Помимо этого, мне нужен был матрац, пара одеял и бочонок воды. Напоследок же, добила его требованием вознаграждения за спасение каравана от жуткой погибели на Пыльном тракте. От названной мною суммы бедняга впал в ступор. Когда способность двигаться и говорить к нему вернулась, первым делом он помянул «добрым» словом тех моих родственников, при деятельном участии которых, я появилась на свет. Всего за пол часа препирательств, игнорируя попытки господина Уриада затянуть любимую песнь торговцев всех времен и народов о грабеже и голодных детях собственного производства, я получила от него все, кроме вознаграждения. Собственно, на него я и не рассчитывала. Главной задачей было добиться для раненого приемлемых условий транспортировки. Вот и пришлось использовать знание того, что перед лицом денежных потерь, все остальные вопросы становятся для купцов незначительными.
Пока расстроенный караванщик собирал свои пожитки и освобождал отвоеванное мною средство передвижения, я договорилась с парнями о переноске неспособного к самостоятельным передвижениям благородного тела.
Когда организационные вопросы были улажены, а бессознательный лорд с относительным комфортом устроен в повозке, ко мне подошла Лина.
– Я хочу попросить у вас прощения.
– За что именно?
Мне действительно было интересно. За наше недолгое знакомство, мой список претензий к леди Виран успел собрать уже несколько пунктов. В их число входили: высокомерие (не явно, но все же проявляющееся), ложь и недомолвки (впрочем, это я могу понять – инстинкт самосохранения жуткая вещь) и главное – она не удосужилась поблагодарить меня за помощь ее другу. Обидно! Не так часто на меня нападают благородные порывы и если их не поощрять, они, того и гляди, вовсе перестанут являться миру.
– Вы единственная, кто проявил участие к моим бедам, а я была с вами груба. Это недостойное поведение.
Ее ответ только подбросил хвороста к слабо тлеющим уголькам моей обиды.
– Так причина в том, что это недостойно?
Резкость и сухость моего голоса роднилась с песчаными бурями Пыльного тракта. Лина вздрогнула и подняла на меня полные недоумения глаза. Некоторое время она молчала, обдумывая сказанное нами обеими, а потом – покраснела.
– Ну вот, я опять говорю не то. А ведь меня специально обучали искусству составления и произнесения речей. Учителя даже хвалил за успехи. Почему же сейчас ничего не получается?
– Может оттого, что ваши речи предназначены для знати. Кружево из слов. Так все витиевато, что уже и сами не понимаете, о чем говорите. Как гласит народная мудрость – будьте проще и вам станут реже давать в зубы.
– Даже если бы я знала как, сразу измениться никому не под силу.
– И не надо меняться. Просто говорите не то, что должны, а то, что хотите сказать.
Лина смущенно улыбнулась.
– Сразу видно, что вы никогда не были при дворе. Там никто и никогда не открывает своих чувств.
– Ну, так мы, слава богам, в нескольких вардах пути от ближайшего подобного кошмара. Разве что, коронуем господина Уриада, но боюсь из его возчиков получаться не самое изысканные придворные.
– Да уж. И отнюдь не доброжелательные. С самого начала, никто из них не проявил ко мне ни малейшего интереса. Меня просто игнорировали. Когда вы ушли, предложив поискать себе другое общество, я поняла, что осталась совсем одна. Вы единственная, первой заговорили со мной. Давали пояснения и советы, делились своим мнением. А я… я повела себя как неблагодарный поросенок.
– О, вы знаете такие выражения?
– От няни. Мне было семь лет, когда я увидела у одной дамы маленькую пушистую собачку. Совершенно очаровательное существо. В тот же день я потребовала от отца такую же. Как мне стало известно значительно позже, собаки этой породы были в нашем королевстве ужасной редкостью. Тем не менее, через несколько дней папа принес мне такого щенка. И вместо радости и благодарности, я заявила что хочу беленького, а этот с серыми пятнышками. Отец ушел расстроенный, а няня пристыдила меня и обозвала неблагодарным поросенком.
– Значит не все гладят вас по шерстке?
– Няня Дая всегда ругала меня за шалости и капризы. Но она умерла десять лет назад. С тех пор только родители изредка выказывают свое неудовольствие.
– Вседозволенность и безнаказанность не лучший воспитательный метод. Хворостина, по мнению моей матушки, обладает большей убедительностью для несознательной молодежи.
– Хворостина?
Глазки леди приобрели размеры койла.
– Хворостина, палка, прут, ремень: одним словом – порка. Способствует усвоению знаний страдающим забывчивостью индивидуумам.
– Это жестоко.
– Зато эффективно.
– А вас саму так наказывали?
– Бывало. И хворостиной и ремнем. Но всегда за дело. Когда мамины увещевания не оказывали должного эффекта.
– Суровая у вас мама.
– На самом деле, она очень добрая и отзывчивая. Ей пришлось учиться быть суровой – со мной иначе никак. Но это далось ей нелегко, обычно после наказания она так переживала, что мне приходилось утешать ее. Впрочем, если хотите обсудить особенности воспитательных методов разных социальных групп, мы поговорим об этом как-нибудь потом. А сейчас, если вы все еще настроены на наше дальнейшее сотрудничество, у меня будет к вам несколько просьб.
– Все что в моих силах.
– Я понимаю, что вы устали, но прошу потерпеть еще несколько часов. Сейчас вашего друга нельзя оставлять без присмотра, а лично я, уже просто не держусь на ногах. Прошедший день был для меня весьма напряженным. Когда отправимся в путь, я вас сменю. А вы отоспитесь во время перехода.
– Не беспокойтесь. Я буду рядом с ним. Тем более, что заснуть все равно не смогу – очень много событий, слишком сильны переживания…
– В повозке есть бочонок с водой, меняйте ему холодные компрессы. Если придет в себя и захочет пить, во фляге специальный отвар. В любом случае, постарайтесь поить его каждый час, хотя бы по паре ложек. Не забудьте приподнять голову, чтобы не захлебнулся. Если что – будите меня. И ни под каким предлогом, не подпускайте к вашему другу эту насмешку над всеми лекарями – Фаша.
– Хорошо. Это все?
– Нет. У меня есть еще личная просьба. Не могли бы вы прекратить мне «выкать». Я от этого нервничаю. Даже сопливые дети из нашей деревни так ко мне не обращаются.
– Я просто стараюсь быть вежливой.
– Может не будете больше стараться? А?
– Попробовать можно, только…
Аристократочка хитро прищурилась, заставив меня насторожиться.
– …при условии, той же любезности с вашей стороны.
Лина победно улыбнулась. Интересно, она хотела меня поддеть или что…? Сомневается, в моей способности запросто обращаться на ты к их высокоблагородию? Ха! Знала бы она, чего стоило мне постоянно следить за речью, чтобы в общении с ней не скатиться на фамильярность.
– Запросто! А еще…
Я порылась в сумке и вытащила комплект чистой одежды: рубашку до бедер, штаны и жилет.
– … переоденься. Твоя одежда не слишком вписывается в образ нашего каравана. К тому же она в пыли и пятнах крови. В Фанаире, это может породить кучу ненужных нам вопросов.
Свалив барахло Лине на руки, я позволила себе насладиться ее смятением.
– А-а-а… А платья нет?
– Мое единственное платье хоть и бедновато по твоим меркам, но все же слишком шикарно для путешествия по Пыльному тракту. Это в самый раз.
– Но я никогда не носила штаны…
– Вот и попробуешь. На мой взгляд, они удобнее юбок. Значительно!
Оставив госпожу Виран самостоятельно разбираться с тонкостями облачения в новый костюм, я поползла к повозке со своей лежанкой.
Спать! Спать…Спа-а-ать…
«Убью любого, кто встанет между мной и постелью!»
Обошлось без жертв…
Глава 3
Проснувшись на закате от шума и гама, собирающегося в путь каравана, я восстановила в памяти все произошедшее днем и… ужаснулась.
«Мамочки! Во что я вляпалась?!»
Только сейчас, я с ужасом осознала все последствия своего благородного порыва. Начав лечение раненого спутника Лины, я оказалась привязана к этой парочке на ближайшие несколько вардов. А все врачебная этика, чтоб ей пусто было. Уважающий себя врач, взявшийся пользовать больного, должен довести дело до конца: либо победного – выздоровление пациента, либо фатального – гробик, могилка с веночком, безутешные родственники.
М-да. Знакомство с достопримечательностями Дакорана откладывалось на неопределенный срок.
Очередным моральным потрясением стал для меня вид Лины облаченной в мои вещи. О, она вполне разобралась со всеми пуговичками и завязочками, ничего не надела наизнанку или задом наперед, но… все болталось на ней как ветхое рубище на побитом дождями огородном пугале. Парадокс, но при одинаковом росте, мои вещи Лине были безбожно длинны. Пока ее формы скрывали слои юбок и накидок, какие-то иллюзии сохранялись, но теперь… Сутки без сна (а может и больше), цветущего вида тоже не прибавили.
«И это меня Вериса обзывала бледной немочью и тощей доходягой! Что бы она сказала сейчас?!»
Скорее всего, просто предложила бы прикопать этот трупик под ближайшим деревом.
Слыхивала я сплетни, что среди благородных девиц в моде бледность и субтильное телосложение, но ведь не крайняя степень истощения?! С таким заморенным видом, Лине только на паперти сидеть – даже нищие милостыню подавали бы. Если Линино семейство достаточно богато, что ж они свое дитё досыта не кормит?
«А может потому и богаты, что экономят на ее пропитании?!»
Неужели во всем виноват ее загадочный недуг?
Есть много болезней способных довести человека до такого состояния: одни, при условии хронической запущенности и плохом уходе, другие же, как правило, достаточно быстро сводят страдальца в могилу. Госпожа Виран маялась с детства и помирать, как мне кажется, пока не собиралась. Плохие условия и запущенность? Врачей, как я слышала, у нее было больше, чем в королевской больнице в Элпуре столице Гарлиона, да и заботой, надо полагать, родственники не обделяли. Вон, через всю страну в сопредельное государство отправили в озере поплавать.
Что же это такое? Посмотрим…
«Ринка, одумайся. Ты себе уже одну головную боль завела. Если еще и эту девицу на шею посадишь, придется на карачках ползти, ножки держать не будут!»
А была не была, где один там и двое.
«Дура!»
– Дай руку.
Я шагнула в плотную к Лине.
– З-зачем?
– Заберу для своей коллекции оторванных конечностей. Есть у меня такое маленькое хобби.
Похоже, мою шутку не оценили. Разве только попытка Лины спрятать обе руки за спину не была каким-то неизвестным мне ритуалом. Как знать, может они дома так друг друга приветствуют?
– Не бойся. Ничего с твоей рукой не случиться. Если уж мне очень понадобится, то цыплячьи лапки я в любой деревне раздобуду.
– Цыплячьи?
– А то нет! Вон посмотри на нашу наемницу, вот это рука! А у тебя так… ручонка.
– У нее не рука, а… а лопата!
– Зато она этой лопатой так приложить может – мало не покажется, а ты своей, даже комара не пришибешь. Давай говорю! Хочу посмотреть, чем же ты таким недужишь, что тебя куча врачей вылечить не смогла.
Преисполненная подозрений, она все-таки выделила в мое распоряжение одну из своих верхних конечностей.
– И ты сможешь что-то понять, посмотрев на мою руку?
– Что я, гадалка какая-нибудь, твои руки разглядывать. Я в тебя заглянуть хочу.
– Как это?
– Магически.
– Ты… МАГ!?
– До мага мне еще расти и расти, так, ведьмочка мелкая. Все не болтай, мне сосредоточиться надо.
Так, что мы имеем?
«У-у-у-у, как все запущенно.»
– Мда-а-амс. Ужас.
– Ч-что т-такое?
– Увы, сударыня, диагноз не утешительный…
Ответом мне стали быстро наполняющиеся слезами глаза и побледневшая до синевы мордашка.
– Крайняя степень изнеженности и избалованности. Следствием которого, стал общий упадок сил.
– Как это понимать?
– А так, что на тебе пахать надо было, а не с ложечки манной кашей кормить. Твои мышцы до такой степени редко работают, что почти атрофировались. Желудок, привыкший к вываренной, перетертой, перемолотой и тому подобной пере-еде, отказывается принимать нормальную пищу. Ограниченный рацион порождает недостаток питательных веществ, отсюда головокружения и слабость.
– И это все?
– Это главная проблема, лежащая в основе кучи более мелких.
– И что теперь?
– Начинать жить. Побольше двигаться, лучше питаться, чаще бывать на свежем воздухе.
– И никаких лекарств?
– Лекарствами лучше не злоупотреблять. Хотя…, я найду для тебя парочку укрепляющих настоев и тонизирующих отваров.
– Ты прости, но мне как-то не вериться, что можно все понять, только подержавшись за руку.
– Сперва надо несколько лет учиться. А уже потом, имея знания и соответствующие навыки, это становится возможным. У человека на теле есть несколько точек, через которые маг-целитель может легко войти в соприкосновение с внутренней средой пациента – это грудь, живот, лоб, щиколотки и запястья. Лучше всего грудь или живот, но поскольку требуется контакт с кожей, это не всегда возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Пока расстроенный караванщик собирал свои пожитки и освобождал отвоеванное мною средство передвижения, я договорилась с парнями о переноске неспособного к самостоятельным передвижениям благородного тела.
Когда организационные вопросы были улажены, а бессознательный лорд с относительным комфортом устроен в повозке, ко мне подошла Лина.
– Я хочу попросить у вас прощения.
– За что именно?
Мне действительно было интересно. За наше недолгое знакомство, мой список претензий к леди Виран успел собрать уже несколько пунктов. В их число входили: высокомерие (не явно, но все же проявляющееся), ложь и недомолвки (впрочем, это я могу понять – инстинкт самосохранения жуткая вещь) и главное – она не удосужилась поблагодарить меня за помощь ее другу. Обидно! Не так часто на меня нападают благородные порывы и если их не поощрять, они, того и гляди, вовсе перестанут являться миру.
– Вы единственная, кто проявил участие к моим бедам, а я была с вами груба. Это недостойное поведение.
Ее ответ только подбросил хвороста к слабо тлеющим уголькам моей обиды.
– Так причина в том, что это недостойно?
Резкость и сухость моего голоса роднилась с песчаными бурями Пыльного тракта. Лина вздрогнула и подняла на меня полные недоумения глаза. Некоторое время она молчала, обдумывая сказанное нами обеими, а потом – покраснела.
– Ну вот, я опять говорю не то. А ведь меня специально обучали искусству составления и произнесения речей. Учителя даже хвалил за успехи. Почему же сейчас ничего не получается?
– Может оттого, что ваши речи предназначены для знати. Кружево из слов. Так все витиевато, что уже и сами не понимаете, о чем говорите. Как гласит народная мудрость – будьте проще и вам станут реже давать в зубы.
– Даже если бы я знала как, сразу измениться никому не под силу.
– И не надо меняться. Просто говорите не то, что должны, а то, что хотите сказать.
Лина смущенно улыбнулась.
– Сразу видно, что вы никогда не были при дворе. Там никто и никогда не открывает своих чувств.
– Ну, так мы, слава богам, в нескольких вардах пути от ближайшего подобного кошмара. Разве что, коронуем господина Уриада, но боюсь из его возчиков получаться не самое изысканные придворные.
– Да уж. И отнюдь не доброжелательные. С самого начала, никто из них не проявил ко мне ни малейшего интереса. Меня просто игнорировали. Когда вы ушли, предложив поискать себе другое общество, я поняла, что осталась совсем одна. Вы единственная, первой заговорили со мной. Давали пояснения и советы, делились своим мнением. А я… я повела себя как неблагодарный поросенок.
– О, вы знаете такие выражения?
– От няни. Мне было семь лет, когда я увидела у одной дамы маленькую пушистую собачку. Совершенно очаровательное существо. В тот же день я потребовала от отца такую же. Как мне стало известно значительно позже, собаки этой породы были в нашем королевстве ужасной редкостью. Тем не менее, через несколько дней папа принес мне такого щенка. И вместо радости и благодарности, я заявила что хочу беленького, а этот с серыми пятнышками. Отец ушел расстроенный, а няня пристыдила меня и обозвала неблагодарным поросенком.
– Значит не все гладят вас по шерстке?
– Няня Дая всегда ругала меня за шалости и капризы. Но она умерла десять лет назад. С тех пор только родители изредка выказывают свое неудовольствие.
– Вседозволенность и безнаказанность не лучший воспитательный метод. Хворостина, по мнению моей матушки, обладает большей убедительностью для несознательной молодежи.
– Хворостина?
Глазки леди приобрели размеры койла.
– Хворостина, палка, прут, ремень: одним словом – порка. Способствует усвоению знаний страдающим забывчивостью индивидуумам.
– Это жестоко.
– Зато эффективно.
– А вас саму так наказывали?
– Бывало. И хворостиной и ремнем. Но всегда за дело. Когда мамины увещевания не оказывали должного эффекта.
– Суровая у вас мама.
– На самом деле, она очень добрая и отзывчивая. Ей пришлось учиться быть суровой – со мной иначе никак. Но это далось ей нелегко, обычно после наказания она так переживала, что мне приходилось утешать ее. Впрочем, если хотите обсудить особенности воспитательных методов разных социальных групп, мы поговорим об этом как-нибудь потом. А сейчас, если вы все еще настроены на наше дальнейшее сотрудничество, у меня будет к вам несколько просьб.
– Все что в моих силах.
– Я понимаю, что вы устали, но прошу потерпеть еще несколько часов. Сейчас вашего друга нельзя оставлять без присмотра, а лично я, уже просто не держусь на ногах. Прошедший день был для меня весьма напряженным. Когда отправимся в путь, я вас сменю. А вы отоспитесь во время перехода.
– Не беспокойтесь. Я буду рядом с ним. Тем более, что заснуть все равно не смогу – очень много событий, слишком сильны переживания…
– В повозке есть бочонок с водой, меняйте ему холодные компрессы. Если придет в себя и захочет пить, во фляге специальный отвар. В любом случае, постарайтесь поить его каждый час, хотя бы по паре ложек. Не забудьте приподнять голову, чтобы не захлебнулся. Если что – будите меня. И ни под каким предлогом, не подпускайте к вашему другу эту насмешку над всеми лекарями – Фаша.
– Хорошо. Это все?
– Нет. У меня есть еще личная просьба. Не могли бы вы прекратить мне «выкать». Я от этого нервничаю. Даже сопливые дети из нашей деревни так ко мне не обращаются.
– Я просто стараюсь быть вежливой.
– Может не будете больше стараться? А?
– Попробовать можно, только…
Аристократочка хитро прищурилась, заставив меня насторожиться.
– …при условии, той же любезности с вашей стороны.
Лина победно улыбнулась. Интересно, она хотела меня поддеть или что…? Сомневается, в моей способности запросто обращаться на ты к их высокоблагородию? Ха! Знала бы она, чего стоило мне постоянно следить за речью, чтобы в общении с ней не скатиться на фамильярность.
– Запросто! А еще…
Я порылась в сумке и вытащила комплект чистой одежды: рубашку до бедер, штаны и жилет.
– … переоденься. Твоя одежда не слишком вписывается в образ нашего каравана. К тому же она в пыли и пятнах крови. В Фанаире, это может породить кучу ненужных нам вопросов.
Свалив барахло Лине на руки, я позволила себе насладиться ее смятением.
– А-а-а… А платья нет?
– Мое единственное платье хоть и бедновато по твоим меркам, но все же слишком шикарно для путешествия по Пыльному тракту. Это в самый раз.
– Но я никогда не носила штаны…
– Вот и попробуешь. На мой взгляд, они удобнее юбок. Значительно!
Оставив госпожу Виран самостоятельно разбираться с тонкостями облачения в новый костюм, я поползла к повозке со своей лежанкой.
Спать! Спать…Спа-а-ать…
«Убью любого, кто встанет между мной и постелью!»
Обошлось без жертв…
Глава 3
Проснувшись на закате от шума и гама, собирающегося в путь каравана, я восстановила в памяти все произошедшее днем и… ужаснулась.
«Мамочки! Во что я вляпалась?!»
Только сейчас, я с ужасом осознала все последствия своего благородного порыва. Начав лечение раненого спутника Лины, я оказалась привязана к этой парочке на ближайшие несколько вардов. А все врачебная этика, чтоб ей пусто было. Уважающий себя врач, взявшийся пользовать больного, должен довести дело до конца: либо победного – выздоровление пациента, либо фатального – гробик, могилка с веночком, безутешные родственники.
М-да. Знакомство с достопримечательностями Дакорана откладывалось на неопределенный срок.
Очередным моральным потрясением стал для меня вид Лины облаченной в мои вещи. О, она вполне разобралась со всеми пуговичками и завязочками, ничего не надела наизнанку или задом наперед, но… все болталось на ней как ветхое рубище на побитом дождями огородном пугале. Парадокс, но при одинаковом росте, мои вещи Лине были безбожно длинны. Пока ее формы скрывали слои юбок и накидок, какие-то иллюзии сохранялись, но теперь… Сутки без сна (а может и больше), цветущего вида тоже не прибавили.
«И это меня Вериса обзывала бледной немочью и тощей доходягой! Что бы она сказала сейчас?!»
Скорее всего, просто предложила бы прикопать этот трупик под ближайшим деревом.
Слыхивала я сплетни, что среди благородных девиц в моде бледность и субтильное телосложение, но ведь не крайняя степень истощения?! С таким заморенным видом, Лине только на паперти сидеть – даже нищие милостыню подавали бы. Если Линино семейство достаточно богато, что ж они свое дитё досыта не кормит?
«А может потому и богаты, что экономят на ее пропитании?!»
Неужели во всем виноват ее загадочный недуг?
Есть много болезней способных довести человека до такого состояния: одни, при условии хронической запущенности и плохом уходе, другие же, как правило, достаточно быстро сводят страдальца в могилу. Госпожа Виран маялась с детства и помирать, как мне кажется, пока не собиралась. Плохие условия и запущенность? Врачей, как я слышала, у нее было больше, чем в королевской больнице в Элпуре столице Гарлиона, да и заботой, надо полагать, родственники не обделяли. Вон, через всю страну в сопредельное государство отправили в озере поплавать.
Что же это такое? Посмотрим…
«Ринка, одумайся. Ты себе уже одну головную боль завела. Если еще и эту девицу на шею посадишь, придется на карачках ползти, ножки держать не будут!»
А была не была, где один там и двое.
«Дура!»
– Дай руку.
Я шагнула в плотную к Лине.
– З-зачем?
– Заберу для своей коллекции оторванных конечностей. Есть у меня такое маленькое хобби.
Похоже, мою шутку не оценили. Разве только попытка Лины спрятать обе руки за спину не была каким-то неизвестным мне ритуалом. Как знать, может они дома так друг друга приветствуют?
– Не бойся. Ничего с твоей рукой не случиться. Если уж мне очень понадобится, то цыплячьи лапки я в любой деревне раздобуду.
– Цыплячьи?
– А то нет! Вон посмотри на нашу наемницу, вот это рука! А у тебя так… ручонка.
– У нее не рука, а… а лопата!
– Зато она этой лопатой так приложить может – мало не покажется, а ты своей, даже комара не пришибешь. Давай говорю! Хочу посмотреть, чем же ты таким недужишь, что тебя куча врачей вылечить не смогла.
Преисполненная подозрений, она все-таки выделила в мое распоряжение одну из своих верхних конечностей.
– И ты сможешь что-то понять, посмотрев на мою руку?
– Что я, гадалка какая-нибудь, твои руки разглядывать. Я в тебя заглянуть хочу.
– Как это?
– Магически.
– Ты… МАГ!?
– До мага мне еще расти и расти, так, ведьмочка мелкая. Все не болтай, мне сосредоточиться надо.
Так, что мы имеем?
«У-у-у-у, как все запущенно.»
– Мда-а-амс. Ужас.
– Ч-что т-такое?
– Увы, сударыня, диагноз не утешительный…
Ответом мне стали быстро наполняющиеся слезами глаза и побледневшая до синевы мордашка.
– Крайняя степень изнеженности и избалованности. Следствием которого, стал общий упадок сил.
– Как это понимать?
– А так, что на тебе пахать надо было, а не с ложечки манной кашей кормить. Твои мышцы до такой степени редко работают, что почти атрофировались. Желудок, привыкший к вываренной, перетертой, перемолотой и тому подобной пере-еде, отказывается принимать нормальную пищу. Ограниченный рацион порождает недостаток питательных веществ, отсюда головокружения и слабость.
– И это все?
– Это главная проблема, лежащая в основе кучи более мелких.
– И что теперь?
– Начинать жить. Побольше двигаться, лучше питаться, чаще бывать на свежем воздухе.
– И никаких лекарств?
– Лекарствами лучше не злоупотреблять. Хотя…, я найду для тебя парочку укрепляющих настоев и тонизирующих отваров.
– Ты прости, но мне как-то не вериться, что можно все понять, только подержавшись за руку.
– Сперва надо несколько лет учиться. А уже потом, имея знания и соответствующие навыки, это становится возможным. У человека на теле есть несколько точек, через которые маг-целитель может легко войти в соприкосновение с внутренней средой пациента – это грудь, живот, лоб, щиколотки и запястья. Лучше всего грудь или живот, но поскольку требуется контакт с кожей, это не всегда возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69