Чего не бывает во Вселенной! Но откуда они русский язык знают? И английский?
- Очень просто: обучились в школе первой ступени.
- Мерси, ты очень сообразителен. А пули на лету где научились ловить?
- Пустяк! Военная подготовка под началом умудренных опытом столетних воронов.
- Гениально! Червяками командовать тоже армейский навык?
- Нет, это у них врожденное.
- Славненько поговорили... Ну, спи. Спокойной ночи!
- Уснешь тут...
Все-таки мы заснули. А когда лучи поднявшегося над горизонтом Арктура разбудили нас, мы поняли, что спокойно кончить дни нам здесь не дадут. В пятнадцати метрах от "жука" покоилась большая иссиня-фиолетовая лужа.
Минут десять мы изучали ее издали. Наконец Саша произнес:
- Ну как, Константин, может, позавтракаем сначала? Думается мне, если уж она появилась, то неспроста и надолго.
- Нет уж, давай-таки выясним, что ей нужно. Знаешь, как-то не до еды, пока она здесь торчит. Только карабин не бери. Вылезет какой-нибудь крокодил и начнет нас честить: мол, опять неправильно ведете себя.
Черт бы побрал мой язык! Я еще не закончил фразу, как фиолетовая вода пошла волнами и на песок выполз... на самом деле крокодил. Здоровенный метров пяти в длину.
- Еще кто-нибудь нужен? - басом осведомился он.
- Говорящего крокодила нам не хватало! - довольно-таки непоследовательно шепнул я Сашке, но тот меня не слушал.
- Бегемот, - ляпнул он ни к селу ни к городу.
- Пожалуйста, - спокойно ответил аллигатор. - Архимед, вылезай, гости тебя требуют. Его Архимедом зовут, - пояснил он. - Больно много воды вытесняет.
Лужа снова заколыхалась, показалась черная лоснящаяся туша, и через несколько секунд перед нами стоял вполне натуральный бегемот по имени Архимед. Он шумно фыркал и разевал огромную пасть.
- Ну и жарища! - сказал бегемот, отдышавшись. Голос у него был тонюсенький - прямо мальчишеский дискант. - Градусов тридцать по Цельсию, тридцать восемь по Реомюру, восемьдесят шесть по Фаренгейту. Так?
- Так, - честно ответили мы с Сашкой.
- А вы говорите! - словно передразнивая, сказали крокодил с бегемотом укоризненным дуэтом, как-то оценивающе взирая на нас. - Ну-с, гости дорогие, с чем пожаловали?
Мы молчали. Да и что могли мы ответить? Ясно было одно: с нами играют какую-то нелепую комедию. Хотелось вести себя достойно, а вот роль, уготованную нам, никак не удавалось понять.
- Слышишь, Обжора, с нами не разговаривают, - пропищал бегемот. Крокодила, оказывается, звали Обжора. Что же, вполне резонно. - Оне, видите ли, важные. Мы для них, видите ли, не ровня, низший сорт, так сказать. Надулись, как индюки, и стоят.
- Да нет, Архимеша, ты не прав, - голос у крокодила, хоть и низкий тембром, был чрезвычайно мягкий, бархатистый. И интонация учтивая, вкрадчивая, даже угодливая. - Ты не иронизируй. Они просто остолбенели. Может, испугались или что. Видишь, как побледнели, бедняжки. Пот прошиб, ножки подгибаются. Вы, ребята, не бойтесь, - обратился он к нам. - Чего бояться-то? Мы звери спокойные, на людей не кидаемся. Вот поговорить хотели, да видим, не ко времени. Вы и не завтракали еще. А может быть, вам запах наш не нравится? Это мы исправим.
Зловоние действительно было невыносимым. Из крокодильей и бегемотовой пастей несло гнилью, плохо пережеванной пищей и тиной - в общем помойкой. Крокодил Обжора подбежал к луже, запустил туда переднюю лапу и вытащил флакон цветочного одеколона с допотопным пульверизатором. Несколько раз нажал на грушу, проверил, побрызгал в пасть бегемоту, потом себе.
- Теперь лучше, - удовлетворенно сказал он. - Итак, мы вас слушаем...
И - с безмерным удивлением:
- Э-э, друзья дорогие... Мы были о вас лучшего мнения.
Я почувствовал тревогу и оглянулся. Сашка стоял в двух шагах позади меня и сжимал в руках лазерное ружье. Когда он успел побывать в капсуле, я так и не заметил.
- Пошли, Обжора, - с обидой в голосе произнес бегемот Архимед. - С ними беседовать - себе дороже. Чуть что, сразу за оружие хватаются. Вчера Чернушку едва не укокали, сегодня нам угрожают. С такими каши не сваришь. А еще туда же - "братья по разуму"...
Оба демонстративно повернулись и не спеша потопали к луже, а через минуту Архимед с Обжорой скрылись в фиолетовой жиже. Я переводил взгляд с Сашки на лужу и не знал, что делать, что говорить. Внезапно вода забулькала, заколыхалась, и уровень ее стал стремительно падать. Вскоре лужа исчезла вода просочилась сквозь песок. Осталась пустая впадина, и вот что удивительно: глубина ее была совсем небольшая - всего с метр. Ни крокодила, ни бегемота не было видно и следа.
- Ты что распсиховался? - закричал я на Сашку. - Ну кто тебя просил за лучемет хвататься?! Ведь какой шанс упустили!
- Костя, не кричи, ради бога! - взмолился Александр. - Они же издевались над нами! Клянусь, издевались!
- Кто?! Басистый крокодил по кличке Обжора и обидчивый бегемот по имени Архимед? Ты в своем уме?! Это же какая-то игра. Нас изучают! А ты - словно на сафари в верховьях Нила - машешь своей пушкой: мол, не подходи. Может, ты шкуры собирался с них снять? Восхитительно! Первая в истории шкура говорящего бегемота!
Долго мы еще так ругались. Я кричал, Сашка оправдывался, оба осипли, но ни до чего умного не договорились...
Последующие дни мы с утра до ночи копались в нутре нашего "жука". Проверили все блоки, ощупали пальцами каждый контакт, прошлись по всем схемам и сетям - напрасно. Капсула была мертва. Словно кто-то высосал жизнь и из ее реакторов, и из атомных батарей, аккумуляторов. Фотоэлементы подставляли свои ячейки лучам светила, но ни один электрон не реагировал на лавину квантов, не срывался с насиженного места в кристаллической решетке. Даже кино- и фототехника бездействовали, хотя механизмы были исправны, а пленка без единого изъяна. Кадры не получались: линзы отказывались фокусировать изображения. Физику на этой планете отменили...
Арктур исправно забирался в зенит, спускался к горизонту - небо тогда меняло цвет с бледно-салатового на гороховый, приходили и уходили ночи, а никаких неожиданностей больше не случалось. Странное на нас снизошло состояние: мы и ждали очередных визитеров, и от всей души желали, чтобы этого не произошло. Какой толк? Помощи ждать неоткуда. Дайте хоть помереть спокойно!
Даже "Верблюд" казался каким-то далеким-далеким, не существующим в реальной жизни кораблем, а черты лиц наших товарищей по полету смазались в памяти, расплылись, стали нечеткими, как на старинной групповой фотографии.
На десятый день нас посетил белый медведь. Явился он поутру - важный такой, степенный. Удивились ли мы? В общем, да. В основном по той причине, что налицо явная зоогеографическая несуразица: в пустыне - и белый медведь. Но одновременно и не удивились: после Обжоры с Архимедом диковинного здесь было мало.
- Здравствуйте! - вежливо сказал медведь. - Меня зовут Брике.
(Мы так и знали, что он заговорит: неговорящие животные, судя по всему, здесь не водились.) А я вас знаю. Можете не представляться. Вот вы Александр, а вы - Константин. Надолго к нам?
- Навсегда, - буркнул Сашка.
- Чудесно, чудесно, - медведь задумчиво пошевелил лапой обертки от наших пайков, разбросанные по песку, понюхал всякий сор, лежавший возле капсулы. Почему-то тяжело вздохнул. - Я вот давеча с вашим информаторием познакомился. И нашел там много чего непонятного. Может, пособите разобраться?
Мы с Сашкой тревожно переглянулись. Информатория на капсуле не было, вот в чем дело, только навигационное счетное устройство, и то безжизненное. Очевидно, медведь имел в виду электронный мозг на "Верблюде", а вот это попахивало мистикой. Каким образом этот Брике мог забраться в корабль, несущийся на высоте пятисот километров, да еще покопаться в голограммах машинной памяти?
- А в чем дело? - спросил Александр.
- Да мелочи все, - медведь лег на песок и положил голову на лапы. - Что такое гамаши?
- Как?! - вскричали мы в один голос.
- Гамаши, - повторил Брике. - Есть, знаете ли, у одного вашего детского писателя такие строки:
Стал натягивать гамаши,
Говорят ему: "Не ваши".
Так что это такое - гамаши? И еще другое слово - бекеша. А?
- Понятия не имею, - нервно сказал я.
- И я тоже, - растерялся Сашка.
- Ну и ну, - бредовый медведь зевнул во всю пасть. - Хороши гости! Являются как снег на голову, какие-то цели ставят перед собой, а собственного языка не знают. Глупо. Больше вопросов не имею.
Он пошарил лапой в песке и вытащил - склад там у них, что ли?-телефонный аппарат. Сашка схватился за щеку, будто у него заболели зубы. Я почувствовал озноб. Медведь набрал когтем номер и умудрился приложить трубку к уху.
- Колючка, ты? - заорал он страшным голосом, словно собеседника было очень плохо слышно. - Брике говорит... Ага... Ага... Нет, что такое гамаши, не знают... Почему не знают? А черт их разберет... Что? Говорю: черт их разберет!.. Как? Да ну их, скучные какие-то. А?.. В общем, так-сяк. Ну, прилетай, посмотришь. Я говорю: прилетай! Понял? Ну, есть... Пока!.. - И медведь сожрал телефон.
Все это произошло в считанные минуты. Я только и понял, что мы опять ударили в грязь лицом и что очень скоро нужно ждать некоего Колючку.
А медведь Брике был уже далеко. Он несся по пустыне, высоко вскидывая грязно-желтый зад.
По лицу Сашки текли слезы.
- Костик, Костик! - всхлипывал он. - Как же так, а? Ну почему? Почему? Мы здесь гибнем, пропадаем, с ума сходим, а вокруг снуют разумные твари, и хоть бы кто-нибудь помог, хоть бы кто в человеческом обличье появился. Хоть один! Подумать только - гамаши! Откуда мне знать, что это такое, я их в жизни не видел. Их уже лет двести как нет...
- Саш, погоди, ну остановись же! - Я втолкнул друга в капсулу и уложил в гамак. Сам сел на полу. - Давай рассудим здраво. Мы галлюцинируем?
- Хорошо бы!
- Не галлюцинируем. Согласен. Гипноз?
- Черт его знает!
- Может быть, и гипноз. Скорее телепатия: нам внушают - и довольно-таки умело - шизофренические образы. Примем за рабочую гипотезу. В таком случае следует выяснить: кому это нужно и какова конечная цель? Свести нас с ума? Вряд ли. Выявить наш интеллект? Если так, то нам не позавидуешь: интеллектом мы их пока не порадовали. Определить эмоциональный склад? Опять же у нас сплошные промахи. Впрочем, не то всё, нет, не то... - я умолк.
"Примитив какой-то получается. Нельзя ставить себя на их место. А если нельзя, тогда..."
- Костя, а может, это биороботы? - Александр постепенно приходил в норму.
- Не исключено. Однако неизвестных величин - тьма! Досконально знают наш язык - раз. Добрались до информатория - как?! - два. Разбираются в земных реалиях - животный мир, телефон, одеколон, Маршак, наконец, и прочее - три. Но если биороботы - это хорошо. Это как-то ближе, понятнее. По-земному почти. Что-то вроде теста. Вот только знать бы, кто и откуда этими киберами управляет... И что от нас требуется...
И тут меня осенило:
- Послушай, Александр, а может, ничего сложного и нет? А? Давай припомним с самого начала. "Вырубают" нашу капсулу - первый этап, так сказать, проверка на выживание. Далее - мнимая ворона Чернушка: не враждебно ли мы относимся к живым существам?
- А Обжора с Архимедом призваны выяснить, не враждебны ли мы к говорящим живым существам: к импульсивным бегемотам и рассудительным крокодилам?
- Брось ты!.. Но то, что к тебе возвращается чувство юмора, - это положительный симптом. Слушай, а может, все дело действительно в чувстве юмора, которое мы до сих пор никак не проявили?
- Допустим. А причем тогда медведь?
- Положим, проверка на... "удивляемость", так сказать. Иными словами, им интересно: как мы способны вести себя в самых нелогичных условиях?
- Что-то больно ловко у тебя получается. Не ты ли, случаем, их программу составлял? А как в твою схему несуществующая пустыня влезает? И невидимые облака?..
- Ах, Саша, как неладно, как все очень неладно. Одно знаю: мышки мы с тобой. Мышки в лабиринте. Белые такие, шустренькие. Тычемся розовыми носиками, авось на нужную кнопку надавим, тогда пожалуйста: и накормят, и напоят, и спать уложат... Спать уложат... Спать... - Я вздрогнул от неожиданной ассоциации. - Не мышки, а дети! Тебе не показалось странным, что из всех земных писателей они почему-то выбрали именно Маршака? Что, если они смотрят на нас, как на заигравшихся детей?!
- Тссс! - встрепенулся Александр. - Слышишь? Откуда-то сверху до нашего слуха донесся тихий свист. Мы выскочили из "жука". Все по-прежнему: оранжевый песок, утреннее - бутылочного стекла - небо, рыжие тени. А в самом центре небесной сферы, прямехонько над капсулой, трепыхался белоснежный лоскут.
- Неужели парашют? Костя, кричи "ура"! Нас нашли!
- Погоди, погоди... К нам летят - это верно. А ты точно помнишь, что на "Верблюде" есть парашютные зонды? Что они положены нам по нормировке класса "С"? Не ошибаешься?
Я вгляделся повнимательнее. Под белым куполом в стропах висел какой-то странный предмет - продолговатый, с непонятными отростками. Предмет... шевелился. А через несколько секунд и без бинокля стало ясно, что к нам спускается.
1 2 3