Я уже догадывался, кто это.
— Послушайте, — сказал я, — думаю, что вы — не отец Антуан.
— Ну а кто же еще может быть?
— Не знаю. Вельзевул?
Голос хихикнул:
— Возможно, но ты должен открыть дверь, чтобы в этом убедиться…
Я в ужасе ждал; сердце мое бешено колотилось. Из— под двери послышались фыркающие звуки, и голос вновь позвал:
— Мсье…
— В чем дело?
— Откройте, мсье. Я должен показать вам кое— что.
— Я не хочу, спасибо. Послушайте, я уже лег спать, мы поговорим утром.
— Вы боитесь, мсье?
На этот вопрос я не ответил. Что или кто бы там ни был, я не хотел, чтобы он увидел, до какой степени я напуган. Я осмотрел комнату в поисках какого— нибудь оружия и на конец обнаружил дешевый подсвечник на книжной полке. Он был не слишком тяжелым, но с ним я почувствовал себя увереннее.
Голос вновь заговорил:
— А девушка хорошенькая, да?
— Какая девушка?
— Мадлен.
— А не могли бы мы поговорить об этом завтра? Я устал. И как бы там ни было, я хочу знать — кто вы.
Голос засмеялся:
— Я сказал тебе. Я — отец Антуан.
— Я не верю вам.
— Ты не веришь, что священники наслаждаются сексом, как и все остальные? Ты не веришь, что, когда я смотрю на Мадлен, я могу думать об ее теле? Она меня возбуждает, мсье. О да, она возбуждает меня, как коза в период течки. Ну, а ты ничего подобного не испытываешь?
Это привело меня в бешенство. Я сделал шаг к двери, пнул ее изо всех сил и заорал как можно громче:
— Убирайся! Быстро убирайся отсюда! Я не хочу слушать!
Последовала пауза. Звенящая тишина. Я на минуту подумал, что это исчезло. Но затем оно заговорило сладким, страстным тоном:
— Я напугал тебя, да? Я действительно напугал тебя?
— Ты не напугал меня ни капли! Ты просто мешаешь мне, спать!
Я ощутил ветерок, который пронесся от двери, и явственно почувствовал уже знакомый гнилостный запах. Но, возможно, это просто показалось. А если это сон? Но нет, я стоял, запутавшись в ночной рубашке, и в чертовых вязаных носках, сжимая блестящий медный подсвечник и отчаянно надеясь, что тот, кто стоит за дверью, там и останется. А еще лучше, если он оставит меня в покое.
— Мы должны поговорить, мсье, — произнес голос.
— Думаю, нам не о чем говорить.
— Ну как же! Мы должны побеседовать о девушке. Разве ты не хочешь посидеть часок— другой и поговорить о ее грудях, ягодицах, а возможно, и о сексе?
— Убирайся отсюда! Я не желаю слушать!
— Будешь. Ты наслаждаешься. Ты полон страха, но все равно наслаждаешься. Мы должны поговорить о нитях, которыми женщина связана с различными животными и рептилиями. Более того, о чертовском наслаждении! Мы не можем обойтись без этой женщины…
Дрожа я плюхнулся на кровать. Нагнулся и нащупал под кроватью книгу для заклинания ангелов, а также выудил локон, который мне дала Элоиза, как защиту от дьяволов и демонов.
Я поднял книгу и твердо произнес:
— Я приказываю тебе — убирайся отсюда. Если ты не исчезнешь, я призову ангела убрать тебя. Неважно, что это сопряжено с опасностью, все равно я сделаю это.
Голос хмыкнул:
— Ты сам не знаешь, что несешь. Вызвать ангела! С каких это пор ты стал верить в ангелов?
— С того момента, как поверил в существование дьявола.
— А ты думаешь, что я дьявол? Я докажу, что ты не прав. Просто открой дверь, И я сумею убедить тебя.
Я держал книгу, поднятую вверх.
— И не подумаю. Если хочешь поговорить, давай сделаем, это утром. Но сейчас я требую, чтобы ты ушел. Меня не волнует, отец Антуан ты или нет. Убирайся!
Последовало долгое и выразительное молчание. Затем я услышал щелкающие звуки. Я не понял, что это такое, но когда глянул на дверь, то к своему ужасу увидел, что в замке медленно поворачивается ключ.
Мое, горло пересохло. Я сжал подсвечник и занес его над головой, готовый ударить любого, кто посмеет зайти. Ручка пошевелилась. Дверь открылась, и густой отвратительный запах распространился по всей комнате.
В коридоре было абсолютно темно. Дом скрипел и вздыхал.
Я ждал, сжав подсвечник, но ничего не происходило. Никто не появился, никто не разговаривал.
— Вы здесь? — спросил я.
Мне никто не ответил. Я хмыкнул, и этот звук показался мне оглушительным. Я шагнул к двери. Может быть, он ждет, когда я выйду? В конце концов, демон — это всего лишь демон, и только. Был только голос в ночи, отвратительный голос. Только шепот в старом танке. Ничего, кроме полусгнившего мешка костей, который отец Антуан запер в старой кладовке.
Я потянулся к косяку. Лучше всего было бы выпрыгнуть на середину коридора. Тогда то, что, спряталось за дверью, отпрянет и у меня будет возможность ударить первым.
Я спросил громко:
— Вы там? Отвечайте!
Молчание. Было так тихо, что я услышал даже тиканье часов на тумбочке. Я прочистил горло.
Перехватив поудобнее подсвечник в руке, я выскочил в дверь на середину коридора и огляделся, готовый начать борьбу.
Но коридор был пуст. Я почувствовал дрожь, от страха и от облегчения одновременно.
Сейчас следовало спуститься вниз и проверить, в порядке ли отец Антуан. В конце концов, если угрожали и ему, если открыты все замки в доме, то и его дверь должна быть открыта. Я подтянул носки, которые уже совсем сползли, и направился по темному коридору к лестнице.
Я начал спускаться. Моя ночная рубашка издавала мягкий шуршащий звук, задевая ступени. Один раз я даже остановился, прислушиваясь к этому необычному звуку. Настенные часы внезапно пробили полчаса. Я вздрогнул. Когда они замолкли, вновь воцарилась тишина. Я направился к спальне отца Антуана.
В коридоре была абсолютная темнота. Но я ощущал, что кто— то только что прошел здесь, мне почудилось легкое колебание воздуха. Я старался ступать как можно тише, но собственное дыхание казалось мне оглушающим, а доски пола противно скрипящими.
Я прошел уже половину коридора, когда вдруг увидел что— то в дальнем конце. Я остановился и пригляделся. Но сколько ни напрягал зрение, определить, что там стоит, было трудно. Это очень напоминало ребенка. Существо стояло спиной ко мне, уставившись в маленькое окошко, выходящее на засыпанный снегом сад. Я замер. Ребенок — наверняка иллюзия, не более чем странная игра света и тьмы. Но после пройденных еще тридцати футов он стал казаться вполне реальным, и я сразу представил, как это существо оборачивается ко мне. На мгновение открылось лицо, вытянутое, как у козы, с ужасными желтыми глазами.
Я сделал осторожный шаг вперед. Фигура с расстояния одного ярда была отчетливо видна. Она стояла не двигаясь, не оборачиваясь, не говоря ни слова.
Я приблизился на шаг, затем еще на один и спросил:
— Это вы?
Фигура казалась объемной и реальной, но, когда я подошел еще ближе, склоненная голова оказалась тенью от верхнего угла рамы, а маленькое тело — причудливой игрой света, отраженного от снега за окном. Я почти подбежал к окну, чтобы удостовериться, что там никого нет.
Я еще раз огляделся, хотя уже был уверен, что это обман зрения. Предчувствия и страхи настолько замучили меня, что я уже галлюцинировал. Вернувшись к спальне отца Антуана, я осторожно постучал в дверь.
— Отец Антуан? Это Мак Кук.
Ответа не последовало. Через некоторое время я постучал, вновь.
— Отец Антуан? Вы проснулись?
Молчание. Я толкнул дверь. Она оказалась незапертой.
Я уставился в темноту спальни. На одной стене смутно виднелось множество церковной утвари и громадная фигура Христа. Дубовая кровать стояла у дальней стены, и я явственно видел белую руку на одеяле и седые волосы на подушке.
На цыпочках я дошел до середины комнаты и остановился в нескольких футах от кровати. Он лежал спиной ко мне, и на первый взгляд все было в порядке. Я начал думать, что страдаю от ночных кошмаров и бессонницы и мне давно уже пора идти спать. Я прошептал:
— Отец Антуан…
Он не обернулся, но ответил:
— Да?
Я крепче сжал подсвечник. Это звучало как голос отца Антуана, но вроде бы и нет. Он был каким— то сухим, сардоническим, похожим на тот, что я слышал наверху. Я подошел еще ближе к кровати и постарался заглянуть в лицо.
— Отец Антуан! Это вы?
Пауза. Отец Антуан рывком поднялся на постели, словно его тело подкинула вверх мощная пружина, повернулся ко мне лицом — с остекленевшими глазами. Волосы на голове были взлохмачены. Он сказал тем же, не свойственным ему голосом:
— В чем дело? Почему вы меня разбудили?
Я почувствовал какую— то фальшь и пугающую неестественность всей этой ситуации. Он сидел на постели в белой ночной рубашке, и казалось, что его фигура не подвластна гравитации, не подвластна ничему вообще. Его поведение, обычно спокойное и неторопливое, очень изменилось. В нем не осталось ничего от того старого священника, которого я знал. Казалось, в него вселилось нечто странное, глаза смотрели на меня так, как будто кто— то находился позади и разглядывал меня сквозь него.
Я отшатнулся.
— Наверное, я ошибся. Просто ночной кошмар, вот и все.
— Ты испуган, — сказал он. — Я вижу, что испуган. Но почему?
— Все хорошо, — ответил я. — Мне казалось, что я больше не смогу уснуть. Сейчас поднимусь наверх и…
— Не уходи. Разве ты не хочешь поговорить? Очень одиноко в эти ночные часы.
Лицо отца Антуана было совершенно белым, челюсть его двигалась вверх и вниз как— то механически, как будто он повторял одни и те же слова.
— Вообще— то да, — ответил я, — но мне лучше пойти. Спасибо за предложение.
Отец Антуан поднял руку:
— Ты не должен идти.
Он как— то неестественно повернул голову и посмотрел на дверь. Она скрипнула и закрылась, сама по себе.
Я поднял подсвечник.
— Итак, — начал отец Антуан, — нет необходимости враждовать друг с другом. Мы можем быть друзьями. Можем помочь друг другу.
Я спокойно заявил:
— Ты совсем не отец Антуан.
Он прерывисто захохотал, закинув голову так, что сильно напугал меня.
— Ну конечно же, я — отец Антуан. На кого я, по— твоему, похож?
— Я не знаю, но ты — не отец Антуан. А сейчас оставайся на месте, я ухожу отсюда, и не пытайся меня остановить.
Отец Антуан сказал:
— Почему же я должен останавливать тебя? Ты — хороший человек. Ты помог мне выбраться, а теперь я тебе помогу.
Я дрожал как в лихорадке. Держа подсвечник над головой, сделал несколько шагов к двери.
— Оставайся на месте, — еще раз предупредил я его.
Отец Антуан неопределенно пожал плечами:
— Ты должен понимать меня правильно, мсье.
— Я очень хорошо понял. Не знаю, что ты такое и чего добиваешься, но держись от меня подальше.
Глаза «священника» сузились.
— Если мы не отыщем остальных двенадцать, то вас ждут ужасные неприятности.
— Каких остальных двенадцать?
— Остальных двенадцать собратьев. Вообще— то нас тринадцать. Ты же знаешь, я рассказывал. Долгое время мы были разъединены, а сейчас нам необходимо встретиться.
Я стоял, готовый в любую минуту уйти.
— И ты не знаешь, где они?
Отец Антуан заколебался. Затем вскинул глаза и произнес:
— Они были спрятаны. Зашиты и заварены. Я был единственный, кого не забрали. Ну, а ты должен помочь мне найти их. Ты вместе с девушкой.
— Я не, собираюсь помогать тебе в этих поисках. Я уйду отсюда и вернусь с помощью.
Отец Антуан спустил ноги с постели. Он встал нетвердо, руки его болтались по сторонам. Уставился на меня. Мне показалось, что я разглядел тонкий темный язык, высунутый изо рта, как у рептилии, но он быстро исчез, и я уже не был уверен, что видел это на самом деле.
— Мы должны найти Тейлора в Англии, — сказал отец Антуан мягким, вкрадчивым голосом. — Тогда мы разузнаем, куда американцы спрятали остальных. Мой повелитель Адрамелех будет очень признателен, уверяю тебя. Ни один человек на, земле не сможет отблагодарить тебя так, как это сделает он. Ты будешь богат. Ты будешь силен, как тысяча человек. Ты будешь проводить годы, услаждая себя вкуснейшей едой и великолепнейшими винами. Сможешь заниматься сексом с любой женщиной, с любым мужчиной, с любым животным, и сила твоя будет бесконечной.
Я не, знал, что делать. Казалось, отца Антуана здесь не было вообще. Возможно, он страдает лунатизмом? Может быть, он принял слишком много сердечных пилюль или изрядно выпил перед сном? Я видел старого священника в белой ночной рубашке, а был убежден, что разговариваю с дьяволом.
Отец Антуан сделал один шаг ко мне. Я немедленно отступил.
— Отец Антуан, — сказал я, — вы больны. Почему бы вам не полежать немного, а я приведу доктора.
— Я не болен. Я свободен.
— Вы вернетесь на кровать? — спросил я. — Если вы приблизитесь, я ударю вас. А я не хочу этого делать.
— Вы меня забавляете, — прошептал «священник». Но я не люблю долго развлекаться. Отец Антуан не, развлекался. К счастью, он был серьезным. Люди, которые верят в нас, гораздо более впечатлительны, чем те, которые не верят.
— Вы убрали отца Антуана? Вы овладели им?
— Да, можно и так выразиться.
— Что вы имеете в виду?
«Отец Антуан» приблизился еще на шаг.
— Овладение — термин скорее физический, нежели ментальный. Я овладел отцом Антуаном потому, что я внутри него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18