– Точно так же дело обстоит и с армией: армия воюет эффективно только в том случае, когда бойцы действуют скоординированно, во взаимодействии друг с другом.
Все. Он сказал, что хотел. Теперь надо немного отступить назад.
– Различные цивилизации породили разные боевые стили. Я здесь не собираюсь дискутировать на тему, какой боевой порядок лучше, поскольку каждый порядок хорош в определенное время и в определенном месте. Главное в другом – понять, какой порядок необходим в данной конкретной ситуации. А потому руководство дзайбацу приняло решение – назначить меня вашим командиром. Я буду тренировать вас, и я поведу вас в бой.
Тидуэл отчетливо услышал скрип зубов.
– Вам предстоит участвовать в чрезвычайно специфичной, особой войне. Чтобы победить в ней, вы должны выкинуть из головы всю чепуху о национальной гордости и славе. Вы такие же наемники, как и я, и вы служите дзайбацу. А раз так, вы должны научиться воевать и мыслить так, как никогда прежде не делали. Чтобы вы смогли этому научиться, я отложил дату вступления в войну на два месяца.
– Я протестую, мистер Тидуэл.
Слова прозвучали тихо, почти мягко, но донеслись до самых последних рядов. В мгновение ока атмосфера наэлектризовалась. Кумо!
– Я не согласен со всем, что вы тут сказали.
Вот оно! Открытый вызов! Перчатка брошена! Тидуэл медленно повернулся к противнику. Кумо говорил очень вежливо, даже ласково, но само то, что он осмелился оборвать Тидуэла, – не говоря уже о том, что открыто выразил свое несогласие, – для восточного человека было столь же вопиющим и дерзким оскорблением, как для западного – орущий и хамящий на плацу сержант.
– В бою события разворачиваются слишком быстро, чтобы успевать их осмыслить. Если боец остановится, чтобы подумать, как ему двинуть ногой или рукой, все будет кончено прежде, чем он успеет принять решение. Именно поэтому мы в наших школах и оттачиваем автоматизм движений, чтобы каждая часть тела как бы имела свои глаза и свой собственный разум. Тогда боец обретает способность наносить удары с быстротой молнии – в любой благоприятный момент. Таким же образом мы тренируем каждого бойца: мы учим его быть самостоятельной единицей, способной принимать решения и действовать по обстоятельствам. Тогда ему не грозит опасность быть убитым из-за того, что его командир запоздает с решением или нарушится связь. Что же касается вашей «особой» войны, то тренированный и обученный боец должен уметь адаптироваться к любой ситуации. Вы отказываетесь признать это, а значит, ничего не смыслите в войне.
Тидуэл бросил короткий взгляд на чиновников из корпорации. Ни один из них не сделал ни малейшей попытки вмешаться или защитить его. Выпутывайся сам. Они явно хотели, чтобы Тидуэл и Кумо разобрались друг с другом один на один.
– Насколько я понимаю, вы подвергаете сомнению нашу с мистером Клэнси квалификацию? – Тидуэл постарался говорить столь же спокойно, как Кумо.
– А тут нечего и подвергать. После двух недель, что вы провели здесь, вы возомнили себя экспертом и пытаетесь внести изменения в систему обучения наших людей. И вы всерьез полагаете, что они пойдут за вами только потому, что начальники из корпорации велели им слушаться вас? Это просто ребячество. Единственный способ стать командиром настоящих бойцов – это завоевать их уважение. Уважение может быть только завоевано. И никакие приказы свыше вам тут не помогут. Ну а раз так, все ваши слова – пустой звук. Если вы лучше нас разбираетесь в приемах и методах боевых действий, то, может быть, соизволите доказать нам это на практике, победив кого-нибудь из наших бойцов? Тогда мы действительно убедились бы, увидев своими глазами, что вы годитесь на роль командира отряда.
Тидуэл стоял как громом пораженный. Неслыханно! Это только в бульварных романах главари банд бросают вызов своим подчиненным – «любому, кто думает, что сможет меня одолеть». В жизни же такого не бывает. Командиров назначают за их знание стратегии и тактики, а не за умение махать кулаками. Вряд ли Паттон, или Роммель, или Чингисхан, к примеру, были способны победить любого воина своей армии в рукопашной схватке. Ни один командир, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не станет рисковать своим авторитетом, ввязываясь в драку. Он был готов отклонить вызов. Ведь он же признал превосходство японцев в бою один на один, оспорив только их групповую тактику. Но тут же передумал. Хотя это полное безумие, но он не может отвергнуть предложение Кумо. Это Восток. Отказаться от схватки – значит, расписаться в собственной трусости, потерять лицо. Нет, он должен принять бой и победить.
– Сэнсэй, я публично заявил, что японский народ дал миру величайших в истории воинов. В добавление к этому я хочу сказать, что не сомневаюсь, что ваши ученики, как мужчины, так и женщины, не уступают, а возможно, даже превосходят этих легендарных воинов. Более того, я признаю, что вы лучше меня знаете их возможности.
Кумо слегка наклонил голову, как бы принимая комплимент, однако глаза его смотрели по-прежнему настороженно и холодно.
– Тем не менее вы утверждаете, что их нужно убеждать не словами, а действиями. Отличие человека от животного заключается в его способности разрешать разногласия, передавать опыт и излагать мысли при помощи слов. Если вы действительно правильно и справедливо оцениваете своих учеников, – то есть если их действительно нельзя вразумить словами и только действиями можно завоевать их уважение, – то тогда они не люди. Они скоты. Звери.
Спина Кумо напряглась.
– И это неудивительно, ибо вы воспитывали их не как людей, а как зверей. По рядам прокатилось глухое ворчание.
– Обычно я стараюсь избегать схваток с людьми такого уровня подготовки, поскольку они могут без труда одолеть меня. Но вы уверяете меня, что ваши ученики – звери. А потому я принимаю ваш вызов, Кумо. Я одержу победу над любым бойцом, кого вы назначите, – в то время, в том месте и с тем оружием, которое вы изберете, – поскольку я человек, а человек не должен бояться зверей. В ответ раздались разъяренные крики. Сначала вскочили несколько человек, потом еще и еще – и вот уже весь отряд стоял в боевой стойке, молча предлагая себя в соперники Тидуэлу.
Тидуэл с трудом сдержал усмешку: сэнсэй оказался в весьма затруднительном положении. Кумо явно намеревался сам сразиться о Тидуэлом. Но, передернув карты, Тидуэл вынудил Кумо выбирать в качестве представителя кого-нибудь из своих учеников. Учитель не может сам защищать учеников, не подвергнув при этом сомнению их возможности. Если вызов брошен ученику, то ученик должен ответить сам. Кошмар. Что лучше – драться с тигром или с гориллой?
– Мистер Тидуэл, вы весьма красноречивы, но неумны. Вы отдаете себе отчет, что это будет битва не на жизнь, а на смерть?
Тидуэл кивнул. Теперь он уже не сомневался в этом. На душе у него скребли кошки. Кумо не оставил ему никакой лазейки.
– Очень хорошо. Вы будете сражаться прямо сейчас и здесь. Что касается оружия, то выбор за вами.
Умен, стервец! Хочет выяснить, какое оружие выберет Тидуэл, прежде чем Кумо сам назначит ему противника.
– Я буду сражаться как есть.
– Я также разрешаю вам самому выбрать противника. Я верю в каждого из моих учеников.
Дьявол! Теперь карты передернул Кумо. Если Тидуэл не выберет противником самого Кумо, все подумают, что он струсил и ищет кого послабее.
Тидуэл медленно обвел взглядом бойцов отряда, обдумывая ситуацию. Наконец он решился.
Тидуэл снова повернулся к Кумо.
– Я выбираю Аки.
Аки встал и направился к помосту, сопровождаемый приглушенными возгласами удивления. Тидуэл явно не искал легкой победы. Коренастый коротышка вскочил одним махом на помост и поклонился Кумо.
Кумо что-то быстро сказал ему по-японски, затем, ко всеобщему изумлению, вынул из ножен меч и протянул его Аки. Аки скользнул взглядом по Тидуэлу, затем поклонился и покачал головой в знак отказа. Горделиво и невозмутимо подняв голову, он что-то коротко отчеканил, затем повернулся лицом к Тидуэлу. Кумо кивнул и снова вложил меч в ножны. Он пролаял отрывистую команду, и несколько человек мгновенно перенесли боссов прямо вместе со стульями в другое место, чтобы им было удобнее наблюдать за поединком.
Тидуэл стал снимать пиджак, и Клэнси подскочил как бы подхватить его.
– Ты что, совсем спятил, Стив? – едва слышно пробормотал он.
– У тебя есть другие варианты?
– Ты мог бы назначить своим представителем меня. Если это можно Кумо, то можно и тебе.
– Спасибо, но я лучше сам разберусь. Не обижайся.
– Просто учти мое предложение в следующий раз – если будет следующий раз.
– Брось, Клэнси, ну что ты можешь такого, чего не могу я?
– Ну хотя бы вот это: я могу снести ему череп, пока он кланяется.
Клэнси приоткрыл ладонь, показав пистолет. Тидуэл сразу узнал его любимый короткоствольный жилетный «дерринджер» – двухзарядный, с разрывными пулями, бьющий на пятьдесят футов в руках хорошего стрелка. А уж Клэнси мастер своего дела.
– Очень соблазнительно, но боюсь, это не произведет должного эффекта.
– Зато сохранит тебе жизнь!
– Все это теория. Мы повязаны обязательствами.
– Да, верно. Тогда ступай и победи! Ступай и победи! Традиционное напутствие наемников. Тидуэл сконцентрировался на этой фразе, занимая место напротив Аки. В такие моменты, когда ставка – жизнь, это напутствие помогает сильнее, чем любые пожелания успеха.
Неожиданная мысль молнией сверкнула в его мозгу. Шанс, ничтожный, но все– таки шанс!
– Клэнси, бумагу и карандаш!
Бумага и карандаш возникли, словно по мановению волшебной палочки. Всякий адъютант обязан иметь их при себе. Тидуэл что-то быстро нацарапал на верхнем листочке, затем оторвал его от пачки и сложил вчетверо.
– Отнеси господину Ямаде.
Клэнси кивнул и направился к Ямаде, на ходу засовывая в карманы карандаш и пачку бумаги.
Все уже было готово. После незначительных изменений зал превратился в арену для состязаний. Разговаривая с Клэнси, Тидуэл внимательно изучал поверхность помоста. Это было гладко, хотя и не до блеска, отшлифованное дерево, очень твердое. Он хотел было снять ботинки, чтобы подошвы не скользили, но передумал. Лучше иметь на ногах дополнительный вес – удар будет сильнее.
Кумо сидел почти в центре помоста, как всегда, наблюдая за приготовлениями.
Клэнси, вручив сложенный листок Ямаде, снова вспрыгнул на помост, демонстративно прошел через него и встал подле Кумо, только со стороны Тидуэла. Кумо свирепо взглянул на него, но смолчал.
Тидуэл спрятал усмешку. Один – ноль в пользу Клэнси. Это не тренировочное занятие, и Кумо – не беспристрастный инструктор. Это дуэль, и секунданты заняли свои места. Раз уж он вляпался в такое дело, то пусть Клэнси хотя бы прикрывает его с тыла.
Но теперь надо осуществить задуманное. Впервые за все это время Тидуэл взглянул на соперника, открыто встретив его взгляд. Аки стоял на дальнем конце помоста, расслабленный, но настороженный, с совершенно мертвым выражением глаз. В них не было ничего – ни страха, ни злости. Они просто наблюдали, оценивали, анализировали, вбирая информацию, но ничего не выдавая обратно. Тидуэл вдруг понял, что он смотрится в зеркало, в глаза убийцы. Он осознал это, принял как данное и выбросил из головы. Он был готов.
Тидуэл вопросительно поднял брови. Аки заметил это и слегка кивнул, скорее в знак согласия, чем приветствия. Дуэль началась.
Тидуэл медленно сделал несколько шагов к Аки и остановился, наблюдая и выжидая. Аки ленивым движением встал в стойку, широко расставив ноги, и тоже замер, наблюдая и выжидая.
Внимание! Аки хочет заставить его напасть первым. Он избрал тактику защиты, он верит в свою способность отбить любую атаку Тидуэла и прикончить противника прежде, чем тот успеет прийти в себя. Как бы ни развивались события, конец будет стремительным. Если Тидуэл атакует, то он должен победить – иначе смерть.
Соперники замерли, как живые картины. Тидуэл прервал это представление и пошел, неторопливо, едва передвигая ноги, перемещаясь по диагонали в правую сторону. Дойдя до края помоста, он остановился, посмотрел на противника, затем повторил маневр, на сей раз переместившись влево. Аки не шелохнулся, выжидая. Со стороны можно было принять Тидуэла за ценителя искусства, любующегося прекрасной статуей с разных сторон. Но для наблюдавших за дуэлью людей было ясно: Аки бросал вызов Тидуэлу. Он как бы говорил: «Атакуй как хочешь, с какой угодно стороны. Я все равно остановлю тебя и убью».
Наконец Тидуэл тяжело вздохнул. Он все решил. Медленно приблизился к центру помоста, замер на мгновение, изучая Аки, затем, заложив за спину руки, он так же медленно двинулся прямо на врага. Тидуэл шел с нарочитой театральностью, акцентируя каждый шаг, внимательно наблюдая за Аки. Вопрос заключался в том, насколько близко он подошел? Насколько близко Аки подпустит его, прежде чем перейдет в контратаку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23