Не в такую минуту. И, забавно, именно сейчас я понимаю, что все-таки могу заплакать… Я стягиваю веревку через край коробки, проклиная собственную неловкость. Так я обычно открываю коробку с тортом. Но сегодня в ней не торт. Зачем я сегодня подошел к этому корейцу, стоявшему перед входом в «Тысячу мелочей»? Зачем купил у него набор самозатачивающихся столовых ножей за 149 тысяч? Зачем, ради Бога, я принес их сюда? И вообще, зачем столько вопросов?.. На них написано «самозатачивающиеся». На самом деле они тупеют чуть ли не быстрее, чем их хозяева. На них написано «из булатной стали». На самом деле они не выдерживают и первой попытки вскрыть ими консервную банку. И все-таки зачем я сейчас вынимаю из коробки третий слева нож, судя по инструкции, предназначенный для нарезки овощей? И мгновенно отрезвляющие, разом прерывающие хаос мыслей и сверхфазовое единство текста слова:
Только не надо делать вид, что собираешься вскрывать вены. Не этой игрушкой.
Ее глаза… О Господи, ее глаза!
Иногда они чисты и наивны, как у младенца, в их глубине хочется утонуть. Но иногда в них столько цинизма… Как сейчас.
Я делаю шаг в ее сторону. Лезвие ножа зажато между указательным и средним пальцами правой руки так, что наружу торчит только самый кончик, сантиметров семь. Я никода раньше не брал нож таким способом.
Она не принимала меня всерьез. Она НИКОГДА не принимала меня всерьез!
Это то ее и погубило…
Она была похожа на кошку. Кошачья походка, что-то кошачье в изгибе спины. Цвет глаз, как у кошки.
По легенде у кошки девять жизней.
Первые восемь раз я убивал ее на бумаге.
Теперь я не оставил ей ни одного шанса.
Бесшансово, маленькая, бесшансово…
16 июля 1997.

1 2