И там бывают все трое? И постоянно выслушивать их занудство про переезд…
Он обратил свое большое, грустное лицо к Коэну.
– Ну что плохого в том, чтобы быть троллем под мостом? Я вырос троллем под мостом. Я хочу, чтобы Яшма стал троллем под мостом, когда меня не станет. Ну что в этом плохого? Миру нужны тролли под мостами. Иначе к чему все? Зачем все?
Каждый в своих мыслях, они оперлись о перила, глядя в белую воду.
– Знаешь, – медленно произнес Коэн. – Я помню времена, когда можно было проехать отсюда до Острых гор и не встретить ни одной живой души, – он тронул меч кончиком пальца. – По крайней мере, так ехать можно было довольно долго.
Он отбросил окурок сигареты в воду.
– Теперь там сплошные фермы. Мелкие фермы мелких людишек. И заборы кругом. Куда ни плюнь, фермы, заборы и мелкие людишки.
– Она, конечно, права, – сказал тролль, продолжая какой-то внутренний диалог. – Просто в выпрыгивании из-под моста нет перспектив.
– Я хочу сказать, – продолжал Коэн. – Я ничего не имею против ферм. Или фермеров. Они приносят пользу… Просто РАНЬШЕ они были далеко, у Края. А теперь Край пришел сюда…
– Постоянно двигаешься назад, – говорил тролль. – И ты меняешься к худшему. Как мой шурин Сланец. Лесопилка! Тролль хозяйничает на лесопилке! А видел бы ты ту муру, которую он творит с Полутемным Лесом!
Коэн удивленно поднял глаза.
– Что? Тот, что с гигантскими пауками?
– Пауки? Сейчас там нет пауков. Только пеньки.
– Пеньки? Я любил этот лес… Он был… ну, он был очерновательным. Сейчас очерновательных лесов поди найди. В таком лесу всякий познавал настоящий ужас.
– Хочешь очерновательности? Он засаживает лес елями.
– Ели!
– Ну, это не его идея. Он бы не отличил одного дерева от другого. Это все Глина. Он его надоумил.
У Коэна закружилась голова.
– Кто такой Глина?
– Я же говорил, что у меня три шурина, так? Ну так это тот торговец. В общем, он сказал, что засаженную землю будет проще продать.
Последовала долгая пауза, пока Коэн переваривал информацию.
Затем он сказал:
– Нельзя продавать Полутемный Лес. Он ничей.
– Ага. И именно поэтому он утверждает, что его можно продать.
Коэн ударил кулаком по перилам. Кусок камня мирно выпал из моста.
– Извини, – сказал Коэн.
– Ничего. Я же говорил, он разваливается по частям.
Коэн повернулся.
– Что происходит? Я помню те прошлые войны. А ты? Ты, должно быть, тоже воевал.
– Таскал дубину, да.
– А вроде это было ради светлого будущего, закона и всего такого. Так мне говорили.
– Ну, я дрался, потому что большой тролль с хлыстом не оставлял мне выбора, – осторожно произнес Кварц. – Ну, ты меня понимаешь.
– Я хочу сказать, ведь мы дрались не ради ферм и елок, ведь нет?
Кварц опустил голову.
– И я еще тут с этим огрызком моста… Я чувствую себя так мерзко, – продолжил он. – Ты проделал длинный путь, а все так…
– А вроде тут был еще какой-то король, – неопределенно сказал Коэн, глядя в воду. – И, по-моему, тут были еще и колдуны… Но король был. Я почти уверен. Правда, никогда с ним не встречался, – он ухмыльнулся, повернувшись к троллю.
– Не помню его имя. Кажется, никогда о нем не слышал.
Спустя где-то полчаса конь Коэна выплыл из туманного пролеска на поблекшую и выветрившуюся вересковую пустошь. Они какое-то время шли молча, пока он не спросил:
– Ну, сколько ты ему дал?
– Двенадцать золотых монет, – задумчиво ответил Коэн.
– Почему двенадцать?
– Больше не было.
– Ты спятил.
– Когда я только начинал работать героем-варваром, – сказал Коэн, – под каждым мостом был тролль. И нельзя было пройти через лес, как только что мы прошли, чтобы не обошлось без десятка гоблинов, жаждущих заполучить твою голову, – он вздохнул. – Интересно, что с ними случилось?
– Ты, – ответил конь.
– Ну, да. Но я всегда думал, что их не счесть. Всегда думал, что Край еще не близко…
– Сколько тебе лет? – спросил конь.
– Не знаю.
– Достаточно, чтобы стать мудрее…
– Ага. Точно. – Коэн закурил еще одну сигарету и закашлялся так, что у него заслезились глаза.
– …получить размягчение мозга…
– Ага.
– …отдать свой последний доллар троллю!
– Угу. – Коэн выпустил струйку дыма в сторону заката.
– Зачем?
Коэн задумчиво уставился в небо. Его красное сияние было холодным, как горы ада. Ледяной ветер мчался через степи, хлеща остатки того, что было на голове варвара.
– Ради того, каким все ДОЛЖНО было быть, – сказал он.
– Ха!
– Ради того, что БЫЛО.
– Ха!
Коэн опустил взгляд.
Он ухмыльнулся.
– Ну, и еще по трем причинам. Однажды я умру, – сказал он. – Но, думаю, не сегодня.
Ветер несся с гор, наполняя воздух мелкими кристалликами льда. Было слишком холодно, чтобы шел еще и снег. В такую погоду волки спускались в деревни, а деревья в самом сердце леса разрывало от мороза. Ну разве что в те дни волков было все меньше и меньше, как, впрочем, и леса.
В такую погоду здравомыслящие люди сидели дома, у огня.
Рассказывая истории о героях.
1 2
Он обратил свое большое, грустное лицо к Коэну.
– Ну что плохого в том, чтобы быть троллем под мостом? Я вырос троллем под мостом. Я хочу, чтобы Яшма стал троллем под мостом, когда меня не станет. Ну что в этом плохого? Миру нужны тролли под мостами. Иначе к чему все? Зачем все?
Каждый в своих мыслях, они оперлись о перила, глядя в белую воду.
– Знаешь, – медленно произнес Коэн. – Я помню времена, когда можно было проехать отсюда до Острых гор и не встретить ни одной живой души, – он тронул меч кончиком пальца. – По крайней мере, так ехать можно было довольно долго.
Он отбросил окурок сигареты в воду.
– Теперь там сплошные фермы. Мелкие фермы мелких людишек. И заборы кругом. Куда ни плюнь, фермы, заборы и мелкие людишки.
– Она, конечно, права, – сказал тролль, продолжая какой-то внутренний диалог. – Просто в выпрыгивании из-под моста нет перспектив.
– Я хочу сказать, – продолжал Коэн. – Я ничего не имею против ферм. Или фермеров. Они приносят пользу… Просто РАНЬШЕ они были далеко, у Края. А теперь Край пришел сюда…
– Постоянно двигаешься назад, – говорил тролль. – И ты меняешься к худшему. Как мой шурин Сланец. Лесопилка! Тролль хозяйничает на лесопилке! А видел бы ты ту муру, которую он творит с Полутемным Лесом!
Коэн удивленно поднял глаза.
– Что? Тот, что с гигантскими пауками?
– Пауки? Сейчас там нет пауков. Только пеньки.
– Пеньки? Я любил этот лес… Он был… ну, он был очерновательным. Сейчас очерновательных лесов поди найди. В таком лесу всякий познавал настоящий ужас.
– Хочешь очерновательности? Он засаживает лес елями.
– Ели!
– Ну, это не его идея. Он бы не отличил одного дерева от другого. Это все Глина. Он его надоумил.
У Коэна закружилась голова.
– Кто такой Глина?
– Я же говорил, что у меня три шурина, так? Ну так это тот торговец. В общем, он сказал, что засаженную землю будет проще продать.
Последовала долгая пауза, пока Коэн переваривал информацию.
Затем он сказал:
– Нельзя продавать Полутемный Лес. Он ничей.
– Ага. И именно поэтому он утверждает, что его можно продать.
Коэн ударил кулаком по перилам. Кусок камня мирно выпал из моста.
– Извини, – сказал Коэн.
– Ничего. Я же говорил, он разваливается по частям.
Коэн повернулся.
– Что происходит? Я помню те прошлые войны. А ты? Ты, должно быть, тоже воевал.
– Таскал дубину, да.
– А вроде это было ради светлого будущего, закона и всего такого. Так мне говорили.
– Ну, я дрался, потому что большой тролль с хлыстом не оставлял мне выбора, – осторожно произнес Кварц. – Ну, ты меня понимаешь.
– Я хочу сказать, ведь мы дрались не ради ферм и елок, ведь нет?
Кварц опустил голову.
– И я еще тут с этим огрызком моста… Я чувствую себя так мерзко, – продолжил он. – Ты проделал длинный путь, а все так…
– А вроде тут был еще какой-то король, – неопределенно сказал Коэн, глядя в воду. – И, по-моему, тут были еще и колдуны… Но король был. Я почти уверен. Правда, никогда с ним не встречался, – он ухмыльнулся, повернувшись к троллю.
– Не помню его имя. Кажется, никогда о нем не слышал.
Спустя где-то полчаса конь Коэна выплыл из туманного пролеска на поблекшую и выветрившуюся вересковую пустошь. Они какое-то время шли молча, пока он не спросил:
– Ну, сколько ты ему дал?
– Двенадцать золотых монет, – задумчиво ответил Коэн.
– Почему двенадцать?
– Больше не было.
– Ты спятил.
– Когда я только начинал работать героем-варваром, – сказал Коэн, – под каждым мостом был тролль. И нельзя было пройти через лес, как только что мы прошли, чтобы не обошлось без десятка гоблинов, жаждущих заполучить твою голову, – он вздохнул. – Интересно, что с ними случилось?
– Ты, – ответил конь.
– Ну, да. Но я всегда думал, что их не счесть. Всегда думал, что Край еще не близко…
– Сколько тебе лет? – спросил конь.
– Не знаю.
– Достаточно, чтобы стать мудрее…
– Ага. Точно. – Коэн закурил еще одну сигарету и закашлялся так, что у него заслезились глаза.
– …получить размягчение мозга…
– Ага.
– …отдать свой последний доллар троллю!
– Угу. – Коэн выпустил струйку дыма в сторону заката.
– Зачем?
Коэн задумчиво уставился в небо. Его красное сияние было холодным, как горы ада. Ледяной ветер мчался через степи, хлеща остатки того, что было на голове варвара.
– Ради того, каким все ДОЛЖНО было быть, – сказал он.
– Ха!
– Ради того, что БЫЛО.
– Ха!
Коэн опустил взгляд.
Он ухмыльнулся.
– Ну, и еще по трем причинам. Однажды я умру, – сказал он. – Но, думаю, не сегодня.
Ветер несся с гор, наполняя воздух мелкими кристалликами льда. Было слишком холодно, чтобы шел еще и снег. В такую погоду волки спускались в деревни, а деревья в самом сердце леса разрывало от мороза. Ну разве что в те дни волков было все меньше и меньше, как, впрочем, и леса.
В такую погоду здравомыслящие люди сидели дома, у огня.
Рассказывая истории о героях.
1 2