Теперь же я понял, что нужно делать все очень мягко. В этой ситуации моя новая стратегия доказала свою правильность.
Долетев до реки, я повернул вдоль нее и отправился на поиски холмов, на которых раскинулся Чунцин. К несчастью, я не мог их обнаружить. Затем я решил спуститься еще ниже. Опускаясь все ниже и ниже, я глядел по сторонам, ища те белые скалистые холмы с лесенками на склонах, которые соответствовали бы полям-террасам. Найти их оказалось очень нелегко. В конце концов мне пришло в голову, что небольшие пятнышки на поверхности реки вполне могут оказаться речными судами возле Чунцина. Я заметил колесный пароход, грузовые суда и рыбачьи лодки.
Еще больше сбавив высоту, я увидел едва различимую на фоне реки полоску песка. Теперь я кружился над ней, как ястреб в поисках добычи, постепенно теряя высоту. Песчаная отмель становилась все больше и больше. Скоро я заметил на ней трех мужчин, ошеломленно глядящих вверх на меня. Все трое. По Ку, его друг и Хуанг, признались мне впоследствии, что не надеялись увидеть меня живым. Однако теперь я был уверен в своих силах, даже, можно сказать, чрезмерно самоуверен. Поднявшись в воздух, я полетал вверх ногами и снова отыскал Чунцин. Теперь, думал я, во всем мире не сыщешь пилота лучше меня.
Внезапно я почувствовал резкую боль в левой ноге, в том ее месте, где был большой шрам со времен пожара в монастыре. Повинуясь неосознанному импульсу, я потер это место на ноге. Самолет закачался и сущий ураган ударил мне в левую щеку. Нос ушел вниз, крылья начали трястись, а весь самолет стремительно скользнул на крыло. Я снова добавил газу и что было мочи потянул за рычаг управления. Самолет вибрировал, а крылья так трясло, что, казалось, они вот-вот отвалятся! Но каким-то чудом они уцелели. Самолет стал на дыбы, как необъезженная лошадь, а затем перешел в горизонтальный полет. Мое сердце громко стучало от напряжения и страха.
– Что ж, опять тебе повезло, – сказал я себе. – Теперь тебе осталось посадить его. Как это сделать?
Река здесь была шириной с милю. Мне же казалось, что она не шире нескольких дюймов, а полоска песка, на которую я должен был сесть, была вообще едва заметной. Я описал круг в воздухе, размышляя о том, что мне делать. Я вспомнил, что мне говорили о посадке самолетов. Оглядевшись вокруг, я заметил в одном месте костер и по дыму определил, куда дует ветер. Я знал, что садиться следует против ветра, который в данном случае дул против течения реки. Поэтому я повернулся и пролетел несколько миль вверх против течения реки, а затем направился в обратную сторону, по течению реки и против ветра.
Подлетая к Чунцину, я сбросил газ. Самолет опускался все ниже и ниже. Однако я переусердствовал с уменьшением оборотов двигателя, отчего машина почти остановилась, покачнулась и начала падать вниз, как камень. При этом мне показалось, что мое сердце и желудок остались висеть на облаках. На этот раз я довольно быстро справился с трудностью, добавив газу и оттянув на себя рычаг управления. Однако мне пришлось еще раз зайти на круг, пролетев несколько миль против течения реки, и начать все сначала. Я уже устал от постоянного напряжения и жалел о том, что впутался в эту историю. Одно дело подняться в воздух, думал я, а совсем другое – сесть на землю и притом не разбиться.
Рев мотора стал монотонным. Мне было приятно снова видеть приближающийся Чунцин. Теперь я уже летел на небольшой высоте и продолжал снижаться дальше. Подо мной несла свои воды широкая река, а по ее берегам высились белые скалы, которые в лучах вечернего солнца потемнели и отсвечивали зеленым. Я приближался к такой узенькой песчаной отмели в центре столь широкой реки! Как бы мне хотелось, чтобы эта полоска песка была пошире и подлинней!
На отмели возбужденно прыгали и махали руками три маленькие фигурки. Я принялся наблюдать за ними с таким увлечением, что полностью позабыл о необходимости вести самолет на посадку. Когда же я вспомнил, было уже слишком поздно, и полоска осталась далеко позади хвостового костыля самолета. Мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и снова потянуть за этот опротивевший рычаг газа с тем, чтобы набрать скорость. Затем я снова взялся за рычаг управления и стал поднимать самолет вверх, делая крутой поворот влево. И опять я полетел против течения реки на очередной круг, чувствуя бесконечную усталость. Вид Чунцина с воздуха и вся окружающая панорама казались мне самым противным зрелищем в мире.
И снова я летел против ветра вдоль течения реки. Справа от меня был очаровательный пейзаж. Солнце садилось за горизонт. Оно было красным и очень большим. Оно садилось. Это напомнило мне о том, что я тоже должен как-то сесть на землю. Я подумал, что, возможно, разобьюсь при посадке и погибну, но при этом я чувствовал, что еще не готов присоединиться к богам и что мне еще многое предстоит совершить в этом мире. Это напомнило мне о Пророчестве. Я успокоился, потому что знал теперь, что мне ничто не угрожает. Это Пророчество! Разумеется, я приземлюсь успешно, и все будет хорошо.
Думая обо всем этом, я чуть было не забыл о Чунцине. Он простирался рядом со мной под левым крылом самолета. Я легонько отпустил рычаг газа и убедился, что желтая песчаная полоска лежит прямо по курсу. Я и дальше сбавлял высоту. Самолет медленно снижался. Находясь на высоте десять футов над водой, я отпустил рычаг газа полностью, и мотор заглох. Для того чтобы избежать воспламенения самолета, если я вдруг разобьюсь, я отключил зажигание на панели управления.
Очень, очень медленно я отводил рычаг управления вперед с тем, чтобы самолет опустился еще ниже. Прямо перед собой я увидел окруженную со всех сторон водой полоску песка и устремился к ней. Потом еще мягче я потянул рычаг управления на себя. Самолет дернуло, толкнуло, а затем он подпрыгнул. И снова рывок, толчок и прыжок, за которым последовал ужасный скрежет. Мне показалось, что все разлетается на куски. Однако скоро все стихло. Самолет стоял на земле. Он сам посадил себя.
Некоторое время я не двигался, все еще с трудом представляя себе, что все закончилось успешно и что рев мотора давно уже стих, а шум раздается лишь у меня в ушах. Я огляделся по сторонам. По Ку, другой пилот и Хуанг с раскрасневшимися лицами подбежали ко мне и замерли возле кабины. По Ку посмотрел на меня, на самолет, а затем снова на меня. Затем он побледнел и облегченно вздохнул. После стольких волнений он не мог даже сердиться.
– Теперь все ясно, – сказал он после длительного молчания. – Тебе придется поступить в армию. В противном случае мне несдобровать.
– По рукам, – ответил я. – Меня это вполне устраивает. Летать на самолете совсем не сложно. Но мне все же хотелось бы научиться летать по всем правилам!
По Ку снова покраснел, а затем засмеялся.
– Ты родился летать, Лобсанг Рампа, – сказал он. – В свое время у тебя будет возможность обучиться всему как следует.
Это был первый мой шаг к тому, чтобы покинуть Чунцин. Как хирург и как пилот я найду себе работу где угодно.
Позже в этот день, когда обсуждали происшедшее, я спросил По Ку, почему, если он так сильно волновался, он не поднялся в воздух на другом самолете, чтобы показать мне в воздухе, как управлять самолетом.
– Я так и сделал бы, но ведь ты улетел со стартером, без которого я не мог завести другой самолет, – ответил он.
Хуанг, разумеется, рассказал эту историю своим друзьям. То же самое сделали По Ку и его друг. В результате через несколько дней все в колледже и госпитале только обо мне и говорили. Это мне очень не нравилось. Доктор Ли официально объявил мне взыскание, а неофициально поздравил меня. Он сказал, что в молодые годы сделал бы то же самое.
– Однако, Рампа, тогда не было самолетов, – продолжал он. – Мы могли лишь ходить пешком или ездить на лошади. Кто бы мог подумать, что этот молодой тибетец окажется таким бесстрашным и удивит старика-ректора так, как его еще никто в жизни не удивлял. Скажи, Лобсанг, как выглядели их ауры, когда ты кружился над ними, а они думали, что ты вот-вот упадешь и разобьешься?
Он весело смеялся, когда я сказал ему, что они были насмерть перепуганы, и поэтому их ауры превратились в компактные бледно-голубые пятна, кое-где испещренные темно-бордовыми полосками.
– Я рад, что в небе не было никого, кто мог бы посмотреть на мою ауру, – добавил я. – Представляю, какой ужасной она была. Я не думал о ней тогда, но чувствовал ее.
Вскоре меня нашел представитель генералиссимуса Чан Кай Ши. Он предложил мне поступить в китайскую армию и начать учиться в летной школе.
– Если японцы не оккупируют нашу страну в ближайшие годы, мы создадим эскадрилью особого назначения, в составе которой будут служить пилоты-врачи. Эти люди смогут вылетать на места катастроф и оперативно помогать пострадавшим на месте события.
Так и получилось, что у меня появилось кроме медицинского колледжа еще одно место учебы. Мне пришлось изучать не только обращение крови, но и обращение горючего в двигателе внутреннего сгорания. Наряду с устройством человеческого тела я познакомился с устройством летательных аппаратов. И то, и другое было мне очень интересно. К тому же эти предметы имели между собой много общего.
Шли годы. Вскоре я стал квалифицированным врачом и опытным пилотом, работая в госпитале, а в свободное время летая на самолетах. Хуанг не разделял моего увлечения авиацией. Его нисколько не интересовали полеты высоко в небе, а одна лишь мысль об аэроплане заставляла его бледнеть. По Ку же стал моим верным другом, и мы с ним неоднократно убеждались в том, что вместе представляем собой очень неплохой коллектив.
Полет в самолете – незабываемое переживание. Пребывать высоко в небе на хорошей надежной машине – одно из самых приятных занятий для меня. Ведь при этом паришь подобно птице, забывая о своей связи с земным миром. Полеты в аэропланах напоминают об астральных путешествиях, которые мне хорошо знакомы. Я считаю, что любой человек, если у него достаточно здоровое сердце, может научиться путешествовать в астральном теле, стоит лишь ему этого захотеть.
А Ты знаешь, что такое астральное путешествие? Неужели Ты не припоминаешь это великолепное ощущение парения над крышами домов, океанами и горами в направлении какой-то далекой страны? Все мы можем делать это. Полет астрального тела начинается, когда более тонкая часть человеческого существа отделяется от более грубой, физической. Тогда эта тонкая сущность получает возможность проникать в другие измерения и посещать разные части этого мира, перемещаясь по ним на конце «серебряной нити». В таком способе перемещения по удаленным местам нет ничего плохого, ничего сверхъестественного. Это здоровый, естественный способ посещения недоступных для физического тела мест. Когда-то все люди без исключения могли свободно совершать астральные путешествия.
В наши дни этим искусством владеют лишь посвященные в Тибете и Индии. Они могут перемещаться в астральном теле из одного места в другое и не считают при этом, что делают что-то необычное. Во всех религиозных писаниях мира, в Библиях всех религий есть упоминания о таких вещах, как «серебряная нить» и «золотая чаша». Эта нить представляет собой всего лишь волокно лучистой энергии, которое может неограниченно вытягиваться в длину. Это не материальное волокно, подобное мышечным волокнам, артериям или кусочкам струн. В этом волокне сосредоточена вся жизнь человека, потому что оно соединяет физическое и астральное тела.
Человек обладает многими телами. Сейчас мы сравним физический и астральный миры. Кому-то может показаться, что для прохождения сквозь любую стену или другое препятствие достаточно лишь перейти в другое, менее плотное состояние. Действительно, перейдя в такое состояние, мы сможем проходить сквозь стены, но не через все, а лишь через стены определенной плотности. Для астральной сущности вещи физического мира не являются препятствиями. Так, дверь физического дома беспрепятственно пропускает гостя в астральном теле. Однако в астральном мире тоже существуют двери и стены, которые могут послужить препятствием для астральной сущности. На том уровне бытия они являются такими же твердыми, как и физические двери в материальном мире.
Видел ли Ты когда-нибудь духа? Если да, то скорее всего это была астральная сущность. Это могла быть астральная проекция одного из твоих знакомых или же существо, пришедшее из другого мира. Может быть, Ты когда-либо видел очень яркий сон. Возможно, Тебе снилось, что Ты паришь, как воздушный шарик, высоко в небе, оставаясь привязанным к земле лишь тонкой растяжимой нитью. Если Ты переживал нечто подобное, скорее всего Ты припомнишь, что мог тогда смотреть вниз на землю. Быть может. Ты даже видел внизу, на другом конце ниточки свое бледное и безжизненное тело, которое неподвижно лежало на земле. Если эта неприглядная картина все же не смутила Тебя, вполне могло случиться, что вскоре Ты уплыл в какие-то далекие края, как тополиный пух на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Долетев до реки, я повернул вдоль нее и отправился на поиски холмов, на которых раскинулся Чунцин. К несчастью, я не мог их обнаружить. Затем я решил спуститься еще ниже. Опускаясь все ниже и ниже, я глядел по сторонам, ища те белые скалистые холмы с лесенками на склонах, которые соответствовали бы полям-террасам. Найти их оказалось очень нелегко. В конце концов мне пришло в голову, что небольшие пятнышки на поверхности реки вполне могут оказаться речными судами возле Чунцина. Я заметил колесный пароход, грузовые суда и рыбачьи лодки.
Еще больше сбавив высоту, я увидел едва различимую на фоне реки полоску песка. Теперь я кружился над ней, как ястреб в поисках добычи, постепенно теряя высоту. Песчаная отмель становилась все больше и больше. Скоро я заметил на ней трех мужчин, ошеломленно глядящих вверх на меня. Все трое. По Ку, его друг и Хуанг, признались мне впоследствии, что не надеялись увидеть меня живым. Однако теперь я был уверен в своих силах, даже, можно сказать, чрезмерно самоуверен. Поднявшись в воздух, я полетал вверх ногами и снова отыскал Чунцин. Теперь, думал я, во всем мире не сыщешь пилота лучше меня.
Внезапно я почувствовал резкую боль в левой ноге, в том ее месте, где был большой шрам со времен пожара в монастыре. Повинуясь неосознанному импульсу, я потер это место на ноге. Самолет закачался и сущий ураган ударил мне в левую щеку. Нос ушел вниз, крылья начали трястись, а весь самолет стремительно скользнул на крыло. Я снова добавил газу и что было мочи потянул за рычаг управления. Самолет вибрировал, а крылья так трясло, что, казалось, они вот-вот отвалятся! Но каким-то чудом они уцелели. Самолет стал на дыбы, как необъезженная лошадь, а затем перешел в горизонтальный полет. Мое сердце громко стучало от напряжения и страха.
– Что ж, опять тебе повезло, – сказал я себе. – Теперь тебе осталось посадить его. Как это сделать?
Река здесь была шириной с милю. Мне же казалось, что она не шире нескольких дюймов, а полоска песка, на которую я должен был сесть, была вообще едва заметной. Я описал круг в воздухе, размышляя о том, что мне делать. Я вспомнил, что мне говорили о посадке самолетов. Оглядевшись вокруг, я заметил в одном месте костер и по дыму определил, куда дует ветер. Я знал, что садиться следует против ветра, который в данном случае дул против течения реки. Поэтому я повернулся и пролетел несколько миль вверх против течения реки, а затем направился в обратную сторону, по течению реки и против ветра.
Подлетая к Чунцину, я сбросил газ. Самолет опускался все ниже и ниже. Однако я переусердствовал с уменьшением оборотов двигателя, отчего машина почти остановилась, покачнулась и начала падать вниз, как камень. При этом мне показалось, что мое сердце и желудок остались висеть на облаках. На этот раз я довольно быстро справился с трудностью, добавив газу и оттянув на себя рычаг управления. Однако мне пришлось еще раз зайти на круг, пролетев несколько миль против течения реки, и начать все сначала. Я уже устал от постоянного напряжения и жалел о том, что впутался в эту историю. Одно дело подняться в воздух, думал я, а совсем другое – сесть на землю и притом не разбиться.
Рев мотора стал монотонным. Мне было приятно снова видеть приближающийся Чунцин. Теперь я уже летел на небольшой высоте и продолжал снижаться дальше. Подо мной несла свои воды широкая река, а по ее берегам высились белые скалы, которые в лучах вечернего солнца потемнели и отсвечивали зеленым. Я приближался к такой узенькой песчаной отмели в центре столь широкой реки! Как бы мне хотелось, чтобы эта полоска песка была пошире и подлинней!
На отмели возбужденно прыгали и махали руками три маленькие фигурки. Я принялся наблюдать за ними с таким увлечением, что полностью позабыл о необходимости вести самолет на посадку. Когда же я вспомнил, было уже слишком поздно, и полоска осталась далеко позади хвостового костыля самолета. Мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и снова потянуть за этот опротивевший рычаг газа с тем, чтобы набрать скорость. Затем я снова взялся за рычаг управления и стал поднимать самолет вверх, делая крутой поворот влево. И опять я полетел против течения реки на очередной круг, чувствуя бесконечную усталость. Вид Чунцина с воздуха и вся окружающая панорама казались мне самым противным зрелищем в мире.
И снова я летел против ветра вдоль течения реки. Справа от меня был очаровательный пейзаж. Солнце садилось за горизонт. Оно было красным и очень большим. Оно садилось. Это напомнило мне о том, что я тоже должен как-то сесть на землю. Я подумал, что, возможно, разобьюсь при посадке и погибну, но при этом я чувствовал, что еще не готов присоединиться к богам и что мне еще многое предстоит совершить в этом мире. Это напомнило мне о Пророчестве. Я успокоился, потому что знал теперь, что мне ничто не угрожает. Это Пророчество! Разумеется, я приземлюсь успешно, и все будет хорошо.
Думая обо всем этом, я чуть было не забыл о Чунцине. Он простирался рядом со мной под левым крылом самолета. Я легонько отпустил рычаг газа и убедился, что желтая песчаная полоска лежит прямо по курсу. Я и дальше сбавлял высоту. Самолет медленно снижался. Находясь на высоте десять футов над водой, я отпустил рычаг газа полностью, и мотор заглох. Для того чтобы избежать воспламенения самолета, если я вдруг разобьюсь, я отключил зажигание на панели управления.
Очень, очень медленно я отводил рычаг управления вперед с тем, чтобы самолет опустился еще ниже. Прямо перед собой я увидел окруженную со всех сторон водой полоску песка и устремился к ней. Потом еще мягче я потянул рычаг управления на себя. Самолет дернуло, толкнуло, а затем он подпрыгнул. И снова рывок, толчок и прыжок, за которым последовал ужасный скрежет. Мне показалось, что все разлетается на куски. Однако скоро все стихло. Самолет стоял на земле. Он сам посадил себя.
Некоторое время я не двигался, все еще с трудом представляя себе, что все закончилось успешно и что рев мотора давно уже стих, а шум раздается лишь у меня в ушах. Я огляделся по сторонам. По Ку, другой пилот и Хуанг с раскрасневшимися лицами подбежали ко мне и замерли возле кабины. По Ку посмотрел на меня, на самолет, а затем снова на меня. Затем он побледнел и облегченно вздохнул. После стольких волнений он не мог даже сердиться.
– Теперь все ясно, – сказал он после длительного молчания. – Тебе придется поступить в армию. В противном случае мне несдобровать.
– По рукам, – ответил я. – Меня это вполне устраивает. Летать на самолете совсем не сложно. Но мне все же хотелось бы научиться летать по всем правилам!
По Ку снова покраснел, а затем засмеялся.
– Ты родился летать, Лобсанг Рампа, – сказал он. – В свое время у тебя будет возможность обучиться всему как следует.
Это был первый мой шаг к тому, чтобы покинуть Чунцин. Как хирург и как пилот я найду себе работу где угодно.
Позже в этот день, когда обсуждали происшедшее, я спросил По Ку, почему, если он так сильно волновался, он не поднялся в воздух на другом самолете, чтобы показать мне в воздухе, как управлять самолетом.
– Я так и сделал бы, но ведь ты улетел со стартером, без которого я не мог завести другой самолет, – ответил он.
Хуанг, разумеется, рассказал эту историю своим друзьям. То же самое сделали По Ку и его друг. В результате через несколько дней все в колледже и госпитале только обо мне и говорили. Это мне очень не нравилось. Доктор Ли официально объявил мне взыскание, а неофициально поздравил меня. Он сказал, что в молодые годы сделал бы то же самое.
– Однако, Рампа, тогда не было самолетов, – продолжал он. – Мы могли лишь ходить пешком или ездить на лошади. Кто бы мог подумать, что этот молодой тибетец окажется таким бесстрашным и удивит старика-ректора так, как его еще никто в жизни не удивлял. Скажи, Лобсанг, как выглядели их ауры, когда ты кружился над ними, а они думали, что ты вот-вот упадешь и разобьешься?
Он весело смеялся, когда я сказал ему, что они были насмерть перепуганы, и поэтому их ауры превратились в компактные бледно-голубые пятна, кое-где испещренные темно-бордовыми полосками.
– Я рад, что в небе не было никого, кто мог бы посмотреть на мою ауру, – добавил я. – Представляю, какой ужасной она была. Я не думал о ней тогда, но чувствовал ее.
Вскоре меня нашел представитель генералиссимуса Чан Кай Ши. Он предложил мне поступить в китайскую армию и начать учиться в летной школе.
– Если японцы не оккупируют нашу страну в ближайшие годы, мы создадим эскадрилью особого назначения, в составе которой будут служить пилоты-врачи. Эти люди смогут вылетать на места катастроф и оперативно помогать пострадавшим на месте события.
Так и получилось, что у меня появилось кроме медицинского колледжа еще одно место учебы. Мне пришлось изучать не только обращение крови, но и обращение горючего в двигателе внутреннего сгорания. Наряду с устройством человеческого тела я познакомился с устройством летательных аппаратов. И то, и другое было мне очень интересно. К тому же эти предметы имели между собой много общего.
Шли годы. Вскоре я стал квалифицированным врачом и опытным пилотом, работая в госпитале, а в свободное время летая на самолетах. Хуанг не разделял моего увлечения авиацией. Его нисколько не интересовали полеты высоко в небе, а одна лишь мысль об аэроплане заставляла его бледнеть. По Ку же стал моим верным другом, и мы с ним неоднократно убеждались в том, что вместе представляем собой очень неплохой коллектив.
Полет в самолете – незабываемое переживание. Пребывать высоко в небе на хорошей надежной машине – одно из самых приятных занятий для меня. Ведь при этом паришь подобно птице, забывая о своей связи с земным миром. Полеты в аэропланах напоминают об астральных путешествиях, которые мне хорошо знакомы. Я считаю, что любой человек, если у него достаточно здоровое сердце, может научиться путешествовать в астральном теле, стоит лишь ему этого захотеть.
А Ты знаешь, что такое астральное путешествие? Неужели Ты не припоминаешь это великолепное ощущение парения над крышами домов, океанами и горами в направлении какой-то далекой страны? Все мы можем делать это. Полет астрального тела начинается, когда более тонкая часть человеческого существа отделяется от более грубой, физической. Тогда эта тонкая сущность получает возможность проникать в другие измерения и посещать разные части этого мира, перемещаясь по ним на конце «серебряной нити». В таком способе перемещения по удаленным местам нет ничего плохого, ничего сверхъестественного. Это здоровый, естественный способ посещения недоступных для физического тела мест. Когда-то все люди без исключения могли свободно совершать астральные путешествия.
В наши дни этим искусством владеют лишь посвященные в Тибете и Индии. Они могут перемещаться в астральном теле из одного места в другое и не считают при этом, что делают что-то необычное. Во всех религиозных писаниях мира, в Библиях всех религий есть упоминания о таких вещах, как «серебряная нить» и «золотая чаша». Эта нить представляет собой всего лишь волокно лучистой энергии, которое может неограниченно вытягиваться в длину. Это не материальное волокно, подобное мышечным волокнам, артериям или кусочкам струн. В этом волокне сосредоточена вся жизнь человека, потому что оно соединяет физическое и астральное тела.
Человек обладает многими телами. Сейчас мы сравним физический и астральный миры. Кому-то может показаться, что для прохождения сквозь любую стену или другое препятствие достаточно лишь перейти в другое, менее плотное состояние. Действительно, перейдя в такое состояние, мы сможем проходить сквозь стены, но не через все, а лишь через стены определенной плотности. Для астральной сущности вещи физического мира не являются препятствиями. Так, дверь физического дома беспрепятственно пропускает гостя в астральном теле. Однако в астральном мире тоже существуют двери и стены, которые могут послужить препятствием для астральной сущности. На том уровне бытия они являются такими же твердыми, как и физические двери в материальном мире.
Видел ли Ты когда-нибудь духа? Если да, то скорее всего это была астральная сущность. Это могла быть астральная проекция одного из твоих знакомых или же существо, пришедшее из другого мира. Может быть, Ты когда-либо видел очень яркий сон. Возможно, Тебе снилось, что Ты паришь, как воздушный шарик, высоко в небе, оставаясь привязанным к земле лишь тонкой растяжимой нитью. Если Ты переживал нечто подобное, скорее всего Ты припомнишь, что мог тогда смотреть вниз на землю. Быть может. Ты даже видел внизу, на другом конце ниточки свое бледное и безжизненное тело, которое неподвижно лежало на земле. Если эта неприглядная картина все же не смутила Тебя, вполне могло случиться, что вскоре Ты уплыл в какие-то далекие края, как тополиный пух на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37