– …Если прикажу – да, добудет, но чаще я напротив, запрещаю, иначе он передавит всю живность в округе.
– Изумительно. А… сударь Докари… нескромный вопрос…
– Просто Докари.
– О, нет, вот когда Государь повенчает меня в рыцари… о, я сейчас умру от одной этой мысли!.. Вот тогда я позволю себе эту фамильярность, но не раньше.
– Хорошо. Но вы хотели задать вопрос? Нескромный.
– Да. Он ведь – взрослая особь. Как он обходится… Или вы держите пару?
– Нет. Гвоздик у меня один такой. – Князь расхохотался своим воспоминаниям. – Было тут дело с полгода назад. Охи-охи всюду могут прижиться, но любят север, им почему-то лето круглый год подавай. Как раз государь дал мне одно из первых поручений, и именно на севере. Ехал я налегке – вот как сейчас: Я, Черника и Гвоздик. И вдруг, в одно ужасное утро, мой Гвоздик пропал! Черника знает, но молчит. Я – следы читать! Вижу – плохо дело: много-много пушистых и когтистых лапок наследило в округе, а среди них – Гвоздиковы лапищи, я же все его четыре отпечатка наизусть помню… Проходит день, и второй… Благо, я до конца выполнил порученное и возвращался, мог себе позволить подождать… И все равно – сердце мое уже настолько кровоточило, что я готов был идти на те пустоши, в предгорья, где у охи-охи целое норное стойбище было вырыто… Да, да не смейтесь, идти и умолять: «О, где же мой бедный Гвоздик, сударыни охи-охи, не видели ль вы рослого и красивого мальчика охи-охи, с ленточкой на шее, судари и сударыни охи-охи!»
Керси закрутил головой, не выдержал и покатился со смеху.
– И что, и действительно отправились спрашивать?
– Хвала богам, до этого не дошло, иначе бы я не дожил до нашей с вами беседы. Местные красавицы подержали его в сладком плену, однако же отпустили. И он вернулся.
– И что он сказал?
– Да ничего, похныкал для виду, махнул пару раз хвостом и предложил забыть. Но мне вперед наука: надо будет, не дожидаясь самовольных отлучек и дезертирства, хотя бы раз в год предоставлять ему законный воинский отпуск… Суток на трое…
– По-моему, разумно.
– И я одного с вами мнения. О… Что это, Керси? Нет, наш трактир дальше, но давайте узнаем, что тут стряслось?.. Тем более, что они сами к нам направляются.
Юноши придержали лошадей и остановились, а подскакавшие к ним воины дорожной стражи, увидев, что имеют дело с двумя приличными молодыми дворянами, слегка расслабились и опустили оружие.
– Сотник дорожной стражи Ларки Вокул, судари!
– Рыцарь Докари из рода Та Микол, сударь! Со мною дворянин Керси из рода Талои, следуем в столицу по личному распоряжению Его Величества.
Да, тут не могло быть ни умысла, ни ошибки, эти дворяне совершенно ни при чем.
– Прошу простить за беспокойство, судари, служба. Все вижу: гербы и воспитание, у меня нет к вам претензий и вопросов… хотя… Так, на всякий случай: не доводилось ли вам встретить по пути здоровенного малого, толстого, молодого, с усами, но безбородого, без меча, но с секирою и дубиною? На толстой серой лошади. Зовется он что-то вроде – Хряк… Хвак… Как-то так?
– Нет, сударь Ларки, такого человека мы не встречали, и имени такого не слыхивали. Но чем он виноват перед властью и законом?
– Да… сами изволите видеть: целое кладбище нам настрогал. Повздорил с маленьким отрядом… а вернее будет сказать – с шайкою отставных ратников, не поделили баб продажных. Все были пьяны в стельку, все до единого, мужчины и эти… Ругались площадно. И сей толстомордый хряк Хвак не придумал ничего лучше, как поубивать всю дюжину этих обормотов, и одна из девочек тоже… под чью-то руку подвернулась. Трактир вверх дном, посуду и мебель перебили, только что не сожгли, мне дежурство завтра сдавать, а со мною тринадцать мертвых тел, которых за сие краткое время следует успеть опознать и похоронить… Одним словом, судари, если встретите сего Хвака, одного или с сообщниками – рубите на мелкие ломтики, я покажу в вашу пользу, и вам ничего за это не будет, кроме горячей благодарности от нашего наместника! Ух, какой зверина! Не укусит?
– Представителя власти??? Помилуйте… Хорошо, тогда мы следуем своим путем, а ваши слова непременно учтем. Прощайте, сударь.
– И вам легкой дороги.
– Какое счастье, сударь Докари, что это не тот трактир, в котором мы с вами рассчитывали остановиться.
– Да уж… Знаете, Керси… У меня такое ощущение, что я солгал только что.
– Как это? Что вы такое говорите?
– Будь я проклят, если это имя мне ранее не встречалось… Хвак…Чуть ли не в далеком детстве, когда и у меня самого было совсем другое, тоже простонародное имя: Лин. Знаете, как это бывает: вот-вот, вот-вот вспомнишь – и не вспомнить.
– И всё? И только-то? Полно вам, сударь Докари. Лучше расскажите мне еще о столичной жизни, о светской жизни, я имею в виду… О женщинах… ну, вы понимаете…
Князь Докари расхохотался, но он умел делать это совершенно не обидно для собеседников.
– Извольте. Только оговорюсь сразу: мой личный опыт крайне мал и недостоин упоминания. Рассказывать о невесте я, вы уж извините, не стану, да это и неинтересно никому, кроме нас двоих. Также увольте меня от разглашения тайн, которые мне поверяли мои друзья и знакомые, ибо секреты и сведения сии не мне принадлежат… Во всем же остальном, я волен рассказывать, передавать дальше известное всему свету или, говоря иначе, распространять светские новости, альковные, военные, затхлые, свежие… все, чем располагаю. И сделаем поправку на то, что я уже около месяца не был в столице, а следовательно отстал от жизни и от моды, как и всякий провинциал. Итак… Перо нынче модно закладывать в пряжку берета чуть наискось, влево, вправо, по вкусу, но ни в коем случае не прямо!
Керси тотчас сорвал шапку и поправил перо, согласно требованиям столичной моды.
– Далее, любой благородный дворянин, в столице или в уделе, предпочитает занимательную, необременительную беседу во время трапезы и после нее… А вот как раз и наш трактир. Вы знаете, столько лет живу, а до сих пор не научился приструнивать особо ретивых трактирщиков… и трактирщиц.
– Ну, сударь Докари, за этим дело не станет, предоставьте мне сии заботы… Я у его светлости такому научился…
– Охотно. Итак, устраиваемся сами, устраиваем питомцев, умываемся и ужинаем! А за ужином беседуем. Как вам мое предложение, дорогой Керси?
– Оно превосходно.
И так все и было, в первый вечер первого дня путешествия: лошадей разместили на просторной и чистой конюшне, Гвоздик был загнан наверх, в комнату князя Докари, и брошен, оставлен страдать… один на один с ящерным окороком…
А молодые люди далеко за полночь все сидели за столом и все не могли наговориться… О чем они беседовали в уголку небольшого трактирного зала, совершенно опустевшего по ночному времени? Всего не упомнить, молодежь любопытна и любознательна… Скорее всего, о женщинах, о дуэлях и войнах, о лошадях… ну и, разумеется, о Гвоздике… Не забыли маркиза Короны и Его Величество, обсудили женские коварства и вероятность неведомой беды, грядущего конца света, о котором стало модно поговаривать в придворных кругах…
Но оба встали с рассветом, бодрые и отдохнувшие, к тому же нетерпение – у каждого оно было свое, заветное – подгоняло их двигаться дальше, не медля ни единого лишнего мига.
На четвертый день они окончательно сдружились, однако, несмотря на тепло отношений, Керси упрямо отказывался обращаться к рыцарю Докари накоротке…
– Вот если бы я выбрал от его светлости удар мечом по плечу на поле боя, то был бы я сейчас полноправный «рыцарь поля битвы», но его светлости угодно было снизойти к моему тщеславию… Да, вот вам смешно, сударь Рока… прошу прощения, оговорился… сударь Докари, ибо вы государя видите ежедневно… и принцесс…
– Храни нас боги – встречать Его Величество так часто, как вы говорите! Нравом он крут и переменчив. Кстати, и не пристало рыцарю шастать по передним, в надежде снискать случайную благосклонность от сильных мира сего…
– О нет, сударь Докари, вы неправильно меня поняли: я не собираюсь натирать штанами скамейки в монарших передних, но – удостоиться лицезреть, хотя бы однажды, государя и его семейство… А пуще того – принять из высочайших дланей рыцарский венец!.. Это великое счастье, отсутствие которого, вам, столичным вертопрахам, просто не понять. У нас в провинции на многое смотрят совсем иначе, нежели у вас…
– Я считаю, что его светлость маркиз Хоггроги был несомненно прав насчет вас, дорогой Керси, ибо вы вполне заслужили принять рыцарство непосредственно из рук Его Величества…
– А Лери только на будущий год сие светит… Ух, как он мне завидовал, мне даже совестно перед ним стало… сам не знаю за что…
– Через год вы сравняетесь, и все загладится. Какой, все же, отвратительный постоялый двор… Жаль, что темнеет, иначе…
– Пустяки, сударь Докари, переночуем, а с утра в путь, не впервой.
И все-таки предчувствие не обмануло князя Докари, и они едва не попали в неприятную переделку.
Трактирный зал был не то чтобы забит постояльцами, но полон шумом, который они создавали: пятеро полупьяных дворян, одетых по-военному (скорее всего, это были так называемые добровольные ополченцы, а проще говоря – дворяне наемники, следующие в точку сбора к одному из местных властителей) не придумали ничего лучше, как затеять игру в «тук-тук», а именно укрепили на входной двери мишень и поочередно метали туда кинжалы, нимало не смущаясь, что кто-то может эту дверь открыть и попытаться войти во время очередного броска.
Так и случилось, дверь распахнулась – кинжал уже летел.
Дверь открывали юные путешественники, впереди шел князь Докари. Он мгновенно выставил руку и перехватил крутящийся в воздухе кинжал прямо за рукоятку. Бешенство, хлынувшее к нему в сердце, никак не проявилось ни в выражении его лица, ни даже в громкости его голоса.
– Осторожнее, сударь, по-моему, вы обронили ножик.
Докари завел руку за спину и, не оборачиваясь, воткнул кинжал в дверную притолоку. Керси, вошедший следом, обшарил обстановку шустрыми черными глазами, все понял, но проявил себя чуть менее сдержанно:
– Тупое село на пьяном отдыхе! Хозяин! Будьте добры, две комнаты для ночлега, моему другу и мне.
Прибежал хозяин и горячо заверил, что комнаты будут готовы через несколько мгновений, а пока сиятельные судари могут освежиться здесь же, за счет заведения.
– Говорит учтиво, а, Керси? Придется малость потерпеть. Два отвара на костях зверей молочных…
Все события развивались стремительно: половины минуты не прошло, как оба путешественника уже сидели за отдельным столом, в ожидании отвара и комнат. Наученный долгими путешествиями, Гвоздик смирно ждал снаружи, сидя возле коновязи, рядом с хозяйскими кобылами, Черникой и Волной.
Оба юноши были хорошо сложены и развиты, росту в Докари было четыре локтя без двух пальцев, Керси на палец пониже – он хорошо вымахал за последний год.
Это только рядом с маркизом Хоггроги Солнышко оба они смотрелись худосочными и тщедушными, среди обычных же людей – никак не выделялись в слабую сторону, скорее, даже напротив. Но лица, лица их выдавали крайнюю молодость, которая слишком часто сочетается с неопытностью и робостью… Вот именно их юные лица, а также принятые внутрь горячительные напитки подстегнули обиду пятерых дворян, игравших в «тук-тук».
Обозвать ножиком боевой кинжал… сказать на них «тупое село»! За такие слова можно вырезать целую провинцию, причем совершенно бесплатно.
Один из дворян, все еще стоявших у «швырятельной» черты откашлялся:
– По-моему, два щенка нуждаются в порке. И я лично наме..
– Ваши милости! Комнаты готовы!
– Князь Докари соизволил услышать только слова трактирщика, поблагодарил кивком и свистнул. Дверь бухнула, открываясь, и с размаху, настежь отворенная, хрястнула о каменную стену: это Гвоздик вбежал, улыбаясь люто и счастливо.
– Тихо, Гвоздик. Хозяин, счет с утра пораньше, и позаботьтесь о лошадях.
Путешественники пересекли мертвую тишину зала, чинно взошли наверх и там уже, наверху, оба вошли в комнату, предназначенную князю Докари.
– Побудьте у меня несколько минут, Керси, ибо они все же дворяне: дар речи неминуемо к ним вернется, и они придут за разъяснениями, либо, напротив, с разъяснениями.
Керси молча кивнул, за время путешествия он привык доверять старшему другу.
И точно: осторожное пошкребывание, извинительное бормотание…
– Что такое, любезный хозяин?
– А… я… они… просют выйти к ним… Вон там…
В нескольких шагах от двери их ждал один из этих дворян, как раз тот, который так неосторожно швырнул кинжал.
– Да, сударь?
– Гм… Я Итахи Сотика, пожизненный виконт!
– Рыцарь князь Докари Та Микол. У вас есть ко мне обиды?
Дворянин, пришедший за вызовом, тем временем стремительно трезвел.
1 2 3 4