Если Вы в самом деле капитан, Вы должны меня понять. Так куда мы летим?
Кирк решил пока что уступить; не следовало препираться с человеком, только что выхваченным из лап смерти, как бы высокомерно он ни держался.
– Мы идём курсом на Звёздную базу 12 – командную базу этого сектора.
– И что это за сектор?
– Сомневаюсь, что его название что-нибудь Вам скажет. Он на много парсеков дальше той системы, куда вы направлялись, и наша галактическая система координат вряд ли совпадает с той, которой вы пользовались.
– Галактическая, – повторил незнакомец. – Понятно. А мои люди?
– Семьдесят два контейнера продолжают функционировать. Когда мы прибудем на базу, люди будут выведены из состояния анабиоза. Прежде всего нам хотелось выяснить, насколько успешным было Ваше оживление.
– Логично и совершенно верно; вы действовали правильно. Но я что-то устал. Не могли бы Вы отложить свои вопросы на некоторое время?
– Вы ещё не ответили ни на один из вопросов, – сказал Кирк. – Разве что задавали свои.
– Прошу прощения, – тотчас ответил незнакомец. – Моё имя Хан. Я капитан корабля "Бухта Ботани". Целью нашей экспедиции было основание колонии. Полагаю, я мог бы ответить на Ваши вопросы лучше, знай я что-нибудь о вашем времени; терминологию и так далее – возможно, если бы я мог что-нибудь почитать, пока нахожусь здесь, это помогло бы. Что-нибудь по истории, технологии – что найдётся.
Просьба звучала разумно.
– Доктор Маккой объяснит Вам, как подключить читающий экран к библиотечному фонду. И думаю, лейтенант Мак Гиверс с удовольствием ознакомит Вас с историческими материалами.
– Отлично, – улыбнулся Хан. – А то я отстал на добрых два столетия. Я…
Он вдруг закрыл глаза. Маккой взглянул на приборы.
– Спит, – сказал доктор. – Что ж, отрадно, что у него есть хоть какая-то человеческая слабость.
Лишь снова очутившись на мостике, Кирк сообразил, как, в сущности, мало Хан рассказал ему. Раздражённый – главным образом, на себя – он обратился к склонившемуся над компьютером Споку.
– Есть что-нибудь?
– Никаких сведений о полётах раньше экспедиции на Альфа Центавра в 2018 году, – отвечал помощник. – Как наш пациент?
– Высокомерен – и умён. На редкость властный. И в то же время притягательный. Не совсем то, что я ожидал от человека двадцатого века.
– Любопытно. Возможно, результат генетического отбора.
– Я тоже так подумал, – кивнул Кирк. – Если бы я хотел сотворить супермена, именно такого результата я бы и добивался.
– Вот именно, капитан. Он – почти стереотип представлений землян о силе тела и духа. И насколько мне удалось сопоставить сохранившиеся сведения – как раз такой человек, который мог вызвать хаос 1990-х.
– О? Я думал, это была группа учёных.
– Отчасти это правда, – согласился Спок, – отчасти же, я думаю, удобный вымысел. Учёные практиковали тщательный подбор пар в своей среде и передавали свои знания механизмов наследственности своим отпрыскам. Мутации и уродства появились лишь тогда, когда война уже шла полным ходом, и вряд ли могли быть вызваны целенаправленно – скорее всего, то был результат радиоактивного заражения. Учёные же оставались в стороне от всего и продолжали свою работу по созданию тех, кого считали человеком превосходящим.
– Это факты? – спросил Кирк. – Или ещё одна древняя легенда о безумных учёных?
– Главным образом, выводы, – сказал Спок. – Но учёные существовали. И они не были безумцами – по крайней мере, не маньяками. Увлечённые своей идеей, они искренне считали, что их питомцы придут к власти мирным путём, положат конец войне, голоду и алчности – благородное намерение, которое, как это обычно случается, привело к прямо противоположным результатам.
– И наш пациент?
– Один из таких детей. Возраст у него подходящий. Группа агрессивных, властных молодых людей действительно захватила власть одновременно в сорока странах. Но они переоценили свои силы; они не смогли удержать того, что захватили. Это исторический факт. И ещё одно, капитан. Известно ли Вам, что примерно восемьдесят-девяносто из них так и не предстали перед судом? Что они никогда не были найдены? Ни тел, ни захоронений – ничего?
– Об этом я и понятия не имел, – сказал Кирк.
– А их должны были найти – или же власти сделали бы вид, что нашли их. Только представьте себе, какую панику должен был вызвать среди голодающего, измученного войной населения страх, что где-то среди них всё ещё скрываются восемьдесят Наполеонов. И, капитан…
– Да, – тяжело произнёс Кирк. – Мистер Спок, в логике я Вам и в подмётки не гожусь, но даже я вижу, к чему Вы клоните. Вы считаете, что эти восемьдесят Наполеонов всё ещё живы – и что семьдесят два из них у нас на буксире, а один на корабле.
– Именно так, капитан.
Кирк поразмыслил.
– Что ж, это многое объясняет, – сказал он. – Но факт остаётся фактом: достоверную информацию мы можем получить лишь от самого Хана. А у него ум словно закован в броню, так что силой из него ничего не вытянешь. Придётся попробовать очаровать его… что, скорее всего, тоже не сработает. Возможно, мы сумеем обезоружить его, используя обычаи его собственного времени. Посмотрим, что может предложить лейтенант Мак Гиверс.
Марла Мак Гиверс предложила официальный обед, на котором присутствовали бы все старшие офицеры "Энтерпрайза" – как встречу капитана Хана в двадцать третьем веке. Она проявляла далеко не только научный интерес, и Кирк подозревал, что Хан уже одержал свою первую победу в новом времени; но романтические отношения не возбранялись никакими правилами, да и Кирк не мог предложить ничего лучшего.
Марла появилась с новой, совершенно анахроничной причёской, что в значительной мере утвердило Кирка в его подозрениях. Что до Хана, то совершенно невозможно было сказать, очарован он или нет; для этого он слишком успешно очаровывал других. Казалось, не существует ситуации, в которой он через несколько минут не чувствовал бы себя, как дома.
Когда же дошло до бренди, оказалось, что по крайней мере один человек на "Энтерпрайзе" не способен чувствовать очарования, даже когда оно обрушивается на него в полную силу. Спок сказал:
– Вы всё ещё не рассказали нам, капитан Хан, почему решились отправиться в межзвёздный полёт – и как сумели сохранить это втайне.
– О, тяга к приключениям, мистер Спок. На Земле некуда было приложить силы.
– Многие считали свержение Евгенических тираний достойным делом.
– Пустая трата сил в пустыне стыда, – отвечал Хан. – Евгенический крестовый поход был во многих отношениях благородным делом. То была последняя значительная попытка объединить человечество – по крайней мере, в моё время.
– Как лошадей в одну упряжку и под один хлыст?
– Я отвергаю Ваши оскорбительные аналогии, мистер Спок, – сказал Хан добродушно. – Единое общество способно совершить многое. То было время великих мечтаний – великих стремлений.
– Великие стремления в рамках мелкой диктатуры? Такого в истории не бывало.
– Я с Вами не согласен, – ответил Хан. – Со временем правителем стал бы один человек. Как Август в Древнем Риме – и вспомните, какого расцвета достигнул Рим. Капитан Кирк, Вы отлично меня понимаете. Вы позволяете своему помощнику нападки на меня и, следовательно, на Вас; а сами остаётесь в стороне, высматривая уязвимое место. Весьма разумная тактика.
– У Вас склонность выражать свои мысли военными терминами, коммандер Хан, – сказал Кирк. – Это дружеская встреча.
– Где-то я читал, что дружеские встречи есть ничто иное, как скрытая война, – небрежно заметил Хан. – Многие предпочитают воевать открыто и честно.
– На Земле воевали открыто, – сказал Кирк. – И всё же Вы бежали оттуда.
– Мало что можно сделать в почти уничтоженном мире.
– Словом, – сказал Спок, – Вы испугались.
Хан сверкнул глазами.
– Я никогда ничего не боюсь.
– И это не пугает Вас?
– Я не понимаю Вас, мистер Спок. Как можно бояться того, что ничего не боишься? Это бессмыслица.
– Вовсе нет, – отвечал вулканец. – Это недействительный класс в классе всех классов, не принадлежащих к данному классу.
Видя, что Хан вот-вот выйдет из себя, Кирк, которого всё это втайне слегка забавляло, счёл нужным вмешаться.
– Прошу прощения, коммандер, но Вы только что задели логическую кнопку мистера Спока, а это обычно делает его речь непонятной на следующие десять минут. Всё же я считаю его вопрос хорошим. Вы говорите, что никогда ничего не боялись; и всё же Вы бежали с Земли в то самое время, когда на Земле особенно нужны были сильные духом.
– Сильные духом? Что делать сильному духом среди овец? Я предложил миру порядок. Порядок! И что же? Они испугались. На Земле не осталось ничего, что стоило бы спасать.
– Тогда, – сказал Спок, – возьмём самый простой пример: можете ли Вы себе представить, что этот корабль был построен овцами – из страха? Я не стану дальше оспаривать Ваши рассуждения, коммандер Хан; но мне начинают не нравиться Ваши взгляды.
Марла, с самого начала спора не сказавшая ни слова, внезапно встала так резко, что по всему столу из чашек выплеснулся кофе.
– Никогда не думала, – дрожащим голосом произнесла она, – что увижу такую грубость по отношению к гостю.
– Разве я был груб? – мягко спросил Спок, подняв брови. – Если так, прошу прощения.
– Я тоже, – сказал Кирк, подавив улыбку.
– Я принимаю ваши извинения. – Хан тоже поднялся. – Но прошу простить меня, леди и джентльмены, я что-то устал. Так много лет… Я хотел бы вернуться к себе. Вы не проводите меня, Марла?
Они вышли, а за ними, повинуясь чуть заметному движению головы Кирка, последовали остальные – все, кроме Спока. Когда комната опустела, Кирк сказал:
– И Маккой ещё называет меня прирождённым психологом! Мистер Спок, я в жизни своей не видел такой тонкой работы.
– Мне самому это не по душе, капитан, – откликнулся помощник. Земная половина моей сущности явно засыпает именно тогда, когда я в ней нуждаюсь. Подумайте, как мало мы сумели узнать. Имя: Сибахл Хан Нуниен. С 1992 по 1996 – военный диктатор области вашей планеты от Южной Азии до Ближнего Востока, продержавшийся дольше остальных. И вероятно, пользовался всеобщим восхищением, как обычно бывает с подобными людьми; при нём не было свободы, но не было также и массовых убийств; не было и войны – пока на него не напал меньший диктатор из той же породы. Человек, рождённый, чтобы править, и знающий, как править; человек, которым не могли не восхищаться те, кого он называет овцами, и кому лучше, когда ими правят.
– И всё это ты узнал из того, что он тут сказал? Не сказал бы, что этого мало.
– Это не то, что для нас важно, – настаивал Спок. – Главный вопрос в том, почему он сбежал. Вот что я надеялся из него вытянуть. Но он разгадал мои намерения. Так что не слишком хороший я психолог.
– Понимаю, – задумчиво произнёс Кирк. – Пока мы не знаем этого, мы не можем знать, каковы могут быть его намерения – и насколько мы рискуем, оживляя остальных семьдесят или сколько их там ещё. Придётся попробовать какой-нибудь другой трюк… Но есть ещё одно. Что это был за вопрос насчёт того, не боится ли он, что никогда не боится? На секунду мне показалось, что я понимаю, к чему ты клонишь, но потом я запутался в твоих логических построениях. Нет ли тут тавтологии?
– Нет, капитан, – сказал Спок. – Хотя я старался представить это именно как тавтологию. Я пытался запутать, разумеется, не Вас, а коммандера Хана – и надеюсь, по крайней мере это мне удалось. Страх – естественная реакция, необходимая любому разумному существу, чтобы выжить. Не зная страха, человек не будет знать, когда следует обратиться в бегство; и всё же коммандер Хан бежал. Поскольку он утверждает, что никогда ничего не боится, какая ещё у него могла быть причина для бегства?
– Хм, – задумчиво сказал Кирк. – Я никогда не встречал разумного существа, которое в определённых обстоятельствах не чувствовало бы страха. И всё же говорил это очень убеждённо.
– Очень убеждённо, – кивнул Спок. И, капитан – это пугает меня.
Ничто, из того, что Спок говорил раньше, не могло бы так поразить Кирка. Ошеломлённый, он смотрел на своего офицера по науке – и в этот миг тишину в кают-компании нарушил резкий сигнал тревоги.
– Служба безопасности, Абрамс. Капитан, мы не можем найти Хана.
– Говорит Маккой. Здесь Хана нет. Мак Гиверс тоже нет нигде – даже в её каюте. И его там нет.
– Говорит транспортаторная. У нас тут часовой оглушён. Лейтенант Адамски исчез, и за последние полчаса зарегистрирован большой расход энергии.
– Говорит Скотт. Я…
– Ухура, что со Скотти? Восстанови связь!
– Канал молчит. И оружейная не отвечает.
– Спок, пошли туда кого-нибудь.
– Лифты не работают. Все аварийные выходы заблокированы.
Освещение заметно потускнело
– Батареи!
– Отключены, капитан. И вентиляция прекратилась.
– Инженерная! Скотт! Что происходит? Скотти!
И тут раздался голос Хана. Он шёл от станции Ухуры, хотя было совершенно непонятно, как Хан мог заставить повреждённую систему работать.
1 2 3