Хорошо, хорошо. Подпишите вот здесь и можете быть свободны.
На этом разговор закончился. Как видно, ни к чему он не привел и только еще больше запутал следствие. Второй свидетель лишь подтвердил показания первого. Им оказался пожилой мужчина; его-то как раз и видел молодой человек на другой стороне улицы. Ничего нового он не сообщил, да и самого автобуса не видел, слышал лишь шум мотора, который вдруг исчез. Внезапно наступившая тишина насторожила мужчину. Он обернулся, но ничего не увидел. Совершенно пустая улица, и никакого движения на ней. "Показалось", -- решил он тогда. Но когда история об исчезнувшем автобусе всколыхнула весь город, он счел своим долгом заявить в милицию о случившемся.
Разумеется, показания первого свидетеля были гораздо интереснее, но зато показания второго подтверждали, что молодой человек не врал и не галлюцинировал, а действительно видел некое таинственное явление, которое никак не укладывалось в рамки законов классической физики. Дематериализация... Иначе как этим словом назвать случившееся было нельзя. Мистика, да и только. Отличный сюжет для фантастов.
Следствие продолжало топтаться на месте. Не дало результатов и обследование места происшествия. Никаких трещин в мостовой, говорящих о внезапных катаклизмах и провалах почвы, не было. Асфальт было совершенно гладкий и без единой царапинки. А пресловутый фонарный столб как две капли воды походил на своих соседей справа и слева. И больше ничего. Никаких следов, никакой зацепки.
Пока следственные органы и ученые ломали головы над таинственным происшествием, пролетела неделя.
Глава вторая
В субботу 17 мая в 23.00 Николай Бармин, молодой водитель второго класса, вышел на своем автобусе в очередной рейс. Погода стояла тихая, безветренная, настроение у Николая, несмотря на поздний час, было бодрое, бак полный, движение на дорогах заметно ослабло по сравнению с дневной толчеей -- одним словом, все складывалось как нельзя лучше.
Новенький "Икарус", недавно прошедший техосмотр, ровно гудел, поглощая метры черного асфальта. Николаю нравилась эта мощная машина, и он был очень рад, когда недавно получил ее.
На конечной остановке в автобус вошло человек двадцать пять-тридцать. Зашипели двери, автобус легко двинулся с места. "Две тонны груза, -- подсчитал Николай, переводя людей в килограммы, -- а ничего, прет, как танк, словно порожняком идет. Вот это машина!"
У ГПЗ вошло еще два человека -- и снова метры черного асфальта полетели из-под колес шестьсот второго. После поворота, на улице Плещеева, народ стал выходить сразу по пять, по шесть человек на каждой остановке. И вот наконец в салоне осталось восемь человек.
Так как именно они являются главными героями этой повести, то им следует уделить особое внимание.
Справа, на заднем сидении, спал мужчина лет сорока в длинном поношенном плаще, с багровым лицом закоренелого пьяницы; сейчас он, похоже, был под приличным градусом. Перед ним возвышалась спина атлетически сложенного мужчины в спортивной куртке с надписью "адидас". Он громко сопел и отчаянно зевал. Чуть впереди, с левой стороны, примостился маленький сухонький человечек неопределенного возраста. В больших очках, с прилизанными волосами и с внушительным портфелем на коленях, он производил довольно странное впечатление. На переднем сидении две девушки-студентки беззаботно болтали, полностью отключившись от забот внешнего мира. За ними расположился интеллигентного вида гражданин с газетой в руках. На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Пожилая женщина, сидевшая спиной к водителю, ехала из Сокольников, держа на коленях большую хозяйственную сумку. Женщина была одета в легкое пальто мышиного цвета и синий шерстяной платок. На самом переднем сидении, сразу за кабиной водителя, сидел невысокий мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком на коленях и клевал носом. Это был столяр Климов.
Итак, в автобусе осталось восемь пассажиров плюс водитель.
Перед самым поворотом на улицу Пришвина здоровяк в адидасовской куртке взглянул на часы, затем приложил их к уху, постучал пальцем по стеклу, плюнул от досады и, чуть повернув голову, обратился к соседу сзади:
-- Слышь, командир, сколько на твоих золотых?
Багроволицый гражданин промычал что-то сквозь сон, но глаз не открыл.
Автобус шел уже по улице Пришвина.
-- Ба, да ты, кажется, готов! -- усмехнулся здоровяк в куртке, поворачиваясь всем корпусом к соседу. Тот опять промычал что-то нечленораздельное и удобней устроился на сидении.
-- А-а... -- махнул на него рукой здоровяк.
-- Пьян, как свинья, -- ехидно хихикнул сосед слева, блеснув очками. -- Кстати, сейчас двадцать три десять.
-- Благодарствую, -- ответил здоровяк басом, не удостоив собеседника взглядом.
В этот момент свет в салоне погас, в воздухе запахло болотом и поганками. Автобус заметно тряхнуло.
-- Что это? -- испуганно прошептал гражданин в очках и, вытянув тонкую шею, завертел головой.
Свет снова зажегся. Все было по-прежнему, только здоровяк в адидасовской куртке недоуменно тер ладонью правую щеку.
-- Вроде как веткой по щеке хлестнуло, -- проговорил он, ни к кому в особенности не обращаясь. -- И здорово задело.
-- Может быть... э-э... комар, -- осторожно предположил гражданин в очках.
Здоровяк смерил своего соседа оценивающим взглядом.
-- Сам ты... -- процедил он сквозь зубы и отвернулся.
Гражданин в очках обиженно поджал губы.
-- Ну, знаете ли, это грубо. Я, знаете ли, не давал повода...
-- Умри...
-- Почему так темно? -- внезапно воскликнула пожилая женщина, ехавшая из Сокольников. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила всех встрепенуться.
-- Действительно, -- отозвался пассажир интеллигентного вида, отрываясь от газеты и глядя в окно. -- Действительно, темно.
Семь пар глаз жадно прильнули к оконным стеклам, пытаясь что-нибудь разглядеть за ними. Черная пустота обволакивала автобус, и ни единого проблеска, ни единого светлого пятнышка не было видно за окнами шестьсот второго.
-- Что же это такое? -- послышался чей-то недоуменный голос. -Почему не видно фонарей?
-- Ой! Мне страшно! -- запищала одна из девушек.
-- Спокойно, граждане, не создавайте паники! -- произнес интеллигент с газетой. -- Где-нибудь на линии произошел обрыв, и район остался без электроэнергии. Обычная история. В самый короткий срок аварию ликвидируют, и снова будет светло как днем.
-- Как бы не так, -- буркнул Климов. -- Здесь не аварией, а преступлением пахнет.
Пожилая женщина повернула к нему белое от ужаса лицо.
-- Батюшки! Да что вы такое говорите!
-- А то и говорю, -- продолжал столяр Климов, повышая голос, -что ночь сегодня светлая и луна на полнеба. При чем здесь фонари, когда и без них было светло, хоть газету читай? А теперь... -- он кивнул на черный проем окна. -- Не в фонарях здесь дело.
-- А в чем? -- испуганно прошептала женщина.
-- В чем? -- Климов пожал плечами. -- А в том, что автобус уже десять минут едет без остановок, и трясет его так, словно под ним не асфальт, а только что вспаханное поле.
-- Ой, и правда! -- взвизгнули девушки.
Тут интеллигент с газетой возмутился.
-- Прекратите терроризировать пассажиров! Вы же взрослый человек!
Климов снова пожал плечами и ничего не ответил.
-- А ведь он прав! С нами что-то происходит. А запах! Чувствуете? Погребом пахнет! И плесенью! -- послышались голоса со всех концов автобуса.
Тут со своего места вскочил здоровяк в адидасовской куртке и широкими шагами направился к кабине водителя.
-- Эй, шеф! -- забарабанил он в стекло, отгораживающее кабину от салона. -- Тормози! Приехали!
Николай Бармин думал о предстоящем отпуске. Мысленно включив внутренний "автопилот", он унесся в своих мечтах в далекую сибирскую деревушку, откуда был родом и где жили его отец с матерью. Отпуск ему предстояло провести на родине: он не был там уже три года, и предвкушение скорой встречи с близкими с детства местами и людьми приятно волновало водителя. Николай настолько забылся в своих воспоминаниях, что вместо длинной асфальтовой ленты видел бескрайние таежные просторы, речку, где водилось столько рыбы, что москвичам и не снилось, сильных и крепких людей, простых и суровых одновременно. И еще сибирские пельмени, которые так вкусно готовила мать...
Сильный стук в заднее стекло заставил его очнуться. Чей-то голос требовал остановиться.
Николай посмотрел на дорогу впереди и... ничего не увидел. Сплошная темень начиналась сразу же за лобовым стеклом. Тут молодой водитель не на шутку испугался. Видимо, "автопилот" подвел его, и он отклонился от обычного маршрута в сторону. Но куда? Где он сейчас находится? Николай включил дальний свет, который выхватил из темноты группу крупных деревьев. Николай резко затормозил.
В салоне автобуса стояла гробовая тишина. Все чего-то ждали. Но вот двери с шипением открылись, и в автобус ворвался сырой запах леса.
Никто не решался выйти наружу первым. Затаив дыхание, люди смотрели в открытые двери. Черная пустота, стоявшая в дверях, давила на психику и вселяла страх в души.
Наконец здоровяк в адидасовской куртке громко выдохнул и шагнул в пустоту. Темнота тут же сомкнулась за его спиной.
-- Черт знает что такое! -- послышался его ворчливый бас. -- Куда нас завез этот безмозглый кретин? Здесь же кругом лес!
Все пассажиры, кроме багроволицего гражданина, продолжавшего спать на заднем сидении, столпились у передней двери автобуса. Интеллигент, теперь уже без газеты, высунулся наружу и принюхался.
-- Что вы говорите? -- с недоумением спросил он. -- Какой лес? Здесь не может быть никакого леса.
-- Значит, я вру? -- послышался из темноты вызывающий голос обладателя адидасовской куртки, а вслед за ним появился и он сам. -- А вы сами выйдете и посмотрите. Да выходите же, не бойтесь!
Интеллигент легко спрыгнул со ступенек на землю, а вслед за ним не спеша сошел столяр Климов.
-- Действительно, -- согласился интеллигент, -- вокруг нас какие-то деревья, но это еще не значит, что мы в лесу.
-- Не значит, не значит, -- передразнил его Климов. -- Самый настоящий лес. Я ведь старый грибник и лес чую за версту. А завез нас сюда этот бандит, чтобы прикончить. Вот и весь сказ.
-- Да заткнитесь вы... -- зашипел на него интеллигент. -- Ведь там женщины, а вы...
-- Действительно, папаша, -- вмешался здоровяк в куртке, -неплохо бы тебе поприкусить язык, а то ведь я паникеров не жалую.
Климов махнул рукой и вернулся в салон. Его тут же обступили оставшиеся в автобусе пассажиры.
-- Ну что там? Где мы? -- посыпались тревожные вопросы.
-- Не знаю, ничего не знаю, -- отмахнулся от них Климов, -- вы вот у этого спросите, -- Климов указал на кабину водителя, -- он вам все расскажет.
Тут только все вспомнили о существовании человека, по вине которого они оказались в этом лесу.
-- А где он?
Николая на месте не было, дверь в кабину оказалась открыта.
-- Сбежал, -- проворчал Климов. -- Небось за своими подался. Сейчас объявятся.
-- Безобразие, -- возмутилась пожилая женщина, пропуская мимо ушей замечание Климова. -- Разве можно доверять молодежи такое ответственное дело? Мало того, что с дороги сбился, да еще и удрал. Какая безответственность! А меня ведь дома сын ждет, весь телефон, наверное, уже оборвал.
-- Ой, а у нас родители, наверное, волнуются. Что же теперь будет? -- испуганно зашептали девушки.
Необходимость объясниться с водителем пришла в голову и двум отважившимся выйти из автобуса мужчинам. Они обогнули "Икарус" спереди и увидели сидящего на траве Николая Бармина. Николай сидел, прислонившись спиной к переднему колесу, и смотрел в пустоту.
-- Как же это? Как же это случилось? -- шептал он, не замечая подошедших к нему мужчин. По щекам его текли слезы.
-- Молодой человек, вы хоть отдаете себе отчет... -- начал было отчитывать его интеллигент, но осекся, увидав две мокрые дорожки на щеках водителя.
Николай поднял голову. На него жалко было смотреть.
-- Как же это? -- снова зашептал он. -- Я ведь не хотел! Клянусь, не хотел. Вы мне не верите?
Здоровяк в куртке положил свою огромную лапищу на плечо Николая и с неожиданным теплом в голосе произнес:
-- Ладно, парень, не дрейфь, мы все понимаем. Бывает. С нами приключилась какая-то чертовщина, и ты здесь не виноват.
-- Вы мне верите? -- с надеждой спросил Николай.
-- Мы вам верим, молодой человек, -- ответил интеллигент. -- Мы все оказались жертвами какого-то недоразумения.
-- Тебя как звать? -- спросил здоровяк.
-- Николай, -- ответил тот, вставая.
-- А меня Борисом.
-- Олег Павлович, -- представился в свою очередь интеллигент. Все трое обменялись крепким рукопожатием.
-- А теперь давайте решать, что нам делать дальше, -- предложил Борис.
Олег Павлович поскреб свой затылок.
-- Честно говоря, я ничего не понимаю, -- сказал он. -- Если рассуждать здраво, то в лесу мы оказаться никак не могли.
-- Но все же мы в нем оказались, и это непреложный факт, -заметил Борис.
-- Честное слово, я не виноват!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
На этом разговор закончился. Как видно, ни к чему он не привел и только еще больше запутал следствие. Второй свидетель лишь подтвердил показания первого. Им оказался пожилой мужчина; его-то как раз и видел молодой человек на другой стороне улицы. Ничего нового он не сообщил, да и самого автобуса не видел, слышал лишь шум мотора, который вдруг исчез. Внезапно наступившая тишина насторожила мужчину. Он обернулся, но ничего не увидел. Совершенно пустая улица, и никакого движения на ней. "Показалось", -- решил он тогда. Но когда история об исчезнувшем автобусе всколыхнула весь город, он счел своим долгом заявить в милицию о случившемся.
Разумеется, показания первого свидетеля были гораздо интереснее, но зато показания второго подтверждали, что молодой человек не врал и не галлюцинировал, а действительно видел некое таинственное явление, которое никак не укладывалось в рамки законов классической физики. Дематериализация... Иначе как этим словом назвать случившееся было нельзя. Мистика, да и только. Отличный сюжет для фантастов.
Следствие продолжало топтаться на месте. Не дало результатов и обследование места происшествия. Никаких трещин в мостовой, говорящих о внезапных катаклизмах и провалах почвы, не было. Асфальт было совершенно гладкий и без единой царапинки. А пресловутый фонарный столб как две капли воды походил на своих соседей справа и слева. И больше ничего. Никаких следов, никакой зацепки.
Пока следственные органы и ученые ломали головы над таинственным происшествием, пролетела неделя.
Глава вторая
В субботу 17 мая в 23.00 Николай Бармин, молодой водитель второго класса, вышел на своем автобусе в очередной рейс. Погода стояла тихая, безветренная, настроение у Николая, несмотря на поздний час, было бодрое, бак полный, движение на дорогах заметно ослабло по сравнению с дневной толчеей -- одним словом, все складывалось как нельзя лучше.
Новенький "Икарус", недавно прошедший техосмотр, ровно гудел, поглощая метры черного асфальта. Николаю нравилась эта мощная машина, и он был очень рад, когда недавно получил ее.
На конечной остановке в автобус вошло человек двадцать пять-тридцать. Зашипели двери, автобус легко двинулся с места. "Две тонны груза, -- подсчитал Николай, переводя людей в килограммы, -- а ничего, прет, как танк, словно порожняком идет. Вот это машина!"
У ГПЗ вошло еще два человека -- и снова метры черного асфальта полетели из-под колес шестьсот второго. После поворота, на улице Плещеева, народ стал выходить сразу по пять, по шесть человек на каждой остановке. И вот наконец в салоне осталось восемь человек.
Так как именно они являются главными героями этой повести, то им следует уделить особое внимание.
Справа, на заднем сидении, спал мужчина лет сорока в длинном поношенном плаще, с багровым лицом закоренелого пьяницы; сейчас он, похоже, был под приличным градусом. Перед ним возвышалась спина атлетически сложенного мужчины в спортивной куртке с надписью "адидас". Он громко сопел и отчаянно зевал. Чуть впереди, с левой стороны, примостился маленький сухонький человечек неопределенного возраста. В больших очках, с прилизанными волосами и с внушительным портфелем на коленях, он производил довольно странное впечатление. На переднем сидении две девушки-студентки беззаботно болтали, полностью отключившись от забот внешнего мира. За ними расположился интеллигентного вида гражданин с газетой в руках. На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Пожилая женщина, сидевшая спиной к водителю, ехала из Сокольников, держа на коленях большую хозяйственную сумку. Женщина была одета в легкое пальто мышиного цвета и синий шерстяной платок. На самом переднем сидении, сразу за кабиной водителя, сидел невысокий мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком на коленях и клевал носом. Это был столяр Климов.
Итак, в автобусе осталось восемь пассажиров плюс водитель.
Перед самым поворотом на улицу Пришвина здоровяк в адидасовской куртке взглянул на часы, затем приложил их к уху, постучал пальцем по стеклу, плюнул от досады и, чуть повернув голову, обратился к соседу сзади:
-- Слышь, командир, сколько на твоих золотых?
Багроволицый гражданин промычал что-то сквозь сон, но глаз не открыл.
Автобус шел уже по улице Пришвина.
-- Ба, да ты, кажется, готов! -- усмехнулся здоровяк в куртке, поворачиваясь всем корпусом к соседу. Тот опять промычал что-то нечленораздельное и удобней устроился на сидении.
-- А-а... -- махнул на него рукой здоровяк.
-- Пьян, как свинья, -- ехидно хихикнул сосед слева, блеснув очками. -- Кстати, сейчас двадцать три десять.
-- Благодарствую, -- ответил здоровяк басом, не удостоив собеседника взглядом.
В этот момент свет в салоне погас, в воздухе запахло болотом и поганками. Автобус заметно тряхнуло.
-- Что это? -- испуганно прошептал гражданин в очках и, вытянув тонкую шею, завертел головой.
Свет снова зажегся. Все было по-прежнему, только здоровяк в адидасовской куртке недоуменно тер ладонью правую щеку.
-- Вроде как веткой по щеке хлестнуло, -- проговорил он, ни к кому в особенности не обращаясь. -- И здорово задело.
-- Может быть... э-э... комар, -- осторожно предположил гражданин в очках.
Здоровяк смерил своего соседа оценивающим взглядом.
-- Сам ты... -- процедил он сквозь зубы и отвернулся.
Гражданин в очках обиженно поджал губы.
-- Ну, знаете ли, это грубо. Я, знаете ли, не давал повода...
-- Умри...
-- Почему так темно? -- внезапно воскликнула пожилая женщина, ехавшая из Сокольников. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила всех встрепенуться.
-- Действительно, -- отозвался пассажир интеллигентного вида, отрываясь от газеты и глядя в окно. -- Действительно, темно.
Семь пар глаз жадно прильнули к оконным стеклам, пытаясь что-нибудь разглядеть за ними. Черная пустота обволакивала автобус, и ни единого проблеска, ни единого светлого пятнышка не было видно за окнами шестьсот второго.
-- Что же это такое? -- послышался чей-то недоуменный голос. -Почему не видно фонарей?
-- Ой! Мне страшно! -- запищала одна из девушек.
-- Спокойно, граждане, не создавайте паники! -- произнес интеллигент с газетой. -- Где-нибудь на линии произошел обрыв, и район остался без электроэнергии. Обычная история. В самый короткий срок аварию ликвидируют, и снова будет светло как днем.
-- Как бы не так, -- буркнул Климов. -- Здесь не аварией, а преступлением пахнет.
Пожилая женщина повернула к нему белое от ужаса лицо.
-- Батюшки! Да что вы такое говорите!
-- А то и говорю, -- продолжал столяр Климов, повышая голос, -что ночь сегодня светлая и луна на полнеба. При чем здесь фонари, когда и без них было светло, хоть газету читай? А теперь... -- он кивнул на черный проем окна. -- Не в фонарях здесь дело.
-- А в чем? -- испуганно прошептала женщина.
-- В чем? -- Климов пожал плечами. -- А в том, что автобус уже десять минут едет без остановок, и трясет его так, словно под ним не асфальт, а только что вспаханное поле.
-- Ой, и правда! -- взвизгнули девушки.
Тут интеллигент с газетой возмутился.
-- Прекратите терроризировать пассажиров! Вы же взрослый человек!
Климов снова пожал плечами и ничего не ответил.
-- А ведь он прав! С нами что-то происходит. А запах! Чувствуете? Погребом пахнет! И плесенью! -- послышались голоса со всех концов автобуса.
Тут со своего места вскочил здоровяк в адидасовской куртке и широкими шагами направился к кабине водителя.
-- Эй, шеф! -- забарабанил он в стекло, отгораживающее кабину от салона. -- Тормози! Приехали!
Николай Бармин думал о предстоящем отпуске. Мысленно включив внутренний "автопилот", он унесся в своих мечтах в далекую сибирскую деревушку, откуда был родом и где жили его отец с матерью. Отпуск ему предстояло провести на родине: он не был там уже три года, и предвкушение скорой встречи с близкими с детства местами и людьми приятно волновало водителя. Николай настолько забылся в своих воспоминаниях, что вместо длинной асфальтовой ленты видел бескрайние таежные просторы, речку, где водилось столько рыбы, что москвичам и не снилось, сильных и крепких людей, простых и суровых одновременно. И еще сибирские пельмени, которые так вкусно готовила мать...
Сильный стук в заднее стекло заставил его очнуться. Чей-то голос требовал остановиться.
Николай посмотрел на дорогу впереди и... ничего не увидел. Сплошная темень начиналась сразу же за лобовым стеклом. Тут молодой водитель не на шутку испугался. Видимо, "автопилот" подвел его, и он отклонился от обычного маршрута в сторону. Но куда? Где он сейчас находится? Николай включил дальний свет, который выхватил из темноты группу крупных деревьев. Николай резко затормозил.
В салоне автобуса стояла гробовая тишина. Все чего-то ждали. Но вот двери с шипением открылись, и в автобус ворвался сырой запах леса.
Никто не решался выйти наружу первым. Затаив дыхание, люди смотрели в открытые двери. Черная пустота, стоявшая в дверях, давила на психику и вселяла страх в души.
Наконец здоровяк в адидасовской куртке громко выдохнул и шагнул в пустоту. Темнота тут же сомкнулась за его спиной.
-- Черт знает что такое! -- послышался его ворчливый бас. -- Куда нас завез этот безмозглый кретин? Здесь же кругом лес!
Все пассажиры, кроме багроволицего гражданина, продолжавшего спать на заднем сидении, столпились у передней двери автобуса. Интеллигент, теперь уже без газеты, высунулся наружу и принюхался.
-- Что вы говорите? -- с недоумением спросил он. -- Какой лес? Здесь не может быть никакого леса.
-- Значит, я вру? -- послышался из темноты вызывающий голос обладателя адидасовской куртки, а вслед за ним появился и он сам. -- А вы сами выйдете и посмотрите. Да выходите же, не бойтесь!
Интеллигент легко спрыгнул со ступенек на землю, а вслед за ним не спеша сошел столяр Климов.
-- Действительно, -- согласился интеллигент, -- вокруг нас какие-то деревья, но это еще не значит, что мы в лесу.
-- Не значит, не значит, -- передразнил его Климов. -- Самый настоящий лес. Я ведь старый грибник и лес чую за версту. А завез нас сюда этот бандит, чтобы прикончить. Вот и весь сказ.
-- Да заткнитесь вы... -- зашипел на него интеллигент. -- Ведь там женщины, а вы...
-- Действительно, папаша, -- вмешался здоровяк в куртке, -неплохо бы тебе поприкусить язык, а то ведь я паникеров не жалую.
Климов махнул рукой и вернулся в салон. Его тут же обступили оставшиеся в автобусе пассажиры.
-- Ну что там? Где мы? -- посыпались тревожные вопросы.
-- Не знаю, ничего не знаю, -- отмахнулся от них Климов, -- вы вот у этого спросите, -- Климов указал на кабину водителя, -- он вам все расскажет.
Тут только все вспомнили о существовании человека, по вине которого они оказались в этом лесу.
-- А где он?
Николая на месте не было, дверь в кабину оказалась открыта.
-- Сбежал, -- проворчал Климов. -- Небось за своими подался. Сейчас объявятся.
-- Безобразие, -- возмутилась пожилая женщина, пропуская мимо ушей замечание Климова. -- Разве можно доверять молодежи такое ответственное дело? Мало того, что с дороги сбился, да еще и удрал. Какая безответственность! А меня ведь дома сын ждет, весь телефон, наверное, уже оборвал.
-- Ой, а у нас родители, наверное, волнуются. Что же теперь будет? -- испуганно зашептали девушки.
Необходимость объясниться с водителем пришла в голову и двум отважившимся выйти из автобуса мужчинам. Они обогнули "Икарус" спереди и увидели сидящего на траве Николая Бармина. Николай сидел, прислонившись спиной к переднему колесу, и смотрел в пустоту.
-- Как же это? Как же это случилось? -- шептал он, не замечая подошедших к нему мужчин. По щекам его текли слезы.
-- Молодой человек, вы хоть отдаете себе отчет... -- начал было отчитывать его интеллигент, но осекся, увидав две мокрые дорожки на щеках водителя.
Николай поднял голову. На него жалко было смотреть.
-- Как же это? -- снова зашептал он. -- Я ведь не хотел! Клянусь, не хотел. Вы мне не верите?
Здоровяк в куртке положил свою огромную лапищу на плечо Николая и с неожиданным теплом в голосе произнес:
-- Ладно, парень, не дрейфь, мы все понимаем. Бывает. С нами приключилась какая-то чертовщина, и ты здесь не виноват.
-- Вы мне верите? -- с надеждой спросил Николай.
-- Мы вам верим, молодой человек, -- ответил интеллигент. -- Мы все оказались жертвами какого-то недоразумения.
-- Тебя как звать? -- спросил здоровяк.
-- Николай, -- ответил тот, вставая.
-- А меня Борисом.
-- Олег Павлович, -- представился в свою очередь интеллигент. Все трое обменялись крепким рукопожатием.
-- А теперь давайте решать, что нам делать дальше, -- предложил Борис.
Олег Павлович поскреб свой затылок.
-- Честно говоря, я ничего не понимаю, -- сказал он. -- Если рассуждать здраво, то в лесу мы оказаться никак не могли.
-- Но все же мы в нем оказались, и это непреложный факт, -заметил Борис.
-- Честное слово, я не виноват!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19