайской кухне, хотя сам владелец швед. Но пока они обзаводятся ресторанчиками, или птицефермами, или ездят в кинотеатры, короче, делают что угодно, они тем самым не дают угаснуть буму.
– Да, да, – отозвался президент.
Деннис машинально выудил из кармана трубку и направил чубук на шефа.
– Так вот, мистер президент, теперь вам, наверное, понятно, как все начинается. Разорение. Депрессия. Некоторые из частных лавочек разоряются. Пустые здания сдаются всем желающим. Строительные рабочие садятся на пособие и начинают меньше покупать. Их больше не увидишь в ресторанчиках, пивных и киношках Поэтому многие из подобных заведений закрываются или увольняют часть персонала, увеличивая число безработных. Люди перестают покупать новые машины. Местные торговые агентства или закрываются, или уменьшают оптовые закупки. Люди начинают уезжать из города и перебираться обратно на мелкие фермы, где они могут хоть что-то вырастить сами. Тем временем Детройт сокращает производство автомобилей, при этом уменьшается потребность в стали и всем прочем, что идет на их производство. Детройт увольняет примерно сотню тысяч работников, столько же добавляют стальные компании. У фермеров уменьшается спрос на их продукцию, и цены на нее падают. Фермеры, в свою очередь, тоже перестают покупать буквально все, от кухонных принадлежностей до одеколона.
– Хорошо, хорошо. Я представил картину. Это перевернутая пирамида.
Деннис вздрогнул, услышав его слова, но отозвался:
– Примерно так, шеф.
Лицо президента отразило задумчивость, что привело агента в восхищение. Наконец президент сказал:
– Но ведь это может стать таким ужасом! Оно повлияет на мое Передовое Общество, самое великое общество в истории.
– Да, именно так, сэр, – согласился Деннис, снова щелкнув трубкой по зубам. – И на все наши программы помощи. Будет очень трудно швырять столько денег за границу.
– Как же избавлялись от депрессии в прошлом? – жалобно поинтересовался президент.
Именно этого вопроса Деннис и опасался.
– Хороший вопрос, сэр. Рузвельт, наследный классик всех времен, перепробовал многое, и большинство его предложений отклонял Верховный Суд. Вроде «Акта о Национальном Оздоровлении», который большинство бизнесменов вскоре переименовали в «Рузвельт Снова – Никогда». Затем он попытался поднять цены, пристреливая свиней на Среднем Западе и обливая керосином картошку в штате Мэн. А молодых правонарушителей он собирал в рабочие бригады и платил им за то, что они бродили по лесам, якобы сажая деревья, и так далее. Затем он возвратил пиво.
– Возвратил пиво?
Пресс-агент едва не вздрогнул снова.
– Ему в наследство достался сухой закон. Но, разумеется, этот великий эксперимент привел лишь к тому, что деньги потекли в карманы ребят вроде Аль Капо-не. Правительству нужны были налоговые деньги, поэтому сначала разрешили продавать пиво, затем и крепкие напитки. После этого, разумеется, множество честных контрабандистов осталось без работы, и они принялись грабить банки и похищать детей у тех немногих граждан, у кого еще оставались деньги.
Президент посмотрел на него с изумлением.
– Если все было именно так, то он действовал, как самодовольный идиот.
– Ну, в принципе верно, сэр. В те времена многие думали так же. Но, с другой стороны, многие считали его величайшим политиком из всех, когда-либо приходивших к власти.
– Да неужели? – Президент снова погрузился в мыслительный процесс – Наверное, президент, который смог вытащить нацию из подобной пропасти, вполне мог завоевать большую политическую популярность.
– Да, сэр. Наверное, так оно и было. Рузвельта переизбирали три или четыре раза.
– Три или четыре раза? Но это же незаконно!
– Рузвельт был очень популярен. Он потряс всю Калифорнию, заплатив фермерам за то, что они вырубили фруктовые деревья.
Глаза президента изумленно распахнулись.
– И чего он этим достиг?
– Видите ли, сэр, для Рузвельта и его мозгового треста в этом, очевидно, был смысл. Они хотели поднять цены на фрукты. Им казалось, что раз в стране пятнадцать миллионов безработных, многие люди голодают и…
Президент поднял руку.
– Достаточно, Уэйганд, я за вами уже не поспеваю. Что вы там говорили насчет мозгового треста?
Когда Марв Селерс вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Феб уже пришла. Он взглянул на часы, но тут же вспомнил, что они остановились, а деньги на ремонт ему тратить не хотелось.
Феб скривила рот в горькой усмешке.
– Уволили, – сказала она. Марв взглянул на нее с тревогой.
– Наша компания, – сказала она, – занималась в Таксоне в основном тем, что продавала все эти модные штучки. Разные там чесалки для спины с атомными батарейками, электрические зубные щетки и прочую дребедень. Очевидно, до людей наконец дошло, что они прекрасно могут без них обойтись. Так что наша компания разорилась. Даже мистера Эдвардса отправили на пенсию.
– Вот черт, – простонал Марв. – Теперь мы оба безработные, а выплаты за рассрочку все копятся.
– Послушай, Марв, – сказала Феб. – Мы можем продать машину. Ей всего полтора года, и за нее почти полностью выплачено. Мы сможем получить за нее несколько тысяч.
– Да неужто? Ты лучше поинтересуйся, сколько, сейчас продается подержанных машин. Целые кучи.
– А мы не станем продавать через агента. Дадим объявление в газете.
– И что же мы будем делать без машины? – спросил он. – Она мне нужна, чтобы ездить на работу… если у меня будет работа.
Вошел старый Сэм и усмехнулся. Вид у него был почти счастливый.
– Все возвращается почти к тому, как было в старые времена, – сказал он. – Когда я был мальчишкой, то ездил на работу на велосипеде. Куда веселее, чем на машине.
– Да заткнись ты, дед, – простонал Марв.
Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.
– Мисс Хардинг.
– Да, сэр.
– Это был старик Беннингтон. Он только что отменил свой заказ – единственный, что у нас был за весь месяц.
1 2 3 4 5