Население Солио только-только перевалило за миллион, восемьсот тысяч — люди, остальные — инопланетяне.
Специализировалась Солио II на торговле, а по существу служила перевалочной базой, связывавшей горнодобывающие и сельскохозяйственные миры Внутреннего Пограничья с потребителями Олигархии. Солио II называли Хлебной корзиной тысячи миров, хотя точнее следовало назвать ее супермаркетом, и не тысячи, а трехсот планет, с которыми Солио вела торговлю. Но и эта цифра впечатляла.
Последние пятьдесят лет правили на Солио исключительно диктаторы. Последний из них, Уинслоу Трилейн, занимал главный кабинет планеты восемь лет, пока его не убили. Собственно, за полстолетия четыре губернатора Солио погибли от руки убийц: традиция выхода на пенсию высшего должностного лица на этой планете пока не приживалась.
Эрнандес поднялся из-за стола, как только молодой человек вошел в кабинет. Высокий, поджарый, с густыми черными волосами, тонким носом, узким подбородком, темно-карими глазами. Грудь его украшала полоска медалей, хотя Солио II никогда ни, с кем не воевала. На столе лежала стопка документов, ожидающих подписи, тут же стоял и компьютер, с помощью которого подписанные документы в мгновение ока поступили бы в соответствующие учреждения и подразделения.
А в остальном кабинет скорее напоминал гостиную. Идеальная чистота, безупречный порядок, на стенах со вкусом подобранные картины, голограммы. Найтхаук решил, что любая пылинка считается здесь злейшим врагом.
— Добро пожаловать, мистер Найтхаук, — сердечно приветствовал его хозяин кабинета. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Пожалуй, позже.
— Сигару? Мы импортируем их с Альдебарана XII.
Найтхаук покачал головой.
— Нет, благодарю.
— Должен признать, мне даже не верится, что я разговариваю с самим Вдоводелом, — в голосе Эрнандеса слышались нотки искреннего восхищения. — В детстве вы были одним из моих героев. Думаю, я прочитал все, что о вас когда-либо написали. Собственно говоря, — ослепительная улыбка, — именно вы определили мой выбор профессии, а следовательно, и всю жизнь.
— Я уверен, что ваши слова доставили бы немалое удовольствие Вдоводелу, — сдержанно ответил Найтхаук, садясь напротив Эрнандеса на предложенный хромированный стул с высокой спинкой. — Но я — не он.
Эрнандес нахмурился.
— Простите?
— Вдоводел в настоящий момент пребывает на Делуросе VIII, ожидая, когда создадут лекарство, способное излечить эплазию. Меня зовут Джефферсон Найтхаук, и я всего лишь человек, прибывший сюда для выполнения конкретной работы.
— Ерунда, — отмахнулся Эрнандес. — Или вы думаете, чтецам неизвестны ваши подвиги на Карамаджо? Вы же убили Могильщика Макнейра голыми руками! — Он помолчал, пристально глядя на Найтхаука. — Вы — Вдоводел, двух мнений быть не может. Найтхаук пожал плечами.
— Называйте меня как хотите. Это всего лишь имя. — Тут он наклонился вперед и отчеканил: — Но помните, вы имеете дело со мной, а не с ним.
— Разумеется. — Эрнандес пристально посмотрел на молодого человека, потом раскурил длинную тонкую сигару. — Мистер Найтхаук, вы не станете возражать, если я задам вам пару вопросов, не имеющих непосредственного отношения к вашему заданию?
— Каких вопросов?
— Вы — первый клон, который мне довелось увидеть, — Эрнандес выпустил струю ароматного дыма, — вот меня и разбирает любопытство. К примеру, мне известно, что два месяца тому назад вас не существовало. Как вам удалось так быстро научиться говорить?
— Вас послушать, так я какой-то урод, — раздраженно бросил Найтхаук. — Я такой же человек, как и вы, из плоти и крови.
— У меня и мысли не было вас обидеть, — вкрадчиво ответил Эрнандес. — Дело в том, что с каким-либо другим клоном поговорить мне точно не удастся. Говорят, во всей галактике их меньше пятисот. Клонирование запрещено чуть ли не на всех планетах Олигархии. Нам пришлось задействовать все наши политические связи, чтобы санкционировать ваше появление на свет. — Он выдержал паузу. — Так что вполне естественно, что я хочу воспользоваться выпавшим мне шансом.
Найтхаук ответил долгим ледяным взглядом, потом заставил себя успокоиться и расслабиться.
— Я прошел интенсивный курс ночного обучения.
— Я знаю, что обучение во сне дает потрясающие результаты, — покивал Эрнандес, — но я и представить себе не мог, что можно так быстро овладеть разговорным терранским. Может, они начали учить вас до того, как… э… завершился процесс вашего формирования?
— Не знаю.
— Потрясающе! Они использовали тот же метод, чтобы научить вас боевым навыкам?
На сверкающую поверхность стола упала крупица пепла. Эрнандес тут же избавился от нее с помощью миниатюрного пылесоса.
— Скорее всего. Но моей подготовкой занимался и Ито Киношита.
— Киношита, — повторил Эрнандес. — Я слышал о нем. Страшный человек.
— Друг, — уточнил Найтхаук.
— Куда приятнее иметь его среди друзей, а не врагов, — согласился Эрнандес.
— А теперь позвольте мне задать вопрос.
— Конечно.
Эрнандес заметил, что у него погасла сигара, и вновь разжег ее.
— Почему я? — спросил Найтхаук. — Вы могли бы нанять Киношиту или кого-то другого. Почему вы потратили столько денег и задействовали все ваши политические связи, чтобы заполучить именно меня?
— Я думаю, ответ очевиден, — улыбнулся Эрнандес. — Вы — лучший охотник за головами Внутреннего Пограничья. Лучше Миротворца Макдугала, лучше Себастьяна Каина. Вас просто не с кем сравнивать. — Он помолчал. — Уинслоу Трилейн был блестящим правителем и верным другом. Он заслуживает того, чтобы за него отомстил лучший из лучших.
— Я, между прочим, познакомился с кое-какими материалами, полковник Эрнандес. Уинслоу Трилейн был диктатором, жирующим за счет народа.
Эрнандес хохотнул.
— Вы говорите так, словно ваша информация противоречит моим словам.
— А разве нет?
— Абсолютно. Или вы думаете, что великими могут быть только демократически избранные лидеры? Позвольте заметить, что путь к власти не имеет никакого отношения к тому, как эта власть употребляется.
— Я думаю, имеет.
— Наверное, и должны так думать. В вас говорит идеализм юности. Я это ценю.
— Я не так молод.
Улыбка Эрнандеса стала шире.
— Давайте вернемся к этому разговору, когда вам исполнится хотя бы год.
— Вы пытаетесь оскорбить меня? — в голосе Найтхаука проскользнули угрожающие нотки.
— Отнюдь, — заверил его Эрнандес. — Тем более что на свет вы появились только благодаря моим усилиям. Из всех возможных вариантов я предпочел создать вас. Какие же могут быть оскорбления?
— Вы меня не создали.
— Да, конечно, я не делал соскобы кожи, не проводил анализов, не готовил питательные растворы, но вы существуете, потому что я пригрозил одним политикам, подкупил других и заплатил огромную сумму юристам ради создания молодого, полного сил Джефферсона Найтхаука, чтобы тот выследил убийцу Уинслоу Трилейна, — лицо Эрнандеса стало серьезным. — Только не говорите мне, что в курс обучения во сне была включена книга Бытия.
Найтхаук молча смотрел на полковника.
Наконец Эрнандес покачал головой.
— Мы, очевидно, ушли в сторону. Может, обсудим ваши дальнейшие планы, раз уж вы здесь?
Найтхаук подождал, пока напряжение покинет его тело.
— Я бы сейчас выпил.
Эрнандес подошел к бару, достал причудливой формы бутылку и два больших хрустальных бокала.
— Сигньянский коньяк. Лучшего не сыскать.
— Никогда не пробовал коньяка.
— Значит, начнете с лидера. Отныне любой другой коньяк будет вызывать у вас разочарование, ибо воспоминание об этом сохраняется на всю жизнь.
Найтхаук пригубил коньяк, с трудом подавил желание заказать «Пыльную шлюху» и выдавил из себя улыбку.
— Очень хороший.
Эрнандес отпил из своего бокала.
— Оцените остающийся во рту привкус.
Найтхаук выждал подобающее на его взгляд время, согласно кивнул.
— А теперь, — продолжил Эрнандес, — думаю, нам пора перейти к делу.
— За этим я и приехал.
— Как вам известно, Уинслоу Трилейна убили девять недель тому назад. — Эрнандеса передернуло. — Убили световым лучом из лазерного ружья с расстояния примерно в двести метров.
— Как это произошло? — спросил Найтхаук.
— По иронии судьбы, когда он вылезал из автомобиля, чтобы пройти в оперный театр.
— Иронии судьбы? — переспросил Найтхаук.
— Уинслоу ненавидел оперу. — Эрнандес чуть улыбнулся. — И приехал, чтобы помирить две группы своих сторонников.
— Не мог это сделать один из них?
— Ни в коем разе, — уверенно заявил Эрнандес. — Мы держали их под наблюдением.
— А не мог ли один из них заказать убийство?
— Один и заказал, — ответил Эрнандес. — Они знали, что в этот вечер он приедет в оперу, несмотря на то, что терпеть ее не может. Они даже знали, в каком автомобиле он прибудет. — Полковник помолчал. — Такая информация могла исходить лишь от приближенных.
— Это было первое покушение на его жизнь?
— Третье.
— Расскажите мне о первых двух.
Эрнандес вздохнул.
— Мне, конечно, хотелось бы сказать, что великолепно организованная служба безопасности загодя узнала об этих попытках и своими умелыми эффективными действиями нейтрализовала опасность. Но это не так. Если б не безобразная подготовка, они бы удались.
— Как я понимаю, убийц вы схватили?
— Покушавшихся на убийство, — поправил Эрнандес. — Да, мы поймали обоих.
— И они никак не связаны с убийцей, который своего добился?
— Насколько нам известно, нет. Те двое оказались скорее сумасшедшими. Один хотел таким способом повысить продаваемость своей книги, которая не пользовалась успехом ни у читателей, ни у критиков. Второй думал, что Трилейн и его ближайшее окружение — марионетки инопланетной цивилизации и намерены передать Солио в руки своих хозяев.
— Они живы?
Эрнандес покачал головой.
— Их казнили. Оба были террористами-одиночками и безумцами. Мы же имеем дело с тщательно организованным политическим убийством.
— И нет никаких ниточек?
— Нет.
— Что ж, — протянул Найтхаук, — значит, нет смысла расспрашивать министров Трилейна или его друзей. Во всяком случае, пока. Они наверняка начнут все отрицать, вне зависимости от того, знают они что-то или нет, а у меня не будет… э… полномочий вытащить из них нужную информацию.
— Боюсь, что не будет.
— Жаль. — Найтхаук проследил за взглядом полковника, понял, что того удивляет практически нетронутый бокал коньяка, и заставил себя выпить еще глоток. — Трилейна, судя по всему, застрелил наемный убийца. Кто это мог быть?
Улыбка вернулась на лицо Эрнандеса.
— Я сказал что-то смешное? — полюбопытствовал Найтхаук.
— Разумеется, нет. Я лишь с удовольствием отмечаю, что у вас логика Вдоводела.
Найтхаук со вздохом поставил бокал на край стола.
— Хорошо. Так кого мне искать?
— Имя я вам сейчас назову. Только не думайте, что я обвиняю его в убийстве Трилейна. И уж конечно, не он нажимал на спусковой крючок. — Эрнандес выдержал театральную паузу. — Но в здешних краях киллеры и бандиты действуют только на своей территории. Если этот человек не взялся организовать убийство сам, он, несомненно, знает, кто стоял за непосредственным исполнителем.
— Прекрасно. Так кто же он?
— Вы слышали о Маркизе Куинзберри*?
Найтхаук покачал головой.
— Нет.
— В радиусе сотен, а может, и тысяч световых лет это самый опасный человек, — в голосе Эрнандеса слышалось восхищение. — Надеюсь, за исключением здесь присутствующих. Противник он очень серьезный, как с оружием, так и без. Создал целую преступную империю, которой правит железной рукой — Что вам известно о его предполагаемом местонахождении?
— Я точно знаю, где его найти.
Найтхаук нахмурился.
— Тогда почему вы…
— Все не так просто, — перебил его Эрнандес. — Во-первых, законы планет Пограничья сильно различаются, если существуют вообще. А во-вторых, соглашений о выдаче преступников никто ни с кем не подписывал. Потому-то здесь в такой чести охотники за головами.
— То есть он на планете, которая не желает его выдавать?
— Он на планете, которая не знает ни законов, ни законников с той самой минуты, как восемьсот лет тому назад ее коснулась нога человека.
— Если там нет законов, надо высадиться на ней и отловить его, — предложил Найтхаук.
— Их, фантазии и самоуверенность юности. Как бы мне хотелось разделять их с вами!
— Ладно, — кивнул Найтхаук, — что я не учел на этот раз?
— Ближайшие обитаемые планеты в семи световых годах от Солио. Правда, «обитаемые» — это сильно сказано Речь идет о планетах-близнецах, которые называются Тундра и Юкон. Старательские миры. Покрыты толстым слоем льда, из которого торчат редкие горные вершины. Средняя температура — минус двадцать по Цельсию. И на каждой несколько сот преступников, преданных Маркизу.
— На какой находится он?
Эрнандес пожал плечами.
— Понятия не имею. Он не отдает предпочтения ни одной.
— Планеты-то не очень… привлекательные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Специализировалась Солио II на торговле, а по существу служила перевалочной базой, связывавшей горнодобывающие и сельскохозяйственные миры Внутреннего Пограничья с потребителями Олигархии. Солио II называли Хлебной корзиной тысячи миров, хотя точнее следовало назвать ее супермаркетом, и не тысячи, а трехсот планет, с которыми Солио вела торговлю. Но и эта цифра впечатляла.
Последние пятьдесят лет правили на Солио исключительно диктаторы. Последний из них, Уинслоу Трилейн, занимал главный кабинет планеты восемь лет, пока его не убили. Собственно, за полстолетия четыре губернатора Солио погибли от руки убийц: традиция выхода на пенсию высшего должностного лица на этой планете пока не приживалась.
Эрнандес поднялся из-за стола, как только молодой человек вошел в кабинет. Высокий, поджарый, с густыми черными волосами, тонким носом, узким подбородком, темно-карими глазами. Грудь его украшала полоска медалей, хотя Солио II никогда ни, с кем не воевала. На столе лежала стопка документов, ожидающих подписи, тут же стоял и компьютер, с помощью которого подписанные документы в мгновение ока поступили бы в соответствующие учреждения и подразделения.
А в остальном кабинет скорее напоминал гостиную. Идеальная чистота, безупречный порядок, на стенах со вкусом подобранные картины, голограммы. Найтхаук решил, что любая пылинка считается здесь злейшим врагом.
— Добро пожаловать, мистер Найтхаук, — сердечно приветствовал его хозяин кабинета. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Пожалуй, позже.
— Сигару? Мы импортируем их с Альдебарана XII.
Найтхаук покачал головой.
— Нет, благодарю.
— Должен признать, мне даже не верится, что я разговариваю с самим Вдоводелом, — в голосе Эрнандеса слышались нотки искреннего восхищения. — В детстве вы были одним из моих героев. Думаю, я прочитал все, что о вас когда-либо написали. Собственно говоря, — ослепительная улыбка, — именно вы определили мой выбор профессии, а следовательно, и всю жизнь.
— Я уверен, что ваши слова доставили бы немалое удовольствие Вдоводелу, — сдержанно ответил Найтхаук, садясь напротив Эрнандеса на предложенный хромированный стул с высокой спинкой. — Но я — не он.
Эрнандес нахмурился.
— Простите?
— Вдоводел в настоящий момент пребывает на Делуросе VIII, ожидая, когда создадут лекарство, способное излечить эплазию. Меня зовут Джефферсон Найтхаук, и я всего лишь человек, прибывший сюда для выполнения конкретной работы.
— Ерунда, — отмахнулся Эрнандес. — Или вы думаете, чтецам неизвестны ваши подвиги на Карамаджо? Вы же убили Могильщика Макнейра голыми руками! — Он помолчал, пристально глядя на Найтхаука. — Вы — Вдоводел, двух мнений быть не может. Найтхаук пожал плечами.
— Называйте меня как хотите. Это всего лишь имя. — Тут он наклонился вперед и отчеканил: — Но помните, вы имеете дело со мной, а не с ним.
— Разумеется. — Эрнандес пристально посмотрел на молодого человека, потом раскурил длинную тонкую сигару. — Мистер Найтхаук, вы не станете возражать, если я задам вам пару вопросов, не имеющих непосредственного отношения к вашему заданию?
— Каких вопросов?
— Вы — первый клон, который мне довелось увидеть, — Эрнандес выпустил струю ароматного дыма, — вот меня и разбирает любопытство. К примеру, мне известно, что два месяца тому назад вас не существовало. Как вам удалось так быстро научиться говорить?
— Вас послушать, так я какой-то урод, — раздраженно бросил Найтхаук. — Я такой же человек, как и вы, из плоти и крови.
— У меня и мысли не было вас обидеть, — вкрадчиво ответил Эрнандес. — Дело в том, что с каким-либо другим клоном поговорить мне точно не удастся. Говорят, во всей галактике их меньше пятисот. Клонирование запрещено чуть ли не на всех планетах Олигархии. Нам пришлось задействовать все наши политические связи, чтобы санкционировать ваше появление на свет. — Он выдержал паузу. — Так что вполне естественно, что я хочу воспользоваться выпавшим мне шансом.
Найтхаук ответил долгим ледяным взглядом, потом заставил себя успокоиться и расслабиться.
— Я прошел интенсивный курс ночного обучения.
— Я знаю, что обучение во сне дает потрясающие результаты, — покивал Эрнандес, — но я и представить себе не мог, что можно так быстро овладеть разговорным терранским. Может, они начали учить вас до того, как… э… завершился процесс вашего формирования?
— Не знаю.
— Потрясающе! Они использовали тот же метод, чтобы научить вас боевым навыкам?
На сверкающую поверхность стола упала крупица пепла. Эрнандес тут же избавился от нее с помощью миниатюрного пылесоса.
— Скорее всего. Но моей подготовкой занимался и Ито Киношита.
— Киношита, — повторил Эрнандес. — Я слышал о нем. Страшный человек.
— Друг, — уточнил Найтхаук.
— Куда приятнее иметь его среди друзей, а не врагов, — согласился Эрнандес.
— А теперь позвольте мне задать вопрос.
— Конечно.
Эрнандес заметил, что у него погасла сигара, и вновь разжег ее.
— Почему я? — спросил Найтхаук. — Вы могли бы нанять Киношиту или кого-то другого. Почему вы потратили столько денег и задействовали все ваши политические связи, чтобы заполучить именно меня?
— Я думаю, ответ очевиден, — улыбнулся Эрнандес. — Вы — лучший охотник за головами Внутреннего Пограничья. Лучше Миротворца Макдугала, лучше Себастьяна Каина. Вас просто не с кем сравнивать. — Он помолчал. — Уинслоу Трилейн был блестящим правителем и верным другом. Он заслуживает того, чтобы за него отомстил лучший из лучших.
— Я, между прочим, познакомился с кое-какими материалами, полковник Эрнандес. Уинслоу Трилейн был диктатором, жирующим за счет народа.
Эрнандес хохотнул.
— Вы говорите так, словно ваша информация противоречит моим словам.
— А разве нет?
— Абсолютно. Или вы думаете, что великими могут быть только демократически избранные лидеры? Позвольте заметить, что путь к власти не имеет никакого отношения к тому, как эта власть употребляется.
— Я думаю, имеет.
— Наверное, и должны так думать. В вас говорит идеализм юности. Я это ценю.
— Я не так молод.
Улыбка Эрнандеса стала шире.
— Давайте вернемся к этому разговору, когда вам исполнится хотя бы год.
— Вы пытаетесь оскорбить меня? — в голосе Найтхаука проскользнули угрожающие нотки.
— Отнюдь, — заверил его Эрнандес. — Тем более что на свет вы появились только благодаря моим усилиям. Из всех возможных вариантов я предпочел создать вас. Какие же могут быть оскорбления?
— Вы меня не создали.
— Да, конечно, я не делал соскобы кожи, не проводил анализов, не готовил питательные растворы, но вы существуете, потому что я пригрозил одним политикам, подкупил других и заплатил огромную сумму юристам ради создания молодого, полного сил Джефферсона Найтхаука, чтобы тот выследил убийцу Уинслоу Трилейна, — лицо Эрнандеса стало серьезным. — Только не говорите мне, что в курс обучения во сне была включена книга Бытия.
Найтхаук молча смотрел на полковника.
Наконец Эрнандес покачал головой.
— Мы, очевидно, ушли в сторону. Может, обсудим ваши дальнейшие планы, раз уж вы здесь?
Найтхаук подождал, пока напряжение покинет его тело.
— Я бы сейчас выпил.
Эрнандес подошел к бару, достал причудливой формы бутылку и два больших хрустальных бокала.
— Сигньянский коньяк. Лучшего не сыскать.
— Никогда не пробовал коньяка.
— Значит, начнете с лидера. Отныне любой другой коньяк будет вызывать у вас разочарование, ибо воспоминание об этом сохраняется на всю жизнь.
Найтхаук пригубил коньяк, с трудом подавил желание заказать «Пыльную шлюху» и выдавил из себя улыбку.
— Очень хороший.
Эрнандес отпил из своего бокала.
— Оцените остающийся во рту привкус.
Найтхаук выждал подобающее на его взгляд время, согласно кивнул.
— А теперь, — продолжил Эрнандес, — думаю, нам пора перейти к делу.
— За этим я и приехал.
— Как вам известно, Уинслоу Трилейна убили девять недель тому назад. — Эрнандеса передернуло. — Убили световым лучом из лазерного ружья с расстояния примерно в двести метров.
— Как это произошло? — спросил Найтхаук.
— По иронии судьбы, когда он вылезал из автомобиля, чтобы пройти в оперный театр.
— Иронии судьбы? — переспросил Найтхаук.
— Уинслоу ненавидел оперу. — Эрнандес чуть улыбнулся. — И приехал, чтобы помирить две группы своих сторонников.
— Не мог это сделать один из них?
— Ни в коем разе, — уверенно заявил Эрнандес. — Мы держали их под наблюдением.
— А не мог ли один из них заказать убийство?
— Один и заказал, — ответил Эрнандес. — Они знали, что в этот вечер он приедет в оперу, несмотря на то, что терпеть ее не может. Они даже знали, в каком автомобиле он прибудет. — Полковник помолчал. — Такая информация могла исходить лишь от приближенных.
— Это было первое покушение на его жизнь?
— Третье.
— Расскажите мне о первых двух.
Эрнандес вздохнул.
— Мне, конечно, хотелось бы сказать, что великолепно организованная служба безопасности загодя узнала об этих попытках и своими умелыми эффективными действиями нейтрализовала опасность. Но это не так. Если б не безобразная подготовка, они бы удались.
— Как я понимаю, убийц вы схватили?
— Покушавшихся на убийство, — поправил Эрнандес. — Да, мы поймали обоих.
— И они никак не связаны с убийцей, который своего добился?
— Насколько нам известно, нет. Те двое оказались скорее сумасшедшими. Один хотел таким способом повысить продаваемость своей книги, которая не пользовалась успехом ни у читателей, ни у критиков. Второй думал, что Трилейн и его ближайшее окружение — марионетки инопланетной цивилизации и намерены передать Солио в руки своих хозяев.
— Они живы?
Эрнандес покачал головой.
— Их казнили. Оба были террористами-одиночками и безумцами. Мы же имеем дело с тщательно организованным политическим убийством.
— И нет никаких ниточек?
— Нет.
— Что ж, — протянул Найтхаук, — значит, нет смысла расспрашивать министров Трилейна или его друзей. Во всяком случае, пока. Они наверняка начнут все отрицать, вне зависимости от того, знают они что-то или нет, а у меня не будет… э… полномочий вытащить из них нужную информацию.
— Боюсь, что не будет.
— Жаль. — Найтхаук проследил за взглядом полковника, понял, что того удивляет практически нетронутый бокал коньяка, и заставил себя выпить еще глоток. — Трилейна, судя по всему, застрелил наемный убийца. Кто это мог быть?
Улыбка вернулась на лицо Эрнандеса.
— Я сказал что-то смешное? — полюбопытствовал Найтхаук.
— Разумеется, нет. Я лишь с удовольствием отмечаю, что у вас логика Вдоводела.
Найтхаук со вздохом поставил бокал на край стола.
— Хорошо. Так кого мне искать?
— Имя я вам сейчас назову. Только не думайте, что я обвиняю его в убийстве Трилейна. И уж конечно, не он нажимал на спусковой крючок. — Эрнандес выдержал театральную паузу. — Но в здешних краях киллеры и бандиты действуют только на своей территории. Если этот человек не взялся организовать убийство сам, он, несомненно, знает, кто стоял за непосредственным исполнителем.
— Прекрасно. Так кто же он?
— Вы слышали о Маркизе Куинзберри*?
Найтхаук покачал головой.
— Нет.
— В радиусе сотен, а может, и тысяч световых лет это самый опасный человек, — в голосе Эрнандеса слышалось восхищение. — Надеюсь, за исключением здесь присутствующих. Противник он очень серьезный, как с оружием, так и без. Создал целую преступную империю, которой правит железной рукой — Что вам известно о его предполагаемом местонахождении?
— Я точно знаю, где его найти.
Найтхаук нахмурился.
— Тогда почему вы…
— Все не так просто, — перебил его Эрнандес. — Во-первых, законы планет Пограничья сильно различаются, если существуют вообще. А во-вторых, соглашений о выдаче преступников никто ни с кем не подписывал. Потому-то здесь в такой чести охотники за головами.
— То есть он на планете, которая не желает его выдавать?
— Он на планете, которая не знает ни законов, ни законников с той самой минуты, как восемьсот лет тому назад ее коснулась нога человека.
— Если там нет законов, надо высадиться на ней и отловить его, — предложил Найтхаук.
— Их, фантазии и самоуверенность юности. Как бы мне хотелось разделять их с вами!
— Ладно, — кивнул Найтхаук, — что я не учел на этот раз?
— Ближайшие обитаемые планеты в семи световых годах от Солио. Правда, «обитаемые» — это сильно сказано Речь идет о планетах-близнецах, которые называются Тундра и Юкон. Старательские миры. Покрыты толстым слоем льда, из которого торчат редкие горные вершины. Средняя температура — минус двадцать по Цельсию. И на каждой несколько сот преступников, преданных Маркизу.
— На какой находится он?
Эрнандес пожал плечами.
— Понятия не имею. Он не отдает предпочтения ни одной.
— Планеты-то не очень… привлекательные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29