Джин адским пламенем опалил горло и пищевод, скатился
вниз. "Черт побери эту коробку! - подумал Кэлвин и сделал еще один глоток.
- Черт побери мистера Марко! - Еще глоток. - Черт побери Кроули. Черт
побери Дийни. Черт побери идиота, который махнул местами эти вшивые
коробки с гримом. Черт побери меня самого, что взялся за эту придурошную
работу..."
Закончив проклинать своих троюродных и четвероюродных братьев,
проживающих в Аризоне, Кэлвин вытянулся на диван-кровати и уснул.
Проснулся он с одной-единственной ужасающей мыслью: Легавые! Но он
был в комнате один, никого больше, никаких легавых, все в полном ажуре. В
голове гудело; свет за небольшими, затянутыми пленкой смога окошками
тускнел - вечерело. "Что делать? - подумал Кэлвин. - Проспать весь день?"
Он потянулся за бутылкой, стоявшей на карточном столике рядом с футляром с
гримом, и увидел, что джина осталось примерно пол-глотка. Поднеся бутылку
к губам, Кэлвин проглотил остатки, и в животе забурлило еще сильнее.
Когда его затуманенный взор остановился на коробке с гримом, он
выронил бутылку на пол.
Крышка была откинута, серебряная рука собрала в горсти синие
сумеречные тени.
- Что ты тут делаешь? - невнятно проговорил Кэлвин. - Я же избавился
от тебя! Разве не так? - Он силился сообразить: кажется, он припоминал,
что отнес эту штуковину в помойку, но, опять-таки, это могло ему
присниться. - От тебя одни несчастья, вот что! - выкрикнул он. С трудом
поднявшись на ноги, Кэлвин, покачиваясь, выбрался в коридор, добрался до
таксофона и еще раз набрал номер антикварной лавки.
Низкий холодный голос ответил:
- "Антиквариат и коллекционные вещицы" Марко.
Кэлвин вздрогнул; это был Кроули.
- Это Кэлвин Досс, - выговорил он, собравшись с духом. - Досс. Досс.
Позвольте мне поговорить с мистером Марко.
- Мистер Марко не хочет с тобой говорить.
- Послушайте, мне нужны мои три тысячи зеленых!
- Сегодня вечером мистер Марко работает, Досс. Перестань занимать
телефон.
- Я просто... я просто хочу получить то, что мне причитается.
- Да-а? Тогда, может, я смогу тебе помочь, паскудный недомерок. Как
насчет того, чтоб побренчать в твоем котелке с мозгами парой-тройкой
патронов от сорок пятого? Слабо сунуть сюда нос! - Телефон умолк прежде,
чем Кэлвин успел сказать хоть слово.
Он обхватил голову руками. Паскудный недомерок. Низкорослое отребье.
Мелкий человечишко. Безмозглый метр с кепкой. Казалось, всю жизнь - от
матери и уродов из детской колонии до лос-анджелесской полиции - Кэлвина
кто-нибудь да обзывал этими словами. "Я не паскудный недомерок! - подумал
Кэлвин. - Когда-нибудь я им всем покажу!" Спотыкаясь, он добрался до своей
комнаты, по дороге врезавшись плечом в стену. Пришлось включить свет, пока
тьма не заполнила всю комнату.
Тут Кэлвин увидел, что коробка с гримом подползла ближе к краю стола.
Он уставился на нее, загипнотизированный скрюченными серебряными
пальцами.
- Есть в тебе что-то занятное, - тихо проговорил он. - Что-то
о-о-о-очень занятное. Я запихал тебя в помойку! Или нет? - Кэлвин не
спускал с коробки глаз, и тут скрюченный указательный палец как будто
бы... пошевелился. Согнулся. Поманил. Кэлвин протер глаза. Никакого
шевеления. Показалось. Или нет? Да! Нет. Да! Нет...
Да?
Кэлвин коснулся ящичка - и с хныканьем убрал руку. Ее тряхнуло, точно
вверх, к плечу, пробежал слабый электрический заряд. "Что ты такое?" -
прошептал он и потянулся, чтобы закрыть крышку, но на сей раз скрюченные
пальцы как будто бы цепко ухватили его за руку, потянув ее в коробку. Он
вскрикнул: "Эй!" и, когда отнял руку, увидел, что сжимает баночку с
гримом, обозначенную цифрой 9.
Крышка захлопнулась.
Кэлвин испуганно подскочил. Скрюченные пальцы замочка стали на место.
Кэлвин долго смотрел на баночку в своей руке, потом медленно - очень
медленно - отвинтил крышечку. Внутри оказалась сероватая с виду дрянь,
что-то вроде масляной краски с явственным запахом... "Чего?" - подумал он.
Да. Крови. Крови и чего-то холодного, мшистого. Кэлвин сунул в баночку
палец и втер грим в ладонь. Ладонь закололо и пронизало таким холодом, что
словно жаром обдало. Кэлвин вымазал гримом руки. Ощущение не было
неприятным. Нет, решил Кэлвин, вовсе не неприятным. Он ощущал... силу.
Непобедимость. Хотелось броситься в объятия ночи, улететь с проносящимися
по ухмыляющемуся лику луны облаками. "Приятно, - подумал он и намазал
немного грима на лицо. - Боже, видела бы меня сейчас Дийни!" Он
заулыбался. Покрытое пленкой холодного вещества лицо казалось странным, не
таким, словно черты Кэлвина заострились. Рот и челюсти тоже казались
иными.
"Я хочу получить с мистера Марко свои три тысячи долларов, - сказал
он себе. - И получу. Да-сссс. Получу немедленно".
Чуть погодя Кэлвин оттолкнул пустую баночку и повернулся к двери.
Мышцы трепетали от влившейся в них силы. Он чувствовал себя старым как
само время, но при этом его переполняла невероятная, чудесная, вечная
молодость. Подобно разворачивающей свои кольца змее, Кэлвин двинулся к
дверям и дальше, в коридор. Настало время взыскать долг.
Легким дымком проплыв в темноте, он скользнул в свой "Фольксваген" и
поехал через Голливуд, направляясь в сторону Беверли-Хиллз. Над зданием
"Кэпитол Рекордз" вставал белый серп луны. У светофора Кэлвин
почувствовал, что из соседней машины на него кто-то пристально смотрит; он
чуть повернул голову - и молодая женщина за рулем "Мерседеса" оцепенела, в
лице внезапно проступил ужас. Свет сменился, и Кэлвин поехал дальше,
оставив неподвижно замерший на месте "Мерседес".
Да-ссссс. Определенно пришло время взыскать долг.
Кэлвин притормозил у бровки тротуара на Родео-драйв в двух магазинах
от густо-синего с золотом навеса с надписью "Антиквариат и коллекционные
вещицы Марко". Почти все дорогие магазины уже закрылись, на тротуаре
виднелись редкие любители поглазеть на витрины. Кэлвин прошел к
антикварной лавке. Дверь, разумеется, оказалась заперта, жалюзи спущены, а
табличка гласила "ЗАКРЫТО". "Надо было прихватить инструмент", - сказал
себе Кэлвин. Ну да не беда. Этим вечером он мог творить чудеса; этим
вечером ничего невозможного не было. Он представил себе то, что хотел
сделать, потом выдохнул - и сырым серым туманом втянулся в щель между
дверью и косяком. Это перепугало его до чертиков, а один из зевак
схватился за сердце и подрубленной секвойей повалился на мостовую.
Кэлвин стоял в устланном светлым ковром демонстрационном зале,
заполненном поблескивавшим антиквариатом: полированное пианино красного
дерева, некогда принадлежавшее Рудольфо Валентино, латунная кровать -
имущество Пикфорд, лампа с колпаками в виде роз - былая собственность
Вивьен Ли. Свет фар, скользивший по потолку, выхватывал из темноты
серебряные, латунные, бронзовые вещицы. Из глубины магазина, из-за двери,
которая вела в короткий коридорчик к офису мистера Марко, к Кэлвину
доносился знакомый голос: "...все это чудесно и замечательно, мистер
Фрэйзер, - говорил мистер Марко, - я слышу, что вы мне говорите, но не
уступлю. На эту вещь у меня есть покупатель и, если я хочу ее продать, то
передача должна состояться самое позднее завтра во второй половине дня". -
Несколько секунд паузы. - "Совершенно верно, мистер Фрэйзер. Не моя
забота, как ваши люди достанут дневник Флинна. Но я надеюсь, что завтра к
двум часам дня он будет у меня на столе. Понятно?.."
На губах Кэлвина заиграла улыбка. Бесшумно, как дым, он пересек
комнату, ступил в коридор и приблизился к закрытой двери офиса Марко.
Он уже собирался повернуть ручку двери, как вдруг услышал, что мистер
Марко положил трубку.
- Ну, мистер Кроули, - сказал Марко, - на чем мы остановились? Ах,
да; проблема Кэлвина Досса. Я очень боюсь, что на этого субъекта мы
положиться не можем - вряд ли он станет молчать, столкнувшись с
превратностями судьбы. Мистер Кроули, где он живет, вам известно. К вашему
возвращению деньги будут приготовлены...
Кэлвин протянул руку, схватился за ручку двери, дернул. К его
изумлению и немалой радости дверь целиком сорвалась с петель.
Марко, который сидел за массивным письменным столом красного дерева,
втиснув свои триста фунтов в кресло со львиными мордами, издал
перепуганный писк. Черные глаза чуть не выскочили из орбит. Кроули,
сидевший в углу с журналом, отпущенной пружиной распрямился во весь свой
башенный рост. Под густыми черными бровями мерцали холодные бриллианты
глаз. Кроули сунул руку под клетчатую спортивную куртку, но Кэлвин
одним-единственным взглядом приковал его к месту.
Лицо Марко приобрело цвет испорченного сыра.
- Кто... кто вы? - дрожащим голосом выговорил он. - Что вам нужно?
- Не узнаете? - спросил Кэлвин голосом, мрачным и мягким, как черный
бархат. - Я Кэлвин Досс, мистер Марко.
- Кэл... вин? - Вылетевшая на двойной подбородок мистера Марко
ниточка слюны сорвалась на лацкан угольно-серого костюма от братьев Брукс.
- Нет! Не может быть!
- Однако это так. - Кэлвин усмехнулся и почувствовал, как выдвигаются
клыки. - Я пришел за возмещением убытков, мистер Марко.
- УБЕЙ ЕГО, - пронзительно взвизгнул мистер Марко, адресуясь к
Кроули. - УБЕЙ!
Кроули еще не оправился от потрясения, однако инстинктивно выхватил
из скрытой под курткой кобуры автоматический пистолет и ткнул его Кэлвину
в ребра. Времени отпрыгнуть у Кэлвина не было - палец Кроули уже судорожно
жал на курок. Грянули два выстрела, и Кэлвин ощутил едва уловимый жар. Так
же быстро ощущение исчезло. Позади, сквозь завесу синего дыма, в стене
виднелись два пулевых отверстия. Кэлвин не вполне понимал, почему ему тут
же не разворотило живот, но это и впрямь была ночь чудес; он сграбастал
Кроули за ворот и одной рукой швырнул через комнату, будто набитое соломой
пугало. Кроули с истошным воплем врезался в противоположную стену, рухнул
на пол и, путаясь в руках и ногах, огромным крабом лихорадочно промчался
мимо Кэлвина и побежал по коридору.
- КРОУЛИ! - завопил Марко, пытаясь выбраться из кресла. - НЕ БРОСАЙ
МЕНЯ!
Без малейшего усилия, словно махина красного дерева была соткана из
снов, Кэлвин толкнул стол вперед и пригвоздил тучного Марко к креслу.
Марко заскулил, глаза плавали в налитых влагой глазницах. Ухмылка Кэлвина
напоминала оскал черепа.
- А теперь, - прошептал он, - настало время платить. - Он потянулся и
ухватил толстяка за галстук, медленно затягивая его, так что в конце
концов лицо мистера Марко стало походить на красный пятнистый воздушный
шар. Потом Кэлвин очень грациозно прыгнул вперед и погрузил клыки в
пульсирующую яремную вену. Из углов его рта закапала ударившая фонтаном
кровь. Несколько мгновений спустя труп Марко, потерявший, казалось, добрых
семьдесят пять фунтов, обмяк в кресле, ссутулив плечи и подняв руки, будто
полностью сдался на милость победителя.
Кэлвин на миг задержал взгляд на безжизненном теле. Из-под ложечки
внезапно поднялась волна тошноты. Закружилась голова. Кэлвин почувствовал,
что не владеет собой, что затерялся в еще более глубоком сумраке. Он
развернулся и, спотыкаясь, выбрался в коридор. Там он согнулся пополам и
его вырвало. Наружу ничего не вышло, однако вкус крови во рту заставил
Кэлвина пожалеть, что у него нету мыла. "Что я натворил?" - подумал он,
привалясь к стене. По лицу каплями стекал пот, рубаха липла к спине. Он
опустил взгляд к своему боку. В сорочке было две дыры с обожженными
порохом краями. "Это должно было бы убить меня, - осознал Кэлвин. - Отчего
же не убило? Как я попал сюда, в магазин? Почему так разделался с мистером
Марко?" Он сплюнул, потом еще и еще; от вкуса крови мутился рассудок.
Кэлвин потыкал пальцем в десны. Все зубы опять пришли в норму. Все пришло
в норму.
Во что меня превратила эта коробка с гримом? Кэлвин носовым платком
вытер с лица пот и опять шагнул в офис. Да. Мистер Марко по-прежнему был
мертв. В стене по-прежнему красовались два пулевых отверстия. Кэлвин
задумался, где же Марко держит деньги. Раз он мертв, сообразил Кэлвин, они
ему больше не понадобятся. Верно? Он перегнулся через стол, избегая
неподвижного взгляда мертвых глаз, и принялся рыться в ящиках. В нижнем,
под всевозможными бумагами и прочей дребеденью, лежал белый конверт с
напечатанной на нем фамилией КРОУЛИ. Кэлвин заглянул внутрь. Сердце
подпрыгнуло в груди: в конверте лежало самое малое пять тысяч долларов;
1 2 3 4